Пророк

      Отрывок 1: Рабочий день       Темный, перекошенный коридор старого здания был по щиколотку залит водой. Вода струилась по стенам, лилась из розеток и отверстий в потолке. Где-то вдали скрипели и бились друг о друга старые оконные рамы. На улице бушевал шторм. Кутаясь в плащ, он ступал дальше по заброшенному зданию. Изрисованные граффити стены, разбросанные повсюду бутылки и мусор, запах сырости и плесени — здание, казалось, было заброшено еще давно. Рубашка под непромокаемым плащом уже давно пропиталась водой. Добравшись до центральной комнаты, на полу которой было куда меньше воды, он утер лицо и опустил руку с палочкой. Тусклый свет уличных фонарей и проезжающих мимо машин освещал пожилого мужчину, лежавшего на нескольких сгнивших матрасах. — А, Квир, — медленно протянул старик, разглядывая гостя. — Ты, значится, по-прежнему шавка Темного Лорда? — А ты, значит, по-прежнему бездомный? — отозвался Квиррелл, разглядывая облупившиеся стены, покрытую плотным слоем пыли и паутины мебель, подгнившие газетные листы и матрасы, разбросанные по полу. — Пошел ты. Модификации памяти, которым подверглась добрая часть бывших последователь Темного Лорда, вынуждали Уила болезненно щуриться при разговоре. Все это происходило еще в те времена, когда Реддла интересовала природа манипуляций памятью, и он стремился изучать ее, последовательно калеча воспоминания уже ненужных ему людей. Так, Уил частично помнил своего собеседника, но засчет того, что вырезанные куски памяти ничем не заместили, один вид Квиринуса вызывал у старика стойкое беспокойство, нараставшее с каждой попыткой вспомнить безвозвратно утерянное. — Я пришел забрать твою жизнь, Уил, — сообщил Квиррелл, все также не вытаскивая рук из карманов. Он мог говорить об этом спокойно, ведь никакой опасности в своем собеседнике он не видел. Было что-то почти ностальгичное в том, чтобы смотреть, что же стало со старыми знакомыми. Глаза старика на несколько секунд расширились, все его тело напряглось в инстинктивном желании защититься. Наконец, тревога сменилась какой-то пассивной, безразличной досадой, и старик вновь обмяк. Инстинкт жизни, буквально на секунду проскользнувший в его глазах, будто бы оказался подавлен под грузом памяти, жизненных разочарований и истощившихся эмоций. В потухших, тревожных глазах, глядящих куда-то перед собой, Квиринус увидел страшные, безвыходные лабиринты, по которым десятилетиями блуждало его отчаявшееся сознание. Цепи одних и тех же мыслей, событий, поступков и слабостей превращались в самовоспроизводящиеся замкнутые круги, неумолимо крепнущие и набирающие обороты с каждым своим повторением. Все это жило и двигалось в безжизненном взгляде бывшего Пожирателя, и сломило его, по всей видимости, еще много лет назад. Вот, что бывало с теми, кто мешкал и позволял нерешительности постепенно и методично дробить свою личность на части. На краткое мгновение, взгляд этот вновь обрел какое-то подобие ясности, сфокусировавшись на авроре. — А я знал, что это будешь ты, — сообщил он, то ли фыркнув, то ли просто подавившись. — Ты… весь в этом. Тебе нет разницы, на чьей стороне убивать. Как ты был крысой для Министерства, так и станешь крысой для Темного Лорда. Крыса она крыса и есть. Но однажды и тебя пустят в утиль, уж поверь мне. Ничего не ответив, Квиррелл наконец поднял на старика палочку. От окон и воды на полу коротко отразилась зеленая вспышка. Минус один пункт в списке, что выдал Реддл. Спрятав палочку, Квиринус протер лицо от капающей с потолка воды. Внимательно перерыв помещение, аврор достал из одного из шкафов несколько книг и папок с бумагами. Открыв одну из книг там, где была закладка, Квиринус внимательно пробежался взглядом по исписанным страницам. Похоже, повезло. Осталось только переписать содержимое в толстую черную книгу, хранившуюся дома, и уничтожить оригиналы. То, что начиналось, как простые заметки охотника, мало-помалу переросло в полноценную работу со множеством подразделений и глав. Кто знает, возможно, это самое подробное досье, которое он создавал на кого-либо в своей жизни. Известное прошлое. Хогвартс. Становление. Первая магическая война. Бывшие и нынешние приспешники. Связи с магическими существами. Связи с Министерством. Связи с другими преступниками. Известные укрытия. Артефакты. Крестражи. Вся доступная информация о Реддле была тщательно задокументирована с аккуратными вклейками газетных вырезок, фотографий, схем и карт, личных записей и многого, многого другого. Книга, защищенная всеми известными магическими и физическими методами, до которых только мог додуматься Квиррелл, пополнялась деталями с каждым днем.       