Позволь мне быть твоим героем

Тецуя Куроко шла по дороге вместе со своими товарищами по игре на финальный матч, который им предстояло сыграть сегодня вечером. Кагами Тайга, шедший рядом, все еще недовольно бурчал за то, что его напарница после игры куда-то пропала, а появилась только на тренировке на следующий день. И это еще мягко сказано. Тренер крушила и громила все подряд не без причины — матч с Кайджо — это не шутки, а распасовщица не появлялась со вчерашнего дня, как только закончилась встреча Фукуда Сого и Кайджо. Хорошо, что Тецуя оказалась на месте вовремя и без опозданий, хоть и выслушала длинную лекцию от тренера и вопросы, градом посыпавшиеся на ее голову. С того дня, как она незаметно выскользнула из квартиры Хайзаки, прошел день, за который в ее жизни ничего не изменилось. Проснувшись в незнакомой квартире, да еще и в железных объятиях парня, спящего крепким сном, она на мгновение растерялась, пытаясь восстановить события, произошедшие ранее. Не нужно быть гением, чтобы понять — ее сюда притащили из-за обморока, вот только почему он просто не взял и не оставил ее там? На крайний случай, мог просто отнести ее домой к Куроко или позвонить кому-то из Сейрин, чтобы те забрали бессознательную девушку. Зная спортсмена, тот не считал чем-то зазорным шарить по сумкам или карманам других, чтобы найти то, что нужно. Так почему из всех возможных решений он выбрал именно это? Куроко осторожно высвободилась из хватки Шого и встала с кровати, глазами найдя свою олимпийку на спинке кресла. Натягивая на себя предмет одежды, она успела обвести взглядом комнату баскетболиста. Шторы были плотно закрыты, не позволяя проникнуть ни одному лучу света, а вокруг царил самый настоящий бардак и хаос: Тецуя уже успела заметить несколько бутылок алкоголя, две из которых были пустыми и валялись на боку, а стакане рядом с ними еще виднелась жидкость, выпитая лишь наполовину. Одежда висела где попало и как попало, от чего Куроко покачала головой. На тумбочке стоял кособокий светильник, будто его не раз швыряли со своего места, но по каким-то причинам возвращали на место, а около него примостились пена для бритья и бритва, не говоря уже о порванных бумагах, клочки которых валялись то там, то тут, добрая половина их успела занять и пол. Подойдя ближе, Куроко заприметила вещь, завладевшую ее вниманием. Пальцы взяли потертую и потрепанную фотографию, в нескольких местах уже были поставлены пятна то ли от кофе, то ли от еще какого-то напитка, но так и не исчезнувшие, даже, если, попытаться их убрать. В глазах показалось непонимание вперемешку с удивлением, после чего Тецуя посмотрела на спящего баскетболиста, все еще пребывающего в царстве снов. Грудь его равномерно вздымалась в такт дыханию, а несколько темных прядей упали на лоб, закрывая глаза. Тецуя уже было сделала шаг вперед к кровати, но, опомнившись, положила обратно фото, застегивая спортивную олимпийку и хватая свою собственную сумку, быстро обулась и тихим шагом направилась прочь отсюда. Это ее не касается. Уже дотронувшись ручки двери, она подавила в себе соблазн развернуться и посмотреть на того, кого не видела так долго, и глубоко вздохнув, сделала шаг вперед, оставляя спортсмена наедине со сном и безмолвной тишиной. Сейчас в компании товарищей, шумно обсуждающих предстоящую игру, Тецуя задумчиво смотрела вперед. Она привыкла переживать боль, восстанавливаться и жить дальше после всего того, что происходило в ее жизни. В ее глазах не отражалось ничего: не было ни беззащитной девчушки, ни уверенной и сильной личности, ни слабой и нерешительной баскетболистки. Была лишь бездонная и необъятная пропасть, где без оглядки тонули все чувства. Улыбка, тронувшая губы — рефлекс, отработанный годами и не имеющий ничего общего с обычными эмоциями. Она редко улыбалась по-настоящему, лишь в кругу самых близких друзей-сокомандников, для других ее проявление чувств так и оставалось закрытым и недоступным