***
Проснувшись на следующее утро, Перси обнаружил, что в комнате кроме него никого нет. Это был очень плохой знак. Обычно Перси всегда вставал раньше, дабы не дать повода «любимым» однокурсникам и по совместительству соседям по комнате устроить ему очередную неприятность. Это было самое разумное решение, к которому пришел Уизли. Но теперь они ушли первыми. Все бы ничего, но глупо полагать, что они решили оставить Перси в покое и пойти по своим делам. Взгляд Перси быстро метнулся к собственным вещам, сиротливо прибранным в одном месте. К своему удивлению, слизеринец обнаружил, что они в полном порядке. Вскочив с кровати, Перси тщательно проверил вещи соответствующими заклинаниями, но по-прежнему не обнаружил ничего опасного. Конечно же, здесь было что-то нечисто. Но Перси не хотелось об этом думать, ведь что теперь поделать? Он решил полностью воспользоваться сложившийся ситуацией: неторопливо сходил в душ, собрался, поколдовал над своей прической (идеальным порядком на голове Перси очень гордился), повторил некоторые конспекты. Подождав еще немного, он подумал, что сейчас самое время спускаться на завтрак. Поднимаясь в гостиную Слизерина, Перси услышал приглушенный смех. Оттуда же виднелся тусклый зеленый свет — то было освещение гостиной Слизерина, воспроизводимое с помощью холодного камина. Этот свет падал вниз прямо на холодные плиты лестницы, отражался на широких стенах, скользил по бледному лицу Перси. Внутри пробежал холодок — неприятное предчувствие. Но он, упрямо поджав губы и мрачным взглядом уставившись перед собой, продолжил подниматься по витиеватой спиральной лестнице. Несмотря ни на что он чувствовал глубокое безразличие — и к этим задирам-слизеринцам, и к самому себе и к тому, что ожидает его на конце лестницы. Повернув за угол, Перси увидел «любимых» однокурсников, поджидающих его прямо здесь. Генрих Хьюстон повернулся и заметил его первым: по его лицу медленно расползлась неприятная уродливая ухмылка, а голубые глаза загорелись огнем предвкушения. Перси намеревался резко спуститься с лестницы и как можно быстрее преодолеть расстояние к заветному выходу из подземелий. Но его надеждам не суждено было сбыться. — Глиссео! — неожиданно раздался визгливый голос, принадлежащий Амадею Клинтону. В эту секунду ступеньки превратились в покатую горку прямо под ногами. Перси кубарем полетел вниз. Сильно ударившись головой, Уизли растянулся на холодном полу, едва ли не шипя от боли. Перед глазами слегка расплылось. Постепенно, когда картинка перед глазами начала приходить в норму, Перси увидел Амадея, которого одобрительно похлопывали по плечу, а тот, явно гордясь собой, наслаждался долгожданным вниманием к своей персоне. — Вот так, Амадей! — Классно ты его отделал, Клинтон! Респект! — прокричал проходивший мимо старшекурсник. От этих слов Амадей еще больше надулся, как довольный индюк. Ублюдок Перси сделал усилие, чтобы встать на ноги. Сейчас и так прошло довольно много времени — не хватало еще опоздать на Зельеварение. Он медленно потянулся за отлетевшей в сторону сумкой, но его рука беспомощно застыла в воздухе, когда гогот слизеринцев перекрыл противный голос Присциллы Норфолк: — Смотрите, он встает! Все присутствующие, которые, как могло показаться, уже забыли о Перси, разом повернулись к нему. — Мобилиарбус! — произнес Арчи Фейдж. В это мгновение сумка Перси взлетела в воздух. Довольно быстро уловив намерения Фэйджа, остальные слизеринцы принялись передавать вещь по кругу, не давая Перси возможности ее перехватить. Послышался гогот Филиппа Крэбба, мерзкое хихиканье Присциллы Норфолк и Оливии Эбб, провокационные выкрики Клинтона. — Амодей! Амодей! Амодей! — хором орали остальные слизеринцы, очевидно пытаясь склонить Клинтона к определенным действиям. Он же, картинно закатив глаза, пафосно и не без удовольствия приблизился к Перси. Перси сделал последний рывок и резко поднялся на ноги. За что был встречен улюлюканьем и свистом. — Куда-то собрался, Уизли? — усмехнулся Амодей и со всей силы толкнул его в сторону. Перси пошатнулся, но не упал. Голова нещадно ныла, — Ты жалкий. Посмотри на себя. Ты жалкий. Ты никто. Ты не ровня