***
На Китай опустилась зима. Земля слегка покрылась снегом, еще не плотно покрывая, пожелтевшею и промокшую от дождей, траву. Сухие ветки вишен, что росли в королевском саду, склонялись под весом чистого снега. Из-за туч выглянуло солнце. Оно не согревало землю, но поистине поднимало настроение своим ярким светом. На одной из веточек счастливо обосновался маленький воробушек. Он сидел на веточке то и дело, поднимая то одну, то другую лапку. Он метался по всему дереву, в поисках местечка по - теплее. Найдя, наконец, местечко по вкусу, он зачирикал что-то на своем, птичьем, языке. Возможно, он пропел оду зиме, где признавался в любви самому холодному и голодного, для него и его племени, времени года. А может он, тщетно, пытался известить всех о надвигающейся буре. А может он просто радовался солнцу, что так редко восходило зимой. Так или иначе, зима законно вступала в свои владенья. Можно ли было назвать её императрицей? Безусловно! Но, каждому было уже известно, что её правление было предопределено судьбой. Ведь, каждый год, уже на протяжении многих тысяч лет, происходит одно и то же. Покой старухи зимы нарушает её молодая сестра- весна. Холод подходил все ближе и ближе. Казалось, что зима поет сладкие колыбельные всему живому. Дул холодный ветер, заставляя ветки вишен изгибаться в разные стороны. Оставшиеся листочки не выдерживали, и срывались вниз, под безжалостный рык ветра. На кое-то мгновенье в воздухе закружились белоснежные крупицы снега, и наступила тишина. Маленький воробушек мигом сорвался с ветки и полетел в неизвестную, даже ему, даль. Каждый, кому не посчастливилось побывать в этот день на улице, сказал бы, что это один из самых холодных дней. Холод окутывал землю, казалось, что мир засыпает, поглощенный объятьями Морфея. Где-то, вдали от дворца, слышались радостный детский смех. Слышался шум колокола с колокольни храма, который император построил специально для жены и детей. Этот храм заметно отличался от всех построек Китая. Храм поражал и изумлял как коренных жителей Китая, так и иностранных гостей. Его нельзя было не заметить, ведь он стоял вблизи дворца, а его купола возвышались над многими постройками, казалось, что они тянуться к небесам, в благую даль. Храм был сделан из белого камня. Высота храма была 15 метров, и это еще не считая куполов и колокольни. Храм украшали пять куполов. Один большой, центральный, и четыре по бокам, поменьше. Каждый купол был отлит из золота, под присмотром архитекторов из Греции. Золотой крест, на самом большом куполе, был 3,5 метра в высоту, на маленьких-2,5 метра. К храму вела шикарная каменная паперть. Единственное, что выбивалось из общей роскоши, была деревянная дверь. Но, минуя её, зайдя в храм, невольно поражаешься красотой места. При входе можно было видеть не большую икону, на этой иконе была изображена Богородица. Притвор храма, был первым местом, куда попадали люди, приходившие в храм. Там можно было увидеть библейский сюжет о сотворение Мира. Пройдя другую деревянную дверь можно было попасть в храм. Стены храмы были украшены рисунками на библейские и евангельские сюжеты. Чуть ниже рисунков висели иконы в золотых рамах. Каждая рама для икон, а их в храме было около тысячи, создавалась индивидуально. Каждую раму украшали дорогие камни. Иконы были написаны лучшими мастерами Греции, специально по заказу императора. У каждой иконы стояли огромные подсвечники, горели лампады. Если зайти в этот храм и посмотреть на право, то можно было увидеть икону Богородицы с младенцем. Особенность этой иконы была в том, что при любом попадании света, казалось, что нимбы озарялись светом. Если посмотреть налево, то взору открывалась прекрасная роспись. На ней был изображен Моисей. Он был изображен старцем с седой бородой, но сильным телом. Он стоял на камне, держа в руке посох, заставляя воды расступиться. Между водами проходили испуганные, усталые люди, которые невольно поднимали глаза на Моисея. В глазах людей читался одновременно и страх, и благодать, казалось, что каждый думал: «Боже, спасение! Боже, спасибо!». Если же пройти вперед, то можно было увидеть большой алтарь для Богослужения. Прекрасный иконостас символизировал границу между земным и небесным миром. Солея была сделана так же из белого камня и покрыта красным ковром. По центру солеи располагался