"Душа человека" (This Man's Heart)

В августе жителей Сент-Сесиль привело в страшное волнение известие о том, что Себастьян Моран и Джим Мориарти устраивают у себя во дворе грандиозный пикник. За много лет они уже прославились своим умением устраивать великолепные празднества, и никто не сомневался, что этот пикник не станет исключением. Марта Хадсон участвовала в подготовке праздника – на этот раз помогала с угощением, собирались быть и Лейстреды. Шерлок на удивление легко согласился прийти, а все потому, что последние недели он пребывал просто в фантастически хорошем настроении. В настолько хорошем, что, если бы тетушка удосужилась попросить, Шерлок, наверное, согласился бы сопровождать ее в церковь, хоть нынче было и не Рождество. Погода выдалась прекрасная, солнце только-только входило в зенит. Дул свежий ветерок – настолько свежий, чтобы охладить танцующих, но не настолько, чтобы застудить остальных. Грегори принес гитару и присоединился к группе горожан, у которых тоже были инструменты. Так он пытался произвести впечатление на свою нареченную, которая танцевала со своей лучшей подругой Молли Хупер; они хохотали и кружились, взметывая вихри длинными юбками. Угощение было изумительно вкусным – мясо удалось нежным, кукуруза сладкой, вскоре гости наелись до отвала, и только все новые и новые бутылки с вином не уставали откупориваться. Те, кто не танцевал, оживленно беседовали, любуясь закатом, и каждый, по крайней мере, дважды отказался от «еще кусочка» десерта миссис Тернер. Марта весь вечер танцевала с обоими хозяевами, а потом к импровизированной танцплощадке ее повел племянник. Они, грациозно двигаясь, танцевали под медленную песню, но когда музыканты взяли более быстрый темп, Шерлок, к большому удивлению и радости своей тети, не отставал. Марта смеялась, как девчонка, а когда музыка смолкла, Шерлок обнял ее за плечи и громко расцеловал в обе щеки. Он запыхался, лоб у него блестел от пота, две верхние пуговички на рубашке расстегнулись, открывая взору слегка покрасневшую шею. Молли смотрела на него со своего места, что-то быстро прошептав на ухо Саре. Шерлок плюхнулся на пустой стул, рядом сидели Джонатан Андерсон и Салли Донован. Шерлок лишь мимолетно посмотрел на них и не заметил любопытных взглядов, которыми они украдкой его окидывали. Однако Шерлок недолго пробыл в одиночестве: через несколько минут, ободренная своей подружкой Сарой, к нему подсела Молли. – Прекрасный вечер, не правда ли? – спросила она. Шерлок с любопытством посмотрел на нее, удивленный, что кто-то из знакомых с ним заговорил. – Могло быть и хуже, – осторожно ответил он. – Кажется, вам с миссис Хадсон было весело. Он возвел глаза к небу, зная заранее, к чему ведет этот разговор, и решил подождать, пока Молли сама скажет что-нибудь такое, после чего ее можно будет оборвать. Когда он промолчал, она продолжила: – Мне тоже весело, однако, меня пока еще никто не пригласил танцевать. Шерлок опять промолчал, и Молли расценила его молчание как знак того, что можно продолжать. – А ты бы не хотел? Потанцевать, я имею в виду. Ты хорошо танцуешь. – Я уже отвечал на этот вопрос, и мой ответ не изменился. Нет. Конечно же, Джонатан и Салли наблюдали за разыгрывающейся прямо перед ними сценой, и когда Молли встала и пошла на свое прежнее место, Джонатан поднялся. – В чем дело, Холмс, для тебя здесь слишком много