***
За целый день, проведенный на работе, который скорее напоминал о старых и давно забытых, но сегодня всплывших в памяти уроках физкультуры, девушка еле держалась на ногах, вызывая у прохожих впечатление «в стельку пьяной стройной медведицы». Эту милую особу, покачивающуюся на ходу, словно пьяный медведь, покойные родители назвали прекрасным и очень редким именем Суарин. Ее глаза были одного из самых красивых оттенков, а именно, темно-голубые, смотря в которые, можно было утонуть, словно ныряя в бескрайнее море. Многие хотели с ней подружиться по некоторым причинам, например, из-за ее необыкновенной внешности и мягкого характера, а может, из-за влиятельного дедушки, который, к сожалению, жил отдельно в роскошном особняке главного города. Её белоснежные волосы, что обычно свисали с плеч, сейчас были собраны в строгий пучок, и только непослушная растрёпанная прядь подтверждала теорию прохожих. Вся эта вакханалия на её голове появилась в результате огромного пережитого приключения и многочисленных падений, из-за чего одежда была грязная и мокрая, даже где-то порванная немного, что делало обладательницу милого личика очень похожей на бомжа с красивыми глазами. Бледная кожа и белые ресницы всегда выделяли девушку из толпы, что сейчас ей было явно не нужно. Зайдя в подъезд, Суарин обнаружила, что лифт сломан: желтая лента была расположена на нем крест-накрест, а еще она сообщала своим видом об очень печальной новости, а именно — о самостоятельном поднятии своего тела аж на четвертый этаж! Тяжело вздохнув, девушка направилась вверх по лестнице, сопротивляясь сильному желанию сесть на ступеньки и уснуть глубоким, непробудным сном, облокотившись спиной, к тому же, на недавно покрашенную стенку. Гулкий звук от стука каблучков, который ритмично раздавался на весь подъезд, вызвал очень бурную реакцию соседских собак и одной кошки, которая, наверное, решила притвориться собакой, мол, «за компанию», но мяукая. Виновницей этого звука являлась наша героиня, которая еле-еле добралась до своей квартиры. От невыносимой усталости ноги у девушки подкашивались, и она могла бы уже давно упасть, подвернув ногу и сломав руку, если бы не спасительные стены, которые вели ее, словно поводырь — слепую, к заветной двери. «Блин, какой трудный день. Столько заказов! Если бы я только знала, что третий день работы будет таким же, как первый и второй, то никогда бы в жизни не надела эти проклятые туфли! Ай! Ох, как же болят мои ножки. Кажется, я мозоль себе натерла. Не удивительно, ведь они совсем новенькие», — думала девушка, приходя в себя. — «Так, Сура, возьми себя в руки! Хватит ныть и жаловаться на свою судьбу! Кто тебя тянул из-под дедушкиного крыла?! Кэтрин и твое желание жить не на шее у дедушки, а на свои честно заработанные деньги — так что прикуси язык и найди уже эти дурацкие ключи!» — с этими мыслями Суарин встала так, чтобы ее спина упиралась в стенку. «Надо думать позитивно. Все самое страшное уже позади, теперь только надо найти ключи — и моя любимая мягкая кроватка заберет меня в свои долгожданные объятья, полные любви и счастья, грез и кошмаров.» Сначала Суарин перерыла всю черную сумочку, в которой носила все самое необходимое, в том числе и баллончик «Фу, бяка. Не прикасайся, мерзкий тип», и только потом вспомнила, что спрятала его под сереньким ковриком с надписью «WELCOME», который лежал под дверью. Разумеется, не без труда подняв ключи, ей все же удалось открыть дверь и зайти в свою обитель, очень похожую на музей роботов и разнообразных изобретений, чуть ли не раком, где, в свою очередь, её поджидала старшая сестрица, прислонившись к стенке и хмуро пялясь, мол: «Ты вообще в курсе, сколько сейчас времени?!» Кстати, знакомьтесь — наша многоуважаемая Кэтрин, похожая на учительницу из-за очков. Строгая и умная девушка, но одновременно и любящая сестра. Ее развитый интеллект не раз приводил всех сотрудников в шок. Можно сказать, ее вдохновляла робототехника, разнообразные сферы деятельности и культуры общества, хотя ей пришлось уволиться по какой-то неведомой причине, о коей не знала даже Суарин. Младшенькая не любила бездельничать, как Кэтрин, сидя за ноутбуком круглые сутки, — по крайне мере, так это называла Суарин (естественно, старшая работала над новыми программками, чертежами и тому подобным, но Сура считала это бесполезной работой, так как зрение у её сестры год назад было минус один, а теперь целых минус два). У Суарин была профессия попроще: она стала дизайнером. Ей приходилось носиться как ошпаренной по всему острову, разнося разнообразные заказы, а ночью строчить на шумной машинке наряды, в то время как Кэтрин возилась со своими роботами и прочими механическими штуковинами, которые заполняли почти каждый сантиметр трехкомнатной квартирки. Соседи, кстати, довольно часто приходили жаловаться на эти штуковины.***