нам. Крэбб, ко мне! Крэбб, верный шестерка Клинтона, приблизился, глуповато улыбаясь и выжидательно смотря на коротышку. — Проучи его. Раз Удар в грудь. Перси падает на пол. Два Удар в нос. У Перси все плывет перед глазами. Он чувствует, как из носа начинает течь кровь. Три Резкий пинок. Перси ощутимо вздрагивает. До него раздаются приглушенные голоса однокурсников: — Через две минуты зельеварение. Пошли отсюда, лучше не опаздывать на урок Снейпа. Здорово ты его отделал. — Да, пусть этот неудачник и дальше валяется здесь. Какой он жалкий. Неудачник. Жалкий. Перси сел, хватаясь за голову и шипя от боли. Он пошарил в карманах в поисках палочки и, с трудом найдя ее, принялся накладывать заживляющие заклинания. Благо, кроме него в подземельях никого уже не было.***
Перси быстро привел себя в порядок и уже мчался на Зельеварение. По правде сказать, Снейп жаловал своих подопечных — все выходки слизеринцев пропускались мимо ушей, баллы активно начислялись несмотря ни на что, на людях их декан вел себя с ними более чем благожелательно. Это, конечно же, не означает, что Снейп спускал им все с рук — он мог устроить выговор тет-а-тет в своей привычной ему ядовитой манере, но он никогда не выносил шероховатостей змеиного факультета на всеобщее обозрение. Разумеется, из логичных соображений: не портить репутацию Слизерину и не давать другим факультетам (в особенности не любимому для Снейпа Гриффиндору) преимущества. Исключением могли быть только опоздания — их Снейп ужасно не любил, а потому всегда была большая вероятность того, что за это придется поплатиться, причем даже студентам змеиного факультета. Конечно, многое зависело и от настроения преподавателя, но очень редко бывало, чтобы это помогало. Впрочем, Перси только на первом курсе довелось испытать немилость декана, в остальных случаях он никогда не был им недоволен. И все же, как не хотелось разочаровывать Снейпа, чьи уроки Зельеварения так полюбились Перси. Слизеринец единожды постучал в дверь, прежде чем войти. Переступив порог кабинета, к Перси обратились множество пар глаз. Заинтересованные студентов Пуффендуя и насмешливые — «любимых» однокурсников из Слизерина. Лицо же Снейпа оставалось безучастным и как всегда угрюмым, не выражающим никаких эмоций. — Перси Уизли опоздал на урок, — притворно сладко пропела Присцилла и картинно вздохнула, — А вы, профессор, так не любите опозданий! — Да, да, — поспешно подхватил Арчи Фейдж, — Разве так поступают прилежные ученики и ботаники? Гордость факультета? Он гадко ухмыльнулся. — Должно быть, — тихо, но отчетливо произнес Амикус Кэрроу, — вам следует оставить его на отработку? Он нарушает дисциплину и только портит репутацию нашего факультета! Перси никак не реагировал на эти ничем неприкрытые провокации, лишь прожигал взглядом сидевших слизеринцев и пространство кабинета. Однокурсники же, все как один, ухмыльнулись. Переглядываясь друг с другом, они уже получали удовольствие от сцены, которая вот-вот должна была разыграться. Ведь Снейп просто до ужаса не любил опозданий. — Ничего страшного, мистер Уизли, вы можете пройти и сесть за свое рабочее место. Перси так и сделал. Лица слизеринцев застыли в уродливых гримасах. В кабинете воцарилась мертвая тишина. — Но, профессор! Он же опоздал! — не выдержал Арчи, глубоко оскорбленный тем, как легко Перси вышел сухим из воды. — Мистеру Уизли, как лучшему ученику по моему предмету, такие мелочи простительны, — отчеканил Снейп и добавил, иронично усмехнувшись, — Вам, мистер Фейдж, до него еще расти и расти. Арчи заметно напрягся. Его и без того темные глаза еще больше потемнели. Он всегда завидовал Перси, что тот обходил его в учебе и превосходил умом. Познания Перси всегда высоко ценились, а работу на уроке Фэйджа почти никто и не отмечал. — Итак, — вновь зазвучал монотонный голос Снейпа, — открываем страницу номер двести пятнадцать…***
