Ты просто дай мне своего тепла. Открой мне тайны, и я тебя всю до дна! Вдыхаю медленно каждую из твоих частиц, И будто бы весь мир этот без границ.*
Сомнения по поводу всего произошедшего за последнее время начали одолевать Люси ещё за десять минут до начала репетиции. В гримёрке, благо, никого не было, если не считать дрыхнувшего на продавленном диване Хибики. Лайтес по своей натуре был излишне говорлив и горазд на подкаты к представительницам прекрасного пола, поэтому, если бы парень бодрствовал, Хартфилия, не церемонясь, точно выставила бы его за дверь. А так она просто не обращала внимания на приглушённый храп, пусть и тот ощутимо раздражал. Эверли доконал всю труппу, поэтому тревожить сон коллеги актриса не решалась, предположив, что шанс вот так отлежаться выпадает лишь раз, а значит грех им не воспользоваться. Сама женщина сидела за туалетным столиком, вперив тяжёлый взгляд в своё отражение. Вымученный вздох вырвался из груди непроизвольно, когда Люси повнимательнее себя осмотрела и заметила тёмные круги, которые уже даже тональный крем едва скрывает. И ладно бы одни синяки, щёки впали, и складка на переносице из-за постоянного хмурого вида грозилась в скором времени превратиться в раннюю морщину. Лицо в целом осунулось, что было весьма некстати, учитывая то, что уже на днях состоится премьера пьесы, а у Хартфилии главная роль — все взгляды будут направленный только на неё, и актриса очень сомневается, сможет ли грим скрыть все эти страшные метаморфозы внешности по вине нервозности и недосыпа. С губ сорвался смешок, когда осознание всей абсурдности ситуации вдруг накрыло все мысли, потеснив даже сценарий. Люси откровенно тешилась над собой, понимая, какая же всё-таки трусиха. Все те оправдания по поводу разговора с Локи, которого в любом случае не избежать, сейчас казались до ужаса глупыми и по-детски наивными. В самом деле, они же взрослые люди, столь ли трудно просто сесть и всё нормально обсудить, пересилив себя? Да, поначалу обоим будет трудно смириться, пусть чувств больше и нет, но ведь не зря говорят, что время лечит. Рано или поздно осенний прохладный ветер унесёт всё прошлое с собой, подгоняя в спину и тем самым призывая идти вперёд, не оглядываясь на эти уже поблёкшие страницы прошедших событий. Придёт время, и всё забудется само собой, все недомолвки обратятся в прах и улетучатся далеко-далеко за пределы воспоминаний, оставляя после себя лишь ожог, трогать который не стоит, дабы не вызывать повторную вспышку боли. Со стороны глянь — проще простого. Всего-то настроиться, встретиться и наконец отпустить. Настолько просто, что аж смешно, если не брать в расчёт душевное состояние, что сейчас не к чёрту. Слишком много всего навалилось в миг, отчего разгребать весь этот завал нет ни сил, ни желание, по крайней мере, пока. Помнится, ещё месяцем назад Люси грезила о долгожданных переменах в своей чёртовой стабильности будней. Теперь же, когда судьба столь любезно предоставила целый букет этих «нововведений», хотелось просто выйти в окно, дабы избежать выбора, решений и вообще всего. Разлад с Локи, предстоящая премьера, требующая от себя работы на износ, и неясность по отношению к Нацу — слишком много вопросов, ответов на которые Хартфилия попросту не видит, сколько бы ни пыталась отыскать. Мелькают лишь ниточки, ухватившись за одну из которых можно к чему-то прийти. Можно прийти к какой-то истине, вот только страшно. Беспочвенные в общем-то опасения терзают и без того израненное всем навалившимся сердце, отчего кажется, что очередного открытия оно попросту не выдержит — угаснет и навсегда покроется коркой льда, отрекаясь от мечты о столь желанном счастье. Хартфилия