И даже время за...

      Поттер сжал губы в тонкую линию, видимо, сдерживая крутящиеся на языке ругательства, хотя и было заметно, что это дается ему слишком тяжело. Решив немного отвлечься, он стал внимательно наблюдать за профессорами, людьми, которых они с Роном и Гермионой уже давно похоронили в своем времени и почти забыли, как они на самом деле выглядели, какими были надежными и родными. Всё происходящее казалось Командору нереальным, словно он сейчас откроет глаза и поймет, что это просто изощренная пытка Риддла, навеянный сон, издевательство для и без того пошатнувшегося во время войны равновесия. Молодой мужчина переглянулся с друзьями; Гермиона хмурилась, как будто что-то высчитывала, и это ей совсем не нравилось, Рон же был почти невозмутим, лишь сжимающиеся и разжимающиеся кулаки выдавали его волнение и шок после перемещения во времени. А то, что они оказались в прошлом, у Поттера не вызывало никаких сомнений после попробованной сладости, которую он не брал в рот с тех самых пор, как Снейп убил Дамблдора на Астрономической башне, свидетелем чего он, зеленый и глупый юнец, и стал когда-то давно, перенеся душевную травму, со временем показавшуюся пустяком в череде будущих страшных и кровавых смертей.       Когда они оказались в тумане, но на твердом полу неизвестности, Поттер подумал было, что это снова вокзал Кингс-Кросс, и сейчас навстречу выйдет Дамблдор, излучая свет в глазах и доброту, так ему свойственную. Так Гарри казалось, когда он был ребенком, но стоило дымке рассеяться, как он понял, что Альбус не добр, он даже не совсем мудр, если оказался неспособен бороться с юношеской утратой и желанием возврата того, что вернуть уже нельзя.       Командор был уверен, что его друзья думают почти также, замечая недоумение на лицах профессоров, при этом, каждый из взрослых не предпринял ничего, чтобы хотя бы обезвредить неизвестных личностей, чтобы защитить не только себя, но и детей, родители которых доверили учителям и директору их жизни. Тройка молодых волшебников переглянулась и одновременно пришла к выводу, что даже эти маги, их когда-то кумиры - обычные волшебники, как все вокруг, просто с большими магическими силами, просто с немного большим жизненным опытом. Это заставило Гарри расслабиться, понять, что нет его вины в их гибели, каждый сам выбирает свой путь, ведь, в конце концов, все мы смертны, все мы люди, все мы… ошибаемся.       Гермиона всмотрелась в лицо каждого, понимая, что их троицу никто не узнал, даже Снейп, так внимательно изучавший их, делая в своей голове почти нереальные выводы, ошибочные или нет, профессор узнает потом. Девушка смотрела на зельевара до тех пор, пока что-то не отвлекло внимание Снейпа настолько, что даже вопрос Грейнджер и ответ Альбуса не озаботили зельевара ни на грамм. Что-то было не так, Северус побледнел и после этого почти впился в мозг, почему-то, Поттера, вскрывая его, как консервную банку, взламывая защиту кувалдой, щиты трещали, почти разваливаясь на куски, хотя Командор не сильно и сопротивлялся, просто не понимал, почему сейчас, почему так резко. Гермиона поняла все за секунду и уже в следующее мгновение запустила в Снейпа парализующим проклятием. Зельевар хоть и блокировал проклятие щитом, но легилиментить Поттера тут же перестал.       — Северус? – спросил Альбус, хмуря брови и переставая излучать добродушие.       — Где ваши очки, мистер… Поттер? – игнорируя Альбуса, злобно шипя, как и в прежние годы, бросил вопрос Снейп, как и всегда искривляя лицо от отвращения, но что-то еще было не так, словно происходящее сейчас его волновало меньше, чем должно.       — Догадались, сэр? Всегда подозревал, что вы гениальны, а ведь вы даже не прочли моих мыслей, – чуть улыбаясь сказал Гарри, не замечая шока трех деканов и понимающего кивка Дамблдора, так как смотрел только на Северуса Снейпа, ненавидящего Поттера все с той же силой, если не больше.       — Просто не успел, иначе, вы бы уже пускали слюни в палате для душевно-больных вместе с Лонгботтомами! – прорычал мужчина.       — Северус, я прошу тебя успокоиться, – спокойно перебил Альбус, внимательно разглядывая молодых людей. – Гарри? А остальные, как я понимаю, мистер Рональд Уизли и мисс Гермиона Грейнджер?       — Да, профессор Дамблдор, – ответила Гермиона, недовольно глядя на Снейпа, ведь она уже давно успела забыть, каким же порой гадким и несправедливым был этот человек по отношению к ним троим когда-то. Ей даже показалось все его поведение наигранным, не без удовольствия, конечно, но наигранным, словно это заставляло мужчину ощущать себя живым, быть безразличным к тем, кто мог бы что-то для него значить. Девушка даже сравнила его поведение с истеричной бабенкой, которой так и хочется дать по лицу, чтобы заткнуть. Грейнджер начала понимать, что так бесит ее друзей в похожих на Снейпа особях женского пола, это их глупое поведение и притворные слезы. Снейп отличался разве что отсутствием влаги на лице и обожающего взгляда.       — Простите, конечно, что прерываю, – МакГонагалл явно надоело оставаться в неведении, – я очень рада вас видеть, ребята, но больше всего меня сейчас интересует, где дети? – Гарри заметил, как женщина напряженно вглядывается в полностью разрушенный шкаф и пустующий насест, где еще совсем недавно Фоукс гордо поглядывал на присутствующих здесь преподавателей.       — Дети? – Снейп впервые услышал голос взрослого Рона Уизли, и прозвучало это так, словно юноша мало и редко говорит, будто у него болело горло или не было желания общаться. Рыжий парень казался наиболее равнодушным, хотя еще совсем недавно Северус был уверен, что таковым является Поттер. Сейчас он даже думал, что все выводы о Трио он сделал неверно.       — Да, мистер Уизли, ваши полные тезки двенадцати лет от роду! – зельевар не собирался притворяться, что все нормально, тем более, перед этими…       Наступило полное молчание, потому что ответа на заданный вопрос не знал никто из присутствующих. Поттер, чуть отойдя в сторону, внимательно смотрел на пустой насест и пепел под ним, Уизли отвернулся от взрослых и присел на корточки, палочкой что-то колдуя совершенно беззвучно, а Грейнджер просто стояла неподвижно, всматривалась в пустоту, словно ее это не волновало. К Гарри присоединились Альбус и МакГонагалл, а к Рональду – Флитвик и Помона, пытаясь разгадать его действия. Снейп же наблюдал за девушкой, отмечая ее отчаянное желание исчезнуть отсюда, как будто она уже знала ответ.       Гарри произнес заклинание идентификации над пеплом, истинным зрением проверил магические эманации, но всё было напрасно, кроме пришельцев и профессоров живого в кабинете директора больше не было никого.       — Феникс больше не возродится, – скрывая шок, выдал Гарри, сияющими изумрудами магического зрения сканируя остатки того, что когда-то было птицей, бессмертной птицей.       — Что? Поттер, вы несете чушь! Альбус, я не намерен больше терпеть…       — Хватит! – Снейп замолчал, ощутив на себе силу голоса директора. – Не время для твоего яда, Северус. Нам нужно понять, что произошло с нашими детьми и их взрослыми версиями. Мистер Уизли, Филиус, что там?       — Разбились какие-то артефакты, остались следы действия маховика времени и еще чего-то, не могу определить, плюс сильнейший магический выброс сильно испуганных волшебников. Отсюда следует вопрос, – Рональд холодно посмотрел на Альбуса, – почему именно они боялись?       Даже Снейп сглотнул, когда почувствовал холод в голосе рыжего, некогда добродушного Уизли, который еще этим утром невоспитанно набивал свой рот завтраком и радостно голосил на весь Большой Зал, размахивая руками и еле успевая пережевать один кусок тоста, прежде чем откусить новый.       — Не смейте так разговаривать с директором, Уизли! Маленький засранец, возомнивший из себя невесть что. Ваша семейка всегда отличалась… — терпеть подобный тон Рон не желал, но был резко схвачен за руку Грейнджер, как только дернулся, чтобы направить палочку на зельевара.       — Что ты знаешь о моей семье, грязный Пожиратель? – если бы Рональд кричал, Снейп бы нашел, что ему ответить, даже с ужасом осознавая, что о его прошлом теперь знает больше одного человека. Но парень говорил медленно, с расстановкой, словно слова давались ему с огромным трудом, и насколько знали Поттер и Грейнджер, это так и было. Поэтому и поспешили к другу, чтобы не дать ему сорваться, впервые с тех пор, как на его глазах убили родную мать, единственную из всего многочисленного семейства, кто еще оставался жив.       — Не надо, – шепнул Гарри. – Ты ведь знаешь…       — Это не меняет того, что он завистливый и живущий прошлым ублюдок, – также тихо произнес Уизли. – Младших нас больше нет, – громко выдал Рон и больше не произнес ни слова за последовавшие два часа вопросов и разбирательства. Также, как и Снейп, когда слова и действия подростков дошли до его сознания, заставляя задуматься и ужаснуться тем, что же произошло там, в будущем, такого, что так сильно и кардинально изменило безбашенных детишек.       — Что вы имеете в виду? – ужаснулась Помона, глядя на стеклянные осколки, оставшиеся от шкафа.       — Это значит, что они… мы можем быть где угодно и когда угодно, если в дело вмешался хроноворот. Хотя, более вероятно, что они растворились в пространстве, словно перестали существовать. Это нужно проверять. Но пока могу предположить только это. Мы, убив Волдеморта, – почти все вздрогнули, а Снейп невольно потер левое предплечье, – тоже…       — Яг! Нельзя рассказывать о будущем, это может привести к неожиданным последствиям, – прервала Поттера Грейнджер, с беспокойством глядя на Рональда.       — Это сейчас неважно, Лона! Я не собираюсь вдаваться в подробности, но мы обязаны узнать мнение и уточнить, что за заклинание посоветовала нам Вальбурга. Мы же даже его не изучили толком, доверившись этой ведьме! – последнее слово явно было ругательством, а не констатацией факта. Только сейчас Гарри стал понимать, что они могли совершить ошибку, поверив портрету женщины, ненавидевшей даже своего родного сына. Что могло помешать ей навредить тем, кто обитал в ее доме, даже несмотря на свое, возможно притворное, хорошее отношение к Трио. – Профессор, – Гарри обратился к Дамблдору, и Снейп начал понимать, что все первоначальные раскладки о характерах троицы и правда начинали медленно рушиться, полностью убиваемые поведением молодых людей.       — Да, мой мальчик, – Альбус с тоской смотрел на кучку пепла и осколки, словно только что произошло непоправимое. И скорее всего, так оно и было.       — Мы использовали заклинание Igitur evanescunt in, чтобы…       Поттер не договорил, так как Дамблдор, услышав слова заклинания, с ужасом посмотрел на юношу. Альбус прожил много лет, совершая ошибки и исправляя их, изучая светлую и темную магию, но ему даже в голову никогда не могло прийти без совета хоть кого-то использовать нечто настолько кошмарное по своей сути, как это. МакГонагалл не понимала состояния директора, Флитвик что-то пытался вспомнить, а Помона вообще отрешилась, глядя куда-то в пустоту окна, где начали появляться звезды. Снейп был почти сер и отрешился от действительности.       — Откуда… откуда вы узнали о…?       — В чем дело, профессор? – влезла Гермиона. – Мы просто хотели, чтобы Риддл исчез из бытия как личность. Леди Блэк посоветовала нам использовать это заклинание, чтобы мы могли все изменить.       — О, Мерлин! Дети! Какие же вы еще дети! – Дамблдор замолчал ненадолго, словно пытался что-то вспомнить, хотя сам Альбус просто старался успокоиться. – Когда-то давно я тоже изучал это заклятие, точнее, проклятие. Думал, что уничтожив одного человека, можно будет привести все в порядок. Тогда мне сильно досталось по голове и спине клюкой от одного старого и очень злого гоблина, когда я все же решился расспросить о заклятии подробнее. У меня тогда появились первые седые волосы, совсем как у вас, мистер Поттер.       — Профессор… мы сделали что-то…? – шепот Поттера показался криком в наступившей тишине.       — Заклятие Igitur evanescunt in не уничтожает человека, оно стирает из времени все, что там есть на настоящий момент использования проклятия. Все, что произошло, никогда больше не случится, все, что дорого, не вернется назад. Это проклятие невозможно использовать, если есть хоть малейшее сомнение. Понимаете? Вы выбрали жертву, которая своей силой помогла вам троим стереть все, что могло бы произойти, что должно было произойти, не вмешайся вы в мироздание. Но самое ужасное в этом не то, что вы уничтожили наше будущее, а то, что всегда, ВСЕГДА все становится в десятки раз хуже, чем было ранее! И за то, что вы посмели решиться все изменить, следует откат – жертвы в том же количестве, что и произносили проклятие. То есть, четыре человека прибывают из более несуществующего прошлого, и четверо исчезают бесследно.       — Четверо? – спросила Минерва. – И кто же…?       — Я знаю, кто четвертый, Минерва! – сказал Снейп и медленно закатал рукав мантии, выставляя напоказ ожившую и еле заметно шевелящуюся Темную Метку. – Темный Лорд вернулся, и если верить вашим словам, Альбус, принесли его сюда три малолетних кретина.       