Позволь мне быть твоим героем

Прошло несколько недель, тренировки стали еще более тяжелыми. Игроки еле справлялись с нагрузкой в клубе, не говоря уже о занятиях в школе. Но никто не смел сказать слова поперек капитану баскетбольного клуба, который выжимал все соки из команды, даже не думая сбавить обороты. Было тяжело, что хотелось все бросить и полежать где-нибудь в темном месте, чтобы никто не трогал. Сил не хватало ни на что после очередной «легкой пробежки» капитана, смотрящего с каким-то удовольствием садиста, как баскетболисты наворачивают круги, не сбавляя шага. Остановка означала бы проигрыш и последующее за ним наказание, а его никто не хотел получать, зная пристрастие Акаши Сейджуро к подобному виду «просветительских бесед». Тецуя Куроко из-за своих низких физических показателей уставала быстрее всех, прерывисто дыша после спартанских забегов на длинные дистанции и выматывающих тренировок. Но все эти нагрузки того стоили. Может их капитан и был слишком требовательным и непробиваемым, когда дело касалось даже обычной разминки, но его можно было понять. А во всем крылась простая истина - добиться лучших результатов. Какой капитан не хочет, чтобы его команда стала сильнее? Но для Акаши стать просто лучшими было мало. Он не хотел, чтобы те, кого парень выделил и опекал, стали очередной командой, которая вышла на передовую только из-за стремления оказаться самыми первыми в топе баскетбольных клубов. Если мечту легко осуществить, то она не оправдывает свое название. Это было для него низкой планкой. Сейджуро хотел, чтобы с его командой никто не смог сравниться, чтобы никто не смог даже приблизиться на шаг, ликвидируя разрыв, который был бы просто колоссальным. Парень знал, что добьется желаемого результата, неважно, сколько сил и времени на это уйдет, но он всегда достигал своих целей. Капитан школы Тейко жестко тренировал своих игроков не для того, чтобы они сдались при первом же ощутимом препятствии. Для него в приоритете было сделать команду стойкой и закалить в матчах, которые им предстояло сыграть, набираясь опыта. В защите, как и в нападении не должно быть дыр, поэтому Акаши давал указания баскетболистам тренироваться чуть ли не до посинения. Он не терпел расхлябанности и несобранности, расслабляться никому позволено не было до тех пор, пока не были ликвидированы бреши, которые появлялись, если кто-либо пропускал мяч или недостаточно хорошо реагировал на смену темпа. Когда дела хуже некуда, нужно напирать еще сильнее и бороться с полной отдачей. Такие тренировки давали свои плоды. Баскетболисты с каждым днем становились все лучше, действуя, как один слаженный механизм, уже не паникуя, если происходили промахи в играх, больше концентрировались на исправлении недочетов, чем на бесполезные размышления – «почему это случилось в такой момент?». Основной состав больше всех выкладывался на полную катушку еще из-за того, что на них возлагали большие надежды, и они не имели права ударить в грязь лицом и показать себя с самой худшей стороны, когда за них болели остальные. Хоть для посторонних и казалось, что в их группе все прекрасно и чудесно, на самом деле, и среди гениев возникали вспышки злости, вплоть до ругани, в которой принимали участие все, кому не лень, а причина была для этого внушительная. - Ты чего здесь пасешься, Хайзаки? – Аомине Дайки с искорками неприязни в глазах косился на парня, который сейчас стоял около Куроко и снова воровал у нее еду в перерыве между тренировками. – Жри свое добро, а не тяни грабли к Тецу. - Не нервничай, Дайки. Твоя недовольная рожа меня веселит, когда ты ведешь себя, как старый дед. Ас Тейко недовольно смотрел на Хайзаки, который снова отправил в рот рисовый шарик, смачно облизнув большой палец правой руки, чем вызвал брезгливое выражение лица. - Какой же ты недоумок. - От тебя это звучит как похвала. - Вы меня бесите, - ровный голос Мидоримы Шинтаро вклинился между двумя парнями, обращая на себя внимание. Бомбардир доставал из корзины очередной мяч, краем глаза замечая, что Куроко не реагировала на перепалку игроков, предпочитая пить ванильный коктейль и хранить молчание. – Может, уединитесь куда-нибудь, чтобы решить свои