Перси направлялся на следующий урок, когда неожиданно столкнулся с Гарри и Роном. И если первый был рад видеть слизеринца, то второй явно не жаждал встречи. — Перси, мне как раз нужно с тобой поговорить. Тебя не было сегодня за завтраком, значит, ты не видел статью? — встревоженно спросил Гарри. — Нет, а что за статья? — озадаченно нахмурился Перси. Рон демонстративно закатил глаза. — Гарри, пойдем отсюда. Зачем еще с ним об этом говорить? Он только все испортит. — Мне кажется, ему нужно об этом знать, — прямо ответил Поттер. Рон только с неприязнью отвернулся от Перси. — Я не хочу с ним разговаривать. И я не понимаю почему ты это делаешь. Это не его дело. Он не такой, как мы. Он из Слизерина, а ребята из Слизерина плохие, как тот же Малфой. Перси уже давно не наша семья. Эти слова больно кольнули Перси, но он постарался сохранить невозмутимое выражение лица. Получилось не очень. — Ты склонен думать, как хочешь, Рон, — обреченно вздохнув, ответил слизеринец, — Но так или иначе, я чувствую ответственность за вас двоих. И за тебя в особенности. — Мне не нужна твоя забота! — в сердцах выкрикнул Рон, — Ты мне не брат! Повернувшись к Гарри, он заявил: — Ты как хочешь, но я ухожу. Увидимся на следующем уроке. Рон резко развернулся и поспешно скрылся, оставив Перси и Гарри смотреть ему вслед. Гарри первый прервал образовавшуюся паузу. — Мне жаль, — просто сказал он. — За что? — губы Перси дрогнули в ироничной полуулыбке, — Ты здесь ни при чем. — Я думаю, ты этого не заслуживаешь. Ты совсем не кажешься плохим парнем. Ты просто другой. Мне знакомо это чувство. Когда окружающие не принимают тебя, потому что ты не такой, как они, — чистосердечно произнес Гарри. Его голос звучал непривычно тихо. — Когда я жил у Дурслей, — продолжил Поттер, — моя жизнь была не совсем как тут. У меня не было друзей, не было ощущения дома и тем более семьи. У меня были одни неудачи на пути. Здесь же, все как будто налаживается. — У меня было в точности наоборот, — сам не зная, зачем признался Перси, — До поступления в Хогвартс у меня были надежды, амбиции, мечты. Но распределение на Слизерин отняло у меня всё. Я никогда не мог подумать, что все повернется так… неожиданно. — А я так боялся поступить на Слизерин. Но теперь я понимаю, что и на Слизерине есть хорошие люди. Как ты считаешь, мы могли бы стать друзьями? — Мы? Друзьями? — рассеянно переспросил Перси. Он изумленно смотрел в лицо первокурснику и просто не верил, что кто-то мог говорить ему этих слов. Что кто-то на полном серьезе хотел бы подружиться с ним. — Да. — Ну, — совершенно растерявшись, ответил Перси и неуверенно улыбнулся, — Поживем-увидим? — Поживем-увидим. — Так… так что ты хотел мне сказать? — после короткой паузы начал Перси, — Ты, кажется, говорил про какую-то статью. — Ах да, — кивнул Гарри, — Сегодня утром за завтраком совы приносили почту. В том и числе и «Ежедневный пророк». Там опубликована статья про неизвестных, которые вломились в Грингготс, но камера, которую они хотели обокрасть, оказалась пустой. Перси непонимающе взглянул на Поттера. — Какое отношение имеет взлом и потенциальная «кража» в Грингготсе к тому, с чем мы столкнулись? — Мы с Хагридом были там в тот день, — серьезно признался Гарри, — Он взял какой-то сверток из хранилища… — Не аргумент, — жестко отрезал Перси. — Хагрид сказал, что это особо важное послание для Дамблдора, — добавил Гарри, — И Хагрид…он знает о псе. Он назвал его Пушком. Но отказывается говорить об этом. — Хагрид рассказал тебе? — задумчиво переспросил Перси. — Не совсем. Он проболтался, вот и всё. Перси глубоко задумался. Мысли лихорадочно крутились в его голове. — И ты думаешь, — медленно переспросил Уизли, — Что это Дамблдор держит здесь этого пса? Что это он преследует какие-то цели? — Я не знаю, — только и ответил Гарри. — Почему ты исключаешь возможность того, что это Хагрид содержит эту тварь? — поинтересовался Перси. — В конце концов, у него всегда была тяга к странным и опасным существам, — медленно протянул слизеринец, вспоминая Арагога и прочих свирепых пауков. Тогда это дело быстро замяли. — Хагрид здесь ни при чем. К тому же он просто лесничий, разве я не прав? — с вызовом возразил Гарри. — Прав, — согласился Перси. В этот момент он понял как мало знает о людях, которых видит каждый день: тот же Хагрид или Дамблдор. На этот счет у четверокурсника имелись некоторые соображения, делиться которыми с Гарри он не счел нужным из-за