Толкнув двери паба, аврор ощутил приятный толчок теплого, сухого воздуха, с наслаждением вдохнул привычные запахи старой мебели, еды и алкоголя. Голоса и ругань людей, веселая музыка, яркий искусственный свет — все это казалось несказанно уютным, особенно когда на улице разыгрывается шторм. Медленно опустившись за свой излюбленный столик возле окна, Квиррелл сделал ленивый жест знакомому бармену, давно уже знавшему его вкусы наизусть, после чего откинулся на спинку кресла. Мышцы стягивала усталость, даже приятная в тепле и спокойствии. Хоть одежда уже была высушена магией, холод и напряжение, оставшиеся после многодневного путешествия, прочно обосновались где-то внутри. На сегодня, все было закончено. Никаких больше мыслей о работе. Четверть часа спустя, когда руку приятно холодила кружка горького, пенистого темного эля, плотный, тугой клубок переплетенных друг с другом событий, людей, обязанностей и работы несколько распутался, и аврору наконец удалось немного расслабиться. Проблемы никуда не уходили, наоборот — их все пребывало с каждым днем, но наступало время, когда от них нужно было отключиться. Вечер начал приобретать теплые краски. Подняв голову, Квиррелл молча кивнул направлявшемуся к столику Алексу. Взъерошенный пророк скинул походную мантию на незанятую лавку. Лицо его было самую малость тронуто загаром, что, учитывая непрекращающиеся в Англии ливни, выглядело по меньшей мере необычно. Нездоровый румянец на носу и щеках выдавал склонность светлой британской кожи на солнце либо оставаться белой, либо обгорать ко всем чертям. Светлые волосы также выгорели, что давало Флемингу легкое сходство с родом Малфоев, которое, впрочем, быстро развеивалось, стоило увидеть широкую улыбку и увлеченный взгляд исследователя. — Давно не виделись, — с улыбкой произнес Квиррелл, крепко пожав руку своему крайне взволнованному собеседнику. — Какие новости? — Ну, раз уж ты спросил… я нашел их! — довольно поведал Флеминг, сев напротив и тут же водрузив на стол локти. — Племя пророков, с которыми еще не было зафиксированного в литературе контакта. Они существуют. Они используют магию без палочек, и в их культуре восхваляется некое божество, похожее на кентавра, которое якобы принесло им знания. Немного в разные временные периоды, но они практически повторяют часть истории прорицания в Европе. Возможно, они даже связаны! — Значит, твоя первая экспедиция прошла успешно? — Можно и так сказать. Правда… они оказались каннибалами. — Незначительная, пикантная подробность в общении, — заметил Квиринус, усмехнувшись. Сделав еще глоток темного эля, он с улыбкой слушал продолжение веселой истории. — Ты не подумай, они вообще неплохие ребята. Я узнал об этом весьма дружелюбным образом: они предложили мне попробовать кусок человеческой ноги, — как всегда бодро продолжил свой рассказ Флеминг, активно жестикулируя. — Я редко смотрю на то, что я ем, когда меня угощают, это как-то невежливо — ну мясо и мясо, что там рассматривать? Беру я такой ногу, которую мне протягивают — мало ли, какому животному она могла принадлежать, — и знаешь что? — Что? — На ней был кусок полосатого обуглившегося носка. — Да ну ладно! — рассмеявшись, отозвался аврор, подцепив несколько соленых орешков из стоящей на столе миски. История была жуткой, прямо под стать его черному юмору. — Я серьезно! Я, конечно, вежливо отказался, но знаешь, какой вопрос мучил меня все это время? Кто, б#$@, надевает теплые носки в сорокапятиградусную жару?! — Эти люди сами уготовили себе подобную участь. — Вот и я так подумал. Но пробовать все-таки не стал. Ты лучше расскажи, чего у тебя нового? — У меня? Да ничего необычного. Работа как работа. Хожу на встречи, перебираю бумажки, — пожав плечами, отозвался Квиррелл, ставя кружку обратно на стол. Как раз подоспел напиток Алекса. Приложившись к кружке светлого медового пива, Флеминг на несколько секунд с наслаждением прикрыл глаза. Аврор прекрасно его понимал — первый глоток холодного пива после долгого дня был чем-то особенным. Поставив пиво обратно на стол, пророк чуть улыбнулся, явно вспомнив еще какие-то забавные подробности своей поездки. Откинувшись назад, Квиррелл удобнее устроился в кресле, сделал несколько больших глотков своего эля и приготовился слушать.       