Пророк

      Бледные пальцы с сероватыми ободками ногтей осторожно поднесли ровно вырезанный кусок пергамента к пузырьку. Этикетка мгновенно прилипла к стеклу. Flos Dumalum. Les Fleurs du Mal.       Мое пробуждение в этот раз вновь нельзя было отнести к самым приятным. Отчего-то было холодно и мокро, а тело невероятно затекло. Я приоткрыл глаза и в сонной растерянности уставился на тьму перед собой, отдающую смолисто-горьковатым запахом хвои. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что я лежу на неровной, мшистой поверхности, надо мной шумят кроны деревьев, а где-то вдалеке только что раздался приглушенный вой. Резко сев, я в панике огляделся. В слабом лунном свете можно было различить очертания неровной земли, по которой стелился волокнистый туман, уходящие ввысь стволы деревьев, блестящие от росы листья папоротников. Сердце пустило кровь сильнее. Лес. Это сон. Сейчас я проснусь. Я ведь проснусь? Я попытался встать, но заледеневшее тело слабо подчинялось мне, и я свалился обратно в покрытую росой траву. Нет, нет-нет-нет. Продолжая осточертело крутить головой, я вглядывался в темноту вокруг и болезненно вздрагивал от каждой зашевелившейся ветки. Где я? Что я здесь делаю? Почему проснулся сейчас? Кто притащил меня сюда? Этот кто-то еще поблизости? Какого вообще черта?! Так. Так. Возьми себя в руки. Успокойся. Успокойся, я сказал! Упершись рукой в колено, я осторожно поднялся на ноги, после чего ощупал и кое-как оглядел свое тело при слабом лунном свете, проникавшем на поляну. На мне была черная майка и самые обыкновенные пижамные штаны. Не самый подходящий наряд для ночной прогулки по лесу. Босые ступни практически потеряли чувствительность от холода, как и кончики пальцев. Растирая плечи, я нерешительно переступал с ноги на ногу, будто бы это как-то могло помочь мне не мерзнуть. Сколько я уже лежал здесь? Я вышел от Снейпа, потом почему-то сидел за столом, потом чертова надпись. Кажется, я пошел спать. Но что произошло после?! От мыслей меня отвлек низкий вой неподалеку. Я вжался спиной в дерево у края поляны, на который не падал лунный свет, и всем своим естеством будто бы обратился в слух. Тяжелое и отчетливое биение сердца делило время на неровные промежутки. Я старательно вслушивался в шум ветра, звуки леса и старался не дышать. Умирать я тут точно не собирался. Не знаю, сколько я простоял так. Боясь сдвинуться с места, будто бы малейшее движение могло привлечь хищника. Несмотря на ледяной воздух, я покрылся потом. Что-то шевельнулось в траве. Пережив микроинфаркт от пробежавшего по ноге грызуна, я наконец задышал нормально. Никто так и не появился; обладатель воя скорее всего двинулся по своим делам, совершенно не заинтересованный судьбой приблудившегося неподалеку волшебника. Никого другого поблизости тоже пока что не было. Так. Следовало что-то делать. Что угодно. Главное — не стоять на месте. Скрестив руки на груди, чтобы лучше сохранять остатки тепла, я двинулся прочь от поляны, пытаясь сохранить ясность рассудка и не поддаться панике. Выживать — сейчас, рассуждать — потом. Холодный ветер продувал насквозь, босые ступни натыкались на мелкие камушки, веточки и иголки. Глаза более-менее привыкли к темноте, и через несколько десятков метров я различил среди деревьев впереди отражение луны. Стараясь ступать по возможности бесшумно, я медленно вышел к озеру. Порыв ветра пустил рябь по поверхности воды, и меня снова пробила дрожь, на этот раз от холода. Так, в книгах говорилось что-то об озере возле Хогвартса, может, это оно и есть? Я сделал несколько шагов вперед, остановился возле самой воды и попытался разглядеть что-нибудь над деревьями вдали. Порыв ветра встрепенул мои волосы. Ну же, где чертов замок? Я аккуратно выдвинулся вперед и покрутил головой, стараясь не потерять равновесие. Так, раз я не вижу его нигде по ту сторону озера… Возможно, он просто позади меня, и сейчас я нахожусь где-то между замком и озером? Хорошая новость: если это действительно озеро возле Хогвартса, то я могу просто пойти от него назад и выйти на территорию замка. Плохая новость: если это так, то, кажется, я в Запретном Лесу. Проведя рукой по лицу, я осознал, что нижняя половина лица залита запекшейся кровью. Черт, да что это такое? Склонив колено, я зачерпнул немного воды и кое-как умылся. Теплее от этого не стало, но это следовало сделать. Судя по моим школьным конспектам, в Запретном Лесу найдется по крайней мере парочка созданий, способных учуять человеческую кровь. Когда ладонь