сисек? – Не позорься, Андерсон. Понимая, что на них смотрят, Джонатан подошел к Шерлоку ближе – наверное, ему нравилось быть в центре внимания. – Может, ты бы предпочел потанцевать со мной? Андерсон говорил приторным тоном и с нарочитым сарказмом протянул Шерлоку руку. Сзади засмеялась Салли, а Шерлок отшатнулся – вторгались в его личное пространство. – Что не так? Я для тебя слишком хорош? Может, хочешь, чтобы я нацепил маску? – спросил Андерсон, посмеиваясь. Как только Джонатан произнес эти слова, Шерлок понял: тот видел его с Джоном во время одной из встреч, и весь город еще не гудел об этом только потому, что Андерсон ждал подходящего случая для удара побольнее. Шерлок предпочел смолчать, любое его слово могло только подогреть слухи. Он отвернулся, собираясь уйти. – Содомит! – крикнул ему вслед Андерсон, и Шерлок замер. То ли Джонатан забыл, кто организовал пикник, то ли его это мало волновало, но Себастьян Моран, который стоял неподалеку и наблюдал за всей сценой, не мог допустить таких речей. Его усы дрожали от бешенства, а когда он заговорил, его голос так загремел, что гости оказались ошеломлены сильнее, чем если бы рядом выстрелила пушка. – Молодой человек! Я не потерплю таких гнусных высказываний в моем доме! Вам придется либо извиниться, либо уйти! Салли Донован сразу вскочила, чтобы защитить своего дружка. – Он не станет извиняться, не его вина, что Шерлок и Зверь делают то, что противно Господу. Скотоложество – грех! Гости зашептались. Шерлок толком ничего не расслышал, но, даже не обладая его умом, можно было догадаться, что шепчутся о них с Джоном. В отличие от Джонатана Андерсона, большинство жителей городка сквозь пальцы смотрели на то, что Шерлок и Джон мужчины. Все дело было в том, что они не считали Джона человеком и потому находили противоестественными все эти брожения по лесу тайком. Если же Шерлок и Джон и в самом деле хотели встречаться – никто этому не удивлялся, все знали, что Холмс со странностями – то должны были вести себя, как положено. То есть ходить в сопровождении кого-либо из старших и на людях воздерживаться от проявлений нежности. Никто не удивился словам Джонатана, ведь все кругом поговаривали, что родители Шерлока были рабами своих желаний. Его мать, будучи замужней женщиной, сбежала с другим мужчиной, а отец бросил осиротевшего ребенка и устремился за ней в погоню. Шерлок всегда был странным, не искал компании других людей, поэтому естественно, что его тянуло к животному. Как и Зверь, он наверняка совсем себя не контролировал и, вне всякого сомнения, руководствовался только своими инстинктами. Марта тоже слышала, о чем шептались жители деревни, и бросилась к племяннику, успокаивающе положив руку ему на плечо. – Пойдем, мы уходим, – сказала она ему. Шерлока затрясло от гнева и ярости оттого, что кто-то пытается осквернить их с Джоном дружбу. Он слышал шепотки, чувствовал, как любопытные взгляды буквально прожигают его кожу. Практически на его глазах зарождалась сплетня. Бросив на Андерсона еще один ненавидящий взгляд, он пошел домой. Грегори Лейстред смотрел вслед своему удаляющемуся другу, чувствуя, как его душит гнев. Сара, видя насколько он расстроен, сжала его ладонь, но Грегори не мог оставаться сторонним наблюдателем. Он знал, что Шерлок лучше их всех, вместе взятых, и то же самое знал про Джона. Шерлок не говорил напрямую, но