Крылья.

Когда душа заходится в слезах, От боли нестерпимой вы застыли, — Крепитесь всё ж, держа себя в руках, Чтоб вас ещё сильнее не добили. Бывает так плохо, что сердце напоминает изрезанного скальпелем пациента, а душа — кладбище, где похоронены самые прекрасные, но такие болезненные воспоминания.

POV Мира.       Вот мы, в кабинете Иоанна, стоим тут несколько минут и спорим. Нет, я просто наблюдаю как Джон пытается что-то доказать богу. — Я не договаривался на эту должность! — крикнул он, показывая пальцем на меня. Нахмурившийся парень что-то бубнил себе под нос, раздражающе фыркая. — Джон, — отозвался Иоанн. Его голос такой спокойный, завораживающий, что Джон сразу остановился подняв свои карие глаза на бога. — Я знаю, ты расстроен. Но попробуй понять и мою ситуацию; никто не хочет следить за этой девчонкой и, если бы я не соврал мне пришлось бы избавиться от неё.       Тут я вышла из двадцати минутного транса, взглянув на обоих непонятливыми глазами. — Что значит — избавиться? — недовольно сказала я, приподняв брови. — Мира, — всё так же спокойно продолжал тот. — Ты приносишь слишком много проблем. Я и так тебя пожалел. — тяжко вздохнул тот. — А может вы и от Гарпии хотели избавиться с помощью меня, а? — съязвила я. — Мира, не говори глупости! — встрял в разговор Лео.       Я, словно беззащитный котёнок, села на пол, обняв руками коленки. Слезы настигли меня врасплох, и я, не смогла сдержать их. Сердце болело, будто его поджигали, потом тушила, снова поджигали добавляя туда бензина, чтобы посильнее полыхнуло.       Я не хотела никого видеть. Сейчас, я бы хотела остаться одна. Погрустить, приуныть, поплакать. Не знаю что больше меня расстроило: что они бы могли от меня избавиться, или напоминание о лучшей подруге «Гарпии». Боже. При одном только её имени мне становиться плохо. Внутри появляется огромная рана, краешки которой безумно болят. Это просто не выносимо. — Я не могу согласиться следить за ней. — продолжил Джон, который успел покраснеть. — Джон, — продолжил Иоанн. — Подумай о ней.       Они дальше углубились в свой разговор, а я не замечая их, тихо плакала.       Боль — это то, что я уже в сотый раз испытала на своей шкуре. Душевная боль на много сильнее физической. Боль внутри меня, съедала, терзала и обжигала все органы, заставляя свернуться в клубочек и тихо застонать. Правильно говорят, что душевную боль в силах залечить физическая. Казалось, что я кричу в полном зрителей зале, но никто меня не слышит. Казалось, что голос пропал, и ты, не можешь сообщить нечто важное. Безысходность? Скорее да. Именно безысходность. Это чувство тебя давит и угнетает.       Именно сейчас, когда обсуждали мою жизнь, у меня была истерика. Мне было по боку, убьют меня или нет, что-то заставляло задуматься не только о своей жизни. Но уже слишком поздно! Я опоздала! От этих мыслей мне становилось ещё туже. Внутри всё вертелось, словно карусель, перемешивая все картинки прошлого. Сразу меня накрыло три чувства: обида, боль и сострадание.       Пусть меня лучше убьют, чем я буду считать себя виноватой всю жизнь. Я не смогу жить с такой огромной виной! POV Гарпия. — Жаль, что Залго разрешил трогать только Гарпию, на Ская у него совсем иные планы, — печально вздохнула Виктория, но тут же по её лицу расплылась лукавая улыбка. — Давай те поиграем в викторину! — предложила она. — Не угадаешь — жди порезов.       Это напомнило мне китайскую пытку «Тысячи порезов, и жертва умирает от потери крови». — А если я скажу «нет»? — Боюсь это исключено. Сегодня мы будем играть в мои игры и по моим правилам! — Итак, вопрос первый, — сказала она, проводя кончиками пальцев по острому лезвию ножа. — как ты думаешь, я бы убила бы тебя тогда, в твоей квартире?       Забыла упомянуть, после моих недавних воспоминаний о моей семье, когда кто-то ударил меня по голове, это была Виктория. Она уже была демоном, но тогда, слишком мягкой и сентиментальной. — Нет, — ответила я, переводя взгляд на кареглазую. — К чему эти детские игры? Давай, один на один, сразимся. А то эти нелепые вопросы. — Я бы с удовольствием приняла твою идею, но сейчас я решаю во что играть, поняла? — она отложила нож, взяв тесак. — Ответ верный. Теперь следующий…       Она стала ходить по комнате, явно, придумывая и обдумывая речь. — какой считал тебя Грант?       Вопрос не из легких, но я уверена, что справлюсь и с ним. — Слабой, беззащитной, глупой и самоуверенной девчонкой. — перечислила я, в голове пересчитывая, всё ли я назвала.       Она помотала головой в знак отказа. Она не улыбалась как было раньше, её лицо было на редкость серьёзным. — Он считал тебя сильной, — она остановилась. — великодушной, — пауза. — и разумной девушкой.       Она взяла нож. — Не хочу портить твой очаровательное личико. — призналась та, нанося рану на левое плечо. — Виктория! — позвал её какой-то парень и девушка умчалась к нему.       Я подняла свои полные грусти глаза, посмотрев на Ская. Он тоже посмотрел на меня. Я даже не заметила, что его тоже сковали железными цепями. Он смотрел на меня виноватыми глазами. — Зря ты пришёл, они только этого и добивались, — грустно сказала я, посмотрев на Вики которая разговаривала с парнем. — Я бы не бросил тебя! — признался тот, дернув правую руку, от чего цепи громко зазвучали, стукнувшись друг о друга.       Виктория вернулась с радостной улыбкой. — Я принимаю твой вызов, Гарпия. — заявила она.       Значит, придётся драться. Не сомневаюсь, что я одержу победу, но вот только что дальше? Я побежу и что?