Песочный городок

Англия никогда еще не видел Америку в таком состоянии. Всегда шумный, неугомонный, с вечной глуповатой улыбкой и стремлением спасти весь мир, теперь Альфред сам требовал спасения. Сказать, что он был подавлен – ничего не сказать. Джонс то сидел, опустив голову, и ни на кого не реагировал, то начинал метаться по коридору, бормоча что-то нечленораздельное. Артуру хотелось как-то помочь брату, но сейчас он бы точно не смог найти нужных слов. Так и сидели страны в ожидании неизвестного, медленно осознавая, в какую же передрягу они попали. Страх еще не пришел, так как сильнее всего пока была тревога за Канаду. Никто из них еще не видел полной картины происходящего. Все, что они видели – это загадочное убийство, в котором почему-то обвинили доброго и милого канадца. В один момент, не выдержав мельтешения Америки перед глазами, Пруссия, не произнесший до этого ни слова, вскочил с места и с криками набросился на американца. — Успокойся и сядь, достал уже перед глазами мелькать! – прорычал Гилберт, толкая Джонса на скамью. Альфред ошарашено уставился в одну точку, впадая в очередное затмение. Как ни странно он ничего не ответил на выпад Байльшмидта, а тот в свою очередь злобно сверкнул глазами на всех присутствующих, будто это они виноваты во всем. Россия молча взяла его под руку и увела из участка. В коридоре снова повисла гнетущая тишина. Спустя четверть часа после их ухода, наконец вышел начальник участка. Окинув хмурым взглядом оставшиеся страны, громко покашлял, привлекая к себе внимание, хотя все и так сразу же вопросительно уставились на него. Весь вид копа как бы говорил — вы серьезно попали, ребята. — Где... где Мэтт? — наконец подал голос Англия. — Мэтью Уильямс помещен под стражу. Для расследования совершенного им преступления... — но полицейскому не дали договорить. — Вы не имеете права! Мэтт не мог этого сделать! — можно было сказать, что Альфред пришел в себя, так как больше не уходил в себя. Вместо этого он кинулся к копу, схватил его за воротник и начал трясти, как будто так он смог бы доказать невиновность Канады. — Да вы знаете, кто мы такие?!! Тут пришлось вмешаться Англии, что бы заткнуть Америку. Никогда еще разоблачение их тайны не заканчивалось хорошо. Все же люди слишком алчные, слишком любят власть и деньги, а так же, когда узнают, что есть люди-страны, тут же начинают думать, что с их помощью смогут заполучить и то, и другое. Оттащив сопротивляющегося Джонса от полицейского, Керкленд предпочел дальше вести разговор сам. — У вас есть улики против Мэтью? — Причастность Мэтью Уильямса очевидна. Убийство произошло тогда, когда кроме него в гостинице никого не было. На одежде подозреваемого обнаружена кровь жертвы. На орудии убийства, найденном на месте преступления, отпечатки пальцев Уильямса, — полицейский говорил, не выражая никаких эмоций. В таком маленьком городе было бы странно, если бы он, не знал хозяйку гостиницы. Тем не менее, его явно не затронула её смерть. Но Англия предпочитает думать, что это лишь профессиональная черта. — Но… этого действительно не может быть… — Голос Артура дрогнул, но он быстро привел его в порядок. – Мы можем его увидеть? Полицейский в очередной раз окинул страны взглядом, как будто решая, стоит ли им доверять и не попытаются ли они помочь сбежать преступнику. — Кто-то один, – заявил коп тоном, не терпящим возражений. Керкленд тяжело вздохнул и собрался идти за полицейским, но Америка остановил его. Артур вопросительно посмотрел на брата. — Артур, можно я пойду? – как-то слишком неуверенно для своего характера спросил Альфред. Англия хотел отказать, ведь из этого точно не получится ничего хорошего, скорее всего Америка все же разбушуется, Канаде от поведения старшего брата