боялась, а что если, разобравшись в своих чувствах, всё тепло к Драгнилу тоже остынет, будто его и не было. Она ведь тогда останется совершенно одна, погрязнет с головой в депрессии, из которой никто и не захочет её вытаскивать. Поэтому Люси просто закрывает глаза и уши, словно маленький ребёнок, не решаясь пока раскрывать карты. А ведь бывают испытания и похуже. Актриса отчётливо понимает, что происходящее с ней назвать тяжёлой ношей даже язык не поворачивается. По сравнению с настоящими проблемами бытия, всё происходящее с ней — детский лепет. А то, что она даже с этим, считай пустяком, справиться не может, ясно говорит о том, что Хартфилия так и не повзрослела, пусть и переступила несколько лет назад через череду первых в своей жизни испытаний. Тогда нужны были больше физические силы, чтобы работать и твёрдо встать на ноги. Сейчас же были необходимы силы души, стойкость характера и трезвое восприятие ситуаций. Здесь-то колени и подкосились — морально Люси была ещё не так закалена, как казалось. Лишь в этот миг, когда в голову взбрела глупая мысль напиться, актриса осознала, что её упёртый характер — ничто. Страх одиночества оказался сильнее, именно поэтому женщина и тянула время разлуки с Локи, а также всеми силами пыталась отсрочить тот момент, когда глаза всё же откроются, и она увидит свои истинные чувства к Нацу — процент того, что всё было обманом, был пусть и не велик, но весьма ощутим. И что самое смешное, Люси понимала и то, что впоследствии эта трусость ей же аукнется — не бывает всё так просто — однако всё равно не спешила вылезать из своеобразного защитного кокона, слепо надеясь, что всё решится само собой. Хартфилия определенно об этом пожалеет. Не удивительно, что какой бы хаос в мыслях сейчас не творился, Люси всё же добросовестно отрепетировала, говоря свои реплики скорее на автомате, нежели от всей своей творческой души. Просто заучено всё было настоль тщательно, что разбуди актрису кто-нибудь посреди ночи, она «от» и «до» выпалит все свои фразы, при этом ещё и эмоции показывая точно такие, какие указаны в скобках напротив слов. Не сказать, конечно, что всё прошло вот прям уж так идеально — несколько замечаний от Эверли женщина всё же получила, да и Дженни всё не унималась, то и дело бросая колкости в перерывах между эпизодами. Хартфилия еле себя сдерживала, чтобы не оттаскать эту сучку за её наращенные волосы по сцене, а после хорошенько приложить накрашенной мордашкой о ступеньки ниже. Нервоз более менее спал, когда Люси наконец покинула здание театра, раскрывая над головой зонт из-за внезапного ливня. До сентября оставались считанные дни, поэтому актриса не удивилась, пусть вчера и было ещё достаточно жарко. На часах показывало лишь восемь вечера, поэтому Хартфилия прошла мимо остановки, намереваясь прогуляться по парку, а после заглянуть в продуктовый. По центральной аллее особо никто и не гулял в такую погоду, если не брать в счёт парнишку с рюкзаком за спиной и капюшоном на макушке. Юноша шёл не спеша, низко опустив голову и засунув руки в карманы. Пиная попадающиеся на пути камушки, а поэтому и не глядя вперёд, парень чуть не влетел в такую же поникшую Люси. Опомнившись, он вежливо поклонился, извинился и ускорил шаг, всё также глядя под ноги, но и не забывая поглядывать на дорогу впереди, дабы более не попадать в столь неловкие ситуации. Актриса же по-прежнему стояла на месте столкновения, с неким сочувствием глядя вслед удаляющейся фигуре паренька. Женщина не видела его лица, не знала его возраста и причин такого никудышного настроения — догадывалась лишь, что у парнишки даже в таком юном возрасте довольно серьёзные проблемы в жизни. Совсем ещё ребёнок, точно