Дай мне неделю

День второй

Думал ли он, ступая в зев портала, что всё обернётся именно так? Кларк, лёжа на кровати в выделенной ему комнате, не мог дать точный ответ. С самого начала от всей ситуации веяло чем-то странным, словно его чутьё сработало на каком-то глубинном уровне. Да и как он мог предположить, что уже следующий день он будет заканчивать в точной копии поместья Бэтмена, но расположенной в параллельной вселенной, а сам его хозяин окажется вдовцом, причём его, хм… второй половиной (другое словосочетание никак не подбиралось, и пришлось остановиться на этом клише) будет он сам, точнее, его местный двойник? Супермен потёр переносицу: да, в голове всё это укладывалось с трудом, потому что было слишком большой неожиданностью. Особенно та часть, где они с Уэйном оказывались… Кем? Супругами? Любовниками? У криптонца не было времени или, скорее, возможности выяснить это, да и сам вопрос пришёл в голову только что, на третьем часу лежания без единого намёка на сон. Сев на постели, Кент осмотрелся, потом спустил ноги на пол и, встав, подошёл к окну. Рассвет лишь обозначал себя на самом горизонте, и дом был погружён в тишину. Она была колючей, словно настороженной, и Кларк без проблем мог понять, почему. Для всех здесь он умер, причём достаточно давно, чтобы осознать этот печальный факт, но, судя по всему, сам Брюс сделать это так и не смог. Стоило задуматься об этом, как в голове тут же появился образ Бэтмена этой Земли там, на крыше их встречи, и тяжёлый эмоциональный фон, который буквально пришпилил криптонца к месту, а ведь захватывал он лишь десятую, если не меньшую, часть чужих ощущений. Представить же всё полностью было сложно. Кларк не был даже уверен, что когда бы то ни было в жизни испытывал нечто подобное, чтобы, похлопав человека по плечу, с осознанием сказать простое «Я тебя понимаю». Конечно, у него была мать, оставшаяся в его Вселенной. Женщина, вырастившая и воспитавшая его, как родного. На той же Земле осталась Лойс – первая любовь, ставшая впоследствии другом, который навсегда останется в его сердце, как бы далеко от неё криптонец ни был. Но он их (слава Богам) не терял. Обе были живы и здоровы. Уэйн же потерял всё, сошедшееся в одном живом существе, как сказал сам Брюс несколько часов назад внизу, в Пещере. Кент прислонился лбом к прохладному стеклу, прикрывая глаза. Правильно ли он поступал? С одной стороны, желание помочь человеку, который столько сделал для этого города и мира в целом, было понятно и логично. С другой же стороны, не поступал ли он как изощрённый садист? Ведь теперь каждый день на протяжении недели Брюс будет видеть его – точную копию того Супермена, кого он любил, но потерял. Задумавшись об этом, Кларк не сразу понял, что сама мысль о связи между этим Бэтменом и покойным пришельцем его больше не смущает. Да и вначале это было скорее удивление, чем другая эмоция, тем более отрицательная. Конечно, примерить на себя такое по-прежнему было сложно, но… Почти против воли прикинув, что, вернувшись в свой мир, он подходит к своему Брюсу, обнимает его, тянется поцеловать… и получает с размаху в челюсть, Кент тихо хмыкнул. Да, вполне возможно, что модель поведения в одной Вселенной для другой была неприменима, и криптонец встряхнулся: нет, уснуть уже определённо не получится, как не выйдет и просто так вернуться в кровать. Интерес к тому, каким был он, погибший на этой планете год назад, зародившись, уже не отпускал. Наверное, именно это делало его хорошим журналистом: всегда хотелось докопаться до самой сути, и Кларк бесшумно открыл дверь в коридор. Было вполне вероятно, что Бэтмен, если обнаружил бы его несанкционированные перемещения по поместью, выставил бы за