амвон, куда выходил отец Иоанн читать проповеди. Позади амвона располагались Врата Царские, они были украшены довольно скромно, но при этом со вкусом. По бокам алтаря располагались Южные и Северные врата. Оттуда выходили священники, начиная Богослужение. Перед амвоном можно было видеть красиво украшенный Центральный аналой. Его обычно украшали белоснежными лилиями. Так выглядела средняя часть храма. Если обернуться назад и немного посмотреть на верх, то можно было увидеть клирос. Обычно, на Богослужениях там располагался хор. А хор в храме был, словно ангельский. Голоса тоненькие, казалось, иногда, что это поют ангелы. Если бы вам довелось побывать на одной из служб, хотя бы минут пять, то это бы навсегда осталось в вашей памяти. А если поднять голову еще выше, и посмотреть на купола, то можно было увидеть прекрасную работу иконописцев. Под самым высоким куполом был изображен лик Иисуса Христа. Рядом были изображены лики Апостолов. Под маленькими куполами были изображены Ангелы, Серафимы и Херувимы. Ангелы поднимали руки вверх, вознося свою молитву Богу. Ангелы были облачены во все белое, иногда с элементами красного, с золотыми нимбами. При Богослужениях свет в храм проникал через маленькие окошки. Смешиваясь с дымкой ладана, казалось, что всем верующим и страждущим открывается дорога в Рай. Такой храм был подарком императора его императрице.***
Дверь большой залы распахнулась. На пороге появилась Джу. Она была одета в красное платье с пышными рукавами у основания и более прижатыми к концу. На её лице играла улыбка. Казалось, что этот холодный день совершенно её не пугает, а даже наоборот. Она быстро подошла к столу мужа, сжимая в руке какую-то бумажку. Шень даже не посмотрел на жену. Время летело быстро, вот уже миновал день рожденья Авнера и Офры, его день рожденья, но душа Шеня все еще хранила тот день, когда он снова смог прикоснуться к своей любимой Ирит. Шень теперь по-другому смотрел на свою жизнь, понимал, сколько наделал ошибок. Он обратил на Джу внимание только тогда, когда она положила перед ним лист бумаги: -Что это?- С небольшой ухмылкой спросил Шень. -Это решение твоей проблемы!- С улыбкой воскликнула Джу. Она села на край стола, пытаясь привлечь внимание Шеня к себе. -Интересно…- Немного ехидно протянул Шень. Он взял бумажку в руки и начал читал. По мере чтения улыбка пропала с его лица. После прочтения он несколько минут сидел неподвижно. Комната погрузилась в абсолютную, немую тишину.- Что это?- Сердито спросил Шень. -Запрет…- Джу насторожилась такой смены поведения мужа. Она слезла со стола. Джу отошла на несколько шагов назад. -Я вижу, что запрет! Ты хоть понимаешь, что предлагаешь мне сделать? Ты думаешь, что если ты императрица, то имеешь право на все?- Начал кричать Шень, но он остановился, увидев испуганные глаза жены. Он сделал выдох и подошел к ней. Император прижал свою императрицу к своей груди. Джу опустила голову на грудь мужа. Она больше ничего не говорила, она просто прислушивалась к биению его сердца. Она хотела было начать оправдываться, но что-то её остановило. -Джу, прости!- Заговорил Шень. Он прижал жену к себе еще сильнее.- Я просто…не знаю…что будет! Они этого совершенно не поймут!- Неуверенно говорил Шень. -О, Шень! Ты же император, твои решения должны выполняться! Дорогой, этот запрет поможет тебе уговорить детей сменить веру!- Джу смотрела на Шеня строгим и уверенным взглядом. -Я…я…Я не могу сейчас принять такое решение! Мне надо время! Ступай!- Сказал Шень, выпуская жену из своих объятий. Шень больше не мог работать. Он взял стул расшитый бархатом и поставил его к окну. Время летело быстро и на улице уже начинало темнеть. Шень наблюдал за тем, как лёгкие снежинки кружиться в воздухе. Солнце заходит, напоминая, что еще один день подходит к концу. Глядя на небо, он невольно задумался о том, что идея Джу не плоха. Но ее прошлая идея не принесла плодов, а стало быть, не имела смысла. Ветки вишен покачивались на ветру, выкручивая в воздухе поразительные зигзаги. На небе появился бледный месяц. Шень еще раз посмотрел вдаль, туда, где виднелся золотой купол церкви. Послышались звуки колокола. Он вскочил со стула и понесся к своему столу. Открыв большой ящик, из стопки бумаг, он достал портрет своей Ирит. Она снова посмотрела на него. Такая же молодая, с