Вверх по склонам

Моё короткое, по мочки ушей, каре произвело на сестричек Блэк неизгладимое впечатление. Лу тут же подвернула пред зеркалом купе свои косы и, полюбовавшись на себя пару минут, решительно заявила, что тоже обрежет волосы, но после малого совершеннолетия. — Тетушку хватит удар, — пробормотала Вал, запечатывая дверь в купе Хогвартс-экспресса неизвестным мне заклинанием. — А ты, Люси, теперь стала смахивать на лохматого первокурсника, по крайней мере, со спины. — Зато с такой прической возни меньше, — принялась защищать я свою новую стрижку. Она мне очень нравилась. — Я живу в мире магглов, и у них это модно! — Надеюсь, ты наговор отречения догадалась прочитать, кокетка, — хмыкнула брюнетка. — Ты меня обижаешь, — широко улыбнулась я. — Как каникулы? — традиционный вопрос задавался с опаской. — Ужасно, — вздохнула Лу, а Вальпурга свела черные брови к переносице. — Мы переезжаем. — Наши отцы так и не оправились, — пояснила старшая из кузин в ответ на мой недоумевающий взгляд. Волшебные семьи, тем более такие старые, как Блэки, редко покидали обжитые места. — Поддерживать семейный алтарь уже не могут, а дедушки не в силах подпитывать лондонский дом, загородное имение и камбрийское владение целиком. Вот и запечатывают «колыбель рода», оставляя за собой только земельные угодья. А мы переезжаем в столичный пригород, в дом деда Кигнуса. — Который, ежесекундно поминая всю родню до седьмого колена и их странные отношения с некоторыми тварями, очень быстро перебрался в охотничий домик, — усмехнулась Лукреция. — Жить с тетушкой Ирмой тяжелое испытание. — Маман чрезмерно заботлива и слишком нетактична, а Кигнус не терпит, когда ему указывают, — пожала плечами Вал. — А как прошли твои каникулы? — В планировании побега из дома, — блондинка Лу зашлась смехом, принимая сказанное мной за шутку, а её старшая кузина пристально посмотрела на меня. — Надеюсь, у тебя с этим все получится, — просто сказала она. Мы с Томом на это истово уповали, и только эта надежда и поддерживала нас в приюте, обстановка в котором с каждым прожитым днём становилась все тягостнее. Мистер Чонг со своей новой командой «закручивал гайки» как мог, поощряя доносительство воспитанников друг на друга. Запреты и наказания сыпались на сирот только так, вынуждая любым доступным способом бороться за паёк. Расправа была быстрой: «виноватый» получал выговор, ремня и лишался обеда. Тома обычно не пороли, но запирали в холодной комнате на сутки и более. Нас с братом в приюте по-прежнему не любили, ощущая на уровне инстинктов нашу чуждость… Внутренняя атмосфера усугублялась и внешним давлением. Газеты писали о напряжённой обстановке по всей Европе, и от этого всего было тревожно. В этом полугодии я поставила себе цель узнать как можно больше о волшебном домоводстве и способах вести хозяйство. Все более или менее подходящие чары тщательно заносились в особую тетрадь, а от моих въедливых вопросов и уточнений старшие девочки начали терять терпение и грозили сглазом. В отместку этим ведьмам я придумала и поставила на поток зачарованные кулоны и амулеты, отводящие простые ученические проклятья. Принц усовершенствовал свой быстросохнущий лак, и мы снова довольно неплохо заработали, оставив конкурентов далеко позади. Однако белая полоса не может длиться вечно, и в апреле месяце меня прямо с урока чар вызвали к директору. Напуганная вниманием старого мага, я припустила в его приёмную изо всех сил. Постучавшись в массивную деревянную дверь и получив приглашение войти, я директора Диппета не увидела. Вместо него за заваленном пергаментами столом сидел Дамблдор, профессор трансфигурации старших курсов. — Ааа, мисс Палмер, — прищурил голубые глаза маг. — Слизерин, второй курс. Прошу, — он кивнул мне в сторону, и только тогда я заметила двух сидящих у стены гриффиндорок. — На вас поступила жалоба, мисс Палмер, и, поскольку директор отсутствует в школе по состоянию здоровья, я, как его заместитель по воспитательной части, вынужден разбирать это дело. — Позвольте, профессор, — поднялась одна из гриффиндорок, высокая смутно знакомая мне четверокурсница. — Но я подавала жалобу не на Палмер, а на Керн, — она зло покосилась на зареванную соседку, баюкающую перебинтованное запястье. — Дорогая моя девочка, — начал Дамблдор, и я на такое обращение вскинулась и выпучила глаза, настолько оно было здесь неуместным. Остальные же никак на подобное не прореагировали, и профессор продолжил. — Мы уже выяснили, что мисс Керн просто проявила любопытство; это было несколько нетактично, но все же. А вот мисс Палмер, — рыжеволосый волшебник вновь пристально посмотрел на меня. — Скажите, мисс, этот вы изготовили и продали мисс Прюэтт эту шкатулку? — на стол была выставлена расписная коробочка. — Да, сэр, это я, — причин отпираться я не видела. Хорошо хоть со мной рядом не стоят Аурелиус и Лукреция, проблемы этим двоим совершенно ни к чему. — Разве вы артефактор, мисс Палмер? — уточнил мужчина. — Нет, сэр. — Меньше двух лет, как знаете о волшебстве, а туда же! Продаете в школе кое-как зачарованные безделушки! — профессор хлопнул ладонью по столу и поднялся. — Ваше творенье из-за неумело наложенного колдовства причинило существенный вред здоровью ученицы, — Прюэтт на это выразительно фыркнула, а пострадавшая с обожанием уставилась на взрослого мага. — У мисс Керн серьезная травма проводящей руки, и ей предстоит долгое и дорогостоящее лечение. — Не надо было совать свой нос, куда не просят! — Мисс Прюэтт! — одернул девчонку Дамблдор. — Поскольку это ваш первый серьезный проступок, и я надеюсь, что последний, мисс Палмер, то я не стану настаивать на вашем исключении из школы… — Спасибо, сэр, — я чувствовала себя оплеванной. Этот мужик явно крутит нам с Прюэтт мозги, но в чём его выгода? — Вы возместите школе Хогвартс стоимость курса зелий, потраченных на лечение мисс Керн, а это девять галеонов. И выплатите пострадавшей компенсацию в размере пятнадцати. Сроку вам дается неделя. — Я могу идти, сэр?  — Идите, мисс, и запомните, я буду приглядывать за вами. Получив такое напутствие, я покинула кабинет. — Эй! Палмер, Палмер подожди, — уже на лестнице меня нагнала запыхавшаяся Прюэтт. — Палмер, у тебя деньги-то хоть есть? — А тебе что за печаль? — я переместилась на пару ступенек выше, но сравняться с ней в росте не смогла. — Одолжу, — сказала гриффиндорка и вцепившись в рукав моей мантии, затащила в ближайшую нишу. — Не сердись, я знаю, что твоей вины нет. И шкатулка твоя работала отлично! Это все Керн, грязнокровная тварь! Всё вынюхивает, слушает и везде лезет. Повезло мне с соседкой, вот девчонки и подарили мне эту шкатулку. Специально с красным дракончиком выбрали — я их люблю, — гриффиндорка зажмурилась, вспоминая приглянувшуюся вещицу. — А ещё ты похожую сделать сможешь? — Ты что, Дамблдора не слышала? Он за мной теперь следить будет. — Так не сейчас, — воскликнула девчонка и тут же осеклась. — Летом. — Поживем — увидим, — пожала плечами я, выбираясь из алькова. Раздавать обещания незнакомому человеку мне не хотелось. Принц, узнав о постигших меня неприятностях и о том, что нашу деятельность придется сворачивать, заметно огорчился. — Маги всегда продавали друг другу результаты своего труда. И покупатель, принимая риски, всегда мог получить свои деньги обратно. И мы своих тоже об этом предупреждали! — хорохорился он, с остервенением точа свои зельеварские инструменты. — А тут претензии выдвигает сторона, которая сама активировала защиту вещи. Немыслимо! — Ага, — подтвердила я, сидя верхом на парте и кусая ногти. Деньги я занесла заместителю директора в тот же день. А с Керн, науськанная Вальпургой, потребовала клятву о том, что компенсация ею получена и больше претензий она по этому вопросу ко мне не имеет. Гриффиндорка сначала отнекивалась, но когда увидала палочку «бешеной Блэк» у своих рёбер, быстро на это согласилась. Но больше всего меня беспокоил Дамблдор. Рыжебородый профессор довольно пристально наблюдал за мной в большом зале, чем жутко портил мне аппетит. А чтобы перебить его приютскому ребенку, надо ещё постараться. Прюетт, отшитая мною тогда в коридоре, была на меня не в обиде и издали со мною раскланивалась при редких встречах. Глядя на такую деликатность, гриффиндорцам совсем не свойственную, я начала обдумывать дизайн её будущей шкатулки. — … на ингредиенты копил, — продолжал говорить Аурелиус. — Они дорогие, а ситуация у меня, сама знаешь какая… Родители его держали лабораторию где-то в Восточной Европе и погибли несколько лет назад при весьма странных обстоятельствах. И теперь Принц жил вместе с бабушкой и младшей сестренкой, и лишние деньги в этой маленькой семье водились довольно редко. — Сколько компонентов собрать тебе осталось? — лекарственный бальзам для болезненной девочки Эйлин был настоящей идеей фикс её старшего брата. Все заработанные галеоны он вкладывал в свою мечту. — Три. И один из них — слюна огненной змеи, — брюнет тяжело вздохнул. — Она редкая, и я бы на неё накопил, но бабушке удалось при случае купить пыльцу хрустальной лилии. А она хранится всего около года.  — А остальные два? Их достать будет проще? — заинтересовалась я, спрыгивая на пол и одергивая мантию. — Да, но без слюны… — Принц махнул рукой и повернулся к котлу, в котором варил по моей просьбе витаминное зелье для Тома. — А где в Британии водятся эти змеи, ты знаешь? — Да в любом магическом огне, долго оставленным без присмотра. И у меня даже яйцо есть, если положить его в камин — получится змейка. Но какой с этого толк? Для добычи слюны все равно нужен змееуст, а их услуги в даже в Европе дороги, а у нас их даже и не сыщешь. Гонты-то выродились. — А много змейка за раз слюны дает? — продолжила допытываться я. Аурелиус, по опыту знавший, что от меня так просто не отвяжешься, лишь вздохнул. — Четыре капли или две порции ингредиента. — Ладно, до начала августа ты свою пыльцу не продавай, — я хлопнула его по плечу. — И яйцо береги, я знаю, как этих слюней нацедить, но только под клятву, — под моей ладонью парень встрепенулся. — И не в школе. А ты вари, вари. Мне пора на консультацию по чарам. Экзамены пролетели быстро, и показались мне не слишком сложными. И даже на не любимом мною зельеварении мне попался удачный билет. С теоретической и практической частью я справилась хорошо, заслужила благосклонный взгляд от своего декана, расслабилась и задала совершенно неуместный в присутствии Дамблдора вопрос о применении «напитка живой смерти» к курам. Кажется, его мнение обо мне стремительно опустилось на уровень дна хогвартского озера.