Однажды в тридевятом царстве, в тридевятом государстве на четвертом этаже жил да был робохолодильник на колесиках, чисто из любопытства решивший заехать на балкон. В это время на дворе стояла суровая зима, а около получаса назад прошел дождь. Естественно, заехав за порог, он заскользил по заледеневшему коврику, что и послужило причиной его скоропостижной поездки на улицу. Балкон был довольно странным: стеклянные двери — вход, а окна отсутствовали, так как Кэтрин решила, что их стоит поменять на пластиковые, которые, к слову, только что приехали, и девушка отправилась вниз, чтобы забрать их. Вот мужчина средних лет выходит из машины, а за ним другой, худощавый такой, но мускулистый — не очень приятное зрелище (особенно удивлял тот факт, что он вышел в майке без куртки, хотя на улице было минус тридцать). Может, он закалялся таким образом, а может, продолжал кадрить девушек и женщин почти всех возрастов даже зимой, но, что было еще удивительней, Кэтрин ни капли не удивилась даже после того, как этот полоумный мачо ей подмигнул. Она лишь посмотрела ему прямо в глаза таким равнодушно-убийственным взглядом, что мускулистому мачо сразу расхотелось даже рядом с ней стоять — наверное, именно поэтому он максимально ускорился. Взяв из багажника окно и с легкостью вынося его, ничего не подозревая, среднестатистические Карлсоны в полном расцвете сил поспешили выполнить свою работу. Кто же мог подумать, что роботов нельзя оставлять одних дома без присмотра? Я тогда была на работе, если честно. Тем временем робохолодильник с громким криком из встроенных динамиков прокричал что-то вроде: «ААА! Спасите, помогите! Щас умру!», секунду спустя шмякнувшись на грузовик, оставляя после себя, так сказать, приличную вмятину на память. Его, конечно, починила Кэтрин, но память о том дне у холодильника, скорей всего, осталась, так как он больше никогда не выезжал за пределы кухни, а если и выезжал, то стараясь держаться как можно дальше от балкона. Кэтрин, рассказывая эту историю, назвала это «балконофобией»; холодильник ее открыл. Первооткрыватель Бобби, сам того не осознавая, открыл для себя полный опасностей мир, который не очень-то любил роботов.***
Ничего не ответив ей, Суарин молча направилась в свою комнату, отбросив в сторону сумку, которая, в свою очередь, потревожила спящего кота в углу, свалившись на него как снег на голову. Забыв о том, что она одета и жутко воняет из-за сильного пота, девушка без сил упала на мягкую кровать, и как только глаза закрылись, она провалилась в глубокий сон.***
1887 год, лето *** Некое чувство заставило девушку открыть глаза. Только уже она оказалась не в своей уютной комнате, а в темном и холодном помещении, слабо освещенном одной маленькой лампочкой. Рядом был рабочий стол, где стоял неработающий компьютер, под которым была сплетена свежая паутина, запутавшая в себе несколько мелких мух и прочих насекомых, что создавало не совсем уютную атмосферу. На стенах были криво развешаны рисунки с изображениями аниматроников. По кривым контурам можно смело отметить, что их рисовали дети. Нельзя было подумать, что все это происходит в ее сознании, но картина, что окружала девушку, выглядела вполне реалистично: довольно большое пространство на месте, где должна была стоять дверь, очень длинный коридор с черно-белой плиткой кафеля, выложенного по центру вдоль стен и на полу. Словно маленькая девочка, которая попала в загадочный мир, она, любопытная, подошла к облицованному железом проему, выглянув в безлюдный коридор. На глаза снова попадались те же рисунки на стенах, что и в офисе, но отвлекаться на них не было времени. Суарин чувствовала, что пожалеет об этом не один раз, но все же несмело переступила порог, направившись вдоль коридора. Был слышен стук каблучков, что постоянно сбивал ритм стекающих с потолка капель. Это говорило о слишком уж давнем ремонте этого заведения… Резко остановилась на полпути: ей на секунду послышался детский голос. В испуге девушка повернула голову в сторону, где заметила тень, очень похожую на маленького мальчика, но, присмотревшись, она поняла, что это была высокая кукла в маске с наливными красными румяными. Он обратил на нее свой потускневший взгляд и прошептал: «Следуй за мной», — словно гипнотизируя девушку, он поманил ее за собой, паря в воздухе, словно темное облачко. Путь был невелик, поэтому они быстро добрались до главного зала. Призрак незнакомого мальчика не исчезал, он также парил рядом с девушкой, как тень, отбрасываемая куклой. Девушка была удивлена, осматривая главный зал пиццерии: в правильном порядке расставлены банкетные столы, накрыты белыми скатертями, на которых в ряд стояли праздничные колпачки, странные на вид роботы, которые были одеты в костюмы животных. Они стояли на сцене, освещенные прожекторами. В таком освещении, в смешанных цветах, они выглядели жутковато. Один из них был кроликом, державшим красную бас-гитару, с такой же красной бабочкой на груди. Медведь стоял посередине, его черный микрофон в лапе говорил о том, что он солист группы. Выглядел мишка официально: на огромной голове красовался черный цилиндр и бант на шее того же цвета. Рядом с этим аниматроником стоял еще один стрёмный персонаж. Пока не ясно точно, к какому типу птиц он относился, хотя аниматроник уж слишком сильно был похож на курицу. В руке на подносе стоял маленький металлический кексик, но особого интереса у лицезревшей всю эту картину девушки он сейчас не вызывал. Также на предполагаемой курочке красовался слюнявчик, но издалека трудно было разобрать, что на нем было изображено, ведь находились аниматроники на сцене (кроме одного, о существовании которого девушка не догадывалась, явно забыв свой первый день рождения). А ведь Фокси когда-то был её самым лучшим другом — жаль, что она плохо помнит своё детство из-за одной болезни, которая иногда проявляется, забирая какие-то воспоминания, подчас очень важные, в неожиданные для неё