как и она, был на грани того, чтобы отпустить руки. И пусть для Хартфилии эти его проблемы, возможно, покажутся вполне себе решаемыми, актриса почему-то чувствовала некое облегчение — не у неё одной в жизни не ладится. Позор какой, радоваться чужому горю. Всё же пора признать, Люси эгоистка. Не будь это правдой, она бы не держала около себя Локи, мучая и его, и себя. Не будь это правдой, Хартфилия никогда бы не позволила себе сближения с Нацу, зная о риске того, что впоследствии она может разбить мужчине сердце. Во второй раз, как и та его первая сильная любовь. От одной мысли об этом тошно становилось. Нет, актриса ещё не настолько ужасна, чтобы поступать таким образом. Честно, она до сих пор не знала, как будет объясняться с Нацу в случае, если всё обернётся тем, что чувства и правда окажутся миражём — всего лишь выдумкой. Скорее, Люси даже думать об этом не хотела. Ну не может же быть такого! Хартфилия тянет к Драгнилу, как магнитом. Незримое притяжение настолько сильно, что порой хочется просто всё бросить, плюнуть на все метания, головные боли, недосказанности и неясности, хочется просто кинуться в ставшие столь быстро родными объятья, пряча улыбку в ткани футболки мужчины, вдыхая будоражащий кровь запах. А после чуть приподняться на цыпочках и прильнуть к манящим губам с лёгким привкусом мятной жвачки. Однако делать всё это Люси была не в праве — первым делом надо всё разложить по полчкам, дабы не давать, возможно, ложных надежд. И этот чёртов страх — главная преграда перед финишем, за чертой которого извилистой лентой убегает вдаль дорога в счастливое будущее.***
Когда актриса добралась до дома, на часах показывало около одиннадцати вечера. Сумерки окутали улицы, погружая во мрак и квартиру, из глубин которой доносились едва слышные поскуливания Плю, что, должно быть, мирно спит на диване, объевшись остатками корма. Дождь за окном по-прежнему барабанил по карнизам, почти заглушая шум вечерних улиц никогда не спящей столицы. Скинув туфли, Люси дошла до кухни, вяло переставляя ноги и тут же плюхаясь на стул, попутно ставя пакет с покупками на стол. Послышался звон бутылок, отчего Хартфилия хмыкнула — докатилась, запивать алкоголем проблемы. Впрочем, сейчас она одна, никто не осудит, разве что Нацу за уже традиционной утренней чашечкой кофе явно не оставит без внимания несколько помятый внешний вид соседки. Плевать. Драгнил, к слову, похоже, дома не находился — будь он в квартире, Хэппи не стал бы так орать. Котёнок всегда спал, свернувшись комочком на подоконнике, если его нерадивый хозяин сидел перед телевизором, жуя бутерброд, предварительно накормив питомца его любимой рыбкой. Судя по столь громким завываниям кота, он голодный, а значит Нацу как ушёл на свой этот корпоратив, так и не вернулся ещё. Как оказалось, у какого-то там коллеги Драгнила был День рождения, вот он и устроил себе праздник, созвав на попойку чуть ли не всех преподавателей их школы, включая и симпатичную медсестру, которую Люси удалось один раз увидеть, идя по школьным коридорам в учительскую (они тогда с Нацу договаривались встретиться возле школы, однако Хартфилия слишком нетерпелива). Длинноногая шатенка явно покорила сердце далеко не одного мужчины в стенах сего учебного заведения, из-за чего актриса сейчас кусала ногти, опасаясь, что и Драгнил на эту пигалицу глаз положит. Если в трезвом виде процент такого исхода событий до смешного мал, то вот в случае, если соседу приспичит напиться за компанию с виновником торжества, этот процент вмиг возрастёт в разы. А тот факт, что дамочка и сама неравнодушна к информатику, лишь подпитывают волнения Люси (заметила это Хартфилия всё тем же днём, пока медсестра