станет лишь хуже, а Артур так и не сможет узнать от Метта, что же на самом деле случилось. Но он лишь вздохнул и пропустил американца вперед, позволяя следовать за полицейским. Как бы Керкленд не старался прятать свою мягкую натуру, она была именно таковой, да и Джонс смотрел на него такими несчастными глазами, что он просто не мог поступить по-другому. Англичанин вздохнул, разочарованный в собственной черствости и снова сел рядом с Францией. Натали взяла его за руку и мягко улыбнулась. Он любил ее именно за эту молчаливую поддержку в самый трудный момент. В обычной жизни Бонфуа могла быть взбалмошной, стервозной, ужасно капризной и надоедливой, но когда дело обстояло действительно серьезно, Натали менялась моментально. Она становилась серьезной и очень спокойной. В такие моменты она порой оставалась даже спокойнее мужа. Это восхищало Артура, и это была одна из черт, из-за которой он решился жить с Францией и даже создать семью. Но насколько бы жена не казалась сильной, Керкленд никогда не позволял ей заботиться о себе, ведь, как бы она это не скрывала, он видел, когда ей больно. И сейчас это было особенно заметно. Ведь Канада ей почти как сын, поэтому она уже с трудом сдерживала эмоции. Что уж говорить о том, что, когда они только пришли в участок, Натали была на грани нервного срыва. Сейчас, уже взяв себя в руки, она все равно выглядела измученной. Артур обнял Францию за тонкие, опустившиеся плечи и ободряюще прошептал: — Все будет хорошо, Канада сильный. Во всяком случае, он не будет истерить, как это бы сделал Америка… — Усмехнулся Англия, целуя жену в мягкую щеку. Канада уже прижался к задней стене камеры, но все равно отчетливо видел ужасное лицо старика, его длинные, костлявые пальцы, грязные, висящие мешком на тощем, скрюченном теле, лохмотья. Неужто у Мэтью вдруг так обострилось зрение? даже поверх очков он мог разглядеть каждую морщину, каждую вену на теле, каждый сосудик в страшных глазах старика. Эти глаза сверлили канадца, создавалось впечатление, что они просвечивают его рентгеновскими лучами. В висках застучала кровь, по лбу скатилась холодная капелька пота. Старик оскалил свои желтые зубы еще сильнее. Тонкие, потрескавшиеся губы разомкнулись, и старик сказал что-то скрипучим голосом, от которого у Канады по всему телу прошла крупная дрожь. До него не сразу дошел смысл сказанных стариком слов. — У тебя есть причина бояться меня, – скорее утверждение, заставившее Уильямса еще раз вздрогнуть и закрыть род ладонями, подавляя крик. – Ты боишься меня, потому что на то есть причина. – Таким же ужасным голосом повторил старик. — Н-нет.. нет причин.. – Канада сам не понял, почему стал отрицать очевидный факт. — Есть, – костлявая рука просунулась сквозь решетку и поманила скрюченным пальцем Мэтта к себе. Нет, тому совершенно не хотелось отрывать от стены и идти к прутьям, но ноги сами, явно против его воли, вели канадца. — Нет! нет! – Воскликнул Мэтью, но попытки сопротивления были бесполезны. Через мгновение он сильно ударился лбом о железные прутья. С ужасом в глазах он взирал на старика, имея теперь возможность еще лучше его рассмотреть. Серая, сморщенная кожа, сухая и потрескавшаяся, почти безгубый рот, черные и желтые поломанные зубы, на голове жидкие волосы непонятного цвета, руки-палки торчавшие из под лохмотьев одежды по локоть были покрыты местами.. плесенью? Сколько бы Канада не смотрел, по-другому он это назвать не мог. Теперь Уильямс мог почувствовать и смрадный запах, исходивший от старика, но закрыть нос он не мог – руки перестали слушаться. — Помнишь меня? – Снова заговорил старик. Помнит ли? Такое не забывается! Слишком большое впечатление произвело на канадца то, что он счел фантомом. – Конечно, помнишь. – Он сипло и