Отрывок 2: Ведьма «Не курить», — гласила табличка на входе в Лавку Древностей. Сделав последнюю затяжку, Квиррелл щелчком пальцев откинул в сторону мгновенно воспламенившийся бычок и потянул на себя дверь. Коротко звякнул колокольчик, и аврор спустился по ступенькам вниз, в достаточно просторное помещение, заполненное шкафами, полками и ящиками со всяким пыльным барахлом. Невысокий подросток с темными волосами по плечи, стоя на не очень устойчивом старом сундуке, как раз перебирал какие-то книги на одной из полок, в то время как владелица магазина, находившаяся за прилавком, делала пометки в какой-то большой книге. Это была высокая женщина в сером платье из какого-то плотного, теплого материала. Темные волосы, убранные с лица простоватым обручем, рассыпались по плечам длинными кудряшками ниже плеч. С виду она казалась моложавой, но стоило подойти ближе, как сразу становились видны морщины в уголках глаз и возле носа. Оторвавшись от книги, женщина подняла тяжелый взгляд на вошедшего. В этой пыльной, серой комнате с тусклым освещением ее пронзительно-желтые глаза выделялись особенно сильно. Завидев покупателя, подросток слез с сундука и отряхнул покрывшиеся пылью джинсы. Достав откуда-то из-под прилавка кошелек, женщина достала из него десять фунтов, положила их на стеклянную поверхность прилавка и продвинула их в сторону подростка. — Эдвин? — А? — Пойди, купи себе мороженного. — Мороженного? — забрав деньги, скептично уточнил Эдвин, взглянув на женщину. — Я ящики доразберу и домой просто пойду может? — Ну или пива. Чего захочешь. — Пива? — вновь недоверчиво переспросил подросток, после чего коротко взглянул на Квиррелла. — Все, достал, отдай сюда деньги. — Уже ушел, — подняв в свою защиту руки, отозвался паренек и в следующее же мгновение подцепил свою куртку, лежавшую на соседнем с полками сундуке. — Давай. И дверь запри. Эдвин двинулся к выходу, по дороге бросив на вошедшего быстрый взгляд схожих желтых глаз. Звякнул колокольчик, хлопнула дверь, щелкнул замок. Наконец, в помещении больше никого не было, и Квиринус подошел ближе к прилавку. — Какими судьбами ты в наших краях? — поинтересовалась ведьма, чуть склонив свою голову вбок. Порывшись во внутренних карманах мантии, аврор извлек и водрузил на стол покрытый царапинами и грязью серебряный медальон с ярко-красными рубинами. Мельком взглянув на предмет, женщина пошарила по пыльным, забитым всяким хламом ящикам, достала из одного из них толстые перчатки, покрытые рунами, надела их и осторожно подняла медальон за цепочку. — Хм. Неужто из Корнуолла? — уточнила она, внимательно разглядывая предмет. — Я думал, ты не читаешь газет. — Это не значит, что они мне не попадаются, — медленно и сосредоточенно проговорила женщина, протирая камни. — Надо же во что-то заворачивать банки с капустой. — Вот как. — Министерство думает, что он уничтожен. Ты хочешь, чтобы я спрятала улику? — наконец водрузив амулет на кусок бумаги на прилавке, поинтересовалась темноволосая, поднимая глаза на Квиррелла. — Я бы не стал беспокоить тебя по таким пустякам. Облокотившись на прилавок, ведьма молча, не мигая, смотрела на бывшего аврора. Взгляд этих желтых глаз частенько вынуждал людей нервничать и сбиваться с мысли. Она не любила, когда люди ходят вокруг да около, испытывая ее терпение, так что бывший аврор поспешил быстрее перейти к делу. — Мне нужно, чтобы ты провела с ним один ритуал, если со мной что-то случится, — продолжил Квиррелл. — Кость, плоть и кровь. — Так это…? — уточнила женщина, вновь взглянув на медальон. — Ты слышала о них? — вопросом на вопрос ответил Квиринус. — Когда-то давно. — Я сделал его из медальона, изменив его природу. Предметы с подобной историей хорошо для этого подходят, — коротко и туманно пояснил Квиррелл, продолжая избегать громких названий. В мире магии следовало быть осторожным, когда произносишь определенные заряженные магией имена или термины. — Так что, ты согласна? Побарабанив по столу пальцами в плотных толстых перчатках, женщина задумчиво посмотрела на медальон. — Самовольная вещица, упертая и настойчивая. Как я теперь понимаю, вся под стать хозяину. Несмотря на перчатки из драконьей кожи, трижды попыталась завладеть моим сознанием, и все никак не уймется. Я не могу просто положить ее на склад. С ней еще совладать надо. — Поэтому