***
Холодный ветер проносился мимо наспех расставленных палаток. Небо темнело, а ветер, издавая свой возглас, преследовал юную принцессу. Девушка бежала, прижимая к себе худого, изморенного голодом ребенка. Она бережно укутала его в свою шаль и неслась, прижимая крохотное тело к себе. «Быстрее. Добежать. Только бы добежать» – единственная мысль, крутившаяся в голове Офры. Забежав в одну из палаток, девушка аккуратно уложила ребенка на кушетку. – Успела. – Едва слышно, словно выдыхая, произнесла Офра и отошла от ребенка. Мальчик спал, тихо постанывая от полученных ран. Почти все его тело было покрыто засохшей кровью вперемешку с грязью, либо изуродовано порезами, а один глаз выколот. Офра дотронулась до волос мальчика, маленький ребенок лишь тихонько простонал слово «мама» на знакомой Офре латыни. Принцесса сделала шаг назад. Она села на стул и на ощупь поправила выбившиеся волосы из высокой прически. На какие-то пять минут девушка расслабилась и спокойно взглянула на свои испачканные грязью сапоги, на изрядно потрепанное серое платье с длинными рукавами-фонариками. На правой щеке еще остался след крови, напоминавшей Офре о вчерашней потере. Уже полгода её отец вел ужасную войну. Его армия уничтожала все и вся. Убивали целыми семьями, поселениями. Тогда Офра решила броситься на помощь. Она пригласила лучших врачей со всего Китая ехать с ней и спасать солдат, чтобы те не умирали, и у них был шанс прийти живыми с войны. Но не многие рискнули отправиться на такое опасное задание, лишь два врача рискнули и, оставив свои семьи, отправились за принцессой. Авнер поддержал сестру и поехал с ней, также с Офрой поехала ее подруга Айна. Девушки помогали докторам с ранеными и больными. Авнер же большую часть времени проводил в лагере отца. Сама же Офра разбила и второй лагерь, где помогала местным жителям. Один из генералов её отца писал: «О ней знали не только наши, но и чужие. Последние большими толпами собирались у палаток в надежнее на то, что им помогут. Усталые и измученные войной люди искали утешение, помощь и надежду. Их Высочество никому не отказывала, словно сама богиня, властную рукою она управляла всем этим кошмаром». Наконец в шатер зашел врач. Высокий мужчина в белом халате и с аккуратным пенсне. Офра беззвучно указала на ребенка рукой. Доктор поднял ребёнка, скинул шаль и, осмотрев его, заговорил: – Поздно! – Едва слышно выдавил врач, чтобы не разбудить спящих. – Я не могу ему помочь и боюсь, что никто уже не может. – Врач снял пенсне и присел рядом с Офрой, которая с трудом сдерживала слезы, глядя на мальчика, которому оставалось лишь умирать. – Спасибо. – Прошептала принцесса в ответ. Врач лишь поклонился и вышел из палатки. Через мгновение Офра подскочила и села рядом с мальчиком. Она провела рукой по его худому лицу. Еще живой ребенок приоткрыл глаза, и девушка обрадовалась. Может, еще не все потеряно и вот-вот сознание вернется к ребенку. Мальчик попытался улыбнуться, но эта улыбка походила больше на гримасу боли, чем на что-то радостное. Девушка подскочила и подошла к столу. Она налила в миску немного воды и снова села рядом. Она бережно прикасалась мокрым полотенцем к ранам ребенка. Мальчик постанывал, на его глазах появились слезы. Они казались невероятно большими на его маленьком лице. «Тише, тише» – только повторяла Офра. Ребенок заплакал и ухватился за юбку принцессы. Девушка подняла его с постели и уложила себе на руки. Она понимала, что он доживает свои последние часы, но ей не хотелось в это верить. Спустя несколько минут мальчик уснул, и Офра вышла с ним на улицу. В вдалеке забрезжил рассвет, ветер начал стихать. Офра сидела и укачивала малыша и не сразу поняла, что он уже умер. Она поняла это, когда, придя в себя, перестала слышать его стоны. Слезы побежали по её щекам, капая на безжизненное тело ребенка.***