снова ушла под воду, в мои пальцы что-то вцепилось. Ужас, пробивший мое тело всего за какую-то долю секунды, было сложно описать словами. Я дернул свою руку и на мгновение увидел белесые пальцы с синюшными ногтями, крепко вцепившиеся в мое запястье. Вместе с ними на поверхности оказалось серое лицо старика с пеленой на глазах и крепко сцепленными черными зубами. Потеряв равновесие, я рухнул пятой точкой на землю, но все еще остервенело продолжал попытки вырвать свою конечность из железной хватки. Гниющая пасть инфернала открылась, и я услышал отчетливое «хххха…», будто бы оно было произнесено где-то над ухом. Нет-нет-нет-нет-нет, только не под воду, только не под воду! Создание не сдавалось, я пытался отталкиваться ногами от берега, лишь бы меня не стянули вниз. Почти отчаявшись, я изо всех сил врезал инферналу ногой в глаз. Хватка ослабла, я умудрился вырвать руку, но потерял равновесие, соскользнул по влажной земле вниз и в следующую секунду увидел приближающуюся воду. Озеро приняло меня в себя несильным ударом плашмя, глухой всплеск остался где-то позади. Холод впился в кожу, пробирая до самых костей. В мутной воде под собой я увидел серые, подгнивающие тела инферналов, обмотанные выцветшим тряпьем. Бесцветными глазами они пристально смотрели на меня снизу, не двигаясь. Медленно вращаясь, к ним спускались только что свалившиеся с меня очки. Справившись с оцепенением, я изо всех сил сделал несколько мощных гребков вверх, к слабо подсвеченной поверхности. До нее оставалось всего ничего, когда на моей голени вновь сомкнулись пальцы. Всем телом я ощутил неслабый рывок. От неожиданности я задергался и выпустил несколько пузырей драгоценного воздуха, проскользнувших вверх. Уже во второй раз схвативший меня старик медленно тянул меня вниз. Глаз, по которому я ударил, чуть сместился в сторону и частично вытек, не добавляя зрелищу особой эстетичности. Сердцебиение замедлилось, время тоже будто бы начало тянуться дольше. «Хххха…?» — раздалось под ухом. Составлять этим пожилым джентльменам компанию у меня не было никакого желания. Особенно теперь, когда у меня кончался воздух. Свободной ногой я несколько раз ударил создание по предплечью и сделал широкий мощный гребок вверх. Пальцы в какой-то момент разжались, и я наконец вырвался на поверхность. Легкие наполнились свежим воздухом, и, неуклюже барахтаясь, я принялся цепляться за землю, траву и низкие ветки. Кое-как я наконец выполз на поверхность, тут же попробовал встать, споткнулся и растянулся на земле в нескольких метрах от воды. — Чтоб тебя… чтоб тебя… — тихо бормотал я, отползая дальше от берега. Я не знал, мог ли инфернал выбраться на поверхность. Наверное, мог. А может и нет. Желания проверять у меня в любом случае не было. Пошатываясь, я заставил свое тело подняться на ноги и кое-как побежал вперед. С одежды и волос струилась вода, она капала даже с ресниц. Тело пробил озноб. Спотыкаясь и неловко раскачиваясь из стороны в сторону, я бежал какое-то время, пока легкие не начали гореть. Осознав, что за мной все же никто не гонится, я притормозил, прислонился ладонью к дереву и закашлялся. Ноги были исколоты шишками, кусты исцарапали все руки. От кашля появлялись неприятные клокочущие звуки в груди. С пяти маленьких, но глубоких ранок на запястье неторопливо сочилась кровь, так что пришлось зажать их рукой. Точно такие же, но менее глубокие, были и на ноге. Хватка у этих созданий была что надо. С неохотой тревожа сведенные мышцы, я начал кое-как стягивать с себя майку, стуча зубами. Кожа, больше напоминавшая резину, будто бы стягивалась от любого неловкого прикосновения. Руки дрожали, пальцы не слушались. Пока мокрая ткань волочилась по лицу, я отчего-то потерял равновесие и сделал несколько почти пританцовывающих шагов в сторону, пытаясь удержать его, в итоге чуть не врезавшись в дерево. Наконец, майка оказалась у меня в руках, и я принялся трясущимися руками выжимать ее. Именно в такие моменты, как же мне не хватало чертовой магии! Магия. Я попробовал телепортироваться, приглядевшись к холмику вдали, но ничего не вышло. Либо я растерял все навыки, либо здесь тоже был запрет на трансгрессию. Как бы здесь пригодилось разрешение, которое Дамблдор обещал рассмотреть. Но во всем этом был свой плюс: на территории Хогвартса трансгрессировать было запрещено. Значит, я и вправду не так далеко? Оставалось надеяться, что я иду в правильном направлении, и просто продолжать продвигаться вперед. С горем пополам выжав штаны, я не без труда натянул их