разногласия? - Затухни, Мидорима, - рыкнул обозленный Аомине. – Иди, поиграй в мячик и не лезь во взрослые разговоры. - Ты слишком близко к Куроко-чи! Не наглей и отойди от нее! - Что-нибудь еще, Рета? Запиши в блокнот все свои пожелания и представь мне под роспись. - Хватит чушь нести. Не трогай Куроко-чи, я еще раз говорю. - Так, опять я смотрю, продолжается игра твоя. Не надоело? Если заняться нечем, снимай штаны и погуляй по улице, пока прохожих не заденешь, чтобы они тебе вломили и башню снесли. - Хайзаки, заткнись или я стану твоим ночным кошмаром. - Сам заткнись. Кто ты такой, чтобы я тебя слушал? - Президент, - ляпнул Дайки, вызвав этим заявлением странный булькающий звук со стороны Куроко, которая потягивала из трубочки напиток. Сацуки, которая была с другой стороны от Куроко, удивленно моргнула, повернув голову, чтобы посмотреть на подругу и убедиться, что это был не плод ее воображения: - Тецу, ты только что засмеялась? Куроко, оторвавшись от своего коктейля, отрицательно покачала головой с флегматичным выражением лица, но менеджер готова была поклясться, что ей это не привиделось. - А, президент? – издевательски протянул Хайзаки Шого. – Ну, так пойди к психиатру и скажи, что ты президент. Он тебе, тупорез, кабинет предоставит в психиатрической больнице. - Прикуси язык, недоразвитый. - Опять? – тяжело вздохнула Сацуки, надеясь, что капитан хоть как-то уймет этих оболтусов, но он с головой ушел в записи, которые читал на планшете, делая заметки. Девушка наблюдала, как Шинтаро фыркнув, отправился тренироваться, игнорируя баскетболистов, которые еще чуть-чуть и вцепятся друг другу в глотки. – И не устали еще так себя вести. - Шумно. Ака-чин, почему ты их не остановишь? - Да ему весело, - покосилась на Сейджуро Момои. – Даже, если они тут апокалипсис устроят, наш капитан просто усмехнется. Акаши хмыкнул, не отрываясь от бумаг: - И давно ты в предсказательницы записалась, Сацуки? Сейджуро Акаши действительно не собирался ничего делать. Ему становилось забавно смотреть на такие представления, и лишать себя такого рода удовольствия парень не собирался. Сейджуро не вмешивался, предоставляя все разруливать самим участникам скандала. - Я же менеджер Тейко, - гордо отозвалась девушка. – Возможные прогнозы событий входят в мою работу. Общение Куроко Тецуи и Хайзаки Шого не укладывалось ни у кого в голове. Мало того, что они весьма мирно беседовали и не конфликтовали, как это бывало с другими баскетболистами у Хайзаки, так еще возникали ситуации, при которых расклад не устраивал как Кисе Рету, так и Аомине Дайки. Хайзаки Шого терпеть не мог их компанию, но позволял себе разбавить унылые будни присутствием в зоне их видимости, оказываясь почему-то около Куроко, которая не считала подобное поведение чем-то из ряда вон выходящим. В определенные моменты не обходилось без ссор и скандалов. Многим было не по нраву то, что Хайзаки сменил тактику и теперь перетаскивает внимание Куроко на себя, выводя этим других членов команды из себя. Сокомандники не жаловали такого рода контакты, но они не могли запретить Тецуе общаться с этим парнем или ограничить круг ее собеседников, сводя его к минимуму. Аомине больше всех был подвержен вспышкам злости и бесился всякий раз, как только Хайзаки вел себя развязно и нарушал личное пространство его друзей. Кисе, хоть и беззаботный на вид, тоже раздражался внутри, стоило парню зайти в зал и направиться к их компании. Никого не устраивало то, что происходило, но поделать они ничего не могли. Всегда раздражительный и выходящий из себя Хайзаки, матерился на чем свет стоит и не гнушался драками, когда кто-то из парней в школе, либо за ее пределами косо на него смотрел. Добавкой служило присутствие игроков в команде, которые начинали выяснять с ним отношения всякий раз, если в инциденте появлялось имя Фантома. В такие моменты он пребывал в дерьмовом расположении духа и часто свой гнев направлял на Куроко, которая ни в чем не была виновата. Но та не отвечала на его выпады, попивая свой ванильный коктейль из трубочки с характерным шумом, который еще больше выводил из себя Шого. После очередной брани в свой адрес, она допивала напиток, и в Шого