явлением. Слова, ловко подобранные под любую ситуацию, на практике служили ей оружием не хуже кулаков и ударов. Стиснув зубы, она всегда шла вперед, не оборачиваясь на прошлое, понимая, что боль вернется, если, все-таки, Фантом надумает повернуть голову и посмотреть — что за ее спиной? Стоило появиться Хайзаки Шого, и все рушилось, как по мановению волшебной палочки. Куроко не знала, чего он добивается такими поступками. Ее не покидало ощущение на площадке, что кто-то пристально смотрит на нее. Такое чувство было ей хорошо знакомо еще в средней школе. Сознание, будь оно не ладно, выискивало невообразимые лазейки и творило в голове такие вещи, что Куроко всерьез задумывалась о паранойе на почве тяжелых тренировок и череды матчей. У тебя больное воображение, Тецуя. И все вмиг становится четким и ясным, предельно понятным. Спиной Тецуя Куроко, будто ощущала эту ухмылку и чуть сдвинутые к переносице брови, а руки тот кладет на парапет, наклонившись и закрывая от посторонних свои эмоции. Словно, хочет спрятать это выражение лица, но на самом деле, это ложное представление. Почему он не оставит ее в покое? Что на этот раз? Призрачный шестой игрок Поколения чудес думала, что он снова пропадет, как и появился в ее жизни, словно, фейерверк. Неужели ты никому не симпатизировала, чтобы быть с этим человеком постоянно? Она сейчас знала ответ на этот вопрос. Вырисовывался знакомый силуэт, подходящий под это больше всех остальных. Любовь, да? Игрок Поколения чудес всегда считала ее утомительной. Тецуя прочитала ни одну книгу, где в красках описывалось это чувство и то, как реагируют люди на подобное состояние. Ее сердце болело, а в голове, как заевшая песня, крутилось имя, так и не вытравленное ни временем, ни тяжелыми нагрузками на тренировках по баскетболу. И, если то, что рассказывали книги — правда, то Куроко Тецуя предпочла бы не встречаться с этой болезнью никогда. За минуты счастья в средней школе снова ощутить на себе боль и разочарование — она не собиралась позволять этому снова брать над собой верх. Куроко не догадывалась, что, пытаясь отдалиться от Хайзаки, она не уменьшала тем самым его интерес к себе. Шого облокотился на перила, смотря на поле, которое приводили в порядок. Он вернул своим волосам первоначальный вид, и теперь они лежали в творческом беспорядке. Народа на этой игре было много, свободных мест не осталось, да Шого сидеть и не собирался, предпочитая наблюдать сверху. Раздался свисток к построению и обе команды вышли на поле. Шого напряженно всматривался в игроков, и замер, когда нашел того, кого искал. Тецуя Куроко стояла напротив соперников, а парень рядом с ней с красными волосами закинул руку той на плечо, что-то шепча. Он получил ответ и разразился воплями в ее адрес, чем вызвал дружный смех товарищей по игре. Ее длинные волосы были собраны в высокий хвост, где была вплетена светло-голубого цвета лента, а на спине гордо поселилась цифра 11. Она была такая же, какой он помнил ее в Тейко — собранная, целеустремленная и остра на язык. Правда, Хайзаки заметил, что эмоций она стала проявлять куда больше, когда стала играть в этой команде. Шого стал свидетелем того, как она, словно ураган, носилась по площадке, передавая пасы и принимая их от товарищей, помогая команде добиться успеха. Ее боевой запал, горящие голубые глаза и твердая рука действовали на команду лучше всяких слов. Она действительно наслаждалась игрой в баскетбол, напоминая этим Аомине, который также вел себя на площадке. Сбежала, даже записки не оставила. А поблагодарить, Тецуя? Игрок Фукуда Сого широко зевнул, будто все происходящее вгоняло его во вселенскую скуку, после чего стал смотреть на распасовщицу Сейрин, своей невидимостью приводящую в тупик некоторых игроков Ракузан. Хайзаки Шого знал — она не нуждалась в жалости или фальшивом сочувствии, а на лживые отношения ей было плевать. Вот только Шого двигали не жалость и уж тем более, не показушная пафосная поддержка, но Куроко все — равно бы не поверила его словам. Он себе-то в этом с трудом верил, потому что не в его стиле было кому-либо помогать, а уж заботиться и подавно. Сейрин снова забивает двухочковый, и трибуна взрывается от аплодисментов и криков болельщиков. Куроко Тецуя кивает головой, когда четвертый номер Сейрин одобрительно смотрит в ее сторону. Кольцо на ее левом указательном пальце с причудливым узором сверкнуло в свете ламп. Перед баскетболистом команды Фукуда Сого замелькали воспоминания.  — Это мне? — удивленно спросила Тецуя, рассматривая вещицу, которую ей положил на ладонь парень. — Нет, блин, я просто так тебе в руку вложил, — огрызнулся Шого. — Можешь выкинуть, если хочешь, все равно в автоматах выиграл. Глаза девушки сияли, а на губах расцвела улыбка, когда она любовалась кольцом, сделанным под серебро, после чего крепко обняла, застав врасплох. — Спасибо. Снова бросок, на этот раз счет сравнялся. Ни одна, ни другая команда не собирались сдаваться, выбиваясь из сил, но, не отступая от своих целей.  — Хайзаки-кун, если смешать голубой и серый цвета, то что получится? — Говно получится, — зевнул парень, растянувшись на лавочке и открывая глаза, чтобы посмотреть на нарушителя спокойствия. — Ум через край льет. — Тецуя, ты за сегодня меня дважды тупым назвала. Кто обзывается, тот сам так называется, в курсе? — Извини, недалекий Хайзаки-кун. — Называть меня недалеким ни чем не лучше! — вспылил Хайзаки. — Ты просто издеваешься надо мной! — Смотри, — девушка прижала свою голубую прядь к волосам игрока, голова которого лежала у нее на коленях. Они расположились под деревом цветущей сакуры после изнурительной тренировки капитана. — Твой цвет и мой смешались и образовался оттенок, похожий на асфальт. — Поздравляю, сделала открытие. И это что-то означает? — Это дорога, — уголки губ невидимки поползли вверх. — Дорога одна на двоих. Быстрый пас товарищу по игре и Куроко снова оказывается на другой стороне площадки, выводя своим финтом соперника из равновесия.  — Почему ты перестал ходить на тренировки? — А ты заделалась моей мамочкой, Тецуя? — развалился Хайзаки в классе на перемене, подперев голову рукой. — Мне просто интересно, почему ты поменял свое мнение? У тебя такой талант, а ты его зарываешь в землю. Если будешь так относиться к баскетболу, то не добьешься успехов. — А мне по хрену, веришь? Баскетбол — тупой вид спорта, и он мне уже наскучил. И то, как я поступаю, тебя не касается, усекла? Зря стараешься, я не собираюсь перед тобой отчитываться. Для клуба, может ты и Фантом, а лично для меня — никто, так что не капай мне на мозг своим бредом. — Я разочарована, — пятнадцатый номер Тейко взяла свою школьную сумку, закинув на плечо и отправляясь к выходу. — Ты тешишь собственное эго. Будешь и дальше сидеть со своим маразмом, и кто-нибудь обойдет тебя в ведении мяча. Дверь с хлопком закрылась. Ракузан снова лидировал, но Сейрин не позволяли отрываться больше, чем на три очка, продолжая проводить атаки. Болельщики буйствовали и вопили, выкрикивая своих любимцев. Скандирование двух команд слышалось с разных сторон, сливаясь в один гул.  — Какого хрена ты убегаешь от меня? — быстрым шагом Хайзаки нагнал девушку, преграждая той путь. — Мне нечего тебе сказать, Хайзаки-кун. — Зато мне есть. Почему ты сваливаешь всякий раз с этими придурками, стоит мне оказаться поблизости? — Они мои друзья, я имею полное право проводить время с ними, а не слушать новый приступ твоей агрессии. — Друзья? — зло рассмеялся Хайзаки. — Хочешь сказать, что вся команда Тейко твои друзья? Еще скажи, что ты и эту тупую блондинку считаешь своим лучшим другом. — Так и есть. А теперь, будь добр, отойди. Мне некогда с тобой разговаривать. — Бежишь к ним? Считаешь, что они тебя не бросят? Глаза разуй, дура! Эти так называемые друзья забудут про тебя, стоит выпуститься из Тейко. Командная игра уже сейчас трещит по швам, и ты думаешь, вы всегда будете не разлей вода? Ты такая