большими серо-голубыми глазами, черными вьющимися волосами. Этот портрет был так давно написан, что краски потускнели, но её улыбка осталась неизменной. Она была такой невинной, что парою Шеню даже было стыдно смотреть ей в глаза. Он долго молчал, печально вглядываясь в светлые глаза. Казалось, что они уже давно научились общаться друг с другом без слов. Словно ветер доносил до Ирит шепот Шеня. А Ирит в Небесной синеве шептала ветру свой теплый ответ. Шень провел в абсолютной тишине больше часа. Из состояния задумчивости его вывели звуки, которые доносились с улицы. Шень аккуратно убрал портрет жены обратно в большой ящик и подошел к окну. Звуки доносились со стороны храма. У храма собралась толпа людей, они стояли на морозе, и держали свечи в руках. Из окна дворца они напоминали маленьких светлячков. Они хором пели песни. Шень не понимал ни слова, но интонации и по звучанию было понятно, что они прославляют Бога. Шень не видел, но точно знал, что Офра и Авнер сейчас там. Прекрасное пение очаровывало и одновременно раздражало императора. Сам, под наветом своей злобы, желанием все и всегда держать под своим контролем, он подписал безжалостный указ. Указ, который составила Джу, гласил, что отныне любые верования, чуждые китайскому обществу, запрещены. Любого, кто решит нарушить указ, должны были казнить прилюдно, на центральной площади. Шень позвал к себе слугу, и отдал ему приказ позвать Ронга в его кабинет. Слуга, выслушав приказ, тут же бросился его исполнять. Минуты ожидание пронеслись незаметно. Уже через несколько минут в кабинете стоял Ронг. Он заметно изменился. Если посмотреть на него, то можно было заметить, как он постарел. Мужчина значительно набрал в весе, был полный, как бочка с вином. Его густые черные волосы исчезли с его головы, оставив после себе лысину. Однако он больше не был тем разбойником, что раньше. Сейчас, дома, его ждала жена и четверо детей. Он стал примерным семьянином. И хорошим мужем. -Шень, ты звал меня?- С отдышкой спросил Ронг. -Да, Старый друг! У меня к тебе есть дело!- Немного с хитринкой в голосе заговорил Шень.- Хочу дать тебе одно задание! -Какое?- С нескрываемым интересом спросил Ронг. -Я тут подписал закон новый!- Начал говорить Шень.- Вот ознакомься.- Шень протянул Ронгу бумагу, на которой женской рукой были сделаны надписи. -Но… - начал Ронг, но потом остановился на мгновение, затем все-таки продолжил,- Шень, твои дети.…Неужели ты примешь этот закон? Даже мне, как человеку, который не верит ни во что, это кажется дикостью!- Ронг говорил очень строго, казалось, что это он императора. -Ронг, это приказ! Я тебя не на совет позвал! Какой закон принять - моя голова будет болеть, а твоя будет болеть, как это закон исполнить!- Совершенно спокойно ответил Шень. – Иди! Сейчас в этом храме песни поют! Твоя задача зачитать им указ и разогнать! Храм закрыть! А отца Иоанна…а его…да оставь его в его доме! Только поставь у храма охрану, чтобы никто не мог пройти!- Сердито приказал император.- Значит так! Офру и Авнера аккуратно доставить во дворец! Остальных разогнать, но чтобы без жертв!- Приказал Шень. -Слушаюсь! Ронг поклонился. Он взял бумагу, на которой был изложен приказ, сложил её и убрал во внутренний карман мундира. Он направился к выходу, даже не посмотрев на Шеня. Но Ронгу делать было нечего. Она спокойно направился к выходу. Еще не далеко уйдя, он произнес: -И всюду женская рука!- Он сказал это шепотом, себе под нос. Его было едва слышно, но казалось, что Шень его услышал.***
В это время у стен храма и, правда, шло Богослужение. Отец Иоанн читал акафист, верующие люди вторили ему. Офра и Авнер стояли, ничем не выделяясь, среди обычных людей. Они стояли, склонив голову над свечой. Было довольно холодно, но ветра не было. Авнер был одет в обычную белую рубашку, черные штаны, а на плече накинута шинель. Только сегодня на шинели не было ни парадных лент, ни наград. Офра, которая стояла слева от брата, была, одела в белоснежное платье. Хотя его трудно назвать платьем, на нем не было ни вышивок, ни ярких цветов, ткань не была дорогой. Это платье больше напоминало ночную рубашку, чем одежду принцессы. Сверху на ней был надет полушубок. Среди многочисленных лиц мелькало одно из самых знакомых. Лонгвей, или точнее Пётр. Он тоже был здесь. Он стоял и тайком наблюдал за