Дай мне неделю

День первый

Глядя в спину Бэтмена этой Земли, Кларк вновь неуютно поёжился. Было время, когда управляться с человеческими эмоциями ему было сложно: будучи эмпатом от природы, он чувствовал одновременно слишком много, а вдобавок обострившиеся слух и зрение и вовсе грозились свести его с ума. Если бы не мать тогда, он вполне мог бы сейчас не быть спасителем планеты, а протирать собой койку в клинике для душевнобольных. Но Марта научила справляться с собой и отсеивать лишнее, фокусируясь только на главном, но, несмотря на это, время от времени в минуты крайней нервозности или напряжённости он вновь ощущал всё. Как сейчас. Даже на расстоянии чужое отчаяние и боль затопили сознание. Кларк повёл рукой в стороне от себя, но ближайшее строение на крыше было в десятке метров, и пришлось справляться самому без дополнительной опоры. Несколько секунд ловя ртом воздух, Кент помотал головой и облизнул сухие губы. Чёрт, если он перехватил всего лишь часть того, что сейчас кипело внутри Бэтмена, было страшно представить, что переживал сам Брюс. В ответ внутри всколыхнулось сочувствие, и криптонец сделал пару шагов в сторону человека, но не дошёл. Чем ближе он оказывался, тем яснее ощущал нежелание Уэйна идти на контакт. Он словно бы ощерился длинными шипами, которые кололи, стоило сократить расстояние. Опустив поднявшуюся руку обратно вдоль тела, Кларк перетёр губами: он не мог помочь, но и оставаться в стороне, когда кто-то так страдает, тоже не мог. Противоречие рвало на части, а сердце тяжело бухало в груди, отбивая частый грубый ритм. – Брюс, я... – но следующие слова застряли в глотке, когда Бэтмен повернулся в профиль, и даже через маску яростный и одновременно потерянный взгляд прижёг к месту. Все и всегда призывали его быть сильными. Альфред, психологи – после смерти родителей, немногочисленные боевые товарищи – после провалов миссий, вся Лига – после смерти Кларка. Но он устал. Это было сверх того груза, который он взвалил на себя, ведь, в конце концов, он был обычным человеком, пусть и на пике своей физической формы. И теперь, стоя на крыше этой высотки, человек понимал, что закончился. Странное ощущение пустоты охватывало, начиная с ног. Наверное, он смог бы двинуться с места только в том случае, если бы кто-нибудь подбил его щиколотки или толкнул в плечо. Постепенно холод пополз выше, обхватывая бёдра и торс, забираясь под костюм и сжимая сердце. Может быть, инфаркт? Сейчас Уэйн не отказался бы и от него. Смерть неожиданно стала лучшим вариантом. И да, это было малодушно, но сражаться с демонами вокруг и внутри он больше не мог. Опустив голову, Бэтмен зажмурился. Шрамы опять зажгло – словно бы не было года между гибелью Кларка и этим мгновением. Если бы он тогда знал, каково ему будет через двенадцать месяцев, то нашёл бы способ покончить с этими мучениями раз и навсегда. А так они вернулись – материализовались в стоящего за спиной криптонца, такого живого и одновременно такого чуждого, что вскипевшая в груди ярость неожиданно направилась в его сторону. Ударом он его не ранит, но словом – вполне. Хлёстко и с размаху, чтобы тому стало хотя бы отчасти так же больно, как было больно ему самому. Мысль облеклась в решимость молниеносно, и Брюс повернулся, ловя в поле зрения Кларка. С губ уже слетело было первое острое слово, но... взгляд скрестился с чужими глазами, и всё, что он хотел сказать, прилипло к нёбу. Супермен в паре шагов рядом выглядел растерянно и обеспокоенно одновременно, и это не было наигранным – фальшь Уэйн научился распознавать ещё в юношестве. А ещё рука, финальное движение которой он успел поймать. Этот пришелец что, хотел потрепать его по плечу? Бэтмен непроизвольно выпрямился, вновь оказываясь в кольце разнородных ощущений, давящих его всё сильнее. Одним своим видом чёртов Кент сбил его с настроя, и Уэйн зажмурился, морщась. Этот Кларк был не его. В чертах - бо́льшая мягкость. Эмоции