Трио переглянулось. Шок и непонимание переходили в ужас, после чего, после оттенка раскаяния, которое быстро испарилось (они перестали винить себя за ошибки уже давно), их лица приобрели прежнюю жесткость, граничащую с равнодушием, которая была там, когда молодые люди только появились, и исчезла, когда они расслабились в присутствии профессоров. Если все действительно так, как сейчас заявил Снейп, то их ждет ужасное будущее, потому что уж кем-кем, а идиотом Том никогда не был и умеет учиться на своих ошибках, а это может означать только одно – он УЖЕ начал действовать, пусть и прошел всего час. А судя по бледному лицу зельевара, на этот раз он не намерен быть шпионом. А это делает Светлую сторону глухой и слепой, почти как новорожденных котят, не готовых ни к чему. Хорошо, что и Лорд сейчас дезориентирован. Во всяком случае, они на это надеялись.       — Что же теперь будет? – прошептала Помона.       — Война, – хриплый голос Минервы выдавал ее страх. Женщина еще помнила то, что было в прошлый раз, когда люди боялись возвращаться домой и обнаружить Темную метку над своим домом, когда жили только надеждой, что все скоро закончится, когда на лицах на многие годы застыли боль и страх.       — Он не будет начинать ничего серьезного, пока не соберет слуг, – произнес Гарри, наколдовывая себе и друзьям удобные стулья. – А это означает, что у нас есть еще некоторое время на подготовку. К тому же, я не думаю, что он знает о нашем здесь присутствии, а это играет в нашу пользу. — Не забудь, Командор, в прошлый раз он был слаб, сейчас, если догадается, он соберет хоркруксы своего местного визави и через них вольет всю имеющуюся силу в свое тело.       — Хоркруксы? – Альбус постарался быть хладнокровным, но услышанное заставило его побледнеть. – Том создал хоркруксы? Сколько?       — Сейчас это уже не имеет значения, сэр, – покачала головой Грейнджер, пытаясь что-то воссоздать в своих мыслях. — Постойте, профессор Дамблдор, вы же сказали, что Лорд из будущего полностью заменяет себя из настоящего. Означает ли это, что хоркруксы могут быть перенесены или уничтожены вместе с его летающей душой? – спросила девушка.       — Это нужно проверить, желательно как можно скорее, – Поттер поднялся с места, собираясь куда-то то ли идти, то ли еще что, но был остановлен едким комментарием Снейпа.       — Как вы там сражались в этом своем будущем, если вы совершенно беспечны даже сейчас, Поттер?       — Что именно не так, сэр?       — Командор, твой самый любимый учитель хочет сказать, что тебе не стоит выходить в коридор в своем настоящем виде, потому что повсюду предатели и шпионы, – ровным голосом проговорил Уизли, усмехнувшись, так как прекрасно знал, что его друг никогда не был тупицей, пусть даже некоторые зельевары так думали.       — Я не собирался никуда идти, просто хотел вызвать эльфа, профессор, – последнее слово было произнесено настолько едко, что больше походило на шипение и вызов.        — Поттер!       — Это когда-нибудь прекратиться? – выдохнула Минерва.       — Нет, мадам, это просто невозможно. Профессор Снейп и Гарри с самого детства Поттера «любят» друг друга, поэтому не надейтесь на их взаимопонимание и взрослое поведение.       — Гермиона!       — Я сказала что-то не так? Мне это надоело еще в прошлом будущем, и сейчас детские обиды между вами только мешают делу. Хватит, Снейп на нашей стороне, был тогда и есть сейчас, и вы оба, – она посмотрела на друзей своим особым взглядом, – это прекрасно знаете. Хватит уже грызться, просто не говорите с профессором, если не можете сдержаться, а профессор пусть разъедает себя ядом сам, его у него предостаточно.       — Тридцать баллов с гриффиндора за оскорбление преподавателя, мисс Грейнджер! – она посмотрела на него с жалостью.       — Профессор МакГонагалл, не могли бы вы вызвать сюда эльфа? – игнорируя мужчину, попросила Грейнджер.       — Нет! – Гарри вдруг передумал. – Мы должны проверить сами, эльф может не справиться. А пока, давайте решим, что нам делать, во-первых, с нашим внешним видом, во-вторых, с пропажей трех учеников и разговором с их родителями и опекунами (хотя, за своих ручаюсь, им наплевать, а вот…), – Рон и Гермиона побледнели, впервые осознавая, что в этом времени все те, кто им дорог, еще живы, – и в третьих, с ползающим по замку василиском, контролируемым ранее хоркруксом Риддла. Я ведь правильно понял, именно поэтому вы все здесь собрались?       Учителя как-то неожиданно вздрогнули, а Гермиона с Роном, глянув на снова веселящегося друга, закатили глаза.       — Что?! Я сказал что-то не то?!