– Это слишком большой риск! – Произнес Шень, склонившись над картой. – Я должен привести своих воинов домой! – император пристально посмотрел на Авнера, как бы подзывая его взглядом. Наследник, поднявшись со своего места, подошел к отцу. Шень положим руку на плечо сыну. – Что думаешь, Авнер? – правитель с небольшой усмешкой посмотрел на сына, а потом на Ронга. Авнер сделал несколько кругов вокруг карты, внимательно всматриваясь в штрихи, нанесенные отцом и Ронгом. Потом он резко поставил точку у одного из перевалов и плавной линией повел к реке. Принц был счастлив, наконец-то отец обратился к нему за советом, как к равному себе. – Я думаю, что если наши войска пойдут так, то мы сможем сократить жертвы, и бой будет легче переносить, ибо климат тут лучше! Также близко до Офры, там врачи, бойцам можно будет быстро оказать помощь! – Авнер улыбнулся и посмотрел на отца. Шень одобрительно кивнул. – Пусть будет так! Авнер, иди к себе в палатку и напиши сестре письмо! Пусть приедет, – Шень подошел к сыну и прошептал. – Напиши ей, что я скучаю! Пусть приедет поскорее! – император погладил сына по голове и вернулся обратно к делам. – Смышленый! Будет великим полководцем! – Заговорил Ронг. – Мне-то хорошо видно! – Он усмехнулся и тоже склонился над картой. – Мне, как отцу, приятно это слышать! – Шень улыбнулся. – Авнер – мой единственный сын! – Шень усмехнулся и сел на стул. – Ну, у тебя скоро родится еще ребенок! Может, это будет сын!? Как бы ты его назвал? – Спросил Ронг. – Не знаю. – Шень улыбнулся и сделал глоток вина из стакана, который стоял на столике рядом. – Пускай Джу выбирает! Я, как любящий муж и отец, приму любой вариант! Но, если честно, то лучше бы родилась девочка! – Шень отставил стакан. – Дочь? – Ронг с недоумением посмотрел на своего друга. – Зачем тебе дочь? У тебя есть Офра! – Ронг лишь вдохнул. – В том то и дело! – Заговорил Шень. – Скоро закончится война, Офра станет взрослой, будет править тут. И я навсегда потеряю её! Офра, моя милая дочка, спасает жизни моих солдат…Такая же добрая, как и её мать, и чем больше я думаю об этом, тем больше боюсь её потерять… Император не успел договорить, как в палатку забежал взволнованный солдат. Мальчишка был еще юный. Он был настолько молод, что его пухлые губы напоминали губы ребенка, а густые волосы доходили ему до плеч. Его внешний вид был настолько невинен и прекрасен, что его можно было сравнить с ангелом, таким же юным и невинным. Он, задыхаясь, рассказывал своему императору о восстании близ реки, что люди не довольные захватчиками вышли на протест и бунтуют. Генерал Софокльз, один из прославленных генералов Шеня, отказался поднимать войско против этих, «едва вооруженных», как он выразился, людей. Юноша был настолько взволнован, что некоторые слова едва выговаривал. Но Шень успел уловить суть. Поведение генерала ему крайне не понравилось. – Седлайте мне коня! – Приказал император, всматриваясь куда-то в пустоту. – Сейчас! Сейчас! Сейчас! Сейчас! – Император кричал. Перепуганный юноша подвел к палатке императорского коня. Шень и Ронг выбежали из палатки и вскочили на лошадей. – Если мои генералы отказываются, то я сам прикончу всех бастующих! Ибо не впервой все самому доделывать! – Выговорил правитель и помчался.***