и прошу тебя. Кто еще с ней справится? — Ты мне льстишь, — заметила владелица лавки. — В твоем кругу много людей, кто бы справился. — Надежных людей не так много. — Ну-ну… Это очень древний ритуал. Откуда ты знаешь, что он сработает? — задумчиво продолжила темноволосая. — Знаю, — коротко отозвался он. — Знаешь? Что, уже проводил на ком-то? Квиррелл промолчал. Все это время ведьма внимательно изучала его лицо. Эта недосказанность, казалось, давала ей куда больше, чем все то, что Квиринус мог выдумать в качестве ответа. Он, в свою очередь, не пытался унижать ее ложью. — Ну хорошо, раз знаешь, — медленно протянула она. — Я возьму его, только ради тебя. Но могилы расхищать не буду, вот уж не проси. В моем возрасте это уже неприлично. — Не беспокойся. Ингредиенты я найду.       Отрывок 3: Южная Америка       Толкнув дверь, Квиррелл прошел внутрь небольшой квартиры на самом последнем этаже здания. Помещение встретило его порывом свежего воздуха в лицо, что было редкостью в эту безветренную жаркую погоду. Как бы аврор ни любил исследовать новое, жаркие страны явно были в самом конце его списка путешествий. Какой бы раздражающей иногда не казалась Англия во многих аспектах, некоторые вещи, такие, как вечные дожди и прохлада, уже, в каком-то смысле, стали неотъемлемой частью его самого. Оглядев полупустую прихожую, он направился прямиком в большую комнату. Просторная гостиная, встретившая его потрепанной старинной мебелью, была покрыта разнородным хламом. Все помещения, в которых пребывавший в депрессии Флеминг проводил чуть больше пары недель, странным образом начинали напоминать притоны, в которые невесть откуда сползалась вся творческая магическая молодежь в округе. По-другому Квиррелл не мог описать весь этот странный творческий беспорядок: обнаженные наброски карандашом повсюду; уголки с незавершенными картинами, холстами, масляными красками и растворителем; разломанная гитара в углу; да и самые обыкновенные горы мусора, состоящие из пустых бутылок, битых бокалов, банок из-под пива, пакетов из доставок, упаковок какой-то еды быстрого приготовления. Венцом творения конечно же был классический стеклянный столик возле дивана со следами стаканов и черт знает чего еще, на котором непременно было что-то разлито и рассыпано. В этот раз, судя по беспорядку, все проходило по стандартному сценарию, за исключением того, что сейчас никаких лишних людей в помещении не было. На полу возле балкона, двери на который оказались раскрыты нараспашку, было расстелено несколько ковров и раскиданы подушки. На одном из таких ковров Квиррелл нашел сидящего по-турецки Флеминга. Держа в руках стакан с виски, Пророк курил, глядя на голубое небо снаружи. Судя по внешнему виду, он не спал уже несколько дней. — Она жива, — остановившись в нескольких шагах от сидящего к нему спиной Флеминга, сказал Квиррелл. Затушив сигарету в одном из стоявших рядом полупустых стаканов, Александр тихо выдохнул и бросил быстрый взгляд на новоприбывшего. Застать Пророка врасплох было практически невозможно — что-то всегда подсказывало тому, когда у него будут гости. — Слава Мерлину… — еле слышно проговорил он, запуская руку в светлые волосы. — Я действительно думал, что я… что она… Господи, слава Мерлину, я не убил ее. Потерев лицо руками, Флеминг облегченно облокотился на спинку дивана. Аврор, все это время крутивший в голове всевозможные планы решения сложившейся ситуации, вздохнул, осознавая, что сейчас конструктивные разговоры были несколько не к месту, а значит не следовало лишнего сотрясать воздух. Присев рядом, Квиррелл взял бутылку виски и плеснул немного в самый неподозрительный из стаканов. Несмотря на то, что сам он к подобным ситуациям привык настолько, что у него даже пульс не менялся, когда случалось нечто непредвиденное и опасное, аврор не был лишен эмпатии и прекрасно понимал, что нормальных людей подобные события сильно выбивали из колеи. Особенно учитывая, насколько сильно Флеминг успел привязаться к той девушке, и насколько железными и непоколебимыми были его убеждения в отношении равноценности всех человеческих жизней. Когда люди находились на определенном эмоциональном пике, что-либо обсуждать с ними было бессмысленно. Планировать вещи было лучше всего на холодную голову. Так уж получилось, что Квирреллу часто приходилось наблюдать за реакциями людей, которые столкнулись с насильственной смертью или какими-то