юной принцессой. «Мне говорили, что Ангелы живут в Раю, но Господь спустил её на землю, чтобы она напоминала людям о человечности. Её красоту ничто не омрачало, даже такое скромное платье. На мой взгляд, они лишь украшало её сердце, которое у неё невероятно большое»,- «Белый ангел моей жизни». Блаженную тишину нарушили три резких выстрела пушек. Отец Иоанн прервался. Люди посмотрели на небо, а потом увидели стражников на лошадях. Во главе их был Ронг на своём черном, с белым пятном на носу, коне. Толпа попятилась назад. Офра и Авнер потеряли друг друга. Начиналась давка, люди боялись, хотя ни Ронг, ни его солдаты не принимали никаких мер. -Стойте!- Крикнул отец Иоанн.- Не надо паники!- Продолжил старик. Люди, услышав его голос, остановились. Страх отступил. Под ногами лежали свечи, втоптанные в грязь ногами тех, кто не так давно держал их в руках. – Что Вам угодно, господин главнокомандующий?- Спросил отец Иоанн, посмотрев на Ронга. Ронг недолго думая изложил всем собравшимся новый приказ императора. В толпе слышались переговоры и споры. Все собравшиеся переглядывались, вопрошающи, смотрели друг на друга. Иногда поглядывали в сторону Авнера или Офры. Было очень холодно, но еще больше было страшно. Многие не могли поверить, что это происходит на самом деле, думали сон, щепали себя за руки, щеки, но все тщетно, когда это реальность. Страх сковал тяжелыми оковами руки и ноги людей. Подул холодный ветер, тот, что еще с утра ловко сгибал сухие ветки вишен. Он так же ловко подхватил лёгкие локоны Офры, прошел сквозь её полушубок, пронзая девочку холодом. -И, всех, кто ослушается приказа, ждет смертная казнь на главной площади, прилюдно!- Закончил свою речь Ронг. Это сильно напугало людей. Все решили побыстрее унести ноги. Офру, которая стояла в самом центре, толпа сжимали, унося её все дальше и дальше. И, когда ей уже показалось, что она теряем сознание, чьи-то сильные руки вытащили её из толпы. В мгновение ока она оказалась с одним из солдат на лошади. Она быстро узнала этого молодого солдата. Офра была знакома со многими людьми при дворе, многим она помогала, с другими разговаривала, с начала, чтобы избавиться от акцента, а потом – ради интереса. Этот же солдат был одним из тех, кому помогла Офра. Пускай маленькой хитростью, но она устроила парня на хорошею должность при дворе. Офра огляделась, но вскоре успокоилась, увидев брата на коне с другим солдатом. Им ничего больше не объяснили, их просто доставили во дворец. Дворец снова был красиво украшен. Джу снова устроила пиршество. Таким дворец можно было видеть почти каждый день. Во время пиршеств дворец переполнялся гостями, такими знатными, и такими однообразными богачами. Лишь не многих из них волновали вопросы философии, математике, или какой-нибудь другой науки, другие же попросту тратили своё состояние, бывали на балах и приёмах. Каждый раз дворец становился неузнаваемым. Всюду ленты, свечи, огни. Люди кружатся под звуки оркестра. -Авнер, что происходит?- Шепотом спросила Офра брата. Они продолжали стоять внизу под присмотром охраны. -Я не знаю! Я совершенно ничего не понимаю!- Взволнованно ответил мальчик. Наступила тишина. Ну, относительная, бал продолжался, звуки лились сладкими нотами. Вскоре спустился Шень. Он отпустил охрану. Разговор обещал быть трудным. Он с детьми поднялся в свой кабинет. Тишина! Слышно, лишь как перемещаются стрелки на больших часах. -Папа, что это было? Нас крайне напугало и возмутило это происшествие!- Начал говорить Авнер. Его голос дрожал от возмущения, которое он пытался скрыть. -Это мой новый приказ!- Сухо ответил Шень. Он стоял спиной к детям. Словно боялся посмотреть на них. -Что? Что значит приказ! Папа, ты сейчас себя слышишь? Ты приказал, чтобы мы больше не верили! Как же нам теперь жить?- Офра уже могла сдерживать своего возмущения. Её с детства она всегда лезла в самые опасные передряги. Казалось, что её ничто не способно напугать, но это не так. -Будете верить в наших Богов!- Ответил Шень, так и не повернувшись. -Это не справедливо!- Крикнула Офра, после чего закрыла рот руками. Она и сама не поняла, как из праведной и скромной Александры превращается в Офру. -Я император!- Гордо заявил Шень.- Мои решения не обсуждаются!