дверь, отказавшись и от своей просьбы, и от желания провести в компании криптонца с другой Земли неделю. Но любопытство оказалось слишком велико, а неожиданно сильное желание понять не давало усидеть на месте – в своей спальне. Ступая по высокому ворсу паласа, устилающего коридор, Кларк просканировал комнату через одну от себя, ориентируясь по сердцебиению за ней. Уэйн, судя по биоритмам, спал – пока что, по крайней мере, и Супермен, воодушевлённый таким началом, пошёл дальше. Ещё один пульс чувствовался где-то внизу. Вероятно, это был Альфред, и криптонец наобум толкнул следующую дверь, переступая порог и тут же жалея об этом. Пускаясь сегодня в ночное расследование, он намеревался отыскать комнату своего двойника с этой планеты. Хотел увидеть, чем тот жил, как мыслил, а потом сравнить с собой – закономерное и нормальное желание, но Кларк никак не предполагал очутиться в спальне, которую, судя по предметам вокруг, занимал не один человек, а делили двое. И как он вообще об этом не подумал? Кент тяжело вздохнул. Ему в голову даже ни на мгновение не закралась мысль, что вряд ли Супермен и Бэтмен этой Земли спали по разным комнатам, особенно если учитывать, кем они были друг для друга. То есть выходило, что, желая увидеть жизнь одного, он сейчас непроизвольно влезал и в жизнь другого. На этом моменте стоило бы развернуться и покинуть комнату, но взгляд, зацепившись за вещь на полке, уже не смог уйти в сторону. Кларка как примагнитило к месту. Чёртово идеальное криптонское зрение помогало различать не просто контуры, а даже изображения в столь скудном освещении, как сейчас на рассвете, и пришелец, перейдя комнату, помедлил, но всё-таки взял то, что так его привлекло. Простая рамка чуть большего формата, чем обычный снимок. Деревянная, кажется. Но смысл был не в ней, а в тех, кто был изображён на фотографии. Вряд ли эти двое позировали, потому что кадр выглядел случайным, но отчего-то в груди Кента сердце предательски застучало сильнее, перекрывая своим комом дыхание. И Супермен, и Бэтмен стояли к камере спиной. Брюс опирался на перила балкона локтями, округлив спину и расслабленно опустив плечи. Кларк приобнимал его, повернув к своему человеку голову, а тот смотрел в ответ, щурясь в мягкой улыбке. Где-то далеко впереди на горизонте заходило солнце, подсвечивая обоих как-то по-особенному мягко, и Кент, держащий в руках снимок, порывисто вдохнул, сжимая губы. Выражения лиц обоих, попавших в кадр, были такими, какие он никогда не видел ни у Уэйна со своей Земли, ни у себя самого, и последнее особенно цепляло. До этой секунды ему казалось, что он жил и живёт полной жизнью. Что у него есть семья, друзья, любимое дело, и что он счастлив, но одна какая-то фотокарточка просто и ясно дала ему понять: он и не жил ещё вовсе. Никто не смотрел на него так, как Брюс с наладонной картонки глядел на своего Кларка. И в его жизни ещё не было человека, к которому он мог бы обращать такой же взгляд в ответ. Это не вызывало зависть, но удивляло. Как он мог быть так мелочен и узок в своих стремлениях, и когда успел навесить на глаза шоры, отрезавшие от него весь остальной мир, оставив только тот скромный кусок, в котором он крутился каждый день? Было ещё одно: теперь боль человека, спавшего в соседней комнате, стала ещё отчётливее. Когда Уэйн говорил, что потерял единственно важное для себя живое существо, Кларк сопереживал, но эта эмоция была абстрактной. Теперь же она стала максимально конкретной: криптонец видел всё своими глазами, по-прежнему держа в руках фотографию. Брюс вздрогнул и открыл глаза, натыкаясь пустым взглядом на линию, пересекающую потолок, – стык двух плит. Первые секунды ушли на то, чтобы понять, где он и что