строила глазки Нацу, когда они с Люси шли к выходу из школы). Вообще, Драгнил звал Люси с собой, предлагая таким образом отвлечься, а также познакомиться с новыми людьми — женщина как-то обмолвилась, что не прочь найти новые знакомства. Однако на уговоры Хартфилия не поддалась, аргументируя свой отказ репетицией, хотя на деле большую роль играло паршивое настроение. Бывают такие дни, что хочется просто отсидеться в четырёх стенах, поглощая горячий чай в прикуску с до чёртиков вкусным шоколадным печеньем. И, наверное, у актрисы был бы такой спокойный вечер, если бы непонятное волнение не терзало мысли. Взыграла ревность. За стенкой по-прежнему слышались надрывные мяуканья, отчего появилось желание ворваться в квартиру соседа, когда тот будет уже дома, и настучать по розоволосой головушке, отчитывая за плохое отношение к животному. И Люси никогда не признается, что это лишь предлог, дабы убедится в отсутствии засосов на смуглой коже мужчины, а также красных полос на лопатках. Алкоголь не шёл, пусть первая бутылка и была уже открыта. Актриса лишь бездумно смотрела на стакан, наполовину заполненный спиртным, думая о чём-то бессмысленном, словно пытаясь выкинуть из головы нелицеприятные картинки, где Нацу вжимает в матрац ту же медсестричку. Однако отвлечь Люси смог лишь Плю, вбежавший в кухню и тут же бросившись к хозяйке, желая урвать немного ласки. Хартфилия с лёгкой улыбкой потрепала щенка за ухом, постепенно переходя на спину, пальцами зарываясь в мягкую шерсть питомца. Плю же блаженно прикрыл глаза, с удовольствием подставляясь под поглаживания, будто желая таким образом сказать, что любит актрису в разы больше этих мужиков. — Один ты меня никогда не бросишь, — со вздохом произнесла Люси, а после поднялась со стула, удаляясь в спальню. Переодевшись в более удобную одежду, Хартфилия намеревалась всё же посетить вечеринку, где пропадал сосед, ибо ждать его прихода уже было невыносимо. В голове упорно стояла картина небольшой комнатушки, в центре которой стояла не особо больших размеров кровать, на которой… Тряхнув головой, Люси подхватила мобильник и ключи, а после спешно выскочила из квартиры, так и замерев возле пока ещё открытой двери. Перед актрисой стоял Нацу. Немного помятый, чуть промокший из-за дождя, несколько уставший и улыбающийся уголками губ. Серые радужки словно затянула какая-та пелена, а когда мужчина поморщился, чуть шатнувшись в сторону, Люси поняла — Драгнил пьян, не в стельку, конечно, но всё же. — Почему не спишь? Полночь на дворе, — роясь в карманах в поисках ключа, спросил Нацу, выдёргивая тем самым женщину из некого ступора. — Тебя ждала, — призналась Хартфилия, шагнув вперёд. — Почему так долго? Сердце в груди трепыхалось, словно пойманная в тиски пташка. Люси знала, что даже если все те картинки окажутся правдой, сосед не расскажет, потому что видит Хартфилию насквозь, а значит и её чувства к нему тоже. Однако всё равно задала этот вопрос, надеясь разглядеть правду хотя бы по взгляду. — Гилдартс умеет брать на слабо, — наконец достав из кармана ключи, хмыкнул Драгнил, вспоминая как виновник торжества всё подливал и подливал ему в стопку. — Может ко мне? — Только Хэппи покормлю, а то он спать нам не даст, — улыбнулся мужчина, открывая дверь своей квартиры. Когда сосед скрылся в глуби тёмных комнат, Люси тут же побежала в свою кухню, по пути стягивая кофту. Убрав алкоголь в самый угол холодильника, Хартфиия поставила на плиту чайник, а после метнулась в спальню, дабы вылезти из обтягивающих джинсов. Приятное томление внизу живота словно разрывало на части, отчего всё время до прихода соседа, актриса не могла усидеть на месте, суетясь и тут, и там. Плю