чрезмерной осторожности. Он перевел взгляд на мальчика. — Скоро урок. Увидимся позже. И послушай, — тяжело вздохнув, словно собираясь с силами, начал он, — Позаботься о Роне. Ты для него много значишь как друг. Ко мне он все равно не прислушается. Рон — хороший парень, хоть и немного прямолинейный. Просто… Понимаешь… — На него всегда можно положиться, Гарри, — заключил Перси. — Хорошо. Конечно. Тогда увидимся позже, — Поттер слабо улыбнулся и, развернувшись, поспешил на урок. Перси, устало прикрыв глаза, облокотился о стену, слушая звук удаляющихся шагов первокурсника. У него было такое чувство, будто он что-то упускает в жизни. Что-то очень важное. За что потом рано или поздно придется поплатиться. Или за что он уже поплатился? Стоя здесь, в этом коридоре и ловя утихающее эхо, на него будто целиком и полностью обрушилось одиночество. И, боже мой, во что он вляпался? Неужели первый курс его ничему не научил? И Гарри, этот худощавый мальчик в очках и со шрамом в виде молнии на лбу, неужели он действительно хотел бы стать ему другом? Слово друг глухо отозвалось в его душе, будто незнакомый звук. Пенелопа Кристал, студентка Когтеварна, была наверно единственным человеком из учеников, кто до этого момента относился к нему доброжелательно. Но и друзьями их назвать трудно, скорее приятелями, которых случайно свела судьба — ведь у девушки были свои друзья, а Перси — полезный знакомый, с которым есть о чем поговорить. Потом Перси вспомнились его однокурсники. Печаль тяжело защемила ему сердце. Эти воспоминания, взращённые годами, которые состояли в основном из издевательств, заставили его вновь почувствовать себя беспомощным и неполноценным. Жалким. Что же, что же он делает не так?***
День прошел довольно быстро и просто: Перси успешно удалось игнорировать своих однокурсников и исчезать как раз в тот момент, когда им подвернулась бы удобная возможность его достать. Уизли чувствовал себя отвратительно. На него навалилась усталость, апатия и уныние. В данный момент он шел по пустынным, слабо освещенным коридорам, чувствуя, что не выдерживает. Но хороший вопрос: не выдерживает чего? К сожалению, Перси не знал ответ. А хотел бы он его знать? Внезапно ему подумалось о будущем. И не о просто будущем, а о его будущем. Что его ждет? И ждет ли вообще? А чего он, Перси, хочет достигнуть? Ни-че-го. Как долго он жил, будто под скорлупой, вооружившись собственным безразличием. Так долго, что оно стало неизменной его частью. Он шел, слушая свои глухие шаги, прерываемые скрипом собственных ботинок. Перси чувствовал, что теряет контроль. Он впервые понял, что жизнь его не имеет смысла. Как же тяжело было это осознавать. Внезапно Перси напрягся, слегка вздрогнув. Ему показалось, будто через коридор прошмыгнула тень. Слизеринец рассеянно проморгался. Он уже хотел списать «видение» за свое переутомленное состояние, как вдруг неподалеку раздались чьи-то шаркающие шаги. Перси уставился в темноту, чувствуя, как в душе поднимается тревога. — Гуляешь, Уизли? — из темноты раздался знакомый голос. Вскоре оттуда выступил Арчи Фейдж, а за его спиной бесшумно появился Кэрроу. Амикус крепко сжимал палочку в руках. — Надеюсь, ты хорошо провел время, — зловеще ухмыльнулся он, — потому что теперь тебя не ожидает ничего хорошего. Секунда — и Перси увидел короткую вспышку, вылетевшую из конца палочки Кэрроу. Она направлялась прямо на Уизли. Подчиняясь каким-то врожденным рефлексам, Перси быстро отвернулся, но сглаз задел его за щеку. Щека отозвалась жгучей болью, на ней стремительно расползлось болючее красное пятно — то был ожог. Перси сильно сжал челюсти от подступившей боли. — Дорогой Уизли, уж не знаю, почему Снейп тебя так жалует, но это не будет продолжаться долго, — склонив голову набок, произнес Арчи. Внешне он выглядел собранным, даже уверенным, но голос выдавал его уязвленное самолюбие, — Ты не достоин быть здесь. Ты вообще ничего не достоин, Уизли, понимаешь? Ты просто пустое место. У Перси внезапно появилось желание сказать ублюдку что-то резкое, он уже открыл рот, чтобы сделать это, но невысказанные слова застряли в горле. Он открыл и закрыл рот, словно рыба, выброшенная