В это время Авнер добрался до Офры. Он решил, что лучше справиться о её делах лично, чем через письма, которые, возможно, и не дойдут. Авнер увидел сестру, тихо сидящую у новой могилы. Прохладный ветер раздувал её черные волосы. Сейчас она больше походила на фарфоровую куклу с бледным лицом и глазами, которые напоминали два цветных стеклышка. Лишь живые волосы и по-детски пухлые темные губы выбивались из этого кукольного образа. Она почти не двигалась, лишь слезы катились по её бледным щекам и, ударяясь о могилу, впитывались в холодную землю. Авнер тихо, почти незаметно, словно сам ветер, подошел к сестре. Он положил руку на её лицо. Его лицо таким же бледным, как и у сестры. Авнер выглядел уже достаточно взрослым. Его некогда короткие волосы отросли и доходили мальчику до плеч, теперь они чуть вились и прекрасно смотрелись. Юноша тяжело вдохнул: – Офра, что случилось? – Он с нежностью посмотрел на сестру. – Авнер, это просто ужасно! – Офра встала с колен и уткнулась в грудь брату. Наследник тихо гладил её по голове. – Этот ребенок, маленький мальчик лет пяти, умер у меня на руках. Мы только что похоронили его, – она указала ему на могилу, – тут. Я не смогла найти ни одного его родственника, наверное, они все погибли. – Девочка обняла брата за плечи. Потом она отошла, от него и села на скамейку. – Если тебе будет легче, то давай помолимся за него! Чтобы для него открылись злотые двери в мир Вечности и благородного Покоя, – Предложил Авнер, садясь рядом с сестрой. Он успел заметить, что Офра уже совсем успокоилась. Её лицо было ровным и как-то особенно, даже поразительно холодно-прекрасным. – Нет! – Сухо ответила принцесса. – Я больше этого не хочу. – С какой-то легкостью и одновременно тоской сказала Офра. – Знаешь, Авнер, мне стало казаться, что Бог убивает без разбора. Словно ему все равно! – Голос девушки звучал настолько отчаянно, что принцу хотелось утешить сестру. – Но, Офра, разве там можно?!– Авнер был в замешательстве. Его некогда набожная сестра говорила то, чего она никогда бы не могла себе позволить сказать. – Я знаю, ты просто устала! Давай, собирайся, отец просил привезти тебя к нему! Он сказал, что очень скучает! – Он прижал к себе сестру и поцеловал её в лоб. – Нет, Авнер, – воскликнула Офра, – я останусь сегодня тут. Мне нужно много о чем подумать! – Она опустила голову. Авнер покачал головой, но ничего не ответил. Он лишь еще раз посмотрел на Офру. Мальчик на несколько минут задумался о чем-то своем. Ветер развевал его вьющиеся волосы. Так они просидели несколько минут, в полной тишине, вслушиваясь лишь в дуновение ветра. Тут из-за туч вышло солнце. Оно казалось таким неестественным, что скорее вызвало бы гнев, чем радость. Но, к счастью, оно скоро скрылось. – Ты точно не поедешь со мной? – Спросил Авнер, уже собираясь уходить. – Да! Это абсолютно точно! Сегодня мне лучше остаться тут. – Тихо ответила Офра. Она поднялась, чтобы проводить брата. Она проводила Авнера до кареты и вернулась в палатку к раненым. Доктор сейчас сидел у одного пожилого война. Этот старик напоминал какого-то доброго волшебника, и внешностью, и характером. Офра подошла поближе и спросила о том, как он себя чувствует. Старик мило улыбнулся и поблагодарил принцессу, сказав, что ему уже лучше. Это новость порадовала принцессу, и она вернулась в палатку к раненым жителям этой маленькой, но красивой страны. Сама страна, казалось, была сотворена чем-то или кем-то не от мира сего. Эта страна больших лесов и больших полей с цветами, которые выращивали местные жители. Но, с другой