моменты, когда совсем не ждёшь этого. Так она забыла маму и папу, которые погибли на одной из секретных миссий. Когда умерли родители, ей было восемь лет. Вот что значит работать секретными агентами — по крайне мере, так говорила тетя Агата ей и её сестрам (не исключено, что она скрывала правду от них: может, родители еще живы, но тетя никогда не расскажет правду; должно быть, на то есть свои причины). Сердце забилось сильнее, инстинкт самосохранения заработал, и девушка скрылась за тёмной стеной. Тихие шаги, эхом раздававшиеся по всей пиццерии, с каждым шагом становились всё громче и громче. Они приближались ближе, ближе, пока по всем коридорам не раздался детский смех. Сура выглянула, стараясь остаться незамеченной, и увидела, как в зал зашел еще один робот в каркасе золотого зайца; вокруг него сразу столпилось несколько детей. Девушка обомлела, когда аниматроник снял маску, показывая своё лицо. Этим человеком оказался мужчина — а именно её двоюродный брат, сейчас похожий на молодого паренька двадцати пяти лет, хотя когда Суарин видела его в последний раз — а это было примерно месяц назад, — он выглядел гораздо старше тридцати. У него были черные лохматые волосы, собранные в лошадиный хвост, но то, что он сменил причёску, никак не помешало его узнать: все-таки фотографии она видела и с ним тогда была знакома. У него была девушка, которая умерла приблизительно несколько лет назад. Главный зал был закрыт на ремонт, а праздники проходили в соседнем. Аниматроники были сломаны, поэтому они стояли на сцене, а не развлекали детей, как это делали сейчас Ю Той аниматроники в другом конце здания. Он отбросил заячью маску в сторону и как-то странно улыбнулся детям, двигая губами, что-то проговаривая. Суарин старалась прочесть слова издалека, но такими способностями, как «чтение по губам» она, увы, не обладала, к тому же, с его голосом был смешан детский хор. Кажется, детишки просили подарки, пытаясь дотянуться до его лица, и, похоже, они очень любили его. Все выглядело настолько милым, что нельзя было оторвать взгляд. Эмоции Суарин ничем не отличались от лица призрака, хоть на нём была трагикомическая маска. С одного лишь взгляда она поняла, что призрак просит досмотреть это зрелище до конца. Послушно не отрываясь от всей этой милой, на данный момент, картины, девушка улыбнулась, но, когда мужчина снова что-то непонятное проговорил, его рука достала из-под обшивки охотничий нож. Улыбка мгновенно исчезла с лица девушки, но зато она появилась у обладателя конного хвостика с безумной ухмылкой человека, который будто говорил ей: «Ну, что детишки. Поиграем в мою игру!» Ужасная мысль за секунду возникла в голове девушки, и она успела представить, что произойдет потом, в дальнейшем. Дети замерли от волнения, сразу притихнув — это и насмешило мужчину. Лицо Суры выражало теперь ненависть к нему и отвращение. Мужчина заткнулся моментально; он лишь грубо схватил сильной рукой за шиворот одного взъерошенного мальчишку. — Отпусти! Отпусти меня! — закричал ребёнок, пытаясь вырваться из цепких лап маньяка, напрасно тратя свои силы. Он испуганно смотрел на свою будущую смерть голубыми, полными слез, глазами, но его никто не собирался щадить. Маньяк приподнял нож над своей головой, готовясь нанести первый удар, но Суарин безо всяких колебаний подбежала к мальчику, прикрывая его своей спиной, ловя хладнокровный взгляд убийцы, а тот, словно не замечая ее, нанес удар… «Он не может… Он не должен!» Зажмурившись, она затаила дыхание. За все то время, что Суарин стояла, заслоняя собою мальчика, она не успела ничего почувствовать. Все-таки открыла глаза, но ничего такого не произошло. Только и увидела застывшего с безумной улыбкой сошедшего с ума родственника, который её даже не видел. Он вынул окрашенный в кровавый цвет нож из груди мальчика. Сура недоуменно посмотрела на острый прибор, а затем, ощупав рукой живот, поняла, что её не видят и не слышат. Убедившись еще раз, что цела, девушка с белоснежными волосами обернулась. Кровь застыла в жилах от того, что она увидела; у мальчика, которого она так отчаянно пыталась спасти, оказалось тяжелое ранение, и в любую секунду он мог умереть. Из груди его текла теплая липкая кровь. Сквозь Суарин он умирающими глазами смотрел на убийцу, пытаясь что-то сказать, но сил уже не было. На глаза навернулись солёные слезы, и она упала на пол, а затем подняла взгляд на Куклу в маске. — Останови все это! — вдруг выкрикнула она, жалостно глядя на ни в чем не повинного призрака. В ответ он лишь опустил скрытое лицо вниз и прошептал тихим голосом, словно вдыхая слова: «Не могу…» На такую зверскую картинку энергично среагировала маленькая девочка. Завизжав, она побежала в неведомую ей сторону, спасая свою невинную жизнь. За ней хотели последовать остальные, но одни лишь кричали о помощи, другие плакали, сидя около Пиратской Бухты. Сура могла получить нервный срыв, но никто не обращал на нее внимания, кроме этой бесполезной куклы, хотя она пыталась всех успокоить. Другая кукла, которая была похожа как две капли воды на ту, что стояла с ней рядом, пыталась остановить это — вот только её тоже никто не видел кроме девушки и другой куклы, так не неё похожей. Мужчина лишь истерично захохотал, разинув рот, его злорадный смех разнесся эхом по всему залу, что ещё сильнее напугало детей. Они не знали, что им делать; где спрятаться; как сохранить свои