Одиночество втроем

      У Ви была всего неделя. Одна банальная неделя, чтобы изменить мир Чимина. Этот серый, пропитанный мраком мир, где уже давно не было солнечного света. Ви смог провести в него солнце. Чимин никогда не задумывался о том, что за ним тайно наблюдают. Он никогда не думал, что кто-то бескорыстно будет его выручать, пусть Пака это и смущало до панического состояния, но где-то глубоко в душе он хотел этого.       Иногда брюнет видел свою жизнь, словно со стороны. Это не было таким уж плохим приемом из многочисленных учебников по психологии, но каждый раз, когда Чимин делил себя мысленно надвое, то ощущал собственную жалость. Для всех он был сильным, целеустремленным и просто тихим парнем, что молча брал и делал, но только Пак знал, что многое из этого - ложь.       Оставаясь в тишине собственной комнаты, там, где всегда пахло вкусными булочками, Чимин размышлял о том, что свернул «не туда». Он пытался найти собственные прорехи, но каждый раз, когда приходил к одному выходу, тихо скатывался с кровати, захлебываясь в горячих слезах. «Почему? Почему моя жизнь не такая, как у всех? Почему именно я? Почему?»       Чимин истязал себя подобными мыслями, глуша громкие всхлипы в сгибе локтя, до тех пор, пока глаза не застилала мутная пелена. Слезы жгли. Они выжигали внутри неровные края собственной ничтожности. Потому что Чимин не сильный, он очень слабый и ранимый. Потому что это больно - осознавать и принимать себя таким, какой ты есть.       Обычно подобные истерики прекращались спустя долгие часы бессонной ночи, оставляя после себя теплое опустошение и пересушенные губы. Брюнет был бы рад поделиться этой болью с кем-то родным и близким, но ведь тогда есть большая вероятность быть непонятым. Его боль является только его болью, и остальным ее не понять. Чимин был сломлен, и собрать себя по крупинкам, пытаться спаять себя тонкой нитью янтарного цвета и заставить жить, как все, не хотелось. Просто устал. И от этого было не легче.       Спустя три дня навязчивого Кима стало слишком много. Он словно проникал в плотные стены чиминовой души и острым гвоздиком пробивал в них трещины. Медленно. Раз за разом вбивая острие чуть глубже.       Чимину это не нравилось. Казалось, словно Ви насмехается над жизнью Пака. Будто ищет повод, чтобы раскусить секрет и вонзить гвоздь глубоко, до полного поворота, и потянуть назад с кусочком разбитого сердца. Эта его небрежная забота, ненавязчивые объятия и тихое, еле различимое «все будет хорошо» на выдохе. Чимину это не нравится. Он не заслужил этого. Он грязный. — Наконец-то, — с тонкой струйкой теплого воздуха выдыхает Чимин.       Ви останавливается где-то позади, почти врезаясь в резко затормозившего Чимина. Его взгляд полон непонимания, а фраза, произнесенная парнем, совершенно не дает ничего нового. Что он хотел сказать этим? — Что-то случилось? — осторожно интересуется Ким, обходя парня и вставая прямо напротив него. Чимин улыбается. Уголки его губ тянутся вверх, скрывая ослепительную улыбку глубоко в теплом шарфе. Но он точно улыбается. Ви улыбается тоже. — Ничего, — отрешенно бросает брюнет, обходя блондина и идя дальше. — Ну скажи, — жалостливо тянет Ви, нагоняя парня и почти врезаясь в сутулую спину.       Тонкая корочка наледи удачно расположилась на пути ноги несуразного Кима, позволяя ему удачно проехаться вплоть до чиминовой куртки. Пак только и успел оглянуться, когда за ворот ухватилась холодная рука и потянула вниз.       Асфальт такой холодный по сравнению с телом блондина, что Чимин невольно зависает. В его голове прокручивается заевшая сцена из фильма, наполненного романтикой, а перед застывшими глазами лишь удивленный взгляд блондина и неловкий румянец. И непонятно, то ли от холодного ветра, то ли от смущающей ситуации в целом. — Так скажешь или нет? — не унимается блондин, когда Чимин, придя в себя, поднимается с земли. Он не подал руку и не помог встать. Это будет лишним. — Что ты хочешь услышать? — не понимает его брюнет, отряхивая испачканную одежду от прилипшей к ней грязи. — Что сделало тебя счастливым? — вопрос блондина вводит Пака в состояние транса, потому что он точно помнил, что не был счастлив последние полгода. — С чего ты взял? — Ты улыбался. — Это не та улыбка, что выражает счастье. — Не строй тут драм, мы не в кино.       