подобными сложными жизненными ситуациями. С такой ношей люди справлялись по-разному. Были те, кто совершенно слетал с катушек и раз за разом переезжал с места на место, заколачивая двери в новом месте досками и все просыпаясь по ночам от кошмаров. Были ребята более спокойные, которые быстро наращивали себе толстую кожу и не позволяли таким вещам доставать их; только вот беда — после обретения подобного панциря и повседневная жизнь не могла вызвать у них ничего, кроме смутного ощущения пустоты и отсутствия каких-либо сильных эмоций. Приходилось браться за самые экстремальные и сложные вещи, лишь бы почувствовать хоть что-то через новоприобретенный железный панцирь спокойствия. В каком-то смысле, в этом заключалась проблема самого Квиррелла. — К чертовой матери… — тихо проговорил Флеминг глядя, в потолок. — Если выберусь отсюда живым, ну нахрен все это… — Чем займешься? — поинтереросовался Квиринус, делая несколько больших глотков из стакана. — Стану учителем, — сложив на груди руки, отозвался Алекс. Были и люди вроде Флеминга — поэтические натуры, которые при столкновении с черствой реальностью стремились к искуплению и искали способы сделать что-то хорошее для общества: ударялись в религию, альтруизм или, в случае Алекса — преподавание. — Учителем? — уточнил Квиррелл. — Почему нет. Учебники я уже издавал, магический школ на свете много. — Для начала тебе надо будет выбраться отсюда. Весь культ и вся ее чертова семья, под которой находится весь этот город, были бы не прочь отхватить кусочек тебя на своем Рождественском столе, — заметил Квиринус. — К этому моменту, это уже просто самозащита. — Теоретически, выбраться отсюда не должно составить особого труда, за последние несколько дней здесь я все очень тщательно продумал. Дело в другом. Даже если я трансгрессирую в Англию, они всегда смогут добраться до меня там, только там есть еще и Эйвери. — В Англии их влияние не должно быть так сильно. Если они держат весь город здесь, то там никому нет до них никакого дела. Это другой континент. — У них есть связи там. Должники, да и просто люди, которые интересуются местным товаром и налаживанием отношений. Квиррелл задумался. Рассказ Алекса сильно истощал его запас способов разрешить сложившуюся ситуацию. Люди, с которыми они связались, обладали слишком большой властью. Чем больше сценариев он прокручивал в своей голове, тем больше понимал, что в лучшем случае Флеминга просто посадят, и магическая тюрьма в каком-то смысле могла быть еще хуже. Раз за разом прогоняя в голове возможные сценарии, он раз за разом убеждался, что ни один из них хорошо не заканчивался. — У меня… есть кое-кто на примете, кто может помочь, — помолчав, медленно проговорил преподаватель защиты, глядя куда-то перед собой. Похоже, он сам не верил, что говорил это.       Отрывок 4: Лес       Придерживая переохлажденного Пророка за плечо, Квиринус наконец вывел его из Запретного Леса и двинулся в сторону замка. Задумчиво прокручивая в голове то, что только что произошло, Квиррелл не переставал удивляться тому, насколько наивен иногда оказывался его спутник, несмотря на то, что иногда ему удавалось видеть вещи, недоступные другим.       К сожалению или к счастью, в этом заключалась профессиональная деформация Флеминга, не сильно заметная раньше, но проявившаяся во всей красе после ритуала. Как и многие пророки, он становился излишне зацикленным на собственных эмоциях и видениях, что неумолимо приводило к фрустрации каждый раз, когда его видения не совпадало с реальностью. Учитывая природу прорицания, в собственном эгоцентризме застревала большая часть пророков.       Но больше, чем собственное творчество, эти люди любили красивые истории. В этом плане, поэтическая душа Флеминга открывала невероятный простор для маневра. В таких делах главное было ни в коем случае не спешить, не стремиться ничего никому доказывать; скорее наоборот, следовало терпеливо выжидать, пока нужная ситуация сама не подвернется под руку. Дождаться нужного момента и использовать свои реально существующие, неподдельные эмоции - все это было ключом к естественности. Впасть в искреннюю, праведную ярость. Подвести под все это историю эпохи романтизма об отвергнутом обществом антигерое, нуарном детективе современности, перемолотом лопастями равнодушной бюрократической машины. Классика. Чем больше ожиданий создавали воспоминания, которые возвращал ему Северус, тем сильнее был эффект от их разрушений.       