обратно, содрогаясь всем телом в попытке согреться. Менее мерзкой и липнущей к телу одежда не стала, но или так, или идти голышом. Я двинулся вперед, надеясь, что моя теория верна, и до переохлаждения дело не дойдет. Каким чертом я оказался здесь? Записка «БЕГИ», написанная мною же, и вот я посреди леса. Постоянные головные боли, кровь из носа, спутанность мыслей. Готов был поклясться, что все это чем-то напоминало сотрясение мозга. Скрестив руки, я шел вперед по мокрой листве на потерявших всякую чувствительность ступнях. Отсутствие очков вынуждало то и дело подслеповато щуриться. Вокруг стало еще холоднее. Может, меня выманили? Кто бы ни похищал пророков, сейчас был самый подходящий для этого момент. Глупо было бы исчезнуть, оказавшись в пасти какого-нибудь хищника или утонув. Никто бы так и не узнал. Подумали бы, что меня похитили или, что еще хуже, что я сбежал. А я сбежал? Со всех сторон меня обступал липкий туман, в легкие проникал влажный воздух. Холод пробирал насквозь. Я выдохнул облачко пара. Теперь, наедине с собой, в глуши, я больше не мог уйти от этих мыслей. Какая глупость. Мое собственное расследование было предвзятым донельзя из-за отдельных обрывков снов, видений, воспоминаний и возможно галлюцинаций. Ничего из этого не было надежным. В итоге все уже вырисовывалось не так, как я предполагал, все мои теории можно было запросто сжечь еще тогда, вместе с бумагами, на которых они были изложены. Просто забыть и начать сначала, ничего из этого все равно не работало. Взять чистый лист, сделать глубокий вдох и вновь оглянуться вокруг. Флитвик был прав. Я сам наполнял свои видения смыслом, который подходил под мои теории. С подозрением разглядывал всех вокруг, скатывался в паранойю. Подозрения в отношении Дамблдора и Снейпа, в общем-то достаточно беспочвенные. Слепая уверенность в местном Вергилии Квиррелле. Туманные размышления о Темном Лорде. Почему под мое подозрение не пал сам Флеминг? Я видел многие вещи в своих снах. Трелони в лесу, посещение пророков в дни их исчезновений, последние минуты жизни Кевина Кэмпбелла и его жены. Может, то, что я принимал за видения — на самом деле воспоминания? И мои провалы в памяти отнюдь не так безобидны? По канону Квиринус вовсю помогал Темному Лорду осуществить свой план. Будет комично, если наша дружба и сотрудничество объясняются тем, что Темный Лорд — это я сам. Вот уж веселая перспектива. Мышцы ослабевали с каждым шагом. Где-то внутри прочно обосновался холод. На плечи навалилась дичайшая усталость. Где-то вдалеке прокричала птица. Какие завораживающие растения и деревья. По-моему, я видел пару темных силуэтов. Я так устал идти вперед. Тело не слушалось. Может, присесть? Осмотреться. Закрыть слипающиеся глаза на пару минут, отдохнуть. Поднабраться сил на дальнейший путь. Хоть на чуть-чуть, стать частью леса. Кому от этого может быть хуже…? От несвязных мыслей меня отвлекли листья под ногами, которые начали на глазах покрываться инеем. Вот это уже не было нормально. Что-то щелкнуло в голове, и я резко обернулся. В нескольких метрах надо мной висел черный безлицый балахон, приблизительно повторяющий очертания человеческого тела. Во все стороны от создания исходила неясная пепельная дымка и мертвенный холод. Я не мог отвезти от дементора глаз, заторможенно отступая назад. Перед глазами возникли неясные картины отчаявшихся пророков, мертвых кентавров и детей. В ушах стояли крики, плач и рев пламени. Я отчетливо осознал свой страх. То, что не смогу помочь. Нет, не так. То, что окажусь кровожадным убийцей, ответственным за все происходящее. Дементор неотвратимо наступал, заставляя кровь в жилах стынуть. Давай же. Двигайся. Заставь себя. Это просто страх, ничем не подтвержденный. Не опускай руки. Покачнувшись, я развернулся и стремглав бросился бежать. Сил больше не оставалось, конечности застыли, но где-то в голове возникло четкое осознание: потеряю сознание — больше не проснусь. Главное — выжить, все остальное как-нибудь, да поправимо. Земля, по которой я бежал, покрывалась изморозью, опадали листья деревьев. Я знал, что создание неумолимо двигалось следом. Одежда и волосы начали покрываться тонкой коркой застывшей воды. В какой-то момент я понял, что бегу в гору. Добежав до ровной вершины холма, я увидел в нескольких метрах от себя спуск. Так, а теперь аккуратно… Не успев закончить мысль, я зацепился ногой за скрытую в листьях корягу и кубарем покатился вниз. — Угх… — невольно вышиб из моих легких удар спиной о твердь. Когда темнота