жизни от цепких, окровавленных в крови их лучшего друга рук маньяка. — Идите ко мне, мои милые. Я хочу с вами всего лишь поиграть! УХАХАХА-КХА-КХА! Извините, я чутка подавился воздухом; надеюсь, и вы подавитесь им в скором времени, — противно прошипев, он ехидно улыбнулся во весь рот и хищно провел своим слизким языком по острому лезвию ножа, медленно приближаясь к той самой испуганной девочке, которая вжалась в темный угол. Ему так хотелось окончить эти сопливые сцены… — Слышь, ты! Да, ты! Не с-с-мей трогать мою младшую сестру, урод! — подняв стул над головой дрожащими руками, крикнул мальчик, а затем кинул его в сторону того, кому несколько минут назад всецело доверял. Маньяк поймал стул в сантиметре от своего лица и отбросил его в аниматронников. Стул попал в голову Фредди, будто бы убийца знал, в кого попадёт душа убитого им голубоглазого мальчика, которого он недавно убил. Медведь лишь покачнулся, но не упал, а вот стул без каких-либо повреждений отлетел к Чике, сбив железный кексик вместе с подносом на пол. Мальчик отличался с черными взъерошенными волосами, как у хулигана, и зелеными глазами. Футболка скорее была старшего брата, так как была явно велика смелому мальчишке. Убийца сменил своё направление и направился к храбрецу. Он долго бегал, уворачиваясь от безумца, но тут он споткнулся о тот самый кексик, и смерть оказалась так близко. — Ты умрешь! — прошептал убийца, вонзая в один из кроссовок лезвие. — Теперь не убежишь! Ухахаха, кха-кха, — закашлялся убийца. Зрачки мальчика расширились от невыносимой боли. Слезы потекли ручьём, смешиваясь с кровью, которая осталась от его лучшего друга Люка. Он упал именно в лужу крови своего лучшего друга, который теперь всегда будет его лучшим другом, как и остальные. — Элизабет, прости, что сегодня я сломал твою куклу. Прости, что дразнил тебя, ведь я… Я… Люблю тебя, ты ведь моя младшая сестра! — сквозь слезы промямлил мальчик. Девочка, которую пытался защитить ее старший брат, зарыдала во весь голос, не находя себе места кроме как в углу. Ее друзей убивал какой-то мерзкий тип в костюме золотого зайца, а она ничего не могла с этим поделать, даже защитить своих друзей. Она не могла! Могла, если бы она была роботом или обладала бы необычными способностями — может, тогда она бы и смогла остановить его; но она ничего не могла. Ей оставалась только звать на помощь изо всех своих сил. Она, конечно, отвлекла его, но он лишь еще громче засмеялся. — Глупая девочка, вас никто не спасёт и не услышит. Хах, разве я похож на глупого кролика, — посмотрел он в сторону Бонни, явно адресуя это ему. — Так и быть, я расскажу вам свою историю, прежде чем убить, — его нога прижала голову тринадцатилетнего Тобби, чтобы тот понял наконец, что смерти ему избежать не получится. — У меня была девушка, которая любила меня, и я её тоже очень любил, но твой пьяный папочка сбил её, — он устремил взгляд, полный ненависти, на Роджера, который как раз в этот момент округлил глаза от удивления, сидя около Пиратской Бухты рядом с Фокси. Наверное, он хотел спрятаться за занавесом, надеясь переждать весь этот ужас и выжить, но у него этого не получилось. В тот момент, когда он приоткрыл занавес, Фокси секунду посмотрел на него, а потом кинулся и схватил в свои железные объятья; но, по непонятной для мальчика причине, он остановился и поднял свою голову, устремляя холодный взгляд на хозяина, мол, только скажи — и я убью его. Лис-пират напоминал ручную собачку: скажешь фас — и она разорвет детей без всякой жалости; но этого приказа ему не давали. Другими словами, все равно души в нём не было, а если когда-то и будет, вряд ли он сможет ослушаться своего создателя. — Хороший мальчик; а теперь отпусти его и не вздумай сам его убивать без моего на то приказа. Я хочу убить его собственноручно, — протянул маньяк и добавил: — Надеюсь, вы будете вечно благодарить своего лучшего друга за вашу скоропостижную смерть, а лучше его отца. Но перед своей смертью, Роджер, ты увидишь смерть своих драгоценных друзей. Раз ты их пригласил на свой день рождения, значит, они тебе важны и дороги так же, как и мне моя дорогая и любимая Элизабет, — он на секунду прервался, мечтательно закрыв глаза, а когда их открыл, в них промелькнуло не только безумство, но и жажда мести. Усмехнувшись, маньяк продолжил: — Которую я потерял из-за твоего отца! Ты, конечно, не виноват в его пьянстве, но я хочу, чтобы он потерял самое драгоценное, что у него есть. Твоя мать не так давно умерла, не так ли? Ты ведь не думаешь, что это было случайностью? О, ты и подумать такого не мог на своего лучшего друга, — невинно похлопав длинными ресницами, маньяк снова изменился в лице. — Ты меня разочаровал, мальчик; а я-то думал, что отличники во всем разбираются лучше других, как и я в свое время, — безумно заулыбался он, делая паузу, снова мечтательно закрыв глаза. — М-м-м… Кровь твоей мамы была такой сладкой. А теперь… — последовали три хлопка. — Фокси, фас! — развернувшись корпусом к заплаканной девочке, он хотел указать на нее, но потом передумал и, отпрыгнув назад, словно какой-то зайчик, указал на Робина указательным пальцем. — Зря вы пришли на его день рождения, очень даже зря. Фокси, не медля ни секунды, отпустил испуганного рыжего мальчишку, бросаясь на другого. Одного прыжка хватило, чтобы огромный роболис оказался рядом с черноволосым смельчаком, который уже успел и