наивная. — Может быть я и наивна, — голос распасовщицы звучал твердо, чем заставил Хайзаки замолчать, — и стараюсь видеть в людях что-то хорошее, но не в моем характере, отказываться от тех людей, с которыми я провела бок о бок столько времени. — Дружба, — саркастично хмыкнул баскетболист. — Все это миф, красивые сказочки, чтобы в них верили такие непрошибаемые тупицы, как клуб Тейко. Рета от одного твоего вида кончает на тренировках, стоит только пройти мимо. Повезло тебе с другом, — показал большой палец Шого, насмехаясь. — Ты хочешь вызвать мою злость, но прости, ничего не выйдет. Для тебя я никто, так что не стоит говорить с тем, кого считаешь пустым местом. Прошу простить, но меня ждут. Куроко поправила сползающую с плеча спортивную сумку и продолжила свой путь, ни разу не обернувшись. Если бы она все же решилась это сделать, то увидела бы стоящего посреди коридора парня, который со злобы ударил кулаком в стену, опустив плечи. Внизу продолжалось противостояние, завлекающее зрителей с каждым разом все сильнее и сильнее. Бунт, устроенный Куроко с самых первых дней в старшей школе не остался незамеченным: не каждый день видишь, как нокаутируют всех своих бывших сокомандников. Интересно, как она поступит с Акаши, который не собирается так просто отдавать свою корону? На поле разворачивалось самое настоящее сражение, в котором Ракузан напирали на команду Сейрин, не давая тем взять лидерство и пресекая малейшие попытки сделать что-нибудь для набора очков. — Ничтожество, — выплюнул Шого, увидев, как Акаши снова поставил на колени какого-то игрока Сейрин, который рухнул прямо перед парнем, позволяя тому пройти и забить в кольцо. — Акаши вообще берегов не видит. Но игрок Фукуда знал, что Акаши Сейджуро не всегда был таким. У него тоже были свои слабости, страхи и сомнения, которые есть у каждого нормального человека. Но из-за боязни остаться позади всех он позволил впустить монстра себе в душу. Сейчас только один игрок может до него достучаться. И если не справится он, то не справится никто. Хайзаки скрипнул зубами. Да, он понимал. Если Куроко смогла вытащить своих дружков на путь истинный, то и Акаши должна постичь та же участь, но в отличие от других, капитан Ракузан в теперешнем состоянии был сильным противником, даже чересчур для такой девушки, как Тецуя. Если она потерпит неудачу, то все полетит коту под хвост, а дальше станет еще хуже. Шого смотрел, как Акаши Сейджуро что-то сказал Куроко, наклонившейся, чтобы завязать шнурок. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять — что-то нелицеприятное и жестокое, судя по тому, как она застыла на месте, скрыв глаза под голубой челкой. Ее напарник стоял около нее и что-то рявкнул в ответ Сейджуро, заслужив его высокомерный взгляд и снисходительную улыбку, после чего капитан Ракузан развернулся и ушел к своей команде. Тецуя на пределе. Иногда полезно увидеть окружающий мир в других красках, в прямом смысле этого слова. Люди, привыкшие жить на территории только одного цвета, никогда не поймут того, что происходит за пределами их мира, если все время будут опираться только на единственный оттенок, отторгая все остальные. Иногда необходимо посмотреть через цветной осколок, а еще лучше — через витражное стекло, и мир сразу вспыхивает синим цветом, или загорается желтый, возможно, ты видишь алый, который блестит на солнце, а за ним появляется зеленый, близкий к изумруду. Радуга, застывшая на стекле, подкидывает твоему разуму множество неожиданных и ошеломляющих идей, о которых ты до этого и подумать не мог. Привычные вещи становятся для тебя непривычными, потому что теперь ты видишь их в совершенно ином цвете, точнее, от обилия красок становится так ярко, что начинаешь щурить глаза от такой цветовой гаммы. Но, когда привыкаешь, то эти вещи становятся для тебя лучшими мгновениями жизни. Для Хайзаки Шого стоящая сейчас на паркете девушка, которая боролась за всю команду, была именно тем человеком, заставившим