Не оставляя Козырей

      Новые и новые доклады сыпались на голову второго принца Священной Британской Империи, и пусть он продолжал поддерживать на лице маску спокойствия и нейтральности, на самом деле это были последние из чувств, ощущаемых Шнайзелем. Слишком уж много проблем на него выпало за этот краткий период времени.       Неожиданные откровения, которые он узнал от самого Лелуша, столь неосторожно доверившегося другу, обескураживала, если не большее — информация о столь… неестественной силе, буквально расшатывала основы мира, выстроенного на основе логики и науки, что Шнайзель не находил приятным.       Затем было бегство, показавшее, что Лелуш, несмотря на все свои недостатки, учится планировать всё дальше и дальше наперёд, делая ветвистые и по-настоящему сложные планы… хотя, основа у брата Шнайзеля осталась той же — Лелуш продолжал складывать всё в одну корзину, надеясь на основной план. Это когда-нибудь приведёт его к гибели.       Бой при Токио оказался удивительно хаотичным. Лелуш начал игру с козырей, сразу выбив все защитные системы поселения Токио, вместе с большей частью обороняющих поселение найтмэров, оставляя в противниках лишь найтмэры от седьмого поколения и выше. К сожалению, дешёвых и быстрых способов защитить найтмэры от излучателей Гефьон не представлялось возможным, даже несмотря на все разработки Камелота.       Но, даже несмотря на это, Шнайзель ещё до выяснения личности Зеро считал, что основной бой состоится в поселении Токио, потому держал в резерве достаточное количество военных сил, чтобы дать хороший бой Чёрным Рыцарям. Более того, даже несмотря на наличие Гилфорда и появление новой, экспериментальной машины в силах Зеро, бой всё равно складывался скорее в пользу Британии.       А уж с прибытием на поле боя сэра Лючиано Брэдли триумф Шнайзеля был практически гарантирован — после обстрела из адронной пушки Мордреда, у Миража вряд ли хватило бы энергии на длительное сопротивление буру Персиваля, по крайней мере, это утверждал Ллойд, а в найтмэрах этот человек разбирался.       Но затем в дело вступил фактор внезапности. Возвращение на игральную доску королевы Лелуша — Каллен Кодзуки. Теперь Шнайзель понимал, что было опрометчиво держать в правительственном здании и Алого Лотоса, и его пилота, пусть даже заточённого в камере. И если против перемещения Каллен выступила Наннали, то найтмэр можно было бы забрать на куда более защищённый Авалон.       Эту ошибку Шнайзель повторять не собирался.       Ну а затем Кодзуки буквально аннигилировала значительное число действующих британских войск, после чего уничтожила отряд Валькирий, сэра Брэдли, а затем и сэра Куруруги, менее чем за две минуты. Мощь модернизированной машины, направляемой пилотом-асом, чей навык сравним с таковым у Рыцарей Круглого Стола, воистину потрясала воображение.       Впрочем, у Шнайзеля было в руках средство, которое вскоре окончательно превратит и армии и найтмэры в пережиток прошлого. Пусть дебют Фреи и не состоялся, так было и лучше — ведь право первого удара всё ещё оставалось за ним, а потому нужно было лишь выбрать цель наиболее эффективно, для демонстрации мощи этого оружия.       Но, к сожалению, всего этого другие представители британской армии совершенно не знали, а потому продолжали раздёргивать принца по малейшему поводу, а иногда и без оного. В такие моменты принц задумывался о том, что наличие плаща, маски и репутации мессии это вполне хороший ход, чтобы к тебе, как минимум, не лезли по каждой мелочи.       Это было удивительно практичное решение, при том, что оно исходило от Лелуша — любителя пафоса и патетики в ущерб комфорту и здравому смыслу.       Что же касается Лелуша, пока что Шнайзель был не против передать ему инициативу, что бы там не говорили военные и рыцари Круглого Стола. Пока у Шнайзеля не было фигур против Аса Чёрных Рыцарей, а использовать на неё одну целую Фрею было расточительно и лишало принца преимущества.       К тому же, у Шнайзеля и без того хватало забот и проблем, которые требовали решения. Например вся эта ситуация с Отцом — последнее известие о местонахождении флагмана Императора Священной Британской Империи появилось во время битвы при Токио… и также было известно, что именно туда Зеро отправил своего аса, вместе с отрядом поддержки, даже обнажая фронт в самом Токио.       