на подёрнутом загаром лице. Слишком прямой и открытый взгляд. Криптонец на одной крыше с ним был слишком живой. Его Кент перестал быть таким очень давно, ещё в самом начале становления Лордов Правосудия, и лишь изредка проявлял что-то наедине с ним. А здесь... Взгляд медленно поднялся от солнечного сплетения к букве "S", а от неё – к лицу. Кент по-прежнему смотрел на него, не отрываясь, и Брюс решил: вот теперь всё. Сопротивляться самому себе он больше не может. – Неделя, – не узнав свой голос, Бэтмен всё равно продолжил, – дай мне неделю. Проведи это время рядом со мной. Я... – "ничего тебе не сделаю" – абсурдно. Словно бы Супермену можно было бы что-нибудь сделать без его желания. – Я не успел попрощаться с ним и потому не смирился. Неделя мне поможет. Просить о таком было невероятно сложно. Он показывал ту часть себя, которую ненавидел больше остальных, – слабую, человеческую. Именно она не справилась и подвела его, послав сегодня в далёкий пеший поход всю выдержку, которая взращивалась годами. Из-за неё он сорвался. И из-за неё был на шаг от того, чтобы умолять. Если это случится, то состоится его финальное падение, после которого он встать и оправиться уже не сможет, но был ещё шанс, что Кларк с другой Земли согласится, хотя… В свою удачу Брюс перестал верить ещё год назад, когда стягивал с себя прилипший к телу, пропитавшийся кровью костюм. Кларк ждал чего угодно. Что Бэтмен бросится на него, чтобы ударить. Что резко осадит с его неуместным и неуклюжим желанием помочь. Или что уйдёт – так поступил бы тот Уэйн, которого он знал уже много лет. Но этот был другим. Смотрел долго и так, что подкативший к горлу ком удалось сглотнуть не с первого раза. За свои тридцать с лишним лет криптонец встречал разных людей. Сильных и слабых. Умных и довольных скудным содержимым их черепных коробок. Раздавленных и готовых идти вперёд, несмотря на то, что жизнь раз за разом била их по хребту, заставляя опустить руки. Но такого, как стоящий перед ним Брюс, он ещё не видел. Особо острое чутьё позволяло дополнить чисто визуальную картину деталями, скрытыми от глаз простого человека. Например, сильным эмоциональным истощением. Пограничным состоянием в плане физической стабильности. Последствиями недавнего нервного срыва в виде тика и слабого, но для него заметного подёргивания пальцев. Этот Бэтмен загонял себя в могилу и, кажется, делал это осознанно. От этой мысли Кларку стало дурно: сложно было представить, какая ситуация могла довести до такого состояния этого сильного, непробиваемого человека. На фоне всего, что он успел прокрутить в своей голове и почувствовать, сказанное Уэйном стало неожиданностью. Моргнув несколько раз, а после подняв высоко брови, Кент даже не понял, что от удивления приоткрыл рот. Первой же мыслью было немедленно отказаться, но криптонец заставил себя прикусить язык и обдумать просьбу, хотя делать это под пристальным взглядом было сложно, и ещё сложнее было ощущать, как чужое сердце замедляет свой ход, – Брюс предельно насторожился, потому что боялся пропустить ответ, и это только подчёркивало важность данной минуты. – Я… – молчать и дальше было нельзя. Нужно было принять решение. Кларк переступил на месте и вздрогнул – передатчик в ухе неожиданно ожил, заговорив голосом Дианы. – Супермен, где ты? С тобой всё в порядке? Мы можем найти тебя по сигналу, – амазонка была взволнована, но не напряжена. Значит, с ними всё было в порядке. – Я… – вновь начав говорить и потерявшись, Кент понял, что всё это время неотрывно смотрел в глаза Уэйна, скрытые белыми линзами маски. – Со мной всё нормально, не беспокойтесь. Я с их Бэтменом, – опять пауза. Супермен облизнул внезапно пересохшие губы и решительно закончил. – Он хочет показать мне город, важные стратегические точки, материалы и прочее. Поэтому я задержусь с ним. Не ищите меня. Я сам выйду на связь, – а потом отключился. Дело было сделано. Бэтмен видел, как