перед глазами начала мало-помалу прояснятся, вдали замаячила размытая черная фигура. Твою мать. Тепла больше не осталось. Надежды тоже. На смену им где-то в глубине души начала зарождаться другая эмоция жизни. Мало-помалу меня охватывало невероятное раздражение. И сколько это он интересно следовал за мной, нагнетая параноидально-суицидальные мысли?! Не найдя ничего другого, я нащупал под рукой камень и яростно запустил им в дементора. Серая точка пролетела насквозь, чуть размыв очертания капюшона. Отползая и морщась от боли в ноге, я кое-как сел, нашел еще один камень и тоже пустил его в дело. — Пошел к черту! — орал я, продолжая метать в создание все, что попадалось под руку, от камней до небольших веток. — Хочешь сожрать мою душу — давай, попробуй, если найдешь! Иначе — проваливай нахрен! Если бы в этот момент меня спросили, какого черта я вообще делаю, я вряд ли нашелся бы, что ответить. Я не верил, что это сработает, я уже вообще не особо во что верил. Тело согревала злость вместе с каким-то неясным безразличием. Создание в замешательстве кружило вокруг. По всей видимости, ярость не входила в диапазон эмоций, которыми он мог подпитываться, а больше ничего и не оставалось. Он и так уже получил большую часть того, зачем пришел. Фигура несколько секунд бездействовала, после чего начала отдаляться. Все еще не веря в то, что так легко отделался, я некоторое время сидел на месте, стараясь отдышаться. Все? Неужели повезло? В тот же момент меня одолела невероятная тошнота. Еле дыша, я сам не понял, как оказался на боку, морщась и пытаясь преодолеть ощущение того, что в мои внутренности кто-то размешивает вилкой. Я плохо помнил то, что произошло в следующие пару минут. Кажется, меня стошнило. Некоторое время я провел в каком-то беспамятстве, просто лежа в невысоких кустах. Наконец, кое-как сев, я взглянул на свою ногу. Голень представляла собой пульсирующий синяк с парочкой ссадин и пятью ранками от ногтей инфернала. Похоже, я вывихнул голеностоп. Оказывать первую помощь было нечем, оставалось только продолжать идти. Я схватился за ближайшее дерево, кое-как перевел себя в вертикальное состояние и дал себе минуту отдышаться. В ушах до сих пор стоял звон, перед глазами было темно. Я сделал глубокий вдох, тут же закашлялся, дрожащими руками стряхнул с волос хлопья льда и, прихрамывая, двинулся дальше. На фоне общего переохлаждения и ощущения того, что меня только что какое-то время били палками, подвесив за ногу, периодично повторяющаяся резкая боль странно отрезвляла, не позволяя сосредоточиться ни на чем другом. Земля под ногами стала более ровной, все реже попадались кусты и трава. Не знаю, сколько времени я шел. Пятнадцать минут, сорок, час? Разницы уже особой не было. Тело слушалось плохо, меня трясло от холода. Грудь то и дело разрывал надрывный кашель. Ну, что там дальше? Пауки? Поедатели единорогов? Старые-добрые волки? Кто еще возьмется оправдать девиз сегодняшней прогулки? «Запретный Лес — собери их всех!» Наконец, я увидел впереди какой-то просвет, за которым, похоже, больше не было деревьев. Держа руку на бедре поврежденной ноги, я постарался ускориться, но в следующее мгновение в просвете появилась фигура, и путь мне перегородил седоволосый кентавр. Ничего не говоря, я попятился, и по резкой боли в ноге понял, что бежать уже не смогу. Послышалось постукивание копыт, и из-за деревьев начали один за другим выбираться и другие. Выстроившись вокруг меня полукругом, создания остановились. Как завороженный, я наблюдал за движениями огромных полулюдей-полулошадей. Тела их были увесисты и накачены, кожа слегка поблескивала от росы, через массивные плечи были перетянуты кожаные крепления для колчанов и луков. У многих были длинные волосы и бороды, в ушах поблескивали серьги. С меня не сводили серьезного, немигающего взгляда. Этих камнями не закидаешь. Седоволосый, которого я увидел первым, выдвинулся вперед. Я поспешно поднял в воздух побелевшие от холода руки. — Я… я не нап-падаю. Видите? Не нап-падаю, — на одном дыхании проговорил я, трясясь от холода. — Давайте п-поговорим. — Кровавый Пророк, — медленно протянул главарь. — Ч-что это значит? О чем это вы? — Кровавый Пророк. Возжелавший запретного знания. Пожертвовавший другими. Принесший гибель в этот мир. — Что? Да что я сделал? — беспомощно воскликнул я, отступая назад. — Во имя справедливости, должен быть уничтожен, — все также отстраненно и бесстрастно закончил седоволосый. Кентавры как по команде достали луки. Хуже быть уже не