стороны, это холодная и бедная страна, которая держится лишь на вере и селах ее жителей. Когда принцесса проходила мимо одной из коек, одна старуха схватила Офру за подол платья. Девушка повернулась. Старая и сморщенная женщина с седыми волосами немного косо смотрела на принцессу. Старуха улыбнулась и заговорила на родной латыни: – Как тебя зовут, добрая девушка? – Лицо старухи приобрело розоватый оттенок, от чего казалось менее похожим на смерть. – Меня зовут Саша! – Офра мило улыбнулась и погладила собеседницу по руке. – Что означает твое имя? – С улыбкой спросила женщина. – Мое имя? – Офра посмотрела вопрошающе на старуху, потом поводила взглядом по комнате. – Даже не знаю… Значение моего имени… – Протянула девочка. – Александра означает – защитница людей. – Послышался голос из какого-то угла палатки. – Простите… – Протянула Офра, вглядываясь в лица. Но старуха перебила ее. – Значит Саша – защитница! – Прокричала старуха, и люди поддержали её. Но Офра выискивала глазами того, кто это сказал. Среди благодарных ей людей, в глубине палатки, она заметила мужчину, сидящего на койке. Он жестом руки показал ей, чтобы она вышла на улицу, и что он сейчас придет к ней. Офра вышла на улицу и вздохнула. Она не могла понять, почему эти люди так рады ей. И кто этот странный мужчина, это заинтересовало принцессу, и она села на скамейку в ожидании незнакомца. Спустя несколько минут ожидания из палатки вышел мужчина лет сорока, немного сгорбленный. У него были спутанные черные волосы с едва заметной сединой, длинные пухлые губы и щетина. Он шел, опираясь на трость, слегка прихрамывая на правую ногу. Когда он подошел ближе, Офра смогла лучше рассмотреть его лицо, полностью покрытое шрамами, и совсем добрые глаза. Он сел на скамейку рядом с ней. – Ну, здравствуй! – Заговорил он хриплым голосом. – Добрый вечер! – Заговорила Офра. – У меня вопрос: откуда Вы знаете значение моего имени? – Она пристально посмотрела на мужчину, а тот лишь улыбнулся. – Прошу, меня зовут Таис! Просто Таис! Можно без «Вы» и всякой такой ерунды. – представился мужчина и погладил свою больную ногу. – Я грек, оттого и знаю значения многих имен! В свои года я учился у святого отца грамоте и так и обучился! – Ответил Таис. Офра с улыбкой посмотрела на него. – Ты меня поразила сегодня! – Сказал Таис с хитрой улыбкой на лице. – Поразила? Чем? – С непониманием спросила принцесса. – Я случайно услышал то, что ты сказала о Боге! Ну, то, что Он убивает без разбора, словно ему все равно! – С лица Таиса не сходила хитрая улыбка. – Я искренне думал, что ты веришь в Бога. – Так и есть! Но… Этот мальчик… Он же умер у меня на руках! А моя мать… – На глазах девочки появились слезы. – С детства мне внушали, что молитва – единственный способ переносить все то, что, кажется, перенести нельзя. – Офра опустила голову. – Молитва стала для меня способом укрыться от всего, сбежать от самой себя, постичь добродетель! – Говорила принцесса, сжимая в руках юбку платья. Таис одобрительно кивнул. – Я проводила в молитве по полдня, соблюдала все посты и праздники. Но все это словно в пустую! – девушка вытерла слезы. – Ты злишься? – Неожиданно спросил Таис. – Я? – Офра немного не понимала его, но вместе с тем её манил этот таинственный мужчина. – Нет! Я следую добродетели: прощаю, верую, надеюсь, люблю, почитаю Бога… Разве могу я держать зло на кого-то?! – она посмотрела на уже темнеющее небо. – Никогда не обманный саму себя. У тебя в глазах скрыта боль и злоба, и зло берется от этой боли. Ибо ты ничего не можешь с этим поделать! Я