- Шень посмотрел на взволнованных детей. Офра и Авнер ничего не ответили. Они просто стояли, устремив свой взгляд на отца. Спустя минуту девочка посмотрела в окно. За окном ветер кружил опавшие листья, под звуки, доносившиеся из бального зала. Звезды выстраивались в причудливые созвездия. Где-то в дали, слышались отголоски, ночного пения совы. Офра снова посмотрела на отца. Шень встретился с ней глазами. Он даже не замечал, что его дети уже выросли. Авнер больше не казался ему маленьким мальчиком. Перед Шенем стоял высокий и статный юноша с серо-голубыми глазами, он был одет так просто, что сказать, что он принц практически не возможно. Но было видно, что юноша принадлежит к знатному роду. В этих глазах Шень видел настоящего императора. А вот в глаза дочери он всегда боялся смотреть, уж очень сильно она напоминала мать. Бледная кожа, черные волосы, серо-голубые глаза, густые черные ресницы. -Папа,- вмешалась в тишину Офра,- но это мамина вера! И наша…тоже! Или ты уже забыл маму!- Начала Офра. Голос её дрожал. -Все! Идите!- С тоской сказал Шень, отвернувшись от детей. Ни Авнер, ни Офра ничего не ответили. Они покорно развернулись и покинули кабинет отца. Шеня охватили тишина. Она довила на императора. Он ходил из угла в угол, хватался за стены. Казалось, что на него давит совесть, но уже ничего изменить было нельзя. Императору казалось, что он сходит с ума. Тем временим Офра и Авнер обсуждали услышанное в покоях Офры. Дело было еще и в том, что когда Шень и Джу решили примирить своих детей, они придумали так, что Офра и Джун, так же как Авнер и Бокин, отныне делили свои покои. Это крайне раздражало детей. Но, так как сегодня Джун со своей матерью была на очередном балу, Офра и Авнер могли спокойно говорить в покоях Офры, но или почти спокойно. Конечно, Офра и Авнер никогда не говорили о личном на китайском, они прекрасно знали, что Джу платит служанкам, чтобы те подслушивали разговоры принца и принцессы. Тут все говорили на латыни, некоторые на греческом, и, конечно же, на китайском. Тут им и пригодился опыт общения со стариком Омаром. На арабском уж точно ни кто не мог их понять. Вот и на этот раз разговор они завели на арабском: -Это просто немыслимо! Я не могу поверить, что папа так поступил с нами!- С возмущением кричала Офра. Она ходила по комнате большими шагами и размахивала руками. -Я уверен, что тут замешана Дама! Отец бы никогда не принял такое решение сам! Он любит нас, и он бы не стал просто так причинять на боль. Ведь, он знает, что для нас значит наша вера!- Спокойно ответил Авнер, удобно расположившись на кресле. Дамой дети называли мачеху, чтобы те, кто подслушивал, по имени не догадался, о чем они говорят. -Ты прав!- Тихо прошептала девушка. Офра опустилась на кровать.- Боже, я даже поверить в это не могу!- сказала Офра и опустила голову. -Что будем делать?- Спросил Авнер, посмотрев на сестру. -Я не знаю!- Тихо прошептала она.- Я…я…я…я…-Начала было говорить Офра, но осеклась.- Я знаю!- Воскликнула она.- Знаю, знаю, знаю!- Радостно кричала она, подпрыгивая на месте. - Что же ты придумала?- С улыбкой спросил Авнер. Авнер никогда искал совета у сестры, если хотел решить дело хитростью. -Это очень просто! Авнер, у нас же не так далеко есть пещеры, помнишь, отец нас туда возил! Эти пещеры достаточно высокие, люди могут встать в полный рост! Нам только надо перенести несколько икон туда!- Радостно говорила Офра, держа за ладонь брата, который подошел к ней. Авнер молчал.- Нам придется нарушить закон! Но, Авнер, что нам до закона, когда речь идет не только о нашей прихоти, а о вере тысячи людей в Китае, которые вынуждены скрываться! Какое упоение было видеть людей приходящих в храм! Авнер, я, наверное, впервые готова нарушить закон!- Офра опустила голову на плечо брата.- Нам бы сейчас поговорить с мамой! Она бы знала, что делать!- Прошептала Офра брату на ухо. -Мама бы гордилась твоим решением!- Ответил Авнер, так же тихо. -Ты так считаешь?- Спросила Офра, подняв голову и посмотрев на брата. -Да! Да, я считаю, что нам надо смело бросить все силы в эту задумку! Офра, нам больше нечего терять! Если же наказание найдет нас, то встретим мы его вместе. Нам только нужно верить в свои силы!- Гордо произнес Авнер. -Отец Иоанн поможет нам! Я знаю! Он всегда поддерживал нас!- Радостно воскликнула Офра.- Мы не будем подчиняться Даме и её правилам!- Офра радостно смотрела на брата.***
