Сумасшедший

— Добрый день, доктор…       Эльза, собравшись с мыслями и придя в себя, не стала отвечать, уже по опыту зная, что это может довольно неприятно закончиться, тем более, когда речь идёт о человеке, чьё настроение может измениться за считанные секунды, причём, что вполне вероятно, далеко не в лучшую сторону. Поэтому девушка жестом подозвала санитара, который на время осмотра, в целях безопасности, связал пациента эластичной широкой белой лентой, отдалённо напоминающей подобие мягкой верёвки, дабы избежать повторения предыдущих инцидентов.       Джек не сопротивлялся, совершенно ясно осознавая, что это бесполезно. К тому же, он уже давно привык к такому: парень прежде так часто и долго жил в местах подобного назначения, что со временем смирился с большинством правил психиатрических заведений, в том числе, и с этим. Правда, Фроста по-прежнему жутко раздражало, когда его связывали на ночь, а это, к сожалению, тоже всегда являлось обязательным правилом, поэтому именно ближе к вечеру, когда наступало обострение, он и начинал бунтовать. Парень не мог понять: зачем на ночь привязывать его к кровати? Ведь он не страдает лунатизмом… Да и, если это делалось исключительно в целях безопасности, то плодов особо не приносило, поскольку, как Джек множество раз видел в больницах, пациенты во сне совершенно спокойно отвязывались, а, если же это не выходило, что было редкостью, то блудили по отделению с кроватью за спиной, даже не осознавая этого. Пока их не уложат санитары, что, кстати, в большинстве случаев не помогало, поскольку больные вновь высвобождались.       Когда мужчина в больничной форме, закончив, немного отошёл, то к пациенту смогла подойти молодая заведующая, которая наконец заговорила: — Вас что-нибудь беспокоит? — Меня — нет, — медленно и с ехидным оттенком, продолжая улыбаться и смотря девушке прямо в глаза, отчего та чувствовала себя довольно не комфортно, произнёс он. — Вы не голодны? — Нет, — мелодично ответил парень, приподняв брови и отрицательно покачав головой. — Когда вы ели последний раз? — Вчера днём, вроде… — Собираетесь обедать сейчас? — Нет. — Решили довести себя до анорексии? — Вам то что! — внезапно мягкий и вкрадчивый тон парня превратился в резкий и грубый, а ехидная ухмылка уступила место злобному оскалу.       Эльза вздрогнула. В этой палате ей с самого начала было не по себе, а теперь ещё и эта резкая смена интонации… Если честно, она ещё никогда прежде не работала с психопатами по определению, преимущественно с суицидниками и шизофрениками, поэтому такой резкий перепад был для неё практически в новинку, и девушке действительно стало страшно. Питч наверняка не просто так её сюда отправил: он знал... — Вам придётся поесть, — немного успокоившись, твёрдо, но спокойно начала доктор, — иначе… Я думаю, вы и так в курсе.       Джек заметно поёжился, вспомнив, что значит: быть накормленным насильно, а Разенграффе лишь победно ухмыльнулась. — Вы спали сегодня? — Нет, — безразлично бросил парень и, вглядевшись в еле заметную реакцию доктора, чей отведённый взгляд был для него раскрытой книгой, заметил, что ей здесь очень не комфортно, — Вас что-то беспокоит?       Эльза не придала значения этому вопросу, поскольку регулярно слышала его от своих подопечных, желающих перевести тему. — Вам здесь не уютно. Это из-за меня? — девушка продолжала молчать, но её выдал еле заметно приподнявшийся подбородок, — Воспоминания? — снова осторожно спросил он. Девушка оторопела, не в состоянии скрыть этого, переведя на парня вопросительный взгляд, даже не осознав, а Джек лишь довольно покачал головой и вновь улыбнулся.       Из коридора донёсся громкий голос постовой сестры, звучно оповещавший об обеде. — Советую вам всё-таки поесть.       После этой реплики доктор поспешно вышла вон, не желая больше встречаться взглядом с проницательным пациентом, и нервно засеменила в Ординаторскую, мысленно сворачивая Блэку шею.