происходит, но постепенно запустившийся мозг выстроил картинку реальности вокруг. Непонятным оставалось одно: что его разбудило? Привыкнув к тому, что обычно на кровати его подбрасывают кошмары из прошлой, старой жизни или уже из жизни новой, насыщенной свежими потерями и проблемами, сейчас Уэйн не чувствовал послевкусия, всегда остававшегося после таких пробуждений. Но ведь что-то же было? Перевернувшись на бок, Бэтмен по привычке вытянул в сторону руку, но пальцы прошлись по пустому холодному месту на постели, вызывая бесцветную усмешку. Да, странно размышлять, не проснулся ли от кошмара, когда каждый твой день – самый болезненный и самый въедливый из всех возможных страшных снов. Бездумно перебирая пальцами угол наволочки, Брюс закрыл глаза, уже намереваясь попытаться вновь уснуть, но насторожился. Инстинкты, не раз спасавшие его в самых сложных ситуациях, подали голос: где-то совсем близко что-то происходило. Уэйн навострил слух, приподнимаясь на локте, и наклонил голову к плечу, прислушиваясь. Хватило пары секунд, чтобы понять, почему чутьё внезапно решило сдёрнуть его с постели. В соседней комнате, которая когда-то была их с Кларком общей, раздавались шаги. Некто ступал тихо, ковролин скрадывал большую часть звуков, но не все, и Бэтмен бесшумно соскользнул на пол, ступая по половицам без единого скрипа. Наверное, даже так он оставался чересчур громким для криптонца, замершего у шкафа, но Супермен не повернулся ни на звук открывшейся двери, ни на раздражённое дыхание, постепенно выравнивающееся. Это поначалу озадачило, и Брюс, остановившийся в шаге за порогом, нахмурился, но в этот момент Кларк пошевелился, поворачиваясь боком, и дыхание передавило прямо в глотке. Сейчас, подсвечиваемый первым слабым рассветным заревом, Кент с другой Земли выглядел точно так же, как и другой, погибший год назад. Полная внешняя идентичность дополнилась тем, из-за чего кровь в висках заколотилась сильнее: чужим взглядом. Криптонец глядел на фотокарточку в рамке с чувством, которое Уэйн уже видел – много лет назад на заре их с Кларком сближения, и ощущение дежавю крепко сдавило рёбра – не продохнуть. Вот только это было бы слишком хорошо даже для самого горячечного бреда. Брюс облизнул сухие губы, медленно выпрямляясь и беря себя в руки. Удалось не сразу, но он слишком долго тренировался владеть собой, чтобы слететь с катушек по первому зову расшатанной психики: – Этот кадр был сделан два с половиной года назад на этом самом балконе в день переезда Кал-Эла в поместье, – сложив руки на груди, Бэтмен опёрся на стену, пронзительно смотря на криптонца у окна. Кент вздрогнул от звука чужого голоса, крепче сжимая в ладонях рамку, словно боясь ненароком её выронить. Задаваться вопросом, кто внезапно появился в комнате, нужды не было: даже интонации в низком хрипловатом тоне у Брюсов обеих Земель были схожи, и пришелец остро почувствовал, как скулы розовеют от стыда. Он влез в чужое, он прикоснулся к вещи, ему не принадлежащей, а теперь ещё своим поступком провоцировал Бэтмена на откровенность, которую тот не любил, и воспоминания, которые были ему неприятны. Что тут сказать, молодец, Кларк. – Прости, – медленно повернувшись, криптонец поёжился ещё раз, натолкнувшись на прямой, немигающий взгляд человека. Казалось, что тот его сканирует и видит насквозь. Подобное всегда ощущалось даже со знакомым ему Уэйном, но не так сильно. Или просто он не обращал внимания. Вновь кольнула мысль, сколько всего он мог пропускать мимо, не замечая. Без костюма, в свободных домашних штанах, босиком и всклокоченный, Брюс выглядел уже не так, как несколько часов назад внизу в Пещере. Тень падала на часть его лица, закрывая ту сторону, которую