Зима пронеслась так же быстро, как и началась. Но рано или поздно холоду и тоске на смену приходит жизнь, солнце и рассвет. Наступила весна. Она принесла с собой тепло и радость теплых весенних дней. Расцветали цветы, начинали пень свои песни птички, уютно устроившись в своих гнездах. На смену весне пришло лето. Красавица окутала Китай светом и подарила радость местной ребятне, которые уже с удовольствием плескались в небольшом озере. На дереве сидели крошечные птенцы в окружение заботливых родителей. Казалось, что мир наполняется радостью и покоем. Но не всем жилось так спокойно. Офра и Авнер осуществили свою идею. Не так далеко, в небольшим лесу находились старинные пещеры. Про их существование уже давно забыли, они поросли мхом и травой. Принцу и принцессе удалось, тайком вынесли из подвала те иконы Ирит, которые Джу приказала туда унести. Отец Иоанн согласился участвовать в этой идеи. Офра и Авнер навещали тех людей, которых видели в храме и рассказывали им об идеи. Многие соглашались, многие пугались, прятались дома, в готовности отречься от веры, только бы сохранить себе жизнь. Принц и принцесса довольно быстро научились сбегать из дворца незаметно, через черный ход, к счастью таких во дворце было множество. Иногда, Офра и Авнер оставались в пещере после окончания службы и подолгу стояли на коленях перед иконами. Они молились о приходе тех дней, когда им больше не нужно будет прятаться, когда они снова будут свободны в вероисповеданье. Иногда это продолжалось почти всю ночь, во дворец они приходили под утро, не высыпались, но держались, чтобы никто и ничего не заподозрил. Пещера была вся уставлена иконами, свечи ставили прямо в землю, чтобы не загораживать пространство. Света в пещере на хватало, поэтому каждый из участников Богослужения держал в руках свечу, а иногда и не одну, чтобы хоть как-то добавить света. Большие часы в бальном зале пробили пять утра. Но Офры и Авнера уже не было в их постелях. Они, облачившись в старую одежду, незаметно проскользнули мило стражи. Это было не так трудно, ведь большинство из стражников спали. На богослужении Офра стояла тихо, держа свечу в руке и читая молитву, вторя за отцом Иоанном. Девушка, казалось, погрузилась в себя. Она ничего не замечала, а вот её тайный поклонник Пётр её все-таки заметил: «Телом она была здесь, с нами, но душой, во время каждой молитвы, она улетала высоко в небеса! Надеюсь, что тот, кто читает мои неумелые записки, простит мне мою глупость! Когда она появилась – я не могу говорить спокойно!». Было видно, что юноша влюблен, но боялся даже посмотреть на избранницу. Но о его судьбе мы еще поговорим, только позже. Тем временим, когда Офра и Авнер возносили свою молитву далеко, в благую даль, их мачеха Джу проснулась в предвкушении чего-то хорошего. Для Джу не было тайной, куда бегают Офра и Авнер, но Шеню она не говорила. Она прекрасно понимала, что он не сможет применить к ним наказание, а она хотела смерти его детей. Сегодня она планировала навсегда избавиться от них. Она придумала банальный, простейший, способ – отравить. Она решила, что не будет мудрить с заклинаниями, она просто достала яд, у проверенных людей, и отдала служанке, а та, когда будет будить принца и принцессу протянет им стакан с отравленной водой. Джу называла себя «любительница зрелищ», поэтому и выбрала яд замедленного действия. Детям бы вполне хватило сил встать, умыться и одеться и выйти к столу, а там им оставалось жить несколько минут. Тогда бы она отослала своих детей обратно в свою деревню и стала бы счастливой женой. Джу стояла у большого зеркала и рассматривала себя со всех сторон: -О, Боги! Сегодня я выиграю бой за Шеня! Не жить девчонке и мальчишке! Падут они от яда, и нет им спасения больше! Пусть согрешу я, но сотворю себе судьбу, которую заслуживаю! Мы с Шенем будем счастливы! Надеюсь я на это! О детях он забудет скоро! Я ему смогу ребенка подарить! Я видела его во сне, для этого я и убила мужа своего! Мне судьбою написано быть императрицей! Коли магия их не взяла, так от яда их мамаша их точно не спасет! Я великая! Я императрицей стала! Моя судьба наконец-то справедлива ко мне!- Она так вдохновенно говорила со своим отражением, что не заметила, как к ней влетела взволнованная служанка. -Ваше Величество!- На одном дыхании произнесла она. -Что?