Одиночество втроем

      Ночные кошмары. Возможно ли избавиться от них раз и навсегда? Наверняка каждый страдал от одного и того же вечно повторяющегося сна, что сводил с ума своим обрывистым продолжением, а иногда и вовсе терялся в мутной дымке.       Вот и Чимин мучился от подобных «кошмаров», что пробирали до озноба и неприкрытых порывов нелепой злости. Потому что его «кошмар» напрямую происходил в реале и, к сожалению, вверг в него он себя сам.       Да, бесспорно, ему было хорошо в обществе блондина, но с каждым днем Ви, сам того не замечая, непринужденно давил на неокрепшего Пака. И вроде бы Чима это не особо напрягало, даже давало слепую надежду на то, что он все еще кому-то нужен таким «грязным» и запутавшимся в себе человеком.       Брюнет ощущал себя болотом, чья грязь с виду была идеального изумрудного цвета с яркими белыми водяными цветами на поверхности, но таким же опасным и скрытным. Чимин никогда не позволит кому-либо из его окружения узнать о той ночи в лесу. Никогда и никому. Это его личное табу и семь замков из тонкой стали.       Счастье? А что входило в это понимание? Для Чимина счастье было равно яркому солнышку и коротким минутам тишины, потому что после пяти минут чистого наслаждения Ви вновь вторгался в пространство. И пусть Пак пытался донести до неугомонного мальчишки, что он тоже человек, и у него тоже должен быть свободный метр вокруг себя — Ким не понимал. — Давай попьем чай у меня сегодня? — неуклюже и как-то по-ребячески скулит блондин, закидывая свои длинные ноги на коленки Пака. Чимин фыркает, скидывая тяжесть с собственных ног, и невольно ежится, когда Ви накидывается на него с объятиями.       Чимин честно пытается ответить на чувства Кима, но каждый раз невольно прячет трясущиеся пальцы в карманы джинсов. Ви не пугает, просто… Просто для Чимина все еще сложно отвечать взаимностью. — Мы пили его пару часов назад, — в голосе брюнета сквозит наигранное недовольство, а пухлые пальцы медленно выныривают из кармана, ибо дрожь ушла.       В последнее время панические атаки уменьшились, а дрожь проходит быстро. За это, наверное, стоило бы поблагодарить блондина, но тогда лишних вопросов ему не избежать. Ким Ви слишком внимательный и дотошный. — Ну пошли ко мне, фильм посмотрим, — не успокаивается он, повисая на изрядно уставшем после работы Паке. — Не отстанешь, да? — выдыхает Чим, поворачивая голову слегка вбок, чтобы разглядеть этот озорной огонек в глазах Кима. — Нет, ты же мой парень, а значит должен выполнять мои прихоти, — заключил Ви, хватая пухлую ладошку и невесомо целуя ее у основания, так, чтобы Чимин понял в сотый раз о его чувствах.       На пухлых щеках расцветает алый румянец, а длинные черные ресницы мгновенно опускаются, слегка дрожа. Чимин не привык к такому порыву, пусть они и случаются довольно часто. — И тебе не важно, что я устал сегодня? — мямлит в возмущении брюнет, выворачиваясь из-под руки парня. — Я тебе массаж организую, сойдет? — улыбается блондин, подмигивая. — Только не сильный и без масла, — соглашается Пак, чувствуя собственную обреченность, а еще неприятное ощущение в шее. Мышцам и правда не помешает расслабиться. — Конечно! — радостно воскликнул Ким, прыгая вокруг брюнета.       Дом у блондина не очень большой, как может показаться с первого раза или же Чимин просто привык к его размерам и перестал удивляться наличию нескольких комнат в разных сторонах дома. Парень никогда не думал даже поинтересоваться у блондина, кому именно принадлежит другая комната, потому что и сам понимал, что за его вопросом последует следующий. Так люди и раскрывают свои тайны перед другими. Этой причины вполне хватало, чтобы не удовлетворять собственное любопытство.       Только вот почему-то Чимин раз за разом, как его нога переступала через порог чужого дома, норовил открыть запертую дверь, а за ней и следующую, ведь в этом доме несколько кладовок, которые первоначально планировались под санузлы. — Тебя сразу массажировать или ты сначала поешь? — моя руки в раковине, интересуется Ким.       