тихо засмеялся. – И винишь теперь себя, что не поверил себе. За то, что по твоей вине всех занесло в это проклятый городок! Хочешь узнать, что произошло? Канада, дрожащий как осиновый лист, не двигался, но кажется старик не собирался продолжать говорить, пока не получит ответ. Поэтому Мэтт медленно кивнул. Действительно, он хотел знать, что с ним происходит. Что происходит с этим городом, если с таким глухим местом вообще могло что-то происходить. — Если твои друзья хотят выбраться отсюда живыми, им придется очень постараться, ведь я не отпущу их просто так, – снова этот ужасный смех. – Только подумай, мальчик, это ты во всем виноват. – Голос старика стал невероятно вкрадчивым. У Канады зазвенело в ушах, от нахлынувших мыслей. Он виноват? Все это его вина? Но… он же не убивал ту женщину! В чем же его вина?! — Ты не веришь себе, вот в чем твоя вина. – Старик будто прочитал его мысли. Хотя возможно так и было. Мэтью уже давно понял, буквально с самого начала, что это необычный человек, да и не человек вовсе. – Если бы ты тогда не стал отгонять от себя странные мысли, прислушался к внутреннему голосу… Ты дурак, Мэтт! Все это ужасная чушь! Ты просто не справился с управлением, хаха, вот и все, какой тут мог быть старик? – Внезапно голос старика стал таким же, как у Канады. Он звучал в голове и одновременно изо рта сморщенного существа, напоминающего человека. Да, именно так теперь его видел Уильямс. То, что стояло у решетки камеры напротив, с каждой минутой все больше теряло человеческие очертания. — Признайся, это ты виноват в том, что все твои друзья умрут! – Внезапно громко воскликнул старик. Мэтью наконец смог отлепить лоб от прутьев, сила, державшая его исчезла. Не устояв на ногах, он упал на пол, громко крича. — Нет! Это не правда! Все не так! Я ни в чем не виноват! – Вопил канадец, срывая голос. Глаза его, уже потерявшие осмысленность, бешено крутились. — Ты знаешь, что это твоя вина! – Оглушительно прогремел голос Мэтта. Внезапно искаженное злобной ухмылкой, сморщенное, с потрескавшейся кожей, лицо старика пролетело сквозь прутья камер и оказалось совсем близко с Канадой. Тот завопил не своим голосом и свернулся клубком, закрывая голову. Естественно, на его крики прибежали полицейские. Уильямса скрутили, обездвижив и вызвали скорую. Америка, за передвижениями которого никто больше не следил, смог пробраться к камерам. — Мэтт! – Звал он брата, пока, наконец, заметившие его полицейские, пытались оттащить Альфреда от решетки. – Братик! Мэтью! – Но Канада не реагировал, ведь он и не слышал его, продолжая истерически метаться по полу камеры. Джонсу оставалось только смотреть на это, выкручивая шею, пока копы тащили его обратно в холл. Наконец он смог разобрать, что вопил его брат. — Это не моя вина! – Раз за разом повторял Уильямс. Когда Альфреда, наконец, вытолкнули в холл, у него наконец началась истерика. Он сполз по стене и начал реветь, не реагируя на расспросы Англии. Кажется, вернулась Россия. Во всяком случае, когда полицейские сообщили, что случилось с Канадой, и Артуру уже пришлось успокаивать Натали, его по-прежнему кто-то мягко гладил по голове. Через некоторое время приехала скорая. Канаду увезли в больницу, вколов тонну успокоительного и пообещав, что там не дадут ему бушевать. Странам сказали не ехать туда, так как увидеться с Мэтью все равно не получится. Им пришлось возвращаться в ненавистную гостиницу, второй этаж которой был оцеплен, и где еще сновали копы, приехавшие из Лас-Вегаса. Все сидели молча, будто чего-то ожидая. И дождались. Через несколько часов Мэтью Вильямса нашли мертвым в больничной палате. Над кроватью, на стене кровью было написано одно единственное слово. Кривые буквы складывались в «fault»*. *англ. – вина.