отметил шрам, и можно было почти поверить в то, что это его старый друг и они не перемещались в другую Вселенную. Просто он засиделся в поместье за полночь, как случалось достаточно часто, и Уэйн предложил никуда не лететь – остаться на ночь. Вот только не было ни одной ночёвки, которая заканчивалась бы под пристальным взглядом товарища в одной из его комнат, и ни разу Кларк не чувствовал себя так, словно своим интересом вторгся во что-то, не предназначенное для его глаз. – Всё в порядке, – Бэтмен отмахнулся, отмирая и смаргивая наваждение, которым стал испуганно замерший у шкафа криптонец. То ли сознание, воспалённое и уставшее одновременно, пыталось заякориться хотя бы за что-то и искало везде точечные совпадения, то ли этот Кент имел с его, покойным, куда больше общего, чем показалось вначале. Даже это смущение застуканного на горячем вора было ему знакомо. Уэйн переступил на месте, впервые за долгое время чувствуя себя неуютно: голова шла кругом, стоило начать вдумываться, а не думать вовсе не получалось. – Я понимаю твои мотивы и на твоём месте поступил бы точно так же. Оттолкнувшись плечом от стены, Брюс двинулся на криптонца, останавливаясь напротив и забирая из его руки фоторамку. Взгляд случайно скользнул по снимку, и человек поморщился: эта боль напоминала острую зубную. Ты пьёшь обезболивающее, и оно помогает, но лишь на несколько часов, а потом ноющее ощущение возвращается, даже если зуб уже выдернут, а на его месте зияет пустота. Знал бы он, чем её можно заполнить… Глядя на то, как тёмный взгляд Бэтмена опустился к фотографии, Супермен плотно сжал губы: сколько ошибок он ещё совершит? Да, он не был человеком, но вырос среди людей и кое-что понимал в человеческой психологии, но при этом уже сутки был настолько неуклюж, что даже слон в посудной лавке мог дать ему фору. Он словно попал в чуждую среду и барахтался в ней как младенец, но с какой-то стороны так и было: часто сталкиваясь с сильнейшей физической болью, он пасовал перед другой, затаившейся исключительно в чужом сознании. – И всё равно я должен был спросить разрешения… – Но не спросил, – легко перебил его Уэйн, встряхиваясь и ставя фоторамку обратно на полку. – И если я что-то хорошо усвоил, так это то, что сделанное вернуть назад не получится, как бы мы этого ни хотели, поэтому вопрос в другом… – подняв глаза на криптонца, человек вопросительно изогнул бровь, продолжая с серьёзным видом, – …чай или кофе? Кларк, приготовившийся к тому, что его немедленно поставят перед выбором, убраться из поместья добровольно или с применением силы, удивлённо моргнул. – Кофе? – получилось слишком неуверенно, но Брюс кивнул и указал подбородком на дверь. *** Когда перед ним появилась высокая чашка, умопомрачительно пахнущая карамелью, Кларк даже не удивился. Похоже, что совпадали не только их с Кентом области деятельности, круг близких людей и место жительства, но и вкусы в еде. Это было странно, ведь в чём-то, если верить теории существования бесконечного числа параллельных вселенных, они должны были разниться. Вот только это могло было быть как что-то глобальное, так и какая-то мелочь. Например, родимое пятно на лопатке или привычка мешать чай в чашке против часовой стрелки. – Сэр, всё в порядке? – голос, пробравшийся в размышления, нарушил их, и криптонец, моргнув, перевёл взгляд на Альфреда, стоящего рядом и вопросительно на него смотрящего. Стоило отдать должное этому дворецкому: годы жизни и работы бок о бок с таким человеком, как Брюс, сделали его непробиваемым. И пусть ещё вчера вечером он, увидев Кента, уронил поднос с посудой, теперь глядел так, словно ничего особенного не произошло. Похоже, что весь этот мир решил его удивить. – Да, прости. Всё