Чимин вздрагивает, выныривая из собственных мыслей и подходя чуть ближе к ванной комнате, чтобы блондин не кричал на весь дом свои вопросы. — Я бы попил кофе, — почесывая носик, бубнит Пак. — Опять не хочешь признавать, что голоден? — недовольно подмечает Ким, вытирая мокрые руки об полотенце и протягивая его Чимину. — Мой руки и марш за стол! — Я не хочу! — выкрикивает брюнет, краснея до кончиков ушей, потому что это чертовски смущает, а еще у Ви весьма странное понятие о размерах одной порции. — Последняя ложечка, Чимин! — недовольно фырчит блондин, пытаясь пропихнуть в рот Пака ложку с рисом и любимым карри. — Двадцать пятая ложка назад была тоже последней, Ви! — подмечает брюнет, вновь проигрывая неравный бой блондину. Ложка успешно попадает в рот. — Вот и умничка, а сейчас допивай водичку, и мы пойдем массаж делать, — хлопая в ладоши, чеканит Ким. — Да в меня воздух больше не влезает, о какой воде идет речь? Да и не говори со мной, как с маленьким! — Для меня ты милый малыш, — подмигивает парень, скрываясь в коридоре. — А ты для меня мучитель, — прискорбно выдыхает Чим, плетясь следом за Кимом.       Такая типичная полупустая комната не удивляет больше брюнета, потому что, по словам Ви, тут раньше было много плакатов с грудастыми девушками, а сейчас в них отпал смысл. Сначала Чимина смутило это признание, но Ви тут же его успокоил, сообщив, что плакаты исчезли еще до их знакомства.       История об их исчезновении так и осталась недосказанной, а после и вовсе забытой. Да и Чимину это не важно, главное, что не он послужил тому причиной. — Ты садись, если только шея волнует, — кивая в сторону небольшого пуфика, говорит блондин.       Под длинными тонкими пальцами мелькает сенсорная клавиатура, а после на всю пустую стену проецируется какой-то фильм про космос. Ви любил смотреть на звезды. Которые в Сеуле были видны редко, а проектор спасал ситуацию в целом. — Только не сильно, ты обещал, — напоминает Чимин, присаживаясь на мягкую мебель. — Помню. Футболку-то сними, — усмехается парень, подходя к Чимину вплотную. — А поверх одежды нельзя? — Царапать будет. — Нестрашно. — Какой ты у меня застенчивый, — тихо прыснул Ким, вставая позади Чимина и невесомо начиная массажировать напряженные мышцы.       После недолгих плавных движений Чимин полностью расслабляется, блаженно прикрывая глаза и слушая тихую мелодию из небольших колонок на столе Ви. Мягкие подушечки пальцев приятным холодком пробегались по воспаленным мышцам, радуя их временным облегчением. Чимин напоминал сам себе размягченный пластилин, который ловко приобретал нужную фигуру под пальцами мастера.       Блондин явно увлекся процессом, прикусывая кончик языка и мягко скользя по плечам чуть ниже, слегка выше и левее. Ви любил бархат чиминовой кожи, что сравнивалась с кожей ребенка, но доступ к ней он имел весьма скудный. Вот и сейчас наличие на парне футболки его порядком бесило.       Чимин же полностью расслабился, доверяя себя всего приятным ощущениям и слегка постанывая при особо сильном нажатии пальцев, потому что у Ви действительно «золотые руки». — Ха-а, — выдохнул Пак, слегка морща носик. — Не делай так, Чимин-а, — шепнул Ким, вновь проходясь по шейному позвонку, срывая с губ Пака новый громкий выдох. — Нежнее, слишком сильно, — сипит Чим, поднимая ладошку вверх, пытаясь остановить давление пальцев Кима.       Рука проходит буквально в паре сантиметров от оттопыренных домашних штанов блондина. И это хорошо, что Чимин этого не замечает. — Ха-а, ну больно же, — хнычет Чим, пытаясь соскочить с пуфа, но его крепко держат за плечи. — А я смотрю, ты неплохо так устроился, — раздается хриплый бас у двери, — братец. От одного только знакомого звука у Чимина все страхи, что он так упорно скрывал, вырвались наружу. Его уши навсегда запомнят этот звук. Звук голоса Ким Тэхена.