Грегори и без того уже понял, что молодой мужчина в маске очень добрый и мягкий человек. Грегори выпустил руку невесты и сердито зашагал прямо к собравшейся толпе. Он оглядел горожан, выражение их лиц не обнадеживало – явно была видна жажда сплетен, назревал скандал. Грегори почувствовал отвращение. – Большинство из вас издевались над Шерлоком почти всю его жизнь. Вы называли его странным, смеялись над его внешностью и осуждали его родителей. Шепотки подогревали гнев Грегори, голос его дрожал, и он на мгновение замолчал, чтобы окинуть злым взглядом тех, кто, как он знал, больше всего смеялись над Шерлоком. – Мне было интересно, почему он держится так обособленно, почему не делает попытки сблизиться с кем-нибудь, почему кажется таким равнодушным. Теперь я знаю, почему. Потому что вы этого не стоите! Те, кто посовестливее, отводили глаза и опускали головы. Остальные делали вид, что не боятся Грегори, но не могли выдержать его яростного взгляда. – Шерлок никогда не станет защищаться, ему это попросту не нужно. Но я скажу вам кое-что, а вы запомните хорошенько. Человек, которого вы называете Зверем – друг Шерлока. В отличие от вас, он не судит о нем по его внешности. Я уже достаточно долго живу здесь и знаю, что я не в силах пресечь слухи и запретить вам говорить гадости о моем друге, но я думаю, что сплетничать – стыдно и жалко. Сказав всё это ошарашенным жителям, Грегори стремительно удалился. В знак солидарности с ним Сара, Молли и остальные члены семейства Лейстредов ушли следом. Никто из них не знал о том, что Шерлок дружит с младшим Уотсоном. Зато они знали, что Шерлок и Андерсон возненавидели друг друга с первой встречи, и потому думали, что Джонатан сам нарвался. Плюс ко всему, Лейстред все больше и больше стал ценить человека, с которым почти каждое воскресенье делил семейный обед. А Молли совсем потеряла голову от Шерлока и была полностью на его стороне. Проводив гостей, Себастьян и Джим остались на улице полюбоваться звездами, а миссис Тернер убирала то, что осталось после пикника. Себастьян мускулистой рукой обнял своего мужа за талию и прижался нежным поцелуем к его виску. – Будто ничего и не было, – сказал он. Джим мягко усмехнулся, положив голову на плечо Себастьяна.

***

На следующий день миссис Лейстред подменила сына в лавке, чтобы Грегори мог пойти проведать Шерлока. Грегори знал, что Шерлок еще мальчиком принадлежал к тому сорту детей, которые равнодушны к тому, что о них говорят другие. Грегори подозревал, что теперь все изменилось, ведь люди сплетничали не только о Шерлоке, но и о Джоне. Лейстред знал, что когда Шерлок произносит какую-то вещь вслух, ему легче ее пережить и осмыслить, и потому он решил предложить другу поговорить по душам. По пути Грегори остановился у Болотистой Бухты, чтобы передохнуть. Работая на лесопилке и в магазине, он находился не в такой хорошей форме, как Шерлок, который постоянно был в движении. Дыша чуть быстрее, чем обычно, Грегори огляделся по сторонам, и тут его внимание кое-что привлекло. В восточной стороне залива было что-то привязано к дереву. Что-то красное. Он понял, что это тот самый сигнал, о котором ему рассказывал Шерлок. Грегори с облегчением вздохнул и повернул обратно к дому, радуясь, что его друг отправился на встречу с Джоном. А в душе он благодарил Бога за то, что тот послал Шерлоку Холмсу Джона Уотсона.