же, наблюдавший всё это время за хозяйкой со своего излюбленного дивана в гостиной, лишь как-то неоднозначно тявкнул и свернулся калачиком на подушке, уплывая в царство Морфея. — Сахар положить? — уже разлив по чашкам горячий чай, поинтересовалась женщина, чувствуя себя как-то некомфортно в этом устоявшемся молчании. Нацу уже сидел за столом, буровя взглядом одну точку на полу. От заданного вопроса он встрепенулся, неопределённо промычав и кивнув, будто Люси может его увидеть, стоя к нему спиной. Не одну Хартфилию терзали сомнения по поводу всего происходящего. Драгнил был уверен, что его чувства к актрисе — что-то большее, нежели простая влюблённость или интрижка на одну ночь. С Люси было по-особенному хорошо, рядом с ней появлялось ощущение, будто всё так и должно быть. Казалось, что мужчина наконец нашёл своего человека. Сомневался лишь, а чувствует ли тоже самое Хартфилия. — У нас всё серьёзно? Люси вздрогнула, когда Драгнил подошёл к ней со спины, обвивая руками её талию и утыкаясь носом в изгиб шеи. Мужчина размеренно дышал, распаляя бледную кожу, отчего по телу бегали мурашки, заставляя невольно поёжиться и зажмуриться от того, как же это приятно находиться в желанных объятьях. — Я не знаю, Нацу. Правда, не знаю, — хотелось ответить по-другому. Хотелось обнять в ответ и просто забыться. — Я ещё не разобралась в себе и… Локи. Прости меня. — Я понимаю. Я и сам не до конца уверен. Это сложно, — мысленно кивая самому себе, заговорил Драгнил, прижимая Люси ближе к себе, когда та повернулась к нему лицом, пряча взгляд где-то внизу. — Просто хочу, чтобы ты знала — ты мне нужна, Лю. Не понимаю, почему так быстро к тебе привязался, но ничуть об этом не жалею. Может, нам было суждено встретиться, а тут уж взыграло наше никудышное везенье, раз всё произошло при таких обстоятельствах. От этого короткого «Лю» перехватило дыхание, после чего Хартфилия руками обвила шею мужчины, посмотрела ему в глаза, а после встала на носочки, коротко целуя сухие губы с горьким привкусом выпитого на вечеринке алкоголя. Желая скрыть румянец на щеках, актриса хотела уткнуться в широкую грудь, однако Нацу не позволил, вновь возобновляя поцелуй, но более требовательно, чуть напористо. Сопротивляться не хотелось, казалось, неосознанно Люси только этого и ждала, поэтому позволила Драгнилу проникнуть в её рот языком, развращая некогда ещё невинный поцелуй до отметки предела. Когда горячие ладони забрались под тёплую ткань домашнего свитера, Хартфилия с глухим стоном прижалась к мужскому телу ещё теснее, подставляя под поцелуи шею. Из-за закрытых глаз ощущения обострились в разы, поэтому каждое касание мягких губ к коже отдавалась электрическим импульсом по сосудам. Актриса коротко вскрикнула, когда Нацу подхватил её под бёдра, сажая на столешницу, задирая при этом свитер ещё выше, оголяя тем самым плоский живот, тут же оглаживая его подушечками пальцев. — Я ведь не железный, Люси, — хрипло прошептал Драгнил женщине на ухо, кончиком языка очерчивая контур ушной раковины, а после прикусывая мочку, срывая с губ Хартфилии тихий всхлип. — Либо мы останавливаемся, либо… — Не хочу, — сбивчиво ответила актриса, обвивая ногами торс мужчины и вновь закидывая руки ему на плечи. — Не останавливайся, пожалуйста. Последние слова были подкреплены багровым засосом на плече Драгнила. Нацу шумно выдохнул, подхватывая Люси под ягодицы и направляясь с ношей в сторону спальни, по пути пару раз запинаясь об ковёр и невнятно ворча, отчего Хартфилия лишь тихо хихикала, всё покрывая невесомыми поцелуями шею мужчины, пальцами при этом перебирая розовые пряди на затылке. Холод простыни отрезвил затуманенный желанием разум, однако даже