летел баскетбольный мяч. Тогда он видел ровную спину девушки, которая шла на паркет, чуть повернув голову в его сторону, и до Хайзаки доходило, что она имела в виду. Своими действиями она заставляла его принимать вызов, брать в руки мяч и идти разминаться. Много раз Шого давал себе слово, что не поведется на ее провокации, и все равно терпел поражение. Куроко брала его на понт, и он снова включался в эту чертову тренировку. Хайзаки злился и бесновался. Он твердил себе, что только круглый дурак поведется на слова Куроко, но в итоге сам же и попадался, читая в ее взгляде «тебе слабо». Ни с того ни с сего взялось желание показать ей, что у него безграничный талант к баскетболу, что его никто не может одолеть и закрепить за собой право лучшего игрока основы. Хайзаки хотел, чтобы Куроко увидела в нем игрока, который намного лучше Аомине, что он может разбить всех, кто стоит у него на пути в пух и прах. Он не понимал своих действий и не мог объяснить, почему это делает. Почему он тренируется вместе со всеми вместо того, чтобы зависать где-нибудь в развлекательных центрах? Откуда это желание показать себя, чтобы та, кто всегда не проявляет и толики тех эмоций, которые есть у других, увидела весь его потенциал и удивилась тому, что его никто не может победить? Шого не жалел противников в игре, если шла тренировочная игра, пускай и между ребятами из баскетбольного клуба Тейко. Кисе Рету он и вовсе не считал за конкурента, блокируя, если тот хотел забить мяч в кольцо, перехватывая пасы, предназначенные ему и демонстрируя всю свою силу. После забитого мяча Хайзаки насмешливо улыбался, показывая блондину средний палец. На подобные выходки у Кисе прокатывалась дрожь раздражения, а глаза становились на оттенок темнее. - Хайзаки, ты тут не один играешь, - Аомине возвращался на свою позицию, не преминув напомнить парню, что тот слишком зазнается. - Выпендрежник, - скрестил руки на груди Мидорима Шинтаро, который стоял рядом с Куроко и Мурасакибарой, зевающим во весь рот. - Хайзаки-кун ни дня не может прожить без внимания. - Есть хочу, а своими действиями он провоцирует Ака-чина продлить тренировку. Заки-чин дурак. - Закройте пасти! – донесся до баскетболистов разъяренный крик вышеупомянутого. - О, услышал. Хайзаки все еще не понимал, что у распасовщицы на уме и не мог прочитать ее настроение, а это еще больше поднимало в нем волну раздражения. Он не привык к тому, что не может чего-то сделать. А Тецую он не понимал вообще: ни ее поступков, ни ее целей, которые она преследовала. Сам того не заметив, он отдал пас, когда перед ним вырос Аомине, дерзко ухмыляясь. Это стало для присутствующих полной неожиданностью. Ни разу еще Шого не позволял себе сделать передачу, полагаясь только на себя, хоть нередко ему и говорили, чтобы он думал и о других игроках на площадке. Но мяч угодил не абы кому в руки, а Куроко Тецуе, которая точным движением отправила сферу обратно Шого, который был уже за спиной растерявшегося Дайки. Хайзаки вколотил снаряд в корзину, зарабатывая очки, после чего свысока посмотрел на товарищей по игре. Куроко с задумчивым видом смотрела на свои руки, не поднимая головы, чтобы посмотреть на триумф сокомандника. - Удивлена? – спросил Шого, уверенный в том, что ответ будет положительным, но промахнулся с выводами. - Нет, не в этом дело. У Хайзаки-куна слабая передача и он отвлекается на мелочи. Пожалуйста, играй лучше. - Чего? – вылупился на нее Хайзаки, вмиг растеряв все свое бахвальство. Неподалеку столпились игроки, делая небольшой перерыв, когда услышали свисток Акаши. - У Хайзаки такая морда растерянная. Что, интересно, Тецу ему сказала? – Аомине Дайки накинул полотенце на голову, хватаясь за его концы и все еще смотря в сторону своих товарищей по игре. - Вернула его с небес на землю, - позволил себе скупую улыбку бомбардир Тейко. А еще больше Хайзаки не мог понять другое: почему рядом с Куроко в нем затихала злость и раздражение, которые были привычными спутниками его настроения? После тренировки компания баскетболистов оказалась в кафе, расположившись за любимым столиком. Тецуя сидела у окна, попивая свой ванильный коктейль, держа стаканчик обеими руками и ощущая на