поплакать, и попрощаться с жизнью. Машина безжалостно оторвала мальчику правую руку, а затем и левую, да с такой скоростью и легкостью, будто бы вырывала ненужные страницы из какой-то там тетрадки. Робби кричал, пытаясь вырваться из цепких объятий железного лиса, но машина без всякой жалости продолжала выполнять приказ. Вдруг вместо того, чтобы начать отрывать ноги мальчика, машина почему-то без всякого приказа треснула железным кулаком Робина, вырубая его, что очень не понравилось его хозяину. Его хозяин хотел слышать крики, стоны, даже — что скрывать? — мольбы оставить им их бесценные жизни. Картинка с детским трупом, истекающим свежей кровью, вызвала у девочки тошноту и сильное головокружение. Этой пятиминутной сценки хватило на то, чтобы испортить детскую психику. Ноги предательски подкосились от внезапно появившейся слабости. — Зачем ты так… — шепчет она тонким голоском в тишину, хмыкая, глотая слезы. В ответ, лишь противный смех. Он явно решил поиздеваться над ней, над маленькой и ни в чем не повинной девочкой, поэтому поднял свой указательный палец на Дафну и отчетливо произнес туже самую команду: «Фас». Истеричный хохот эхом прошелся по всему заведению. Дрожащая девочка еле держалась на ослабнувших ручках, но, из последних сил оттолкнувшись от холодного кафеля, она встала и побежала из-за всех своих сил в надежде сбежать из пиццерии, ведь, как полагалось, выход был совсем близок — лишь добежать до двери и пробежаться по коридору к главной арке. Дафна, не осмеливаясь даже обернуться, смотрела только вперед, когда за её спиной послышались тяжелые железные шаги. Это бежал Фокси. Девочка только успела добежать до дверной ручки, как лис тут же схватил ее за шею и повалил на землю. Макс хотел помочь своей подруге, но не мог этого сделать, поэтому его глаза судорожно забегали по временно закрытому праздничному залу. Сердце ушло в пятки, но глаза все же наткнулись на вентиляцию. Мальчик медленно опустился на колени и пополз в её сторону, смотря на маньяка на всякий случай. Лучше бы он этого не делал: он тогда бы заметил тот злосчастный кексик, который пнула его коленка и послала меж ног маньяка. С одной стороны гол, а с другой — это игра не в футбол, а во что-то другое, не на жизнь, а на смерть. Сквозь пробитую насмерть тишину вдруг заиграла тихая колыбельная, которая и спасла Макса. Она была так мелодична и красива, что в девушке загорелось желание побыть рядом со своей сестрой. Хорошо быть в обнимку с дорогим тебе человеком и знать, что все плохое в жизни обходит тебя стороной. Страх — это то самое чувство, что тревожило девушку больше всего. Она не знала, что делать, кроме как наблюдать за этой сумасшедшей куклой в маске и той ужасной картиной перед глазами. Маньяк не обратил внимание на кексик, даже не опустил свою голову вниз, а кукла лишь подняла до груди правую руку, вытягивая ее перед собой, после чего появилась яркая вспышка. Когда вспышка соизволила рассеяться, Суарин смогла разглядеть другую картину, словно кукла перемотала какой-то фильм вперед. Обхватив грудь руками, так как по телу прошлось ощущение холода, девушка заметила в руках Марионетки коробку, обвязанную голубой сияющей лентой из шелковой нити с мерцающими блестками. Перед куклой уже стояли четверо душ детей с пустыми взглядами. Кукла в маске хотела подарить им вторую жизнь на месть тому «зверю», который забрал у них самое драгоценное, что у них было. Не только жизнь, но и семью. Больше они не услышат мамин голос — разве что в своих воспоминаниях. Парящая в воздухе кукла сняла с себя маску, что была невидима для всех, кроме Суарин, под которой скрывалось лицо мальчика с черными плачущими глазами. Его перевернутая улыбка говорила о тяжелом прошлом. Марионетка, которая стояла около детей с маской на месте предполагаемого лица, наконец-то протянула свой первый подарок мальчику. Пока тот справлялся с раскрытием коробки, все успели получить подарки. Коробки были обвязаны ленточками под цвета аниматроников, намекая каждому, кто подлежит своей будущей реинкарнации. Вещи, что недавно были упакованы в коробки, уже были надеты детьми на себя. Они отлично подходили под новый цвет их глаз. Девочке с золотистыми косичками достался слюнявчик с красочным названием «Letʼs eat!». Одному из мальчиков, а именно шатену, достался милый черный цилиндр и черная бабочка. Эти вещи придавали ему довольно-таки официальный вид. Другому же озорному мальчишке с волосами рыжего оттенка и веснушками почти по всему лицу досталась пиратская повязка, которая теперь закрывала левый глаз, а вместо одной руки уже ярким металлическим светом блистал крюк, который появился у него после открытия подарка. Этот мальчик был настолько рад этому, что даже начал плясать, напевая песенку пиратов, но на него никто не обращал внимания. Вдруг веселящийся мальчик посмотрел в сторону стоящей девушки и сказал: — У меня такое странное чувство, но я не знаю, что это. — Ты умер, как и твои друзья. Тот кошмар — это твоя и твоих друзей смерть. Ошарашенный такой новостью, мальчик заплакал. — Это не правда! Это всего лишь сон! Ведь я всегда во снах пират. Скажи, что ты пошутил! Скажи! — потребовал плачущий мальчик. — Ты такой наивный. Мы мертвы! — вдруг заорал брюнет. — Не ссорьтесь, я нашёл способ вам помочь отомстить, — попыталась успокоить их Марионетка, доставая большую книгу из ниоткуда. — Что это? — указывая на вещь пальцем, с