меняется выражение лица Кларка. Он хотел отказать – Брюс был слишком хорошим физиономистом, чтобы не понять этого, и тянущее чувство внутри напряглось, намереваясь оборваться, но даже так Уэйн не отвернулся и не закрыл глаза. Гордость не позволила встретить этот отказ как-то иначе, кроме как лицом к лицу, как и все проблемы в его, пожалуй, слишком долгой жизни. Осталось лишь услышать, как Кент озвучит своё отрицательное решение, но писк передатчика отсрочил постановку жирной точки. Брюс чертыхнулся себе под нос – опять лишние секунды ожидания, и веки опустились сами собой, налившись усталостью. Криптонец всё равно не увидел бы, а стыд перед собой прошёл фоном, ни за что не зацепившись, зато слух схватился за паузу в речи Кларка. – …поэтому я задержусь с ним. Не ищите меня. Хорошо, что несколькими минутами ранее он опёрся на перила по краю крыши. Широкий тёмный плащ, треплющийся в воздухе, скрыл железную хватку, сжавшую и смявшую один из горизонтальных прутьев. Медленно выведя руку из-за спины и встряхнув ладонью в воздухе, чтобы расслабить мышцы, Брюс, всё ещё с трудом веря в происходящее, коротко кивнул Кларку. Никаких криков радости – абсурдно, да он уже так давно разучился. Никаких эмоциональных вспышек – перегорел за годы работы. Простое принятие. Ещё один шанс на то, чтобы попытаться смириться – в самый последний раз. И пусть отчасти это выглядело как тягчайший мазохизм – плевать. Он был сам себе хозяин, притом единственный. И Уэйн кивнул в сторону джета на другом краю этой крыши. Дополнительное средство передвижения ему было ни к чему, и полёт за чёрным хвостом аппарата, идущего над городом на околозвуковой скорости, Кларк использовал, чтобы обдумать своё решение. Зачем он вообще ввязался в эту авантюру? Из жалости? Представив на мгновение, как сочувствующе похлопывает Брюса по плечу, утешая его, Кент дёрнулся и потряс головой – нет, глупости. Подобная форма сострадания могла унизить сильного человека, которым даже после случившегося продолжал оставаться Бэтмен, да и сам криптонец не умел так. Зато побыть рядом, когда всё, что требовалось, это семь дней тесного общения, мог вполне. Плюс это не просто помогло бы узнать новую реальность ближе, а сделать это в компании того, кто мог рассказать о ней не только преувеличенно лестное, но и самое дурное. Джет заложил крутой вираж над проливом, едва не ведя краем крыла по воде, и Кларк, не раздумывая, пошёл следом, оглядываясь: местность была знакомой, а вырастающий впереди город не мог оказаться ничем другим, кроме как Готэмом. Предположение подтвердилось, когда самолёт завернул левее, заходя на снижение над поместьем, стоящим на отшибе. Обгоняя чёрную стрелу, Кент первым влетел в приоткрывшийся зев ангара, скрытый водопадом, и ступил на каменный пол пещеры, с интересом смотря по сторонам. Похоже, что Бэтмен в этой вселенной мало отличался от того, которого знал он. Многое, вплоть до расположения шкафов, переходов между сводами и клеток по углам, криптонец уже видел – пару дней назад, когда заходил к товарищу по оружию. Интересно, всё ли в жизнях двух Брюсов совпадало? Ну, за исключением одного факта, центром которого являлся он сам. Вспомнив об этом, Кларк вздохнул: он никогда не таскал за собой груз стереотипов и был толерантен ко многому, но думать об Уэйне в ключе, отличном от дружеского, было сложно. Всё же столькое было пройдено и пережито вместе, бок о бок, и ощущение товарищеской поддержки было сильно всегда, а какая-то другая связь просто не чувствовалась. Или это он был настолько непробиваем, что все эти годы смотрел исключительно поверхностно? Непростая задача… Размышляя и прогуливаясь по пещере, Кент обернулся на шипение складываемых закрылок джета и пропустил шаги на лестнице наверху. – Матерь Божья! – сразу же после возгласа по лестнице вниз заскакали серебряные чашки и блюдца, одно из которых Кент автоматически поймал, поднимая взгляд на Альфреда, стоящего