хорошо. Я… – зарапортовавшись, Кларк замолчал, сжимая губы. Уэйн, отведя его на кухню, оставил на время одного, и пока что не было нужно вновь тщательно следить за тем, что делаешь или говоришь. Рядом был только Альфред, смотрящий с пониманием и вечной печатью усталости во взгляде. Криптонец вдохнул, выдохнул и начал заново: – Нет, всё не в порядке. Пенниуорт, словно предвосхищая такой ответ с самого начала, выдвинул для себя стул, опускаясь рядом с Кларком: – Сэр, не будет наглостью с моей стороны попросить Вас поделиться? Обхватив ладонями горячую чашку, пришелец покачал головой, поднимая на человека глаза и всё ещё сомневаясь: а стоит ли? Будто бы у дворецкого семьи Уэйнов было мало проблем и без него, но старик смотрел спокойно и выжидательно, одним лишь взглядом располагая к откровенности, и Кларк не выдержал. – Ты ведь знаешь, откуда я? – начав издалека, Кент дождался согласного кивка и покусал изнутри щёку. – Когда я проходил через портал, открытый между мирами, я ещё не знал, куда попаду и кого встречу. Я предполагал, что здесь всё может быть иначе, но такое… – криптонец замолчал, ища нужные слова, но дворецкий пришёл на помощь быстрее. – Это для Вас немного слишком, мастер Кларк? Слишком странно и непривычно? Теперь кивнул уже Кент, первый раз прикладываясь к чашке с кофе, чтобы промочить горло. – Да. И удивительно не то, что здесь собрана своя Лига. Или не то, что по печальному стечению обстоятельств в этом мире я погиб год назад. Удивительны… наши с Брюсом взаимоотношения. Вернее, не именно мои с ним, а другого меня, – вновь путаясь, криптонец тяжело вздохнул, но Пенниуорт, похоже, понимал его с полуслова. – Согласен с тем, мастер Кларк, что неподготовленному сознанию непросто понять и принять нечто, что ему было чуждо на протяжении многих лет. Это всегда вызывает или ярый протест, или, как в Вашем случае, смятение. Поверьте мне, это пройдёт. Новая информация уляжется в голове, и Вы, сами того не заметив, посмотрите на мир под новым углом, – Альфред по-отечески тепло улыбнулся, затем глянул на дверь и только после этого наклонился немного ближе. – Вы были откровенны со мной, сэр, и я хотел бы в знак уважения ответить Вам тем же. Знаете, я уже вёл схожий разговор и именно на этой кухне, но… хм… – подняв взгляд к потолку, Пенниуорт сощурился, прикидывая что-то. – Да, почти пять лет назад. Криптонец, внимательно слушавший дворецкого, удивлённо поднял брови: – Неужели Супермен этой Земли тоже… Альфред не дал закончить – отрицательно покачал головой, улыбаясь коротко и лукаво: – Нет, мастер Кларк. На этом самом стуле пять лет назад сидел мастер Брюс. Он задавал мне те же самые вопросы и был обуреваем теми же самыми сомнениями. Удивительно, как поворачивается жизнь. Хорошо, что в этот момент он не делал новый глоток кофе, иначе был бы риск облиться. Всё равно пару раз кашлянув в кулак, пришелец поставил чашку перед собой – от греха подальше. Голова постепенно начинала пухнуть от того, что он узнавал. И если сам мир вокруг отличался мало, то люди (и не только), окружающие лично его, Кларка, открывались с новых сторон. Товарищи по Лиге, которых он видел несколько минут, но успел понять по их взглядам, что они – не калька с тех, кого знает он. Кал-Эл – он сам, в этом мире связавший себя более чем дружескими узами с человеком, которого он всю жизнь рассматривал исключительно в роли лучшего друга. И Бэтмен. Не существо, выкованное из материала без примеси сомнений и душевных метаний, а человек, способный на глубокую привязанность и даже колебания. Человек, который вот уже минут пять как стоял в коридоре около кухни, понимая, что бесстыдно подслушивает, но не находит в себе силы перешагнуть порог.