опаской спросила девочка. Марионетка лишь молча открыла загадочную книгу. Он еще не успел прочитать заклинание, как книга засветилась всеми цветами радуги и окутала этим светом детей. Их вмиг втянуло в костюмы аниматроников. В их грудь залетели те самые ленточки от подарков, загораясь маленькими звездочками под цвет. *** 1993 год, 31 октября. Вентиляция, как и сама пиццерия «Пицца Фредди Фазбера», хранила в себе множество секретов и тайн, но это совершенно другая история… Частыми посетителями этой вентиляционной системы были отнюдь не люди, а сами аниматроники, которым, по-видимому, не сиделось на месте, как было положено послушным роботам. Вот и сейчас там находился один из аниматроников, и, когда он двигался, корпус эндоскелета издавал скрежет и характерный стук, который напугал бы охранника до трясучки (к сожалению, тот был уже мертв). Его тело, выпотрошенное от любопытства: «А что-же там внутри?» — валялось посередине офиса с оторванным лицом, так, что видны были вытекающие мозги из сломанного черепа, напоминающими кашицу «съел и обратно», с выпученными яблокоподобными глазами. В общем, выглядел он явно лучше эндоскелета, который сидел, в отличие от других, на своем законном месте — в мастерской. Приблизившись к источнику шума, а точнее к верхней решетке вентиляционного люка, Мангл увидела весьма-таки странную картину: Призрак золотого медведя изображал пирата. Ну, по крайней мере, он пытался изобразить во всей красе постаревшего Фокси, который, в свою очередь, вскочил на стол, присев, словно собираясь пуститься в присядку, затем прыгнул, оттолкнувшись задними лапами, при этом вытягивая лапу, на которой красовался крюк, вперед. Со стороны он походил на летающего супермена. Буквально через несколько секунд побежденный прозрачностью призрака Фокси валялся звездочкой между сломанными частями стола. Лисичка мысленно пожалела бедного лиса и ни в чем не повинный и сломанный стол, который, собственно говоря, никого не трогал и чужих вещей без проса не брал, в отличие от Голден Фредди. Ну зато с ним никогда не было скучно. Как-то раз один из охранников притащил с собой на работу грелку. Зачем ему она, никто не знал, но вот Голди умудрился сделать из нее подушку-пердушку и подложить ее Той Бонни, да так, чтобы его публично унизить. Это была месть за съеденную пиццу. Которую новый Бонни зачем-то съел, даже не чувствуя её вкуса. Кто бы мог подумать, что этот на вид милый золотой медведь такой злопамятный? О, этот кролик гонялся за призраком всю ночь, а Голди наслаждался возможностью поиздеваться над ушастиком, как любил его называть. Странно, но Бонни он называл не ушастиком, а морковкой, что и выводило зайца из себя за считанные секунды. Стоило хулигану так его назвать, как ближайший предмет летел в призрака, проходя насквозь, что Бонни понимал, безусловно, но он не мог сдержаться, поэтому директору приходилось менять стулья чуть ли не каждый день, а столы, к счастью, реже. Люстра, вместо которой теперь была маленькая лампочка, свисающая на тоненьком проводке, была сбита стулом неделю назад. Страшно было представить, а лучше и не вспоминать, сколько владельцу этого заведения пришлось вытащить денег из кошелька, иногда рыдая ночью в подушку, вспоминая, сколько ему обходятся в месяц эти затратные хулиганы. Об этом задумывался только Фредди, так как был самым серьезным и адекватным в команде «Олд», чего нельзя было сказать о команде «Той». Если Фредди был самым ответственным и отвечающим за свои слова и поступки, то Той Фредди был полным противоречием всех достоинств, причисленных к его другой версии. Зато он не стесняясь выражал свои чувства и говорил напрямую, что думает о той или иной личности — даже о стуле, который из-за полусломанной ножки и веса самого аниматроника, а также веселых покачиваний на нём взял и сломался, а мишка, ударившись о плитку затылком, высказал ему все вплоть до того, что выкинет его в окно (естественно, забыв, что окон нет, не было и вряд ли будут вообще в этом заведении, так похожем на праздничный бункер для самоубийств). Фокси вскочил с яростным выражением на морде, выражавшемся в опущенных вниз бровях, открытой до предела зубастой пасти и красных точках вместо серебряных. Если бы он только умел стрелять лазером из глаз, то разрушил бы здесь намного больше, чем какой-то там стол и стул, запущенный после вскакивания на лапы, который чуть не сбил единственную лампочку, грустно покачивающуюся из стороны в сторону на искрящемся проводке. Бонни, как ни странно, исчез из поля зрения сломанной пиратки, да и Фредди куда-то подевался, чему Мангл только подивилась, ведь полминуты назад они были здесь. И тут до Мангл дошло. Её окуляры плавно перешли на искрящейся провод, а затем на виновника всего этого балагана. Через несколько секунд раздался такой звук, который бывает, когда лампочка падает кому-то на голову и разбивается вдребезги, разлетаясь острыми стеклышками в разные стороны. План был таков: лампочка разбивается о кафель, а Мангл забирает повязку из лап Голди и торжественно возвращает её в лапы любимого за какую-то там секунду — но вышло все совсем по-другому. Так как пират был весьма зол и пытался достать снова и снова воришку, его голова была приподнята вверх до предела — если бы Мангл только знала, что она сейчас натворит, то никогда бы не стала перекусывать искрящийся и покачивающийся из стороны в сторону