на берег. Уныние вновь накрыло его с головой. Он ничего не сделал. Не смог. Арчи смотрел на него как на мелочное существо, на которое он должен тратить время. А Кэрроу смотрел свысока — с каким-то превосходством. — Ты не помеха для меня, — произнес Фэйдж, в его голосе звучали нотки угрозы, — Запомни, Уизли: никогда не стой у меня на пути. Щека все еще горела. Двое ненавистных однокурсников стояли и медленно уничтожали Перси словами. Перси вновь почувствовал себя ничтожным и жалким. Он понимал, что должен нащупать палочку в кармане, что должен уйти отсюда, но не мог. Смотрел на все происходящее как будто не в силах помочь самому себе. — Просто, чтобы ты не забыл, кто ты есть, — ухмыльнувшись, пояснил свою фразу Фэйдж. — Флиппендо! — выкрикнул Кэрроу. Перси отлетел далеко в сторону: это был сглаз, сбивающий с ног. Оба однокурсника громко рассмеялись над своей «остроумной» шуткой. — Что здесь происходит? — внезапно раздался ледяной голос. Поднявшись, Перси обернулся и увидел Снейпа. Тот пристально посмотрел на Амикуса и Арчи, это отрезвляюще подействовало на обоих: они прекратили смеяться и вздрогнули от неожиданности. — Я…Мы… — пытался найти слова Фэйдж. Видно было, что преподаватель застал его врасплох. Амикус же просто молчал, с тревогой переводя взгляд то на приятеля, то на Снейпа, — Ну, мы тут просто болтали с Перси, понимаете ли. Снейп усмехнулся. — Понимаю. Вы двое возвращайтесь в башню, а вы, мистер Уизли, следуйте за мной, мне надо сообщить вам кое-что по поводу вашей успеваемости по моему предмету. Не дожидаясь реакции Перси, Снейп развернулся и направился вперед по коридору. Слизеринцу не оставалось ничего другого кроме как последовать за ним.***
В кабинете зельеварения было как всегда прохладно. Не сказать, что это мешало — Перси полностью привык к подземельному холоду. Снейп будто и забыл про присутствие Перси в комнате. Декан стоял у стола, на котором была коробка с различными зельями. Мужчина сосредоточенно перебирал колбочки, а Перси, не зная, что и сказать, просто молчал. Снейп задумчиво повертел в руках самую маленькую колбочку. Серебристое зелье внутри звонко булькнуло. — Не задумывались ли вы когда-то, мистер Уизли, о том, как многое могут зелья? Исцелить и навредить, спасти и убить? — прервал тишину Снейп. Он по-прежнему не смотрел на Перси, а пристально разглядывал пузырёк с зельем, будто стремился увидеть что-то особенное. — Как жаль, что иногда этого недостаточно, — с горечью оборвал себя Снейп, — Иногда даже они не способны поменять что-либо в судьбе человека. На это нужно нечто большее, чем правильно сваренное зелье. Он поднял взгляд на Перси и пристально всмотрелся в его лицо. — Для этого нужно быть ведущим, а не ведомым. Нужно твердо знать, кто ты есть и не давать другим утверждать обратное. Перси молчал, не понимая, что хочет сказать ему Снейп. — Не теряйте свой потенциал, мистер Уизли, — подытожил профессор, — И не давайте другим его уничтожить. Вы можете уйти, я только это хотел вам сказать. — Ну ладно, — растерянно ответил Перси, — До свидания. Он вышел из кабинета, широким шагом стремительно минуя коридоры Хогвартса. Все в голове ужасно смешалось. Перси просто не понимал, что вообще происходит в его жизни. С чего бы этого Снейп начал раздавать советы? И почему Гарри захотел дружить с ним, с Перси Уизли, студентом змеиного факультета? Почему стало так тяжело?***
Перси вернулся из библиотеки поздно. Его соседи по комнате видели уже десятый сон. Быстро забравшись под одеяло, Перси устало прикрыл глаза. Ему мгновенно вспомнилось озлобленное побагровевшее лицо Рона, внимательный взгляд Гарри, противные ухмылки однокурсников и фраза Снейпа. «Не теряйте свой потенциал, мистер Уизли». «И не давайте другим его уничтожить». Перси сам не заметил, как глаза наполнились слезами. Он почувствовал себя беспомощным существом, которое бессильно перед обстоятельствами. В глубине души он знал, что ошибается. Но у слизеринца никак не получалось перешагнуть через себя. Он тихо и горько заплакал. В этот момент как никогда остро ощутилась ненависть к себе. Перси почувствовал, как сильно он ненавидит себя за то, кем сейчас является.