Хоть Квиринус и получил определенное удовлетворение от настолько чисто проделанной работы, оно несколько притуплялось из-за того, что жертвой обмана все же был никто иной, как Алекс Флеминг. Не давая старому другу упасть, Квиринус неторопливо продвигался вперед по темным, пустым коридорам спящего замка. Вовремя он все-таки нашел его. Для обычного волшебника Запретный Лес — приятная прогулка в тишине на свежем воздухе, но без магии, воли волшебника, служившей защитой от любых опасностей Леса, погибнуть в нем не составляло труда.       Потеря памяти после ритуала была неприятным, но вполне понятным фактом. На плечах Флеминга лежала вина выжившего. Первые впечатления, которые его новая личность узрела при появлении, были связаны с насильственным расчленением людей. Неудивительно, что Александр более не способен был ни на какое насилие, да и магию в целом, даже когда дело касалось самозащиты. Кто знает, сможет ли он когда-нибудь применять ее вообще?       Как бы то ни было, все то, что происходило с ним сейчас, вряд ли способствовало восстановлению. Оставалось надеяться, со временем все как-нибудь, да образуется. Удобнее перехватив пророка, Квиррелл преодолел последний ряд ступенек и оказался, наконец, на нужном этаже. Вдалеке виднелись массивные двери медпункта.       Отрывок 5: Поместье       Девушка настороженно прислушивалась, медленно ступая между массивными книжными стеллажами. Собственное дыхание, слегка поскрипывающие половицы, призрачный перезвон Люмоса на кончике волшебной палочки — она готова была поклясться, что что-то слышала сквозь все эти звуки. Добравшись до стены, она обернулась, готовая идти назад. Палочка выпала из ее рук, свет погас. В легкие пробился сладковатый, удушающий запах какого-то снадобья, которым была пропитана плотная ткань, прижатая к ее лицу. Шея Эйвери удерживалась в локте нападавшего, а ее голова была зажата подбородком нападавшего, так, чтобы Флеминг не сумела ударить его затылком в лицо. Судя по отработанной до мелочей технике, он явно делал это не в первый раз. Девушка вырывась изо всех сил, пытаясь разжать его руки. Сделав шаг назад и вбок, нападавший почти впечатался спиной в стену, чтобы сдержать равновесие, и все также продолжал постепенно усиливать захват. Рука, которой Эйвери вцепилась в его предплечье, начала понемногу нагреваться. В этот раз Квиррелл позаботился о перчатках из драконьей кожи и невоспламеняющимся плаще, но этого, похоже, оказалось недостаточно. Воспламенившаяся рука девушки оказалась выше, там, где перчатки уже кончались. Плащ не загорелся, но ее рука быстро прожгла несколько слоев ткани и добралась до кожи. Ладонь младшей Флеминг была подобна прикосновению каленого железа. Все перед глазами бывшего аврора на несколько секунд поплыло из-за резкой боли от ожога, ворвавшейся в сознание. Одно дело — короткое прикосновение, и совсем другое — нарастающее ощущение того, как запекается собственная плоть. Наконец, девушка потеряла сознание, и огонь потух. Выпустив сквозь сжатые зубы воздух, Квиррелл подхватил бессознательную Флеминг за талию, не дав той упасть на пол. Ноги отчего-то стали ватными, и бывший аврор медленно сполз по стене на пол. Эйвери оказалась частично на полу, частично — на его коленях. — Б%@#ть, — наконец очень тихо, но отчетливо произнес он, встряхивая обожженной рукой. Спасибо, что не на лице, хотя бы легче скрыть. Следовало, конечно, как можно быстрее возвращаться обратно в замок, но с такой рукой от него будет мало толку. Достав палочку, Квиррелл быстро наложил противоожоговое заклинание на запястье, после чего начертил на полу сложную, но уже доведенную до автоматизма руну отсрочивания. Боль от ожога ослабла также резко, как появилась, сознание прояснилось. Следовало быть поосторожнее с этими вещами, ведь вся отсроченная боль в последствии суммировалась. Квиррелл обычно переживал ее уже в тиши запертой комнаты, с тонной обезболевающих и алкоголем. Усилием мысли бывший аврор зажег несколько свечей на стене и, взглянув на Эйвери, медленно выпустил из легких воздух. Он знал некоторое количество людей, которые были бы в восторге от сложившейся ситуации: было для некоторых нечто эдакое в том, чтобы держать на руках бессознательное, более слабое, пойманное создание, упиваться собственной силой и властью, особенно если это — очаровательная молодая девушка, отношения с которой