И действительно. Чимин нелепо смеется, кутаясь в свой длинный шарф и понимая, что его жизнь точно не похожа на ту сопливую оперу. Но почему-то хочется, чтобы все было как в тех глупых фильмах. Ему одиноко. — Просто я понял, насколько сильно я погряз в этом, — зачем-то говорит Чимин, когда они подходят к пекарне. Пак не предлагает зайти к нему и не зовет на чашку кофе, хотя Ким и сам не раз напрашивался. Чимин не любит пускать кого-то в свою обитель. — Но ты же упал на меня, — парирует блондин, хлопая длинными ресницами и указывая на грязный рукав светлого пальто. — Я не об этом, — без тени веселья. На самом деле Чимину все равно, что говорит ему Ви, и как сильно он старается привести его существование к состоянию «рад этой жизни», потому что ему удобней просто отталкивать от себя. — Хочешь молока? — опять. Ви опять слишком резко меняет тему разговора, и это раздражает. — Я не люблю его. — Неправда! Ты всегда в столовой покупал его! — блондин не верит. «Покупал. Любил. Но разлюбил после встречи с тобой» — Просто выбора не было. — Тогда как насчет булочки? — казалось, словно скажи ему «нет», и парня это сломит окончательно.       Ви хороший, слегка надоедливый, чересчур заботливый и капельку милый. Полная противоположность Тэхену, и Чим в сотый раз в этом убеждается. Но… Почему всегда есть это глупое «но», которое не даст вздохнуть свободно? — Просто пойми, что я не причиню тебе вреда, ты мне нравишься. Шум улиц пропадает, оставляя за собой вакуум и пустоту. — Нравлюсь? — Как друг! Ты не подумай! — отнекивается блондин, тут же краснея и отворачиваясь. «Я и не думал» — Давай свою булочку, — соглашается брюнет, отворяя уже родную дверь пекарни. Ким кажется таким ярким и теплым, но таким далеким, что у Чимина вольно-невольно настроение портится сильнее.       Почему он не может быть таким? Почему снова не может улыбаться от всего сердца, а не этой натянутой потугами общих усилий улыбкой? На эти вопросы Паку только предстоит найти ответы и, возможно, блондин ему поможет в этом. — Тебе с повидлом или шоколадом? Я вот люблю банановый джем, но его так редко делают, что проще уж повидло полюбить. Да, мисс Чхве? Пожилая продавщица виновато улыбается, обещая озорному блондину испечь его любимые пончики с банановым повидлом, взамен предлагая банановый чизкейк. — Это не то, что мне нравится, но спасибо, — кивает Ким, хватая свой кулек со сладким и внимательно поглядывая в сторону Чимина. — Три булочки с молочным шоколадом и кокосовой стружкой, пожалуйста. — Значит, все же шоколад, — задумчиво тянет Ви, оплачивая их покупки. — Приходите к нам еще, — приветливо улыбается женщина, и блондин радостно машет ручкой, позабыв о вежливости и хоть грамме манер. Чимину за него стыдно, и, пожалуй, это первая эмоция, которая появляется в его душе спонтанно. — Сколько я тебе должен? — доставая потрепанное портмоне, поинтересовался брюнет. — Дай подумать, — прикладывая указательный палец к губам, протянул Ви. — Просто вычисли и не томи, — бурчит Чим, нервно оглядываясь по сторонам.       Он не надеется встретить тут знакомых или же собственные кошмары, просто на блондина смотреть невозможно. В сердце начинает теплеть, а узлы стягиваются в плотный шар. Ви буквально рушит его мир, восстанавливая его по кирпичикам после. От этого становится дурно. — С тебя кофе, — ярко улыбается блондин. Это впервые, когда он так прямо заявляет о своем желании подняться в квартиру брюнета. До этого были лишь тонкие намеки, которые с легкостью удавалось обходить стороной. Сейчас такое не сработает. — Я просто отдам тебе деньги. — Не будь таким холодным! — А ты не будь так эгоистичен!       Словно старые заглушки на заржавевших часах, терпение блондина лопнуло. Он уже месяц пытается наладить с ним отношения, но в итоге все сводится к острым и давно отточенным шипам, что Чимин с радостью обнажает изо дня в день. Он уже третий день ведет открытую игру, а не прячется за многочисленными столбами очередной пустой улицы. Иногда Киму кажется, что его действия больше смахивают на привычки маньяка, однако желание добиться от Чимина хотя бы дружбы слишком сильно. Чимин как вершина айсберга, как далекая звезда, которая точно знает цену чувствам. Это нравится блондину.       Мальчик, что вечно был окружен людьми, которым был не нужен. Он обрадовался, узнав, что Чимин не такой. Обрадовался, а затем влюбился. Вот так неожиданно, подобно яркой вспышке. До этого он пробовал встречаться с различными симпатичными ему людьми, но все сводилось к одному концу. Они, узнавая, какой Ви на самом деле, старались его избегать. Два одиноких и разбитых сердца. Два барана, которые не могут друг друга понять. Так может продолжаться целую вечность. «Прости», сказанное одновременно, повисает в воздухе. — Пойдем, я налью тебе кофе. — Тогда я поделюсь с тобой своим чизкейком. — Я тебе не дам булочек. — Жадина! — Я их просто очень давно хотел попробовать. — Ты все равно жадина. — Замолкни.