Одиночество втроем

      Быстротечная волна времени уносит вслед за собой все горькие воспоминания, оставляя лишь мутный след той ужасной поры. На удивление Чимина, он больше не вспоминает и даже не сравнивает Ви с Тэхеном, четко разделяя этих людей, как две разные личности.       Да, Ви не идеален, но все так же мил и добр, пусть иногда и выдает кучу странных замашек, непонятных для Пака. Однако не все так гладко в их отношениях, потому что для Чимина пересилить самого себя оказывается просто непосильной задачей. Он до сих пор не подпускает к себе Кима больше, чем на расстояние вытянутой руки.       Ви не обижается. Абсолютно нет. Потому что для него Чимин становится чем-то ценным и нужным, а прошлые обиды и недосказанности остаются на задворках сознания лишь легким дымом. Вроде бы и стоит узнать у брюнета, отчего он так его пугается и не позволяет даже обнять по-человечески, но с другой стороны, давить на него не хочется. Пак кажется хрупким и беспомощным, а его замашки на тему несформировавшейся дерзости уже и вовсе перестают удивлять. Блондин не спешит признаваться в любви и даже не требует повторных слов от самого Чимина, потому что до сих пор улавливает невидимую, возведенную из плотного бетона стену, что не позволяет Чимину до конца выдохнуть в присутствии Кима.       Да и не уверены они в силе чувств. Это все повисает тяжким грузом в воздухе, грозя обрушиться плотным туманом на их головы в один из дней. — Чимин-а, — тихо зовет его блондин, когда свет в темном кинотеатре гаснет, создавая интимную обстановку. Хотя куда еще интимнее, когда стены и сиденья отделаны темным и таким пошлым бордовым бархатом. — Что такое? — Чимин чувствует себя неуютно, потому что время позднее и в зале только они, да и Ви слишком близко к нему.       Это пугает и одновременно приводит в какой-то детский восторг, потому что Ким слишком похож на того самого «принца» из детских сказок. Странное это желание - ощущать себя «принцессой», но такой вот Пак Чимин от рождения «сказочный» и по-своему «волшебный». — Ты замерз? Хочешь, можешь надеть мою кофту, — холодные пальцы протягивают вязаный свитер, позволяя смуглой руке покрыться гусиной кожей от прохладного воздуха из кондиционера. — Мне не холодно, а вот ты уже успел замерзнуть, — возмущенно мямлит Чим, отталкивая предлагаемую одежду от себя.       Ви хрипло смеется, натягивая на своего парня кофту и утягивая его следом на себя. Ножки Пака повисают в воздухе, ведь рост не позволяет Чимину коснуться пола ступнями, а теплые ладони на собственном животе попросту не пускают спрыгнуть. Брюнет краснеет до кончиков ушей, радуясь, что темнота зала способна скрыть его позор. — Вот, так теплее, верно? — медленно выдыхает Ви на ушко, утыкаясь носом в мягкие волосы Пака и неспешно втягивая аромат яблок. Чимин любит этот аромат так же сильно, как и другие приторные ароматы.       Чимин тушуется, не зная, как точно отреагировать на близость блондина. С одной стороны, ему до безумия хорошо и даже под ложечкой приятно сосет от переизбытка нежности, но с другой стороны, в голове опускаются все рычаги, крича об опасности, крича о боли и неуловимом страхе, что выбивает из груди последние капли воздуха. «Боже, пусть он отпустит, пожалуйста!»       Чимину хочется кричать. Ему хочется бежать и спрятаться, но Ви так крепко держит и настолько ровно дышит в шею, что становится отчасти спокойно.       У Пака голова идет кругом, а еще в мыслях он непроизвольно начинает сравнивать эти прикосновения холодных пальцев с теми, что когда-то к нему прикасались. К нему, такому невинному и наивному Пак Чимину. — Не нравится? — в голосе слышны нотки обиды, потому что Ви и так не позволяет себе даже банальные прикосновения, боясь отпугнуть от себя Чимина.       Брюнет трясет головой из стороны в сторону, не в силах раскрыть рта. Ему не важно, что блондин его может не увидеть в темноте, главное не дать понять тому, что в данный момент по его пухлым щекам катится слеза. Чимин вновь ненавидит сам себя и свою «грязную» душу.       