провод. Лампочка упала на Фокси, а точнее — прямо ему на левый глаз. В начале ничего не происходило, но потом пират дико заорал. Его душераздирающие крики вскоре перешли на рык от безумной боли, что он испытывал, так как недавно был частичный апгрейд, который отвечал за чувствительные сенсоры, распиханные почти по всем местам аниматронников; только вот зачем их установили в глаза, если это приносит боль, никто не знал — даже сам директор. Может, кто-то их ненавидит всем своим существом, не любит и желает им только боли и зла? Кто знает, тот все и понимает. Директор любил своих роботов, но он хотел сделать из них нечто большее, чем просто роботов — можно даже сказать, что он догадывался о происходящем, сопоставляя в своей полулысой головушке слухи и легенды об этом загадочном месте. Мангл очень хотелось пожалеть Фокси, но она думала, что если он узнает, что именно она принесла ему такие мучения из-за лишения глаза — хоть он и подлежал восстановлению, — то просто-навсего не захочет её больше видеть, знать и любить — поэтому она поспешила скрыться в вентиляции, сбегая от проблем и внятных объяснений.***
1993 год, 1 ноября. Туда, сюда. Швабра по полу. Туда, сюда. Выкинуть мусор, а затем заглянуть по старой привычке в комнату охранника. Худенький, с очень длинной бородой до колен и голубыми глазами старичок с очень серьезной миной на лице закинул ногу за порог и замер, так и не опустив её. Мохнатые брови, похожие чем-то на усы, подпрыгнули на лоб, а точнее залезли будто бы на полулысину, притворяясь чёлкой. Опустив все же ногу, он сделал пару наклончиков вперед и назад, а также почти во все возможные стороны. Хиленький уборщик дошел до мертвеца с кашей вместо лица. Сделав очередной наклон, но уже к ноге толстяка, уборщик все же попытался дотащить его до выхода из офиса. Хрустнула спина — и старичок, охая и ахая, ушел. Через минуту он вернулся, но не один, а с тачкой из кладовой, домкратом в ней и топором. Оставив все это в офисе, старичок заковылял за самыми важными предметами в этой ситуации. Когда Кузьма Иванович удалился, кексик соизволил моргнуть и сообщить своим друзьям на своей волне: — Чикусик, смотри не проморгай, как этот якобы спортивный и суровый уборщик будет расчленять очередного охранника, — гордо заявил он, моргая глазками-камерами с характерным звуком. Чика залилась противным хохотом, как и остальные, кроме Фокси, но намного приятнее. — Он?! Пхах… Кудах… Пхах. Кха, кхах. Он?! Расчленить?! Ну ты и юморист, — не выдержал цыплёнок и добавил напоследок: — Максимум, что он может, так это выкинуть тело пострадавшего в болото за нашим заведением. Ну и иногда в мусорные баки, но чтобы этот старичок расчленял… Ты же сам видел много раз, что он на это не способен; зачем я вообще тебе это объясняю? — послышался шлепок по морде, который так любят делать многие, когда их не понимают. — Вот увидишь, на этот раз он все сделает правильно. У меня… Ну, такое, это самое… предчувствие, — замялся Карл. — Какое еще предчувствие, Карл?! А-а-а, я забыла, что ты новейший бета-тестированный искусственный интеллект, разработанный одним безумным человечишкой, который и убил нас, между прочим, а моего любимого Кевина-кексика, который был до тебя, взял и разобрал. Ненавижу его! Послышались шаги, но Карл телепатически на своей волне все продолжал разговор со своей, так сказать, мамулей. Зайдя задом и лунной походкой, старичок нацепил на себя кепку и, включив магнитофон с уже вставленной кассетой, прошептал еле слышным шепотом: — Не хочешь по-хорошему… Будет по-плохому. — Я же говорил! — очень громко и звонко пискнул на своей волне Карл, чуть не прокричав эти слова вслух. Заиграла песня: Не покажу тебе Все то, что есть во мне… Но жаль, в душе все не под контролем… Охранник медленно подошел к тачке с нужными ему предметами. Ты от меня беги, Ведь стану зомби — По телу ярость разольется с кровью. Его морщинистые пальцы дрожали, но, сжав их в кулаки на несколько секунд он все же решается взять топор. Царапины везде: В коридоре, на стене. Уже нет сил, и все не под контролем… Он поднял его над головой и вспомнил, что есть домкрат, но, помотав седой головушкой в разные стороны, как бы приходя в себя, он нанес первый удар по предплечью мертвеца. А ярость уж во мне, В моем теле, в голове! Прошу, сейчас избавь меня от боли! Где конец?! Старичку, всем на удивление, настолько понравилось разъединять одни части тела от других, что даже липкие капли крови, запачкавшие его одежду и лицо с руками, не вызывали у него отвращения, как это было раньше. Я чувствую внутри, Как ярость вновь кипит! Признаться сложно, Но я словно монстр! Первая рука полетела через плечо в тачку, а за ней последовала и вторая. Настала очередь ног, так похожих на сардельки, что у ночного уборщика заурчало в животе. Хочу убить себя! Кошмар вновь начался! Признаться сложно, Но я словно монстр! Чика смотрела на всю эту картину, словно она была у неё перед глазами. Остальные, с её позволения, тоже могли подключаться к коварному кексику, которых было на данный момент два; у Той Чики, почти всегда на подносе присутствовали и Олд Чики. Одного звали Карл, а второго, как ни странно, тоже Карл, но, чтобы их не путать, нового кексика посвятили в ряды Той Карлов, хотя многие по привычке звали его так же, как и старого, без всяких «Той» перед именем. Я — я чувствую монстра! Я — я чувствую монстра! Хочу все сохранить, Чтоб