вечно находились на тонкой грани очень интенсивных чувств. Раздолье для самых разнообразных странных фантазий. Нет, таких людей нужно было вычислять сразу и ни за что не брать в соучастники похищению, какими бы «профессионалами» они ни были. Черт их знает, что они могли выкинуть посреди рабочего процесса. Самого Квиррелла в этом смысле сложившаяся ситуация совершенно не радовала, хотя бы из-за железной уверенности в том, что если человеку неприменно нужны иллюзии превосходства и бессознательная девушка для того, чтобы почувствовать себя мужиком, то такой человек просто боится девушек в сознании и не может вынести даже возможности оказаться униженным отказом. Квиринус в этом плане предпочитал игры на равных, ведь без этого победа была ему не особенно интересна. Подчинить бессознательного человека было также интересно, как задоминировать кусок мяса.       Встать почему-то не получалось. По жизни аврор всегда был неторопливым и выносливым человеком, который был готов совершать переходы на дальние дистанции ради чего-то стоящего, всегда держать в голове долгоиграющий план. Но сейчас, сидя на полу в полутьме, с Эйвери Флеминг на своих руках, Квиринус внезапно ощутил невероятную слабость, навалившуюся на плечи. В забеге на длинные дистанции главное было усердно тренироваться, рассчитывать расход сил, учитывать непредвиденные обстоятельства, и тогда никаких проблем не должно было возникнуть. Несмотря на различные свои недостатки, в этом Квиррелл был мастером. По крайней мере, так ему всегда казалось, до теперешнего момента. Силы внезапно кончились. Без остатка. Мысли путались, и поднять руку почему-то оказалось чем-то невероятно сложным. Приложив очень много усилий, Квиррелл медленно оторвал от пола руку и посмотрел на свои мелко подрагивающие пальцы. Следовало немедленно вставать и двигаться с места. Времени мало, а впереди была еще куча дел. Обычно одной только подобной мысли всегда было достаточно для того, чтобы быстро собраться с силами, даже если их не было, и пойти дальше. Но почему-то ничего не происходило. Тело пронизывало странное безразличие. Взглянув на бессознательную Эйвери, Квиррелл глубоко выдохнул и прислонился спиной к стене. Кажется, он начинал догадываться, в чем тут дело.       Моральный компас Флеминга всегда был крайне непоколебимым и чутким прибором, работавшим неустанно и чуть что погружавшим своего владельца в угрызения совести. Несмотря на некоторое количество правонарушений, ориентируясь на этот компас Александр нашел свое место в жизни, которое позволяло ему жить полной жизнью, не мешая другим и делая вещи на пользу обществу. Да, его незаинтересованность в некоторых глобальных событиях иногда казалась Квиринусу по-подростковому беспечной, но, тем не менее, таков был его выбор, и именно этот выбор позволял ему вести его спокойную творческую жизнь. У Реддла моральный компас отсутствовал напрочь. Ради достижения своих целей он не гнушался ничем, даже если на это уходили десятки жизней. Отсутствие каких-либо моральных рамок окрыляло, открывало невиданные доселе горизонты, но оно же в какой-то мере становилось крышкой гроба. Тем не менее, именно оно привело его на тот уровень силы, власти и знаний, что был у него сейчас. Что же касалось самого Квиррелла, его моральный компас, в каком-то смысле, оставался энигмой для него самого. Когда-то он определенно существовал, но под бременем жизненных событий и обстоятельств этот пыльный старый прибор был давным давно заброшен куда-то на дальнюю полку в надежде, что он когда-нибудь уже сдохнет и заткнется. Большинство людей, представляя себе какой-либо поступок, прекрасно отдавали себе отчет, является ли он правильным или нет. Для Квиринуса это процесс представлял собой одно большое слепое пятно. Вещица начинала работать, как часы, только постфактум, когда ничего уже нельзя было сделать.       Даже если без сознания была Эйвери, проигравшим этой ночью был он сам. Не только из-за того, что предал кого-то близкого, вовлек во все это, уподобив простой вещи, но и потому, что, похоже, в этот самый момент начал терять и себя. Когда на постоянной основе переходишь собственные границы дозволенного, в какой-то момент смысл в них начинает отпадать. Оборачиваешься — и страшно становится, потому что они, за ненадобностью, начинают таять, будто их и не было там никогда вовсе. Нет, он не пойдет по стопам Уила. Не станет пленником своего собственного сознания, старых мысленных цепочек и непринятых решений. Взглянув на спящую девушку, бывший аврор медленно убрал прядь волос с ее лица. Адское напряжение, скопившееся на плечах за последние месяцы, несколько спало. К рукам, потихоньку, вновь начала приливать магия. Дойдя до определенной точки, он осознал наконец, чем никогда не сможет пожертвовать. Он принял решение.       