прав? – Таис поднял правую бровь и с ухмылкой посмотрел на принцессу. – Да! – Офра не выдержала и заплакала. – Я злюсь! Я злюсь на отца, который женился, когда прошло так мало со дня смерти матери! Я злюсь на мачеху, которая наводит в нашем доме свои порядки. Это выводит меня из себя. Она ужасная, я просто ненавижу её. А наши сводные брат и сестра, они копируют свою мать, доставляют нам неприятности. Видит Бог, я старалась. Я старалась все прощать, молилась. Сносила с кротостью и смирение все, что происходило. Я думала, что молитвой и постом приближу себя к святым праведникам и, как они, смогу преодолеть все трудности и печали земные! – По бледному лицу, ангельскому лицу, снова катились слезы. – Чтобы стать праведником нужно познать грех! – С неизменной улыбкой сказал Таис и погладил Офру по голове. – Что ты имеешь в виду? – С недоумением спросила принцесса. – Ну, смотри, сколько святых пришли к своей святости, лишь познав всю глубину своего греха. Вспомни хотя бы первого вставшего в Рай человека! Он вступил в Святую Вечность, будучи вором и убийцей. Он не молился и не плакал о грехах, однако именно он первым вступил в Рай вместе с Христом. Таких примеров много. Из всего этого следует то, что усердный пост и молитвы не так нужны, как одно, но настоящие покаяние и осознание своих ошибок с желанием исправить их. – Ты мыслишь как еретик! – С улыбкой ответила Офра. Все больше и больше она вникала в слова Таиса. Его мысли проникали в самое сердце девушки. – Ты абсолютно права! Многие Церкви назвали меня еретиком, но я более философски подхожу к религии! Ты замечала, что люди делают из Бога и святых идолов, и, словно язычники, они поклоняются их изображениям или же статуям, что само по себе идет в разрез с той верой, которую они проповедуют. – И что же надо делать, чтобы не постигнуть чертоги Ада? Ты же не отрицаешь существование Ада? – С хитринкой спросила девушка. Она с интересом вникала в слова Таиса. – Конечно, ты абсолютно права, Ад реален, в равной степени, как и Рай. Но, Ад мы уже познаем! – Офра вопрошающи, даже с недоумением в большей степени, посмотрела на Таиса. – А разве нет?! Наш мир, словно большой огненный котел, мы, как евангельские грешники, стонем, плачем, мучаемся от болезней, – Таис показал на свою ногу, – молим о прощении, в надежде открыть себе дорогу к праведникам. И Бог существует, в отличие от дьявола. – Офра снова внимательно вслушивалась в слова, как ей казалось, мудреца. – Дьявол – это всего лишь имя для человеческого греха. Люди настолько бояться сознавать свои грехи, что придумали дьявола, как творца грехов и бед. Это настолько понравилось им, что они начали верить в это. – А как же Страшный Суд? Разве молитва не должна готовить нас к этому часу? – Сейчас Офре хотелось спросить все, что интересовало её. Она понимала, что этот странный человек был близок ей по духу, и она не могла отпустить его, не расспросив обо всем. – Я долго искал ответ на этот вопрос! – Таис улыбнулся и посмотрел на луну. – Я повидал не одну Церковь, слушал немало мудрых людей. И однажды, совершенно случайно, меня постигла мысль о том, что если Бог есть любовь, как учат нас, то Там, – Таис указ пальцем на небо, – когда придет наш час, с нас спросят не по нашим грехам, а по нашей любви. – Таис достал из кармана фляжку и сделал глоток вина. Он протянул фляжку Офре. – Спасибо! Но, я не пью вино! – Вежливо отказалась принцесса. – Не думаю, что тебе стоит отказываться! Тебе надо выплеснуть свою злость! Тебе следует познать грех. Пей вино, пляши и пой. Танцуй вокруг костра