после этого останавливаться Люси не желала, с придыханием глядя, как Нацу спешно снимает с себя футболку, а после стягивает свитер и с Хартфилии. Люси потряхивало от каждого укуса и поцелуя, а когда Драгнил начал шарить руками по её спине, актриса не сдержалась и ногтями вцепилась в сильные плечи, с довольной ухмылкой слыша над ухом полный нетерпения стон. Наконец, Нацу удалось расстегнуть бюстгальтер, тут же снимая его и бросая вглубь тёмной комнаты — лишь светильник, что Хартфилия успела включить, позволял видеть все эмоции и багровые отметины на коже обоих. Люси закусила губу, когда Драгнил избавил её от шорт, а после чуть ли не взвыла, чувствуя, как пальцы мужчины гладят промежность сквозь тонкую ткань нижнего белья. Нацу улыбался подобно маньяку, наблюдая, как актриса под ним прогибается, подаваясь вперёд бёдрами, сжимая пальцами простынь и судорожно выдыхая. Хартфилия для него прекрасна любая — серьёзная в будни, расслабленная по вечерам, домашняя с ним наедине и такая вот раскрытая, обнажённая, изнывающая от ласки, которая для неё изощрённее любой пытки. — У меня нет презерватива, — подцепляя пальцами кружевную ткань белья Люси, вполголоса произнёс мужчина, а после слизал с виска Хартфилии капли пота. — Там…в нижнем ящике, — только и успела ответить актриса, когда Драгнил губами вобрал её сосок, очерчивая ареал языком, попутно пытаясь дотянуться рукой до того самого нижнего ящика. И ему это удаётся, когда пальцы нащупывают парочку гладких квадратиков, один из которых Нацу швыряет обратно в ящик, а второй сжимая в ладони. — Смотрю, кто-то готовился, — хмыкнул мужчина, а после хохотнул, когда Люси едва различимо прошипела «Заткнись!» и ладошкой ударила его по плечу. Драгнил и сам уже был на грани. Джинсы болезненно давили на возбуждение, а от открывшейся глазам картины вот-вот грозились слететь все ещё оставшиеся в крупицах здравого смысла ограничители. Когда же Хартфилия немного неуверенно положила свою руку на его ширинку, эти самые оставшиеся ограничители срывает к чертям собачьим. А Люси будто мстит, не позволяя Нацу избавиться от причиняющих дискомфорт джинсов, одной рукой держась за ремень, а второй нарочито сильно надавливая на внушительных размеров бугор, с ухмылкой слыша сдавленный стон вперемешку со звериным рычанием. Через несколько секунд, актриса всё же расстёгивает ремень и ширинку, стягивая плохо поддающуюся ткань ниже вместе с боксерами, после пальцами охватывая твёрдую плоть у снования, чуть сжимая, а после ведя вверх, затем снова вниз и так до тех пор, пока Драгнил не отшвыривает вошедшую во вкус Люси обратно на подушки, придавливая своим весом. — Наигралась? — севшим от столь мучительной ласки голосом хмыкает Нацу, снимая с Хартфилии последний элемент одежды и раскатывая по члену презерватив. Люси нетерпеливо подаётся бёдрами вперёд, а после сквозь плотно сжатые зубы стонет, пальцами цепляясь за скользкие от пота плечи Драгнила. Мужчина наконец вошёл в Хартфилию, целуя её в лоб, медленно наращивая темп и придерживая напряжённое тело женщины за талию. — Ещё! — оклемавшись, Люси ёрзает, призывно вскидывая бёдра, после чего раскидывает в стороны руки, цепляясь за влажную простынь и края одеяла, не сдерживая рвущихся наружу стонов, когда Нацу таки ускоряется, игнорируя едва слышный скрип кровати. Сейчас для обоих нет больше звуков, кроме шумного дыхания друг друга, громких стонов и приглушённых рыков в такт частым толчкам. Хартфилия словно смотрит на всё со стороны, будучи где-то рядом, но никак не в своём теле, что сейчас буквально ездит по мягкой поверхности. Ощущая скорый оргазм, Хартфилия тянется за поцелуем, жарким, распаляющим ещё больше. И получает сквозь