Зная Лелуша, можно быть уверенным, что Чарльз зи Британия находится у него в плену, и что жизнь его будет недолгой, но очень болезненной. О мстительности своего младшего брата Шнайзель знал не понаслышке. А это, в свою очередь, означало возникающий вакуум власти в Пендрагоне, грозящий перерасти в грызню за трон… и это в самый неподходящий момент, когда враги Британской Империи объединили свои силы, намереваясь расправиться с Британией раз и навсегда.       Лелуш не мог выбрать времени лучше, даже если бы и захотел… а поэтому, по большому счёту, у Шнайзеля стоял выбор — спасти Зону 11, но потерять Британию, или спасти Британию за счёт потери зоны 11 и возможных крупных потерь в других зонах. Очередная вилка… кажется, Лелуш действительно вырос — его умение адаптироваться и использовать происходящее себе на пользу внушало уважение даже у второго наследника британского трона.       К слову о троне — в целом, Шнайзель был и не против забрать его себе, раз уж Лелуш оказал ему такую услугу, освободив престол от персоны его занимающей… было бы просто крайней степенью глупости не воспользоваться таким заманчивым предложением. К тому же… к тому же — это будет лишь закреплением де-юре того, что уже имеет место быть де-факто. Шнайзель и так, по сути, практически в одиночку управлял Империей.       По сути, всё что изменится, это титул.       С другой стороны, основной проблемой было то, что процедура коронации занимала крайне длительное время. Излишне длительное на вкус Шнайзеля — он мог бы проводить это время с куда большей пользой, тем более во время войны такого масштаба. Но, к сожалению, даже несмотря на обстоятельства, традиции оставались традициями, и для Британии традиции были всем.       Даже фигура Императора и его наследника не были исключением из этого правила… по большому счёту, только такой мятежник и наглец как Лелуш ви Британия мог бы весь этот процесс сократить. Вероятно, этому будет способствовать крайне вольное применение гиасса, но тут Шнайзель мог с трудом винить своего младшего брата — на некоторых членов его семьи он бы и сам с радостью использовал подобную силу.       Вообще, эта сила была бы крайне полезна для планов Шнайзеля — что может быть лучше спящего агента или абсолютно верного соратника? Другое дело, что как Лелуш заполучил эту мистическую силу, принц так и не узнал — Куруруги был удивительно обтекаем в выражениях, когда речь заходила о гиассе. Может, он знал меньше, чем хотел показать? Или он был в сговоре с императором? А может, он просто опасался, что Шнайзель сам получит эту силу?       Что же, в последнем случае, Куруруги проявил достойную уважения осторожность, стоило отдать ему должное.       К слову о Куруруги… возможно, от него ещё будет польза, несмотря на плачевность его состояния — если бы Кодзуки использовала волновой эмиттер, то вряд ли в Ланселоте осталось хоть что-либо, что подлежало бы спасению, а так…       Один из отступающих солдат заметил изломанное тело в форме Рыцарей Круглого Стола и буквально вынес Куруруги на себе. Ирония ситуации, где британец, рискуя своей жизнью, спасает бывшего одиннадцатого, была особенно забавна, по мнению Шнайзеля. Можно ли было такое представить себе около года назад?       Впрочем, год назад Лелуш спас Куруруги от неизбежной казни на подставном военном трибунале, так что, возможно это не такая хорошая шутка, как казалось Шнайзелю изначально. Кронпринц не любил избитые шутки, они имели обыкновение терять свою прелесть. Впрочем, ирония оставалась, пусть и была несколько видоизменена.       К сожалению, сам Ланселот спасти не удалось, и его наверняка забрали в свои закрома Чёрные Рыцари, как и большую часть запчастей, и часть экспериментального оборудования Камелота. Это было досадно, но не страшно — всё равно, в основном, запасные чертежи хранились на Авалоне, а при отступлении Ллойд забрал с собой все данные и удалил имеющиеся записи на оставленных компьютерах.       