- Джу резко повернулась. Она не могла потерпеть такого поведения. -Их Высочеств нету!- Тихо ответила служанка. -Как это их нет? А где они?- Джу засуетилась. Она бегала по комнате в белой ночной рубашке и шелковом халате. -Я не знаю, Ваше Величество!- Тихо ответила служанка. -Ладно! Пошла вон! Только спрячь, что я тебе дала и никому не говори, что принца и принцессы нет!- Крикнула Джу. Служанка поклонилась и вышла.- Стой!- Джу остановила служанку в дверях.- Позови мне Кианга!- Приказала Джу. -Я убью их! Хотят умереть вне дома, пусть умрут там!- Прошептала себе под нос Джу, когда служанка покинула покои. Спустя несколько минут в комнату ворвался молодой военный Кианг. Кианг был главным стражником дворца. Это был высокий черноволосый юноша с приятным голосом. Джу так же платила ему, чтобы тот следил за Офрой и Авнером. -Вы звали меня, Ваше Величество?- Покорно спросил стражник, склонив колено. -Девчонка и мальчишка в пещерах Ксу – Минж – Фа. Там же и преступники! Найди их там и убей!- Грубо приказала императрица. -Прямо там? Преступников велено казнить на площади!- Немного смущенно ответил Кианг. -Мой приказ – убит на месте!- Грубо ответила императрица.- Тела привезти сюда, во дворец!- Добавила Джу. -Слушаюсь!- Ответил стражник и убежал. В то время, пока шла служба, Кианг со своей армией уже приближался к пещерам. Он и его рота уже были готовы убивать. Служба тем временим, уже подходила к концу и люди выстроились в очередь, чтобы причаститься. Но, этому не суждено было случиться. Самодельный храм, окутанный светом свечей, казался беззащитным на фоне вооруженных стражников. Но пока, люди ничего даже не подозревали, они продолжали молиться вместе. Тем временим, во дворце уже накрыли завтрак. Шень, Джу, Джун, Бокин и еще несколько приближенных, например, такие как Жермен и Шан Ян, сидели за столом. Для идиллии не хватало Офры и Авнера. -Где Офра и Авнер?- Спросил Шень, посмотрев на Джун и Бокина. Дети удивленно пожали плечами. -Я думаю, они просто проспали! Не волнуйся, дорогой, они скоро спустятся!- Сказала Джу. Она сидела в предвкушении того, что все её проблемы разрешаться наилучшим образом. Завтрак продолжался почти пятнадцать минут. Стол был уставлен яствами, свежими цветами, которые недавно распустились в королевском саду. Слуги – лакеи метались по всему залу, растопляя различную посуду. А Офра и Авнер так и не появились. Шень заметно волновался, поглядывая на радостное выражение лица жены. Он задумался, просидев так несколько минут, он резко вскочил из-за стола и быстрым шагом направился в комнаты детей. Он поднялся по большой лестнице. Заглянув и покои детей, он увидел, что из постели аккуратно убраны. Это вызвало недоумение у Шеня. -Где они?- Крикнул Шень на слуг, которые окружили его. Ему никто не мог ответить. Никто не видел, как принц и принцесса покинули свои покои. Из толпы выделилась одна фигура. Девочка с черной кожей и с собранными в высокую прическу волосами была одета в платье розового цвета. Айна, подружка Офры, с момента их знакомства преобразилась до неузнаваемости. Офра обучила девушку двум языкам, привила любовь к чтению, всячески помогала Айне. Айна вышла из толпы и поклонилась императору: -Я знаю, Ваше Величество!- Сухо сказала она, косясь на кучу прислуги. -Так говори!- Приказал Шень. -Ваше Величество, думаю, я должна сказать Вам это лично! Без посторонних ушей!- Прошептала Айна. -Пошли все вон!- Грубо крикнул Шень. Слуги испугавшись, разбежались по разным углам, по своим делам.- Теперь говори!- Приказал Шень, глядя на Айну. -Их Высочество находятся в пещерах Ксу – Минж – Фа!- Ответила Айна. Она была немного испугана. -В пещерах?- С удивлением спросил Шень.- А что они там делают? -Нет времени говорит, Ваше Величество, важно то, что их вот-вот могут убить! Туда уже мчится отряд солдат, которые решили убить! Поспешите, молю Вас!- Дрожащим голосом проговорила девушка. Шень ничего не ответил. Он только на бегу выдавил что-то похожие на «спасибо», но это что-то было таким не внятным, что не привлекло к себе никакого внимания. На самом деле Айна сказала только пол правды. Она прекрасно знал, кто и зачем отправил этот отряд солдат в пещеры. В это утро Айна по обыкновение. По привычки рабыни, проснулась рано. Обычно, чтобы убить время она прогуливалась по коридорам дворца. Проходя мимо комнаты, где Джу отдавала свой приказ, девушка остановилась и стала слушать. Услышав больше, чем нужно, она устремилась туда, там-то она и увидела императора. Из состояния задумчивости Айну вывел крик какого-то старого слуги, одетого в придворные одежды, он стоял у большого окна и кричал: -Смотрите! Смотрите! Император! Куда же он так спешит? Смотрите, люди! Смотрите, господа! Смотрите, дамы!- Надрывно кричал старик, собирая всех свободных слуг у окна. Айна, растолкав всех, протиснулась прямо к подоконнику. Она наблюдала за тем, как император на своём коне скока по направлению к пещерам. Он еще мог успеть.***