себе тяжелую руку Аомине, который привычно закидывал ее на плечо девушки. Парень препирался с Сацуки, пытающейся объяснить Дайки, что он тяжелый и не стоит наваливаться на Тецую своей лапищей. Каким-то чудом рядом втиснулся Кисе Рета, радостно щебетавший и делающий заказ не только за себя, но и «Куроко-чи», которая не обращала никакого внимания на это. Напротив них сидели Мидорима, Акаши, Мурасакибара и Хайзаки Шого, который предпочел место у окна, лениво подперев кулаком подбородок и смотря в окно. Что он вообще тут забыл? Была бы его воля, он здесь не ошивался, предпочитая тратить свое время в торговых центрах у автоматов, либо привычно шататься по городу, но уж точно не сидеть в подобном обществе, где его не жаловали. А все из-за капитана, которому приспичило отмечать очередную победу, который сейчас и кидал на него мимолетные взгляды, как бы, предупреждая, что ему будет темная, если он свалит. Парень нутром чувствовал прожигающий взгляд Акаши Сейджуро, который бесил его до скрипа зубов. Ситуация пошла под откос, когда Сацуки вдруг воскликнула, привлекая к себе внимание: - Смотрите, что я недавно купила в одном магазинчике! - девушка поставила на стол небольшую коробку с разноцветными надписями и крутящейся стрелкой. – Называется «прими вызов». - Опять очередная девчачья хрень, Сацуки? – поинтересовался развалившийся Дайки. – Типа, в каком возрасте ты перестала мочить постельку? Момои надулась, при этом пару раз возмущенно заколотила кулаком по плечу Аомине, который под смех окружающих, довольно усмехался. - Нет. Тут надо вращать стрелку и выполнять желания. - Наподобие «правды или вызов, - поправил очки Мидорима. – Сразу предупреждаю, я в этом не участвую. Полный бред. - Боишься, что тебя заставят сделать что-то извращенное, Мидорима-чи? - Заткнись, Кисе. Мурасакибара Ацуши ковырялся ложкой в принесенном десерте в виде клубничного мороженого, не поднимая глаз на предмет обсуждения. - Если желанием будет съесть что-нибудь сладкое, то я играю. - Кто бы сомневался, Мурасакибара, - хмыкнул Аомине. Момои удовлетворенно хлопнула в ладоши, после чего повернула стрелку, которая начала быстро вращаться вокруг своей оси и спустя время указала на красный сектор, где была написано желание. Подавшись вперед, чтобы получше разглядеть, она ойкнула, собираясь убрать коробку, но ей не дали сделать этого Аомине и Кисе, которые вовремя цапнули менеджера Тейко за руку. - Э, так не пойдет. Не жульничай, Сацуки. - Момои-чи, что там написано? Девушка густо покраснела, пытаясь скрыть надпись, но у нее не получилось, потому что Дайки выхватил вещицу из рук, читая вслух: - Поцеловать того, кто сидит напротив тебя. Выполняют желание все, кто задействован в игре. Между ребятами воцарилась тишина, прерываемая ржанием Дайки, который положил коробку на стол: - Мурасакибара, ты уж прости, но я не в этой лиге. Ацуши же не слышал того, что ему говорят, полностью сосредоточившись на десерте, который он ел ложкой, прикрыв глаза от удовольствия. - Не смешно, - бросил Мидорима Шинтаро. В его голове зазвенел тревожный звоночек, что ничем хорошим это развлечение не кончится. А, если учитывать, что вся их команда состоит из полных неадекватов, которые могут такие кренделя выписывать, что впору записываться сразу на очередь к психотерапевту, то все становится еще плачевней. Из их компании больше всех по самым непредсказуемым и безбашенным поступкам выделялись Аомине и Куроко. Для напарников по баскетболу правила, рамки, а также нормы поведения были не более, чем пустым звуком. Мидорима уже ничему не удивлялся, потому что при таком составе игроков, каждый день вытворявших черт знает что, это стало повседневностью и частью его жизни. Когда, однажды, в середине матча Аомине полез в драку к сопернику, бомбардир Тейко надеялся на благоразумие и логику Куроко и то, что она сможет остановить друга, но сильно просчитался. Тецуя мало того, что не остановила Дайки, так еще и умудрилась принять участие, когда другой парень нелестно отозвался об их команде. Распасовщица поставила ему подножку, от которой тот с грохотом повалился на паркет, после чего неприятеля окатили ледяной водой из пластмассовой бутылки. Куроко