вместе с тенями. И не слушай никаких святых отцов, ибо Церкви и самой не чуждо переступать Заветы. Например, убийство – смертный грех. Убийство во имя Бога свято, во имя себя – грех. Тут разница лишь в том, кто и кого убивает. Ну, а раз люди по определению грех, то чего нам терять?! – Таис подмигнул Офре и протянул ей фляжку. Девушка взяла её в руки. Это была обычная военная фляжка. Она сделала резкий глоток. Вино было прохладным и сладким. Она сделала еще один глоток и вернула фляжку Таису. Мужчина улыбнулся. – Так-то лучше. – Ха, а я все жизнь считала, что только молитвой приведу себя к Богу… Даже не так… Я хотела так думать, ибо когда все было совсем плохо, мне хотелось, чтобы этого не было, убедить себя, что это все испытания, что добродетель победит! – Офра посмотрела на небо. – Но если с нас Там спросят по любви, то мама точно в Раю! – Она стерла с глаз слезы. – Не так плоха праздность, как нам её хотят представить. Не пить вино? Бред! Навсегда отказаться от песен и танцев? Нет! Пост и молитва хороши лишь тогда, когда ты сама понимаешь, что тебе это нужно, а не для того, чтобы якобы заглушить свою боль, избавиться от злобы, которая на самом деле просто спрячется в глубине души и будет терзать тебя! А теперь посмотри на себя! Ты будешь царицей, но сейчас ты похожа на Госпожу Смерть! – Голос Таиса стал более уверенным и строгим. – Выходит Библия врет? – Спросила Офра. – Нет! Все книги, в том числе и Библия, учат нас правильному, но только мы учится неправильно! В этом вся беда. – Ты говоришь со мной так просто! Ну, я о том, что я принцесса! В Китае все падают мне в ноги, когда я только прохожу мимо! А ты так смело и откровенно! – С улыбкой заметила Офра. – Так мы не в Китае! Да и зачем все эти титулы и другие барьеры! Ты не хуже меня знаешь, что Бог создал людей равными, все мы в этом котле варимся! – Совершенно спокойно ответил Таис, продолжая смотреть на звездное небо. – Хм, и, правда! – Поправляя волосы, сказала Офра. Снова подул ветер и снова выбил волосы из прически. – И даже сейчас! – Снова заговорил Таис. – Ты здесь! Ты, правда, приближаешь себя к добродетели! Если бы ты думала о ней, то сидела бы в Китае и слезно молилась, но ты не там, а тут! Ты видишь смерть, помогаешь одним не умереть, а другим спокойно вступить в вечность! Когда ты станешь царицей, эти люди назовут тебя Великой, поверь мне! – Сказал Таис, рассматривая свою трость. – Ведь ты не бросила и тех, и других! Это есть любовь! Это есть добродетель! – Можно спросить? – Задумчиво протянула Офра, еще обдумывая слова Таиса. – Конечно! – Сухо ответил мужчина. – Ты сказал, что грек! Но как ты оказался здесь? Откуда столько знаний? Расскажи свою историю! – Офра посмотрела на Таиса. – Мои истории ничуть не интереснее истории любого язычника, принявшего христианство, так же как любого христианина, принявшего ислам. Такая же обычная, как любого мусульманина, который ушел в буддизм! –Таис усмехнулся. – Ты прошел через все религии? – Удивилась Офра. – Да! Но это ничего не дало! В какой-то момент я постигал что-то новое, что-то правильное, на мой взгляд. Из-за этого меня называли еретиком, гнали меня, а я уходил! Ладно, пора! Все началось с того, что я, будучи язычником, разочаровался в наших богах. В один момент они показались мне лживыми и пустыми. Я пришел в христианство с целью найти истину, познать Бога. Я жил при храме около двадцати лет. Я полностью потерял христианство. Я отправился на восток, где начал познавать ислам. Я, как и ты, пытался найти добродетель, морил себе постами и