Более того, разработка Ланселота нового поколения велась в строжайшей секретности, а потому все записи про него были исключительно на переносных носителях, что ещё сильнее усложняло работу Ордену. Облегчать жизнь Лелушу Шнайзель был не намерен. По мнению принца, его младшему брату и так безмерно повезло в последней битве…       Вздохнув с облегчением, когда последний из военных оставил его в покое, Шнайзель поднялся с трона, после чего, зная, что исполнительный Каннон последует за ним, отправился в медицинский отсек. В конце концов, было бы невежливо не навестить Куруруги после всего, что с ним случилось. Седьмой рыцарь сейчас нуждался в поддержке, особенно в таком состоянии, в котором он сейчас находился. - Куруруги. Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше, – произнёс Шнайзель, войдя в помещение и закрыв дверь.       Сейчас седьмой рыцарь Круглого Стола, а также лучший друг Лелуша мало походил на того здорового и сильного молодого человека, каким он был ещё пару дней назад. Теперь, он скорее напоминал бесформенный кусок обгоревшего мяса — руки и ноги, к сожалению, пришлось ампутировать, как и часть тела.       Врачи говорили, что можно считать чудом, что он вообще ещё не скончался от степени полученных травм… но, как подозревал Шнайзель, Сузаку был либо слишком упрям, чтобы умереть, либо, если вспомнить одну интересную запись, ему не давал умереть гиасс, в своё время опрометчиво наложенный на него Лелушем.       Ещё одна вещь, которую можно будет использовать. - Что со сражением… мы победили? – сиплый и низкий, голос Куруруги тоже не напоминал ни тот бодрый и добродушный голос, которым он обладал до гибели Юфемии, ни тот твёрдый, яростный и холодный, каким он стал после.       Теперь голос Куруруги скорее напоминал звучание несмазанной машины, работающей на последнем издыхании. - Боюсь, что Лелуш оказался более удачлив, чем мне бы этого хотелось, – уклончиво ответил Шнайзель. - Пожалуйста… скажите… мы победили? – повторил вопрос искалеченный юноша. - К сожалению, это битву мы проиграли. Наши силы были и без того достаточно потрёпаны, а почти одновременная потеря Персиваля и Ланселота не только сильно сказалась на боеспособности наших войск, но и нанесла серьёзный урон морали солдат, – ответил Шнайзель, не став упоминать про то, что своего пилота-аса почти сразу же отправил выполнять стороннее задание. - Проклятье! – прошипел Сузаку. Шнайзель с интересом посмотрел, как начали расти показатели на многочисленных машинах, поддерживающих в юноше жизнь, лишь жестом остановив Каннона от вызова врачей. - Я должен… я должен был остановить его! – добавил Куруруги, явно под «его» имея в виду одного конкретного младшего брата Шнайзеля. – И я… потерпел поражение. Это была моя… моя обязанность! Я должен был остановить его на… на его пути саморазрушения! – наконец, даже выдающиеся силы седьмого рыцаря, оставили его, и он зашёлся кашлем.       Сейчас Шнайзель едва сдерживал себя, чтобы не заметить, что пока что, саморазрушение он видел лишь на этой больничной койке, тогда как его брат, похоже что, чувствовал себя ну просто замечательно. А с чего бы это ему горевать? Он и вернул себе дражайшую сестру, и женщину, к которой он, как подозревал второй принц, испытывал определённые чувства, и, что не менее важно, сумел захватить того, кому давно мечтал отомстить, по ходу дела нанеся сокрушительный удар Британии.       И всё это в одном сражении, при этом начавшемся для него не слишком удачно. В общем и целом, поводов для саморазрушения Шнайзель не находил, как ни старался, а потому он подозревал, что Куруруги просто проецирует себя на своего друга, не думая (или даже не подозревая) об их различиях.       То, что было нормой для Сузаку, не являлось нормой для Лелуша… верно было и обратное. Действительно, необходимость вести за собой людей и сражаться подло, исключительно ради результата, уничтожило бы Куруруги… но это было абсолютно естественной средой для Лелуша. Ещё в своё детство он показывал определённые… признаки того, кем он стал сейчас.       В чём-то Шнайзель даже гордился своим братом — чтобы добиться такого, нужно обладать незаурядным умом, упорством, харизмой и, что немаловажно, везением. - Куруруги, ты не должен винить себя в поражении там, где достичь победы тебе было не суждено, – мягко ответил Шнайзель. - Это был мой долг, я сражался изо всех сил… и потерпел поражение, – в скрипящем голосе юноши послышалась горечь. - Сузаку, для тебя ещё не всё потеряно, – Шнайзель поспешил сразу же использовать представившуюся ему возможность. – У тебя ещё будет шанс спасти Лелуша.