Песня, скованная льдом

      Едва за окном начали сгущаться ранние вечерние сумерки, как снова повалил снег. Снусмумрик, только что закончивший расчищать террасу и крыльцо, опытным взглядом окинул тяжёлые косматые тучи и со вздохом опустил метлу. Время было безнадежно упущено. В глубине души мумрик прекрасно знал, что уйти отсюда этой зимой у него уже не получится, и это знание пробуждало в нем то, чего он раньше в себе не замечал: тихую злость и отчаяние загнанного в угол зверька. Муми-тролль, конечно, тоже очень наблюдательный, и рано или поздно поймет, что Снусмумрику никуда отсюда не деться. Бродяга не хотел думать об этом, потому что знал: как только настанет такой момент, их с Муми-троллем дружбе придет конец. Весна рано или поздно наступит, и вот тогда он уйдет, чтобы больше никогда не вернуться. - Снусмумрик!.. Мумрик вздрогнул, стряхивая с головы нападавший снег, и обернулся через плечо. Муми-тролль, дрожа от холодных порывов ветра, подошел к другу, прижав к голове ушки, чтобы хоть как-то сохранить тепло. - Здесь так холодно! Пойдем скорее домой. Я приготовил нам ужин и сварил кофе. Мумрик ничего не ответил и отвернулся, глядя вдаль и словно внутрь себя. Оробевший Муми-тролль немного потоптался на месте, ожидая ответа, а потом легонько потянул друга за рукав. - Я хочу уйти, Муми-тролль. Муми-тролль замер, во все глаза глядя на серьезное лицо друга. - Сейчас?! Но река замерзла! Друзья обратили взгляды к мосту, под которым обычно текла говорливая речка, сейчас надежно укрытая плотным покровом снега и льда. - Похоже на то. - А море еще нет, но оно слишком бурное, сейчас там наверняка шторм! - Да, ты прав. - Тогда куда же ты пойдешь? Снова через горы? - Не знаю. Снусмумрик опустил голову, втайне жалея, что не надел свою любимую широкополую шляпу: она всегда помогала ему скрыть от других свое лицо, хоть как-то отгородиться от испытывающих взглядов.       Муми-тролль смотрел на друга, и старая обида вновь шевельнулась в нем. Мысли, задавленные холодом, двигались медленно и неохотно, и зверек чувствовал, что бесконечно далек от ответа, от понимания, почему его друг каждую зиму стремиться прочь от всего, что согревает его сердце. Может быть, это все с непривычки, и поживи мумрик в муми-доме чуть дольше, он бы перестал тосковать о своей свободе, как Муми-тролль не тоскует о потерянном зимнем сне? - Мумрик, но ведь море скоро замерзнет. Ты сможешь уйти по льду. Соберешь новые припасы, а я провожу тебя до купального домика. Муми-тролль взял друга за руки и доверчиво посмотрел в глаза, а потом осторожно потянул за собой, словно дикую птичку на ладони, которую опрометчиво отпустил слишком далеко. - В самом деле... Но когда же оно замерзнет? Снусмумрик поднялся на террасу вслед за другом и всего на мгновение остановился, пытаясь услышать шум невидимого моря, но зверек непреклонно повлек его дальше, в теплый дом. - Теперь уже скоро. Как только перестанет ветер и снег. Закрыв дверь на задвижку и как следует отряхнувшись от снега, Муми-тролль поежился и подался ближе к натопленной печке.       Ужин прошел в мрачной тишине, нарушаемой только бешеным ревом ветра в дымоходе и звоном мелких колючих снежинок, бьющихся в стекло. Муми-тролль изо всех сил старался выглядеть подобающе печальным, но шум бури за окном был для него сейчас самой желанной музыкой. Украдкой поглядывая на мрачного мумрика, зверек незаметно шевелил хвостиком, чтобы хоть как-нибудь выразить свое счастье.       Снусмумрик терпеливо делал вид, что ничего не замечает, лениво черпая ложкой жидковатое варево: аппетит совсем пропал. С горем пополам прикончив свою порцию, мумрик тут же отправился на кухню, не дожидаясь, пока озадаченный Муми-тролль, как обычно, уберет со стола. На кухне было тихо и уютно, только дрова потрескивали в печи, и мумрик расслабился, собираясь помыть посуду. Однако едва он успел налить в раковину воды, как в кухню влетел сердитый Муми-тролль. - Снусмумрик, прекрати немедленно! Тебе же нельзя возиться в холодной воде! - «Нельзя», Муми-тролль? – Мумрик улыбнулся, споласкивая тарелку, хотя от этого слова все в нем задрожало от возмущения. – Ты же знаешь, что такие мумрики, как я, обычно делают с запрещающими табличками, верно? Муми-тролль растерянно посмотрел на друга, а потом вновь упрямо сжал лапки в кулаки. - Снусмумрик, но как же я должен заботиться о тебе, если ты не слушаешь меня? Мумрик развернулся к другу лицом и вытер мокрую тарелку. Несмотря на спокойную улыбку, было заметно, как сильно он напряжен. - Значит, забота – это ограничение чужой свободы своей волей? Это тема была опасной для разговора, но Муми-тролль чувствовал себя обязанным отстоять свое мнение. - Но ведь мы не всегда знаем, что для нас хорошо. Когда у меня болит горло, но я хочу мороженного, мама мне его не дает, потому что это принесет мне вред. - Значит, - мумрик отвернулся и положил полотенце и тарелку на край стола, а когда вновь повернулся к Муми-троллю, на лице его не было и тени улыбки, – ты думаешь, что лучше меня знаешь, что мне нужно? Муми-тролль прикусил язык, слишком поздно осознав, что не просто балансирует на грани, а уже давно легкомысленно её нарушил. На кухне повисла такая гнетущая тишина, что слышно было, как тикают часы в холле и чуть слышно поскрипывают доски над головой, когда Муми-папа ворочается во сне. Муми-тролль стоял молча, опустив взгляд в пол, понимая, что от него ждут ответа. - Ну... нет. Просто я подумал, что тебе лучше отдохнуть... Муми-тролль пробормотал слова едва слышно, от неловкости сжав в лапах подрагивающий хвостик: ссориться с другом ему ещё никогда не приходилось, и теперь он страшно волновался. Однако долго мучиться ему не пришлось. - Хорошая мысль, Муми-тролль. Я ужасно устал за сегодня от всех этих разговоров. Голос Снусмумрика звучал миролюбиво, но от слов веяло такой отчужденностью, что на глазах зверька выступили слезы. Муми-тролль оставался на месте до тех пор, пока шаги мумрика не стихли на лестнице, и не скрипнула дверь, ведущая в комнату для гостей.