Так и протекает весь сеанс какого-то очередного экшена. Чим иногда тянется в смущении за своим стаканчиком с колой, которая вредна вообще-то, но это не особо важно. Стараясь делать как можно меньше движений на упругих бедрах, Пак и сам того не зная, причинял дискомфорт блондину. Тяжело сдерживать свои чувства, когда объект твоего неприкрытого обожания собственноручно елозит по ногам. — Хочешь сесть обратно? — сглатывая ком в горле, интересуется Ким. Чимин застывает на одном месте, ощущая, как собачка от молнии на джинсах блондина неприятно упирается ему между ног. — Да, пожалуй, — выдыхает Чимин, не зная точно, показалось ему это на нервной почве или все же… Проще было думать, что это Пак слишком опошлил ситуацию. — Ноги затекли, — зачем-то оправдывается блондин, запуская руку в попкорн и нервно жуя воздушную кукурузу. — Прости, знаю, что тяжелый, — смущается брюнет, вновь глотая гадость из своего стакана.       На этом их диалог и вовсе завершается, погружая зал в звуки фильма на экране, а также редкие хлюпы газировки о трубочку. Чимин предпочел забыть обо всей этой ситуации в целом, мало ли, может все-таки показалось. — Хороший был фильм, — потягиваясь, восклицает Ким.       Чимин устало плетется след в след за блондином, стряхивая с себя крошки от попкорна и выкидывая попутно пустой стаканчик. — Да, правда сюжет затянули они, — фырчит Чим, выискивая в заднем кармане платочек. — Что ищешь? — Пролил колу на штаны, хочу оттереть, но, кажется, платок дома оставил, — жалуется Пак, понимая, что привычной тряпочки в его кармане нет. — Давай в туалет зайдем, я тебе ототру, — улыбается блондин, протягивая руку парню.       Брюнет тушуется. Не зная, стоит ли протягивать свою руку в ответ, да и вообще доверять себя Киму всецело. Почему-то под ребрами ноет неприятно, а в памяти мелькает недавнее ощущение бугорка в чужих штанах. И сколько бы Чимин ни пытался не придавать этому значения — все равно не мог. — Но у тебя тоже нет платка, — мямлит Чим, осторожно отводя руку за спину, так, чтобы Ви точно до нее не дотянулся. — Что ты как маленький! Там есть полотенчики, ими и ототрем! — Я сам могу. — Пойдем, я в туалет схожу, а ты штаны почистишь.       Ви не соврал. Как только дверь на кабинке щелкнула, Пак смог выдохнуть. В носу щекотало от обилия хлорки, а щеки то и дело наливались пунцовой краской от звуков, исходящих из кабинки. Всё же все мы люди и писаем одинаково, но почему-то сей факт все равно выбивал брюнета из привычной колеи. Оттерев липкое пятнышко на своей штанине, Чимин принялся намыливать руки ароматным мылом. — Оттер? — блондин возник совершенно неожиданно рядом, слегка убирая руки парня от воды и намыливая собственные все тем же мылом. — Да, — Чимин вновь рдеет, не понимая самого себя.        В груди вновь расплывается то самое теплое чувство, а от Ви все так же приятно пахнет чем-то сладким и жареным попкорном. Аромат хлорки отступает назад, позволяя Паку наслаждаться этими секундами сладости. И почему ему так нравится этот запах? — Ты так во мне дырку просверлишь, — тихо смеется Ким, вытирая руки об бумажное полотенце и протягивая другое застывшему Паку. — Прости. — Что-то хотел мне сказать? — изгибает бровь Ви, наблюдая за краснеющим брюнетом. — Можно… — Можно. — Но ты ведь даже не дал мне закончить! — Это не важно, ведь тебе можно все. — Могу я тебя обнять? — Чимин сам смущается своей просьбы, но пальчики, вопреки всем смущениям, тянутся к талии блондина, прижимая того к себе. Они так и замирают у раковин, наслаждаясь теплом друг друга и легким запахом хлорки. — Чимин-а, — тихо шепчет блондин спустя пять минут крепких объятий и мягких покачиваний. — Мм? — в такт ему тянет брюнет, утыкаясь носиком в складки одежды. — Ты жестокий, знаешь? — грустно усмехается блондин. — Тебе не нравится? Прости, — Чим как всегда делает выводы раньше, чем последует ответ. — Не в этом дело. — А в чем?       Блондин слегка отстраняется, оглаживая острый подбородок брюнета ладонью, а после слегка придвигает голову ближе, опаляя своим дыханием чужие губы. — Мне приятно, но я тоже хочу нежности, — с тихим вздохом, слетевшим с уст Чимина, мягкие губы блондина накрыли сводящие с ума губки Пака.       Чимин не может поверить своим глазам, но позволяет Киму себя целовать, наслаждаясь легкими касаниями губ и не ощущая прежнего отвращения. Ви больше не мажет языком и даже не стремится углубить поцелуй, лишь нежное прикосновение и легкие укусы. Не более того. — И еще немного, — отрываясь на долю секунды, шепчет Ви, вновь накрывая губы Чимина, позволяя и себе и ему осесть на холодный кафель туалета. И пусть весь мир подождет, потому что в голове у обоих пустота и розовая дымка.