***

Увидев в тот день Шерлока, Джон сразу понял, что что-то случилось. Шерлок выглядел так, словно у него было разбито сердце, и Джон почти физически ощущал исходящую от него подавленную злость. Волосы Шерлока совершенно растрепались, в глазах было что-то дикое, и шел он так, будто тащил на плечах тяжелый груз. Очевидно, он всю ночь не спал и даже не потрудился переодеться. Но даже если Джон и удивился внешнему виду своего друга, то он смолчал. Они шли в сторону Солёного Болота, Джон впереди, а Шерлок молча следом, понурив плечи и нахмурившись. Лето почти кончилось, но между галькой на пыльных стеблях еще пробивались цветы. Темные ленты водорослей беспорядочно пятнали пляж. Нагревшись на солнце, они и мох пахли сильнее, после отлива на песке остались лунки, наполненные морской водой. Джон опустился на колени рядом с одной из них. Шерлок мгновение колебался; он был так расстроен и зол, что ему не хотелось ничего делать. Когда он, наконец, опустился на колени рядом с Джоном, то увидел то, на что ему предлагалось посмотреть – на скале сидели маленькие улитки. Некоторые ужасно медленно ползли, оставляя за собой едва видимый след, другие были совершенно неподвижны. В другой лунке в теплой воде, не обращая внимания на Джона и Шерлока, резвились маленькие рыбешки. Но внимание Шерлока привлекли именно улитки, и он решил понаблюдать за ними. Посмотрев на медленное перемещение улиток, Шерлок решил, что хочет почувствовать холод, и осторожно дотронулся пальцами до раковины одной улитки. Он наклонился, чтобы оторвать ее, и ему показалось, что улитка сильнее прижалась к скале. Шерлоку все-таки удалось отцепить ее, но сила такого крошечного существа, которое казалось не живее камешка, поразила и впечатлила его. Подняв глаза, Шерлок увидел, что Джон зашел в море, и скинул ботинки, снял носки и пошел следом за ним. Повторяя за Джоном, Шерлок начал исследовать руками формы и текстуру морских растений. Он увидел самые разные водоросли: красные, розовые и черные, похожие на широкие атласные ленты, и большие гибкие изрешеченные отверстиями пластины. Одни тянулись к поверхности, словно умоляя, чтобы к ним прикоснулись, другие жались ко дну или вовсе прятались в темных глубинах моря. Некоторые на ощупь были холодными, скользкими и водянистыми, другие казались жестче и прочнее угнездились на дне. Шерлок и Джон два часа изучали морские растения. Под конец друзья уже дрожали от озноба, а промокшие брюки облепили их ноги. Посмотрев на своего спутника, Шерлок понял, что за время их долгого занятия успокоился. Та маленькая часть водного царства, которую он нынче познал, помогла ему немного смириться с Сент-Сесиль и его обитателями. Джон подозвал Шерлока жестом, и когда тот подошел, показал ему, что кое-что прячет в своих сильных ладонях. – Выбирай, – сказал Джон. Шерлок подавил тень улыбки и указал на правую руку, но потом быстро передумал и показал на левую. Джон протянул руку и разжал ладонь, показав розовато-оранжевую морскую звезду. В другой руке у него был морской еж, усеянное иглами существо, которое люди обычно считают некрасивым. – Все правильно, прекрасное прекрасному, – сказал Джон, протягивая Шерлоку морскую звезду. Шерлок взял ее, осмотрел, провел кончиком пальца по контурам. Его восхищала эта безупречная пятиугольная симметрия, он ласково погладил шероховатую поверхность морской звезды, а потом протянул ее назад Джону, посмотрев на ежа. – Он похож на морского дикобраза. Если можно, я выбираю его. Казалось, Джона это тронуло, он улыбнулся Шерлоку и отдал ему морского ежа. Взяв себе морскую звезду, Джон пару раз погладил ее указательным пальцем, а потом посмотрел на Шерлока и спросил, не хочет ли тот рассказать ему о том, что его тревожит. Шерлок кивнул, но предложил сначала выйти на берег. Так они и сделали, Джон сел на песок, прижавшись спиной к самому громадному стволу дерева, которое нашлось в окрестностях пляжа. В любой другой день, Шерлок бы сел рядом с ним, прижавшись как можно теснее, чтобы поделиться столь