его смотреть на мир через витражное стекло. И он всегда терялся в новых для себя ощущениях и чувствах. «Я запечатаю твою тьму». Фраза, всплывшая в его сознании голосом Тецуи, которая сказала это на площадке, когда он потерял все, что у него было, заставила стиснуть зубы и прогнать пелену перед глазами, через которую он расплывчато видел матч. Все-таки, он понял. Она всегда его защищала. Шого сделал шаг вперед, вцепившись в парапет, глубоко вдохнув. Он знал, что нужно делать. — И долго ты будешь так сидеть, Тецуя? — над залом пронесся громкий голос, который смог перекричать шум толпы и достигнуть адресата. Куроко, до этого присевшая, вздрогнула, когда услышала этот грубоватый голос. Она слишком хорошо помнила его обладателя, а за это долгое время его образ так и не стерся из ее памяти. Голубые глаза расширились, но она не стала поворачиваться назад, просто не имея сил, чтобы даже двинуться. — Кончай придуриваться и вставай! — раздался снова крик со стороны трибун от того, кого она и не думала здесь увидеть. — Я не для того чухал на поезде целый час сюда, чтобы в итоге увидеть, как ты лажаешь. Покажи свой баскетбол и нагни этих уродов из Ракузан, иначе я тебя убью, Тецуя! Слышишь меня? Я убью тебя, если ты проиграешь тейковскому ублюдку и его прихлебалам! Тецуя не двинулась с места, когда Кагами, отошедший от шока, присел рядом с ней, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и застыл на месте. Дрожащие губы и одинокая слеза скатилась по щеке распасовщицы, которая левой рукой прикрыла глаза, чтобы остановить рвущиеся наружу слезы. — Честное слово, — задрожал голос, — он все такой же глупый. Их команда победила с разгромным счетом, и Сейрин потянулись поздравлять остальные. Шого увидел, как ней подходит какой-то парень, которого он не сразу признал. А когда до него дошло, кто это был, то игрок Фукуда зло цыкнул. Это был Касамацу Юкио, капитан Кайджо, который в игре против него бесил даже больше, чем сам Рета. Какого лешего он тут забыл, да еще и около Тецуи вертится? Сама же Куроко отнеслась к присутствию капитана соперничающей команды по-иному. Когда Касамацу подошел с поздравлениями, она не стесняясь, обняла его за шею, не собираясь отпускать. Стоявшие рядом Аомине Дайки с Сацуки смеялись, когда Рета чуть ли не рыдал подобному исходу событий, громко крича, чтобы и его обняла «Куроко-чи». Юкио от таких проявлений чувств не знал, что делать и говорить, но, смекнув, обнял ее в ответ, но все еще держа на лице мину строго лидера. Но та, не смирившись с таким положением дел, пальцами потянула его уголки губ вверх, чтобы тот перестал хмуриться и улыбнулся, что ей и удалось провернуть, когда Касамацу рассмеялся, подхватывая Куроко ниже коленей и закружившись вместе с ней, лицезрев на лице Фантома Сейрин настоящую искреннюю улыбку. Это заставило стоящих рядом парней и других знакомых ребят изумленно смотреть на девушку, которая обнажила свои белоснежные клычки, улыбаясь ярко и широко, что заставляло других выпадать в осадок — первый раз на их памяти Куроко так проявляла свои эмоции. — Вот же ублюдок, — вызверился Шого, пытаясь сдержаться и не убить этого правильного святошу, хотя руки просто чесались. Глаза неотрывно следили за Куроко, которая от проделок парней все еще пребывала в хорошем настроении. Черт. Проклятье. Он прогнал ее, чтобы спасти. Спасти от самого себя и не сделать то, о чем мог пожалеть в будущем. Но этим он сделал больно не только ей, но и себе. Что же он натворил? Хайзаки пытался быть на расстоянии, но у него никогда не получалось держать себя в руках и терпеливо ждать чуда. И будь он проклят, если сейчас оставит все, как есть. Гнев бурлил в нем, когда спортсмен спускался с трибун, чтобы сделать то, что надо было совершить давно, а не расшаркиваться в сторонке, позволяя другим уродам перетаскивать внимание баскетболистки на себя. Пока мы помним, этого достаточно? Чушь. Он не хотел быть просто нелепым воспоминанием.