могло. Пятясь, я лихорадочно пытался найти хоть какой-то выход из ситуации. Палочки у меня не было. Я предпринял попытку переместиться, но так и остался на месте. Из колчанов неспешно извлекались стрелы. Послышался звук натягивающейся тетивы. — Нет, подождите, все не так. Я — не он! Я не помню, что произошло. Я никого не убивал! — беспомощно прокричал я. Неужели все закончится вот так просто? Здесь? — Твое рождение было смертью многих. Мы всего лишь должны восстановить равновесие, — бесстрастно продолжал седоволосый. Мое рождение? Поляну озарила вспышка телепортации, на несколько секунд ослепившая всех присутствующих. Из сероватого тумана вперед ступила высокая фигура в походном плаще. Вокруг шеи волшебника был обмотан широкий темно-синий шарф, правая рука в кожаной перчатке рассекла воздух палочкой из красного дерева. Я услышал, как кентавры, не сговариваясь, выстрелили. Не успев набрать скорость, стрелы застыли в воздухе, после чего посыпались на землю. Фигура снова резко взмахнула палочкой, кончик которой оставлял за собой огненный след, после чего сделала круговое движение получившимся кнутом. Кентавры отступили на шаг, спасаясь от огня. В следующую секунду кончик кнута затянулся на шее у седовласого. Главарь, пятясь, схватился за горло, пытаясь вздохнуть — огненная веревка оставляла ожоги и явно приносила немало страданий. Со всех сторон в волшебника вновь были направлены стрелы. — Я, конечно, не хочу создавать дипломатический прецедент, — ровным голосом сообщил Квиррелл. — Но если вы не уйдете сейчас же, будут жертвы. Много жертв. Огненный хлыст исчез, оставив за собой лишь красно-черные следы на коже и запах горелой плоти. Седоволосый несколько секунд оценивающе смотрел на Квиррелла, все еще держась за шею, затем поднял руку и, видимо, дал остальным команду отступать, потому как кентавры начали медленно пятиться в лесную чащу, не опуская оружие. Квиррелл все также стоял в расслабленной боевой стойке, с палочкой наготове. — Решившийся на бремя Кровавого Пророка погубит себя сам, — хрипло сообщил старик, его черные глаза встретились с моими. — И увлечет за собой всех вокруг себя. Медленно отступив, кентавр развернулся и в мгновение ока исчез, пустившись в галоп. С полминуты мы тихо выжидали, вслушиваясь в звуки ночного леса. Что странно, звуки копыт стихли почти мгновенно, как только создания пропали из зоны видимости. Все было спокойно. Неспешно выдохнув и прочистив горло, Квиринус опустил руку, неуловимым движением спрятал палочку куда-то в рукав и обернулся ко мне. Я безотчетно, почти инстинктивно сделал шаг назад. Поврежденная нога подломилась, и я рухнул на землю, к подножью деревьев, все еще не веря в свое спасение. Профессор Защиты. Чего же мне этой ночью еще не хватало для полноты картины? Не подумайте, я, конечно, испытывал неимоверное облегчение, что мое тело сейчас не было истыкано стрелами, и благодарен ему за помощь, но все же… — Какого черта ты здесь делаешь? — наконец поинтересовался он, с приподнятыми бровями рассматривая мой потрепанный внешний вид. — Непреодолимое желание получить единение с природой в три часа ночи? Свежий воздух полезен для здоровья, все такое? — Квиринус? Как ты здесь оказался? — ошарашенно спросил я. — И как… только успел? Момент уж точно был выбран подходящий. Еще секунда, и было бы поздно. Не бывает таких идеальных совпадений. — Магия, — Квиррелл театрально развел руками. — Если серьезно, я был вон за теми деревьями. Отыскал тебя еще минут десять назад. Почувствовал их присутствие, решил подождать, пока не столкнетесь. Подождать, пока я столкнусь с кентаврами, чтобы проверить, что будет? Небольшая неуверенность в отношении подлинности Квиринуса тут же рассеялась. Это было слишком типично для него. — Если серьезно, то какого черта ты только делаешь?! Ей-богу, всю дорогу сюда думал, что буду собирать тебя по кусочкам по всему Запретному Лесу! — Да так, решил искупаться с ожившими трупами — отлично помогает при бессоннице, — невесело отозвался я, кое-как усаживаясь на земле. — Естественно, я не сам сюда пришел! Как ты смог узнать, где я? — Ты пересек один из моих защитных барьеров возле замка. На тебе висит мое заклинание слежки, так что я сразу смог определить, что это ты. Пришлось добираться из Лондона. — На мне заклинание слежки? — туповато переспросил я. — И не одно. Ты важный свидетель, от памяти которого многое зависит, тебя стараются не терять из виду. Приказ Дамблдора, — пояснил Квиринус, ослабляя шарф. Только тут я заметил, что он