ухитрилась вылить всю жидкость ему за шиворот. Махинации Тецуи были до того неуловимыми и незаметными, что казалось, будто парень подскользнулся на ровном месте и упал по причине, скорее, собственной неуклюжести, чем «помощи» кого-то со стороны, но только игроки Тейко знали, кто приложил к этому руку. Так что нет ничего удивительного в том, что Ниджимура посадил двоих зачинщиков беспорядка на скамейку, запретив выходить на паркет до конца матча, а после этого всю команду заставил вычищать зал до блеска за компанию, чем спровоцировал злобные взгляды в сторону парочки игроков Тейко. Эти двое умудрялись вляпываться в такие истории, что просто диву даешься, откуда у них вообще такие мысли берутся. Покосившись на Куроко, Шинтаро был уверен в том, что сейчас произойдет очередная выходка, и не ошибся в своих выводах. Девушка давно допила свой коктейль, поэтому нашла в себе силы перегнуться через стол, схватив Хайзаки за галстук, притягивая к себе. Шого, который до этого гадко косился на Сацуки, поскольку она сидела прямо напротив Акаши, был застлан врасплох маневром Тецуи. Его глаза расширились, когда губы девушки накрыли его, а ее рука до сих пор была на галстуке, не позволяя отклониться. Вот это кино. - Так и знал, - пробормотал Шинтаро, заметив, как Шого до сих пор не мог вернуть самообладание, застыв, словно истукан, пока Тецуя творила, что ей вздумается. Что-то за столом громыхнуло, после чего послышался чувственный мат. - Кисе, не хочу тебя отвлекать, но ты льешь кофе прямо на стол. Будь аккуратнее и убери за собой бардак, - не теряя марку, посоветовал парень в очках оторопевшему блондину, который с открытым ртом уставился на своих сокомандников с кофейником в одной руке, забыв о о том, где у него стоит чашка. - Тецуя, после этого вымоешь тщательно рот с мылом. А Хайзаки пожизненно будет бегать на время вокруг стадиона, пока я не буду удовлетворен результатом, - опасно сверкнули в свете ламп глаза четвертого номера баскетбольной команды Тейко. Этим выпадом он вызывал бурную реакцию аса. - Акаши, ты чего городишь? Куроко к тому времени отпустила галстук Шого, садясь на свое место, как ни в чем не бывало. - Куро-чин, ну как? - Мурасакибара, завались! – взвился Аомине, все еще не пришедший в себя. - Неплохо, - сказала девушка, - но могло быть и лучше, - после чего стала тянуть ванильный шейк из трубочки, слыша восклицания друзей и то, как Мидорима Шинтаро, до этого пытавшийся сохранить самообладание, на этих словах выплюнул содержимое своей чашки, в которой был зеленый чай. Полный абзац. - Куроко-чи, почему ты поцеловала его, а не меня? Я хочу, чтобы ты делала такое только со мной. - Разбежался, Кисе! Проветри свою блондинистую башку, а то тут повеяло дебилизмом. - Тецу-чан, это ведь была шутка, тебе не стоило делать подобное. Прости, это я виновата, - Сацуки чуть не плакала. - Кто и виноват, так это тот, кто сейчас сидит вместе с нами, - рычал Дайки. – Хайзаки, уродец, я тебя в землю закопаю. Ты чего здесь устроил? - Коробку не я принес, и если уж на то пошло, мы так и не увидели ваши страстные поцелуи, - саркастично отозвался баскетболист, вгоняя Момои в краску. – И ты, Дайки, тоже участие принимаешь в этом цирке, а ведь соскочить нельзя. Шого вовремя вернул себе самоконтроль, но все еще не отошел от представления, устроенного Куроко. Хорошо, что не завис с идиотским выражением лица, не зная, что ему сказать. - Пошел нахрен. - Обязательно, сразу после тебя, - хмыкнул Хайзаки, который поглядывал на Тецую, снова делая глоток из чашки, слыша перебранку Дайки и Сацуки, которая пыталась аса Тейко урезонить. А на губах до сих пор ощущался привкус ванили от напитка, который она до этого пила, и мысль о том, что он ничуть не жалел о том, что произошло. Безусловно, она застала его врасплох, но он никогда не думал, что у нее такие мягкие губы, а поцелуй, хоть и не первый в жизни, что-то всколыхнул в его душе. Он заставил смотреть прямо в голубые глаза, в которых небо не менялось ни на миг, не руша спокойствие и безмятежность подобным поступком. Шого и сам себе не желал признаваться в том, что очень хотел увидеть в глазах Тецуи что-нибудь еще кроме этого ледяного равнодушия.