Консоме с муми-троллями

      Пятница! В самом названии дня есть ощущение праздника. Какого? Без разницы. Для праздника не требуется повод – это состояние души.       В ту пятницу, правда, развеселиться было нелегко. Не радовало ничего, кроме завершившейся трудовой недели. День по-осеннему дождливый и угрюмый – пусть и не холодно на улице, но всё-таки противно. Погода даже не нашёптывала, а кричала: «Займи, но выпей!», не поскупившись с градусом и литражом напитков. И беззакония не учиняй, не пьянствуй в подворотне! Расположись с комфортом – в ресторане, клубе. В малобюджетном варианте – дома.       «А фиг вам! Будет всё наоборот!» – Вызрело у меня решение, и ринулся я воплощать его.       В буквальном смысле ринулся: напролом сквозь вымытый дождём орешник, чьи заросли производили двойственное впечатление. Приветливыми выглядели потому, что зеленели, но густота им придавала мрачный вид.       «То, что надо!» – Я наслаждался антуражем. – «Создаст нам настроение».       Нас было трое, мы продвигались по тропе гуськом. Я возглавлял колонну, штурмуя мокрые кусты. Следом за мной шагал мой взрослый сын: не ожидавший ничего хорошего, понурый. Строй замыкал соратник и участник всяческих безумств – мой верный друг: терявшийся в догадках, но вдохновлённый предвкушением приключения.       – Куда идём-то? – Обречённой заинтересованностью сына я был доволен. Не разучилась, значит, его попа чуять порку!       А поводом для праведного гнева стало признание парня в нашем телефонном разговоре:       – Пап, я попал! – Весёлый голос. – Вернее, я попался. Сегодня получил и расписался.       Я терпеливо слушал.       – Думал, проскочит, – уже огорченно. – Ну, я проскачу. А там красный! Ну, сигнал на светофоре.       Тогда я, несмотря на бестолковость объяснения, понял, что парень получил свой первый штраф.       «Балбес! Недавно за рулём, а нарушает!» – подумал, закипая, но притормозил упрёки.       Я знаю, от восторга, что управляешь сам четырехколёсным монстром, и не так бывает. Неопытность опасна! Недаром «чайников» считают камикадзе, и сравнивают с обезьяной, играющей гранатой.       – В пятницу расскажешь, – не комментируя случившееся, пообещал я сыну. И тон мой был таким, каким обычно забивают стрелку: хорошего не предвещавший, если культурно выражаться. Пусть нервничает, обормот! Может быть, осознает, что от крутизны дурея, он зря рискует жизнью – причём, не своей даже.       Парк местом встречи был мною выбран не случайно – погода скверная, пейзаж унылый, не навевающий о расслаблении мыслей.       – Куда тебя несёт, пап!? – чертыхаясь, бурчал мой парень, получивший за невнимательность по шее веткой. Шлепок я слышал.       – Patience, mon cher, patience.(*) – Насмешливо и нарочито поучал его наш замыкающий.       – Дядя Володя! – возмутился сын. – И ты туда же? И так дурдом на выезде. Не надо.       – Расхныкался! – Володька издевался. – Велено в лес – топай, подчиняйся!       – В морг, значит, в морг? – посмеивался сын. – Дохтур лучше знает?       – Правильно! Когда лечение требуется, лекарю не возражают.       – Толсто! – в ответ на назидание фыркнул сын.       – Так не до тонкостей, если исход мог быть летальным.       – Теоретически – да. – Заметно погрустнев, признал мой парень.       – Отряд, стой! – скомандовал я, разряжая обстановку. – Вольно! – и напомнил, вытащив из-за пазухи бутылку, – Сегодня пятница!       – Что? – Сын вытаращил глаза. – Экзекуции не будет?       – А чего тебе хочется: ремня или праздника? – Я прищурился, наблюдая за изменением выражения его лица: удивление, недоверие, недоумение.       – Я выбираю праздник! – откупоривая бутылку, заявил я. – Как ни как, первый штраф у сына.       Мой парень чудом справился с ошеломлением!       – И я! – дурачась, подхватил Володька. – И я того же мнения! – Затем, кося под Булдакова, выдал тост, – Ну, за успехи в борьбе с нарушениями!       – Фигасе. – Сын шумно выдохнул. – Прикол заценен. И не нарываться постараюсь.       …Не знаю, прав ли я, устраивая праздники из ничего, но жизнь, по-моему, должна быть ярче, чтобы хотелось жить без катастроф… * Patience, mon cher, patience – распространённое, затасканное французское выражение, переводится как терпение, мой дорогой, терпение.