низкий стон из чужих губ. Оба уже на пределе, поэтому под конец Драгнил входит всё сильнее, ещё глубже, выбивая из расслабленной Люси надрывные крики. А после актриса прогибается в спине, закатывая глаза от удовольствия и хрипло выстанывая протяжное «Нацу!», после чего следом кончает и сам Драгнил, с громким стоном падая рядом с разомлевшей Хартфилией. — В душ? — чуть отдышавшись, сипит мужчина, поглаживая Люси по макушке. — К чёрту, давай просто полежим, — морщась из-за боли в горле, шепчет актриса, прижимаясь к Нацу всем телом и затихая, когда тело укрывают одеялом, а после трепетно обнимают, коротко мазнув губами висок. — Спокойной ночи, — последнее, что слышит Люси, в очередной раз откладывая разбор полётов на потом.***
Проснувшись в пустой постели, Люси поняла — утро будет далеко не добрым. И пусть она слышала возню и негромкие ругательства с кухни, ситуации это всё равно не меняло. Что-то Хартфилию беспокоило, нечто взволнованное на дне души. Впрочем, грузить себя очередной головоломкой не было никакого желания, поэтому актриса выбросила всё ненужное из головы, сконцентрировавшись лишь на том, что надо бы принять душ. Когда же Люси, распарённая горячей водой, зашла на кухню, смогла лицезреть такую картину: Нацу варил кофе, попутно переговариваясь с вьющимся под ногами Плю. Хартфилия успела заметить, что мужчина в другой одежде, а не в той, что пришёл к ней вчера — должно быть, успел домой сбегать, пока она спала. — Доброе утро, — широко улыбнулся Драгнил, попутно доставая из верхнего шкафа чашки. — Я воспользовался твоим душем, не против? Актриса на это лишь плечами пожала, довольно улыбаясь, как объевшийся сметаны кот. Может, она поспешила с выводами, а утро на самом деле донельзя прекрасное? Взяв инициативу с кофе в свои руки, женщина попросила Нацу покормить Плю, однако стоило тому насыпать корм в миску, как в дверь весьма настойчиво постучали. — Ждёшь кого-то? — уже двигаясь в строну прихожей, спросил Драгнил, после чего Люси наконец опомнилась и метнулась следом. Только вот не успела. На пороге стоял разъярённый Локи, сжимая кулаки и глядя в глаза не менее напряжённому Нацу. — Локи, я прошу тебя…— начала было Хартфилия, но её тут же оттолкнули к стене, из-за чего она довольно ощутимо приложилась затылком по край шкафа. Женщина не сдержала крика, когда Олдрижд ударил Драгнила по лицу, а после пнул под дых, из-за чего тот согнулся, неразборчиво хрипя. Локи всё не унимался, пиная повторно и замахиваясь для очередного удара кулаком, но Люси, схватившая мужчину за запястье, не позволила, закусывая губу, дабы сдержать слёзы, собирающиеся в уголках глаз. — Прекрати! Голос казался чужим, и голова немного кружилась из-за удара головой, отчего Хартфилия не могла контролировать своё тело, чувствуя, как ноги вот-вот подкосятся, и она мешком свалится на пол без сил. — Люси, — Нацу наконец отошёл, тут же подхватывая актрису за предплечье, игнорируя недовольный рык Локи за спиной. — Всё в порядке. Уйди, пожалуйста, — тряхнув головой, отозвалась женщина, твёрдо вставая на ноги. — Это всё из-за меня, поэтому прошу, уйди. — Но… — Нацу! Повторять ещё раз не пришлось. Драгнил недоверчиво и как-то предупреждающе оглядел Олдриджа, лишь после этого покинув квартиру, попутно роясь в карманах в поисках ключа. — Так этот козёл ещё и через стенку живёт?! — Локи опять начинал вскипать, когда услышал звон ключей и звук открывающейся соседкой двери. — Я же сказала, прекрати! — прикрикнула Хартфилия, закрывая за Нацу дверь. — А теперь мы поговорим, как взрослые люди. Определённо, всю эту кашу надо было разгрести уже давно, но Люси сама виновата, что тянула до последнего. Сейчас же бежать уже некуда.