тоже промок до нитки. — Как тебя сюда выманили? Ты что, в пижаме? — Понятия не имею, — кривясь от боли в ноге, я кое-как приобрел вертикальное положение, выдохнул и прислонился спиной к дереву, не сводя с Квиринуса пристального взгляда. — Ничего не помню со вчерашнего вечера. Проснулся возле озера, уже в таком виде. — Весело, ничего не скажешь. Легко мы отделались! Да и они тоже, — волшебник глянул сторону, в которую скрылись кентавры. — Найди они тебя раньше — жертв было бы не миновать. С обеих сторон. Впервые я смотрел на Квиррелла совсем по-другому. Да, он спас меня только что, и я был благодарен ему за это, но это, по всей видимости, было простым заданием Ордена Феникса, который внимательно следил за своим ключевым свидетелем. Просто работа, ничего более. Не знаю, что нашло на меня, но невероятное безразличие, оставшееся после встречи с дементором, вместе с итак накаленной до предела обстановкой будто бы щелкнули какой-то переключатель в моей голове. — Несколько живых существ, подумаешь. Когда тебя это смущало? — заметил я, кое-как цепляясь за ствол дерева. Почему-то устоять на месте внезапно показалось невероятно трудной задачей, тело пробила мелкая дрожь. На поляне воцарилось молчание. Преподаватель защиты на несколько мгновений застыл. По его лицу в одночасье пробежалась странная череда мелких, почти неуловимых выражений: дернулась щека, на секунду прищурился глаз, пару раз слабо приподнялись и опустились уголки губ. Взгляд Квиринуса как-то изменился, теперь он смотрел на меня совершенно по-другому. — Амнезия с твоим-то прошлым… Я все ждал, когда что-нибудь подобное всплывет наружу, — хмыкнув, спокойно протянул он со своей обычной, нейтральной улыбкой, по которой ничего нельзя было сказать. — Значит, разведал что-то интересное? — Можно и так выразиться, — хрипловато ответил я. — Кхх-кхм. Кое-что вспомнил. — Забавно, как селективно иногда работает память, — продолжал Квиринус, сунув руки в карманы плаща. Вся его предыдущая подвижность будто бы исчезла в одно мгновение, волшебник больше напоминал каменное изваяние. — Особенно в отношении каких-то неприятных воспоминаний. — Пытается запихнуть их поглубже, чтобы не пришлось снова к чему-то возвращаться? — предположил я, сосредоточенно следя за собеседником. Подняв голову, Квиринус вгляделся в небо. Я тоже невольно бросил короткий взгляд вверх: все еще были видны звезды, хоть было уже немного светлее. — Нет. Пытается избирательно вылавливать куски воспоминаний, чтобы максимально сохранить «правильный», «положительный» образ самого себя, — ответил Квиринус. — Это я говорю, исходя из твоей реакции праведника. — Так вот, что произошло, когда ты бросил меня в лапы оборотня? Я, видимо, просто что-то не так запомнил? — не сдержался я. Не самая подходящая ситуация для этого, но было как-то все равно. Я был на пределе. Взгляд Квиррелла вновь опустился на меня. — А, вот ты о чем, — в его тоне проскользнули удивление и будто бы облегчение. Несколько секунд он молчал. — Не вижу ничего удивительного. Ты в той ситуации был в целом бесполезен, — пожал плечами он. — Я был единственным из нас двоих, кто знал, как справляться с подобного рода тварями. И мне нужно было время. — И поэтому ты просто запустил в него мною?! — Если бы он набросился на меня в тот момент, то сожрал бы в итоге нас обоих. Не пойми превратно, но в тот момент, когда ты осыпал его всем, что только в голову приходило, не было похоже, что ты хоть отдаленно понимаешь, с чем мы имеем дело. Я был нашим единственным способом выжить на тот момент. Так что да, ты вероятно не запомнил в итоге, как выбрался оттуда целиком! — холодно отчеканил Квиринус. — О, да, в целости и сохранности, никогда не чувствовал себя лучше! — усмехнулся я, все еще держась за дерево. — Значит то, что оборотню не хватило пары секунд, чтобы разодрать мне грудную клетку, ты решил записать на свой счет, о благородный спаситель?! — Пара сломанных ребер, а сколько великомученичества, — в снисходительно-спокойном голосе Квиринуса начали проскальзывать нотки раздражения. — Да, я думаю в первую очередь о защите самого себя. Но, поверь мне, ты далеко не тот человек, который смеет упрекать меня в этом. Ведь истории о том, что вытворял ты, естественно, в расчет не идут, ты ведь о них не помнишь. Или мне рассказать тебе, как я отсидел две недели в Азкабане из-за твоей глупой ошибки и нежелания портить себе репутацию? Я на секунду опешил, пытаясь переварить услышанное. Мне, конечно, было известно о сомнительной репутации