дальше просто жить… Но жаль, в душе все не под контролем… С трудом дотащив тяжеленную заднюю конечность мертвеца и закинув её в тачку, Кузьма Иванович поспешил удалиться. Вернулся он уже с термосом горячего чая и своей любимой красной кружкой. — Серьезно?! — удивились на своей волне Чика, Бонни и Той Бонни. У остальных лишь отвисла челюсть — только один Фокси стоял отстраненно, с серьезной мордой. Он не был на своей волне, хоть это и было одним из его любимых занятий, так как всегда можно было блеснуть своим отменным чувством юмора, поорать, а самое главное — почти не затыкаться, перебивать всех и вставлять везде и всюду свои пять копеек. Уборщик пил чай с кровью — капелька красной жидкости сорвалась с кончика его носа. Сёрб. Сёрб. Сёрб. Сёрб. — Аргх, как же долго он пьет этот чай! — заявила обладательница слюнявчика с надписью «Давайте Кушать» на английском, не вставив в рамки своей логики его действия. — Естественно, он же горячий, — сумничал Бонни, указывая пальцем на потолок, на что Чика закатила глаза. Свободу он найдет И всех на части разорвет! Прошу, сейчас избавь меня от боли! Где конец?! — Зачем мы убиваем тех, кто нам ничего плохого не сделал? — четко, со всей серьезностью произнес пират. Теперь у него точно не было глаза, хоть и временно. Хорошо, что Голди вернул ему повязку (он не на шутку испугался за друга: даже перестал над ним прикалываться после этого случая). Я чувствую внутри, Как ярость вновь кипит! Признаться сложно, Но я словно монстр! Хочу убить себя! Кошмар вновь начался! Признаться сложно, Но я словно монстр! Я чувствую внутри, Как ярость вновь кипит! Признаться сложно, Но я словно монстр! Я — я чувствую монстра! Я — я чувствую монстра! Он где-то в темноте, И нет спасенья мне! Его клыки блестят, Ведь сердце он готов забрать! И мой не слышен крик, Это не сон, а быль — Он сидит внутри меня! Убейте монстра! Я чувствую внутри, Как ярость вновь кипит! Признаться сложно, Но я словно монстр! Хочу убить себя! Кошмар вновь начался! Признаться сложно, Но я словно монстр! Я чувствую внутри, Как ярость вновь кипит! Признаться сложно, Но я словно монстр! Я потерял контроль, Свободу он обрел! Признаться сложно, Но я словно монстр! Я — я чувствую монстра! Я — я чувствую монстра! Я — я чувствую монстра! Я — я чувствую монстра! — Мы ведь ничуть не хуже того, кто нас убил, если так посту… — продолжил Фокси как ни в чем не бывало, но его нагло перебила Чика, явно отражая свой характер, так как вторая душа именно той самой убитой девочки никогда бы не смогла повысить голос на того, кого любила — поэтому цыпа втайне его и обожала — но сейчас её возмущение достигло предела. — Ты хоть понимаешь, какой бред ты несешь?! Тебе не надоели воспоминания этих бедных детей?! Да, с другой стороны, без их душ у нас бы не появились свои собственные, как объяснил нам Марионетка, но он их убил! Понимаешь… Убил! — взорвалась Чика от гнева, крича все это ему в морду. На этот раз он смотрел пустым, холодным взглядом, даже не отводя мило ушки, как он всегда любил делать, давя на жалость. — Чика, не надо так с ним. Ты же знаешь, что вчера было… — начал было Бонни, положив свою лапу ей на плечо, но она лишь дернула им, продолжая вопить: — Ты понимаешь?! Знаешь ведь! Глаз тебе твой восстановят, хватит изображать из себя философа! Все мы тут знаем, что ты неуклюжий болтун, вечно достающий всех своими дебильными шуточками! — Чика, перестань, это уже перебор. Это была далеко не просьба! — повысил голос Фредди. Закрыв глаза на секунду, лис снова их открыл. Немного подумав, он продолжил: — Джордж ничего нам не сделал, а мы его убили. Детей, конечно, жалко, но их пережитые эмоции заставляют нас убивать всех людей, которые работают тут ночными охранниками, ведь тот человек тоже был когда-то тем, кем был Джордж — хоть и не таким толстым, — чуть ухмыльнулся лис, но не уголками губ, а приподняв из обшивки нижние веки. — Я чувствую себя монстром, и это далеко не приятные ощущения. — Он все равно заслуживал смерти! Он… Он… Поедая пиццу, когда я пришла его убивать, назвал меня жирной курицей и нажал на кнопку своим наижирнейшим указательным пальцем! Он заслужил смерть, хоть и не от моих рук — лап — да какая теперь разница! Я все равно не та стройная девочка. Я вообще другая, отдельная личность; зачем эта Марионетка только дала им мучительную жизнь в нас?! — на окуляры накатились слезы из специального жидкого раствора. — Мало того, что этот директор… — всхлип. — Дал разрешение на эти сенсорные, очень чувствительные штуковины, так он еще нам и слезы разрешил добавить… Прекрасно! — всхлип. — Лучше бы дал разрешение на новые, стройные, красивые тела, например, как у этого самого, как его там… Терминатора, — разревелась курочка. — Что здесь происходит? — спросил Той Бонни звонким голосом, впрочем, как и всегда, вылезая из правой вентиляции, так как отличался кое-куда ненадолго. Когда он заметил всю этакую разруху, которую устроили без особого труда его друзья, он лишь закрыл лапами лицо, отворачиваясь. — Я даже не хочу думать, что с нами за это сделает директор. Может, он разберет нас на запчасти, гайки и винтики? А может и того хуже: заставит все это убрать. Тем временем уставший и запыхавшийся уборщик Кузьма Иванович кое-как, с помощью домкрата, поместил очень тяжёлое (с учетом того, что руки, ноги и голова были уже отрублены) тело Джорджа в тачку. Продолжение следует…