проводил в молитве дни. Но потом я поехал в Индию и там я говорил с одним человеком, он сказал мне, что нет Бога ни в молитвах, ни в постах. Я принял буддизм и начал познавать себя! А потом я приплыл сюда в поисках новой жизни! Но, в итоге всего, я пришел к тому, что все религии ведут к одному! Все они ведут к единой любви! К той самой, спасительной! Но что такое эта святая любовь, я так и не понял! – Таис вытер набежавшие слезы. – Как же тогда жить? Дай совет! – Попросила Офра. – Жить так надо, чтобы к тебе притянулась другая душа, нашла себя в тебе и ее боль отступила благодаря погружению в тебя! – Ответил Таис и улыбнулся. Он продолжал всматриваться в небо, словно пытаясь сосчитать звезды. Помолчав еще несколько минут, он заговорил: – Все Церкви называли меня еретиком, хотя я не призывал людей отказаться от религии, я призывал отказаться от предрассудков. – Договорил Таис и сделал глоток вина. Он снова протянул Офре фляжку, после чего девушка тоже сделал глоток. – Я бы научил тебя большему, но ты еще слишком мала и мало знаешь о прочих верованиях! А твоя мать… Не грусти о ней, ты же знаешь, что если бы она могла бы, то осталась жить! – После этих слов Таис поднялся и, прихрамывая, направился в палатку. Офра смотрела за его шагами, находя в них чуть ли не великую святость. Она всматривалась в его уходящую фигуру, голова кружилась от сладкого и терпкого вина. Ветер снова подул, поднимая в воздух сухие листья, пыль и песок. Принцесса сжала юбку платья в руках, поправила волосы. И, уже когда Таис почти зашел в палатку, она крикнула: – Стань моим советником! – Её голос звучал спокойно, и в тоже время он был пропитан духом отчаянья и нужды в защите. Просила? Нет, скорее молила его остаться, не уходить, объяснять и наставлять. Таис остановился и, повернувшись к Офре, заговорил: – Не могу, принцесса! – Он улыбнулся в присущей ему манере. – Не бойся грешить, познавай себя! – Прошептал Таис, но в полной тишине его голос казался невообразимо громким. Потом он спокойно зашел в палатку и заснул. Офра еще долго сидела на лавочке, всматриваясь в ночное небо. Она осознавала все то, что рассказал ей Таис. В её глазах он был тем самым праведником, о которых сам говорил. Теперь она считала, что все годы поста и молитв были ей не нужны. Радовало ее лишь то, что она была уверена в том, что Ирит, ее мать, без сомнений шагнула в Рай. Она думала над его словами о святой любви и о том, что он рассказал ей. Усталость взяла свое, девушка ужасно хотела спать. Она легла на лавку, продолжая рассматривать уже рассветное небо. Она совсем не заметила, как уснула. Наутро ее разбудил один из докторов. Он боялся, что юная принцесса замерзла. Она проснулась. Пышная прическа совсем развалилась. Опомнившись ото сна, она рванула в палатку, в надежде найти Таиса. Но как только она заглянула туда, то не увидела его там. – Где мужчина, который спал вон там? – Спросила Офра, указывая на самую дальнюю кровать. – Так он умер! – Ответил доктор, поправив пенсне. – Его тело похоронили, буквально час назад! – Холодно известил мужчина принцессу. – Где его могила? Проводите! Я хочу к нему на могилу! – Приказала Офра. Доктор крайне удивился, принцессе был не свойственен такой тон. Но он не стал перечить. Мужчина провел принцессу через сотню могил. Он указал на безымянную могилу. Она так же была в стороне, как и кровать, на который когда-то спал Таис, так, как и он сам по жизни. Офра бережно положила цветы на сырую землю, а одному из стражников приказала принести на могилу белый камень и выбить на нем «Таис».