Флеминга с Квирреллом, но я всегда будто бы нарочно не спешил узнавать об этом больше, пытаясь разрешить свои насущные проблемы, а не влезать в дела прошлого. Можно было сказать, даже пытался избежать этого. Как там было? Дружба, основанная на недоверии? Каждый доверял только самому себе, и не строил никаких иллюзий в отношении того, что будет, когда придется выбирать. Флеминг сам был по уши в дерьме, пусть так. Я давно знал, что он не был особо добропорядочным главным героем. Не это было моей главной заботой сейчас. Плевать мне, по большому счету, на их старые обидки, я-то в них не участвовал. Не мне судить. Мне нужно было просто понять хоть что-то о том, что из себя представлял стоявший передо мной человек, чью сторону он занимал. — Значит, в Корнуолле ты тоже просто «любой ценой спасал себя»? — мой голос внезапно стал тише и отчетливее. Квиррелл прикрыл глаза, пытаясь сделать глубокий вздох; веки его подрагивали. — Значит, это была самозащита? — не унимался я, так и источая сарказм. — Это дети напали на тебя, так что ты спасал свою задницу любой ценой? У тебя не было другого вы…? Фразу я так и не закончил, потому как в лицо мне прилетела сжатая в кулак рука в перчатке. Дезориентированный, я отступил и неловко начал то ли соскальзывать, то ли падать куда-то вбок, когда меня быстро схватили за грудки и с силой впечатали в дерево позади. В глазах на секунду потемнело. Когда рассудок немного прояснился, я увидел ожесточенное лицо державшего меня за горло профессора Защиты. Даже в кабинете Дамблдора, перебрасываясь нападками со Снейпом, Квиринус оставался совершенно сдержанным. Впервые, похоже, мне удалось вывести его из себя. — Ради Бога, Флеминг, заткнись. Не приплетай это сюда, — процедил Квиринус. — Отчего же… очень… наглядный пример! — отрывисто проговорил я, пытаясь отцепить державшую меня руку, чтобы не задохнуться.  — Ты не представляешь, о чем ты говоришь. — Дети, Квиррелл… Гребанные дети! Я попытался пнуть собеседника ногой куда доставал, но в следующую секунду оказался чуть приподнятым и снова впечатанным в дерево. — Что — дети?! Думаешь, я не напоминаю себе каждый день, что это были дети?! — заорал Квиррелл. — Я должен был это сделать, это моя гребанная работа! — Троих детей? Это ты так жертвы предотвращал?! — Ты думаешь у меня был выбор?! Пальцы внезапно разжались, и я рухнул на землю. Судорожно вздыхая, я наблюдал, как Квиринус сделал несколько шагов прочь, размял плечи, пару раз глубоко вздохнул, сжал и разжал пальцы рук. — Всегда есть выбор… — еле слышно произнес я. — О, разумеется. Можешь убеждать себя в этом, — несколько секунд спустя раздался уже более спокойный голос Квиринуса. — Какого черта тогда случилось?! Почти механическим движением нащупав что-то в кармане, профессор Защиты взял в рот сигарету, кончик которой тут же вспыхнул. Мне показалось, что на этом наш разговор и закончится. Затянувшись, Квиррелл выдохнул куда-то вбок облачко дыма, быстро смешавшееся с туманом. — Хочешь знать, что происходило в Корнуолле? — ровным тоном сказал собеседник с минуту спустя. — Убийства, мать его, происходили в Корнуолле. Более полусотни детей за каких-то пару недель. Родители, которым сообщали, что нет, их маленький Ронни не вернется сегодня из школы, ваш сын размозжил половине своих одноклассников головы гаечным ключом. Огонек сигареты вспыхнул ярче. — Одна и та же картина из раза в раз, в школьном кабинете или актовом зале — кровавое болото. Хоть бумажные кораблики запускай. И не поверишь, запускали. Одна из проклятых детей. Сидела в уголке и расстраивалась, что кораблики не плывут. Убила себя через несколько дней после того, как оказалась в больнице святого Мунго. Не уследили. Я слушал молча. Тяжело дыша, я полулежал возле подножья деревьев. Несколько ударов спиной о ствол дерева пробудили чудные воспоминания сегодняшней ночи. — Так что да, как только у меня появилась такая возможность, я покончил с этим. Уничтожил источник проклятой заразы, не дав ей распространиться за пределы той комнаты. Это был мой выбор. И я сделал его в пользу детей, которые сейчас остались здоровыми. — Привязав медальон к телу ребенка? — уточнил я. Ответ уже был мне известен, но я хотел услышать это снова. — Он не был жильцом с той самой минуты, как взял эту чертову штуковину в руки. Можно сказать, я оказал ему милость! — А остальные дети?! — Они были пораженными, точно также. Я видел глаза этих детей. Они больше не были собой. Им уже нельзя было помочь. Те немногие из выживших, которых удалось