Отрывок 6: Обвал       Закончив с усыпляющими заклинаниями, Квиррелл осторожно прикрыл за собой дверь из кухни и быстро наложил несколько усыпляющих заклинаний. Эльфы уже сделали то, что от них требовалось. Как-никак, они были весьма могущественными древними созданиями, и никакое зелье не могло долго их контролировать. Если бы они очнулись и, снедаемые виной, взялись бы исправлять содеянное, у Хогвартса появился бы существенный перевес в силе, а этого пока что никак нельзя было допустить. Оставив кухню позади, Квиринус двинулся вверх по одному из боковых коридоров. Выбравшись из подземелий, он лицом к лицу столкнулся с мадам Хуч. — Квиринус! — окликнула его женщина. — Что ты здешь делаешь? — Я усыпил домовых эльфов, что были на кухне, — честно отозвался он. — Не знаю, что с ними творилось, но больше они не помешают. — Отлично, — сказала Хуч, одобрительно кивнув. — Как дела с безопасностью? Тебе удалось связаться с Министерством? — Мне удалось отправить короткий сигнал о помощи, без особых пояснений, — соврал Квиррелл. — Мне нужно обойти еще несколько точек по замку, посмотреть, можно ли ослабить сеть. — Хорошо. Не буду тебя задерживать, — быстро ответила Хуч и двинулась дальше по коридору. Поднявшись на следующий этаж, Квиррелл двинулся в сторону библиотеки, где, на данный момент, и было больше всего завалов. На полу, под одним из камней, он увидел раздавленное тело маленького мальчика из Слизерина. Страшное зрелище навсегда отпечаталось в памяти, присоединившись к сотням подобных картин, навсегда запечатанных в памяти, но никакой особой реакции не вызвало. Пока он был в рабочем настроении, мало что могло выбить его из колеи. Тем не менее, от увиденного страшно захотелось курить. Быстро вытащив сигарету, Квиррелл подпалил ее кончик и затянулся. Коридоры, по которым он продвигался вперед, были пусты, давая возможность немного перевести дух. В подобном напряженном состоянии сигаретный дым походил на воздух, которым наконец можно было надышаться. Докурив, Квиринус привычным, даже ритуальным движением откинул мгновенно воспламенившийся бычок в сторону. — Вот так так! Если заказчик не требует доказательств выполнения задания, можешь быть уверен — у него будет пара глаз неподалеку. Но уж не думал, что ты сам сюда сунешься, — заметил чей-то хрипловатый, низкий голос. Резко обернувшись, Квиринус нацелил палочку на плотного, мускулистого мужчину невысокого роста, с темными волосами и широкими, резковатыми чертами лица. Человека напротив он узнал сразу. Это был один из наемников, которого, как и большинство остальных, он нанял в баре. Как только этот черт так быстро его вычислил? Он ведь сменил все, от внешности до голоса. — Ты че, сука, думаешь самый умный?! — повысил голос мужчина, медленно ступая ближе с палочкой наготове. — О чем ты? — нахмурившись, напряженно спросил Квиррелл, отступая, чтобы сохранить дистанцию. — Е$%@льник другой натянул, одежду сменил, акцент — и че, все, думаешь, молодец?! Вот только магический отпечаток и жесты некоторые так просто не сменишь, как и военную походку. И куришь ты все равно как педовка малолетняя, бенчики после ся сжигаешь, натур, бл@#ть, философ. Вот только счас попробуй вякнуть, что че-то не понимаешь! Недолго думая, Квиррелл провел несколько быстрых атак. Пространство между ним и наемником прочертили несколько желтых молний. Остановившись на месте, противник несколькими быстрыми движениями отразил их все. — Ты куда нас завел, пи$#р?! Знал же, что подыхать идем! У тебя есть пути отхода, я знаю! Говори, бл@#ть, пока я их из тебя не вытряс! Разбрасываясь заклинаниями, наемник подходил все ближе. На магию он не скупился: отлетавшие вбок вспышки с грохотом ломали мебель и разбивались о стены. Пытаясь найти прореху в защите соперника, Квиррелл медленно отступал назад, к стене. Одно из взрывных заклинаний, неудачно отраженное им вверх, ударилось о потолок. Ослабленная до этого конструкция не выдержала. Пол под ногами задрожал, и стена с потолком обвалилась, погребая бойцов под собой.