наверху и зацепившегося обеими руками за поручень. Вначале не понимая, что происходит, Кларк, не раздумывая, присел на корточки, собирая рассыпавшуюся посуду, но пришедшая в голову мысль остановила его руку, которую он в итоге приложил ко лбу, тяжело вздыхая. Вот чёрт, какой же он дурак! В этом мире он умер для всех ещё год назад, а сейчас как ни в чём не бывало появился в доме, в котором, наверное, до этого долго жил. Что же, удивление старика было более чем понятно. Хорошо, что тот не упал в обморок, хотя, похоже, был к этому близок. – Альфред, всё в порядке, – появившийся из темноты Бэтмен остановился рядом, отстёгивая плащ и перекидывая его через перила лестницы. – Это не призрак, и ты не сошёл с ума. Это Кларк Кент из параллельной реальности. Он здесь на неделю… – Брюс поджал губы, подбирая слова, – …для обмена опытом. Пенниуорт, уже взяв себя в руки, выпрямился, приглаживая седые волосы на затылке: – Значит, сэр, мне подготовить для нашего гостя комнату? Бэтмен, прекрасно расслышав вопрос, отреагировал не сразу. Происходящее казалось нереальным, и Брюс не мог отделаться от этого ощущения, чувствуя рядом источник насыщенного живого тепла, который двенадцать с лишним месяцев назад собственноручно похоронил в фамильном склепе. Пусть мозгами он всё прекрасно понимал, но бессознательное давало сбои, и вновь пришлось приложить усилие, чтобы выдернуть себя из надоевших, перекрывающих дыхание эмоций. – Именно так, – Уэйн, в конце концов, кивнул, стаскивая с головы маску. – Северную, – дворецкий, получив указания, вышел, а Брюс повернулся к Кларку. – Если тебе нужны сменные вещи, я попрошу… Эй, всё в порядке? Кент замер там, где стоял, неотрывно глядя в чужое, впервые открытое лицо. Этот Брюс и правда был полным двойником того, которого он знал, за одним исключением. Левый глаз от середины лба и до той точки, где проходил нижний край верха маски, пересекал глубокий тёмный шрам, а само глазное яблоко затягивало бельмо, частично прозрачное, но всё же меняющее цвет радужки. Это было настолько неожиданно, что криптонец, забыв обо всех приличиях и том, что таращиться на малознакомого (или, в принципе, любого) человека нехорошо, уставился на этот след, не моргая. Уэйн опомнился первым. – Смотришь на шрам? – неровно усмехнувшись, Брюс переборол в себе желание вернуть маску на место или закрыть левую часть лица ладонью. – Я получил его двенадцать месяцев назад в Той битве. Если бы не Кларк, Брейниак снёс бы мне голову, а так всего лишь оставил след на всю жизнь как напоминание о том, что единственное по-настоящему важное для меня живое существо отдало свою жизнь за меня. Всё же коснувшись щеки пальцами, Бэтмен отдёрнул руку – жгло так же, как и тогда, а боль не уходила, хотя врачи дружно говорили, что это психосоматика. На Кларка этот жест подействовал отрезвляюще. – Прости, я не хотел напоминать, – сказал и тут же осёкся. Конечно, «не хотел напоминать», словно бы одним своим видом он не делал этого каждый момент времени, проведённого около Уэйна. На секунду показалось, что их затея ничем стоящим не окончится, но Бэтмен вновь удивил: опустил голову, всклокоченную после ношения маски, и усмехнулся. – Всё нормально. Я привык видеть себя таким, а ты – нет. Но это всего лишь на неделю. Потом всё забудется. Брюс развернулся, первым начиная подниматься по лестнице и оставляя позади Кларка, на сердце которого тяжёлым камнем легло странное чувство. Казалось бы, простая фраза, брошенная как бы между делом и невзначай, а так прижала – не продохнуть. Криптонец несколько секунд смотрел в широкую, медленно удаляющуюся спину, пытаясь понять, что это, но не сумел и в пару шагов догнал Уэйна. Что бы это ни было, он должен попытаться помочь. Несправедливо, что тот, кто столько раз спасал человечество, хоронил себя заживо в скорби, и Супермен, приняв решение, бросил на Бэтмена ещё один взгляд, уже без дрожи глядя на глубокую борозду шрама.