необходимым сейчас теплом. Однако слова Донован и Андерсона все еще звучали в голове противным эхом, и потому он решил сесть ближе к коленям Джона, лицом к нему. Что-то ужасно неестественное было в такой позе, но Шерлок не пошевелился. Джон, как и в их предыдущую встречу, протянул ему руку, чтобы утешить, но Шерлок покачал головой. Он ненавидел себя за это, однако еще больше ненавидел себя за то, что позволил этой подлой крысе подобраться к Джону. Он так сильно хотел прикоснуться к протянутой руке, что внутри что-то заныло. Десятки раз он был в шаге от того, чтобы схватить Джона за руку, но ужасно раздражающий голос в голове останавливал его. Голос, похожий на голос Джонатана Андерсона, а слова «содомит» и «скотоложец» было трудно забыть. Джон бросил на него растерянный взгляд, но промолчал и уронил руку на колени. Он внимательно слушал то, что Шерлок рассказывал ему о событиях прошлого вечера, каждое слово, которое касалось их отношений. Джон чувствовал, как по коже все сильнее и сильнее разливается румянец, но решил не обращать на это внимания, ему надо было точно узнать, с чем им с Шерлоком пришлось столкнуться. Он даже нервно огляделся по сторонам, вспомнив, что Донован и Андерсон в прошлый раз шпионили за ними. Но даже несмотря на то, что сегодня никаких признаков постороннего присутствия не было, Шерлок никак не мог расслабиться. – Я знаю, что мы не делаем ничего плохого, люди проводят время вместе, в городке это происходит постоянно и повсеместно. Меня просто злит, что они знают про нас, и что люди, которые не имеют с нами ничего общего, будут обсуждать нас во всех подробностях, – закончил Шерлок. – Поговорят какое-то время и забудут, когда появятся новости поинтереснее, они оставят тебя в покое, – сказал Джон, пытаясь утешить если не прикосновением, то хотя бы словами. – Меня волнует не это. – Тогда что? Джон легко поверил в то, что Шерлок не обращает внимания на циркулирующие по городку сплетни, ведь они преследовали его с рождения – слишком необычной была семья Холмс. Но ведь он держался от Джона на расстоянии – тут явно было что-то не то. – Ты, -–сказал Шерлок, и по движению маски понял, что Джон поднял бровь. – Нет, дело не в тебе, а в том, что они станут больше болтать о тебе. Плохо было уже то, что они просто называли тебя Зверем, а теперь они сравнивают тебя… Его тираду прервало хихиканье. Наверное, Джон сошел с ума, но он по-настоящему смеялся. Когда Шерлок воззрился на него удивленными широко раскрытыми глазами, хихиканье превратилось в настоящий смех. Шерлок не знал, что сказать. Он просто уставился на своего друга с разинутым ртом и немым вопросом на губах. – Шерлок, ты волнуешься за мою репутацию? – выговорил Джон между приступами смеха. Шерлок подумал и пришел к выводу, что да, волнуется. Вдруг вся ситуация показалась ему нелепой, и он тоже начал смеяться – сначала робко и неловко, но вскоре все его тело тряслось от хохота. И с каждым приступом смеха он чувствовал, как все дурное, вся ненависть, отвращение, скопившиеся внутри, растворяются и бесследно исчезают. – Вот почему ты там сидишь? – спросил Джон, все еще смеясь. Шерлок кивнул, и Джон похлопал по песку рядом с собой. Ему не нужно было дважды повторять приглашение, Шерлок подвинулся к нему так тесно, что они соприкоснулись плечами, а ствол дерева был достаточно широк, чтобы на него могли удобно опереться двое. Шерлок поерзал, пока не уселся как следует, и почти вздохнул с облегчением, в который раз спрашивая себя, что такого есть в Джоне, что действует на него так успокаивающе. – Ты знаешь, что ты идиот, да? Длинный, немыслимый, кудрявый идиот, – сказал Джон, как только Шерлок окончательно устроился рядом. – Я не кудрявый, – был единственный ответ, который пришел в голову Шерлоку. Он сполз вниз, чтобы положить голову Джону на плечо, и если бы Андерсону и Донован вздумалось бродить по берегу, им бы пришлось бежать в городок, рассказывать сплетни о переплетенных руках, сказанных шепотом словах и о том, как гладила ладонь темные кудри.