забрать в больницу Святого Мунго, или убивали себя сразу, или умирали при неясных обстоятельствах после полу-жизни на транквилизаторах, на которых их держали, чтобы они не сделали что-нибудь с собой или с другими. Необратимые повреждения психики. Более того, они начинали странным образом влиять на людей вокруг себя, делая их более неустойчивыми или кровожадными. Проклятия могут распространяться по-разному. Я не мог допустить, чтобы подобное повторилось. Я не мог рисковать. — И ты решил просто сделать все это сам, принеся человеческие жертвы, вместо того, чтобы дождаться специалистов, которые могли бы обезвредить эту штуку?! — Какие специалисты, алло?! НЕ БЫЛО, черт возьми, никаких специалистов, НЕ БЫЛО никакого плана, НИКТО не знал, что делать с гребанной штуковиной, которая телепортировалась и делала кровожадным психопатом любого, кто к ней притронется! Я, мать его, был их специалистом! — Но… — я пытался вспомнить что-то еще, но у меня кончились аргументы. — Дамблдор бы… — Дамблдор бы что? Придумал бы что-нибудь? — хмыкнул Квиринус. — Он и придумал. Это была его идея. Дамблдор был тем, кто приказал мне сделать это. Не официально, конечно, кто бы под таким подписался. Вот этого я, мягко скажем, не ожидал. В голову пришли слова Флитвика. Инквизитор сделал то, что должен был сделать. — Знаешь, что я делал сейчас в Лондоне? Вчера было последнее заседание по моему делу. Мне возвращают лицензию. Удивительно! Еще когда ее «отнимали», все прекрасно понимали, что это чертова показуха. Создать видимость какой-то активности, направленной на то, чтобы «ничего такого не повторилось», хотя от этого все еще никто не защищен. Мол, убивать детей — все-таки нехорошо, мы бы ни в жизни не могли отдать такой приказ, не разобравшись, что это точно-точно необходимо! Хоть мы, черт возьми, прекрасно осознаем, что это предотвратило бы куда большую катастрофу. Куда выгоднее спихивать такие ситуации на конкретных людей, а когда они выжигают чуму дотла, выкидывать их за «негуманные методы». Ну и, естественно, нужно же какое-то время, чтобы удостовериться, что я еще не окончательно поехал. Потому как подобный род деятельности и в самом деле волей-неволей может сделать тебя чертовым психом! Министерству нужно убедиться, что ты по крайней мере работоспособный поехавший. Нужно же держать при себе людей, которые принимали бы решения, за которые никто другой не хочет брать ответственность. Чтобы, при возможности, свалить все на них, пустить в расход и остаться чистыми, иначе бы вся система просто перестала бы работать! Сигарета догорела до конца, и Квиринус стряхнул остатки в траву. — Да, добрый вечер! Квиринус Квиррелл — аврор, убийца, преступник и просто хреновый человек. Подрабатываю на жизнь убийством детей и неортодоксальными методами допроса с применением каленого железа. Приятно познакомиться. Я сидел на земле, слушая эту тираду с застывшим от удивления выражением лица. — И да, спасибо что выслушал мою точку зрения, прежде чем яростно бросаться обвинениями, — хмыкнул он. — Это ведь так сложно — просто спросить, вместо того, чтобы дожидаться, пока тебе продемонстрируют тщательно отобранные сегменты памяти с весьма конкретной целью. Это ведь оттуда эти воспоминания, я ведь не ошибаюсь?! Куда легче окрестить меня безумцем, чем поверить в россказни о Темном Лорде, не так ли?! — Нет, все… все всплыло случайно, — отозвался я, но без особой уверенности. — О, ну конечно! — хохотнул Квиринус. — Исключительно профессиональная услуга, мы тут только для конкретного куска памяти, а все, что якобы «случайно» всплывает по дороге — это нам не подвластно, оно само! Никакого промывания мозгов с помощью непонятной наркоты, нет-нет, за кого вы меня принимаете! Я раздосадованно убрал волосы со лба и хотел по привычке поправить очки, но не нашел их на лице. — Что, звучит знакомо? Я сам проворачивал такое с людьми во время войны. Закатав рукав плаща, Квиринус продемонстрировал мне свою левую руку. Не считая вздувшейся венки и тонкого горизонтального шрама, пересекающего локоть, предплечье было чистым. — Только я, в отличии от Северуса, всегда находился только по одну сторону баррикад. Квиринус уже спокойнее встряхнул рукой, вновь опуская рукав. Последние слова звучали будто бы издалека. Меня мало-помалу пробирало странное тепло, даже жар. Странно, мне ведь только что было невероятно холодно. — Надеюсь, с этим мы разобрались. Что-то ты хреново выглядишь. Пора вытаскивать тебя отсюда. Профессор Защиты взвалил мою руку к себе на плечо.