Отец Иоанн перекрестил все, кто сегодня присутствовал в этом маленьком, самодельном храме. Вдруг, лёгкая ткань, которая закрывала вход в пещеру, была зверски сорвана вниз. Люди резко обернулись, в испуге роняя свечи, крестясь. На пороге стояли военные из королевской армии. Вперед вышел Кианг, позади него стояли лучники, готовые стрелять. Кианг сделал несколько шагов вперед и начал говорить: -По закону, изданному лично императором, Вы приговариваетесь к смертной казни! Приговор приведут в исполнение немедленно!- Договорив, он приказал лучникам целиться. Обремененный страшной памятью Лонгвей, позже, напишет одну из своих великих работ. Это будет картина «Последняя молитва». Многие люди слышали про этот случай, но никто даже не представлял, что там происходило в, то ранее утро. Лонгвею удалось, как свидетелю, передать все в мельчайших деталях. На картине были изображены лучники, которые целились в людей. Люди стояли на коленях, падали на землю. Каждый, кто был изображен на картине, выделялся. Тут был и отец Иоанн, который прижимал к себе икону, женщина, которая срывала с себя крест и переступала на сторону лучников, надеясь на спасение. Она смотрела на людей так, словно призывала их поступить так же. Большинство людей стояли на коленях, кто-то поднимал руки к небесам. Тут же можно было увидеть Офру и Авнера, но если не знать где они, вы их никогда не узнаете. Заметить можно, но не узнать. Авнер был изображен юношей в старых одеждах, он взволнованно поддерживал девушку – Офру, которая была так же скромна и чиста. Она стояла, опускаясь на колени, что бы так же молиться. Молодой и влюбленный художник с особой бережностью передал образ любимой, что снова изобразил её похожей на ангела. Словно не от мира сего, но вместе с тем такая же земная и простая, как все люди на картине. Себя художник так же изобразил на этой картине, он стоял справа от Офры и Авнера, устремляя свой взор ввысь. Картина была достаточно мрачной, ярко выделялись свечи, что придавало картине более реалистичный вид. Художник нисколько не приврал на этой картине, все было так же. На обратной стороне холста он написал такие строки: «Был бы я писателем, то описал бы весь этот ужас! Был бы я музыкантом, то сыграл бы самою душераздирающею мелодию – была бы она правдива! Но я художник, мой удел создавать картины». -Стоять!- Раздался грубый мужской голос. Лучники опустил луки, развернулись. Шень…Он успел!- Отпустить всех,- приказал Шень,- и отныне не призирать иноверцев!- Договорил Шень. Люди, которые слышали этот приказ, бились головой об землю, начиналась истерика. Смерть, которая подступила уже на порог, мгновенно отступила. Шень отдал приказ всех доставить домой. Когда все люди вышли Шень пулей залетел в пещеру, то там, у самодельного алтаря сидели две фигуры покрытые мраком. -Папа!- Сквозь слезы прошептала Офра. Она поднялась и обняла отца. Авнер последовал за ней. Шень прижал детей к себе, так, что он, мог слышать биение их сердца. -Папа, мы очень испугались!- Прошептала Офра продолжая прижиматься к отцу. -Я знаю, мои родные, я знаю! Ну, всё уже закончилось! Поехали домой!- Тихо произнес Шень. Когда закончился весь этот ужас, Шень издал закон, который снова позволял людям свободно исповедовать свою веру. Этот случай многому его научил. Придворный биограф, который служил во дворце с момента воцарения Шеня, записал: «Страшна выдалась зима этого проклятого года. Голодная и холодная, она отнимала у людей надежду на светлое будущее. Зимний закон [тот самый закон, который издал Шень.], ломал людей, превращая их жизнь в «до» и «после». Рушилось все! А, Их Высочества лишь помогали тем, кто утратил надежду, забывая о том, что сами смертны…»