Темница моего разума

      Эрик задумчиво взглянул на спящую Кристин. Он всё ещё никак не мог понять, как она могла любить его, хотеть его, и всё же… Прошлой ночью она сделала его самым счастливым человеком, не только терпя его ласки, но и отвечая на них, показывая при этом, как ей нравилось каждое прикосновение, каждый поцелуй, даже…       Эрик покачал головой. Он знал, как он выглядит и как выглядит его тело, покрытое шрамами, но всё же Кристин желала его, хотела, чтобы он занимался с нею любовью, умоляла его не останавливаться. Как это возможно? Как мог такой ангел, как она, получать радость и удовольствие от монстра, как он?       Под пристальным взглядом Эрика Кристин зашевелилась и, в конце концов, открыла глаза. — Доброе утро, любимая, — прошептал Эрик.       Глаза Кристин засияли. — Ангел, — ответила она. — О мой Ангел! Теперь мы действительно едины! — она прижалась к нему, и Эрик обнял её. — Я так рада, — призналась Кристин, — так… Взволнована. Будто я всю жизнь спала, а теперь я действительно очнулась. Я даже не представляла, что… — она запнулась, пытаясь подобрать подходящие слова, чтобы описать свои чувства, — то, что мы делали прошлой ночью, — в конце концов вымолвила она, — может быть таким… Возвышенным, таким бодрящим. Полное единство… — она снова помолчала и улыбнулась. — У меня просто нет слов, чтобы описать то, что я почувствовала благодаря тебе, — призналась она. — Это было прекрасно, за гранью возможного.       Эрик взглянул ей в глаза. — Я знаю, — согласился он. — Я чувствую себя точно так же. Это было одно из самых замечательных впечатлений в моей жизни, — затем он вдруг что-то вспомнил. — Как ты себя сегодня чувствуешь? — спросил он. — Тебе… Я хотел сказать… Ты чувствуешь боль? — Боль? — Кристин не очень понимала, о чем он говорит. — Почему мне должно быть больно? — Потому что… — Эрик покраснел. Даже несмотря на то, что они теперь были женаты и прочувствовали друг друга так интимно, эта тема все ещё была деликатной. — Прошлой ночью я… Разрушил твою преграду… — смущённо промямлил он. — О! — глаза Кристин расширились. Когда он об этом упомянул, она вспомнила несколько секунд боли и дискомфорта, когда он вошёл в неё. И, если быть честной, ей было немного больно там. — Ах… Не совсем боль, — призналась она, — но… — Прости меня, — прошептал Эрик, — я не хотел делать тебе больно, но я понимаю, что первый раз всегда ужасен для женщины… — Это не было ужасно, — успокоила его Кристин. — И боль длилась всего несколько мгновений. Я думаю, что меня больше удивило внезапное ощущение… Полноты? — она засомневалась, покраснев от воспоминания, когда Эрик был внутри неё. — А что произошло потом… — все ещё смущённо продолжила она, — стоило того, чтобы потерпеть некоторый дискомфорт.       Эрик с облегчением выдохнул. — Я рад это слышать, — признался он. — Я никогда этого не делал, поэтому у меня не было опыта, я не знал, как доставить тебе меньше боли, и я понимал, что ты была невинна…       Кристин обняла его. — Это было идеально, — утешила она его. — То, что мы делали прошлой ночью, было просто замечательно.       Они провели ещё немного времени в объятиях друг друга, наслаждаясь тем, что они вместе. Затем Кристин села в постели. — Я думаю, нам пора одеваться, — сказала она своему мужу. — Мари и мадам Жири будут недоумевать, где мы сейчас. Уже прошло время завтрака!       Эрик улыбнулся. — Я не думаю, что они будут искать нас, — сказал он Кристин. — Во всяком случае, они знают, что это наш единственный шанс побыть вместе, так как мне придётся уехать сегодня вечером. Но если ты голодна…       Кристин вздохнула. — Мне ещё придётся пойти к Раулю, — напомнила она Эрику. — Он с каждым днём все больше злится. — Надеюсь, это будет в последний раз, — попытался утешить её Эрик. — Когда он узнает, что ты уже замужем, и если он джентельмен, как он сам себя представляет, то он оставит тебя в покое. Замужняя женщина должна быть недосягаема для него. — Я надеюсь, что он тоже так посчитает, — проговорила Кристин, а затем уже окончательно выбралась из уютной постели и любящих объятий своего мужа.       Когда она откинула одеяло и встала на ноги, то просто остановилась и воззрилась на простыню. — Что-то не так, Кристин? — спросил Эрик, волнуясь о её странном поведении. — Это… — смущённо промямлила Кристин, указывая на кровавые пятна на простыне. — Мы…? Ну и беспорядок! Надеюсь, это отстирается. Может быть, если оставить простыню отмокнуть в мыльной воде…       Эрик не удержался и засмеялся. — Ты не будешь этого делать! — сказал он ей. — Во всяком случае, не скоро. Мари простит тебя, даже если пятна все равно останутся, если ты их сразу же не отмоешь. Это доказательство того, что мы полностью вступили в брак. Если этот помпезный виконт будет сомневаться в этом, то можно будет показать ему эту простынь!       Глаза Кристин в шоке расширились. — Я не могу показать Раулю… Это… — она отвела взгляд, зная, что если Рауль увидит эти пятна крови, то он поймёт, откуда эта кровь. Малейшая мысль о том, как он представляет эту часть её тела, ставила её в неловкое положение.       Эрик подошёл к ней и обнял её. — Если виконт — уважаемый человек, то он поймёт, что ты замужем, когда ты покажешь свидетельство о свадьбе, — попытался он её успокоить. — Тебе придётся показать ему простыню только если он начнёт сомневаться в законности нашей свадьбы и станет угрожать тем, что аннулирует её.       Он посмотрел прямо в тёмно-карие глаза Кристин. — Пообещай мне, что не позволишь ему забрать тебя у меня, — умолял он, — что ты используешь все возможные доказательства, чтобы он не смог аннулировать нашу свадьбу. Даже если это будет немного постыдно…       Эрик тоже не хотел показывать простынь виконту. Всё, что произошло между им и Кристин, должно было так и остаться между ними, и никто не должен был быть свидетелем этого, особенно не виконт, который пытался затруднить им жизнь последние недели.       Кристин кивнула. Несмотря на то, что было неловко показывать Раулю простынь и таким образом делать его свидетелем того, что произошло между ней и Эриком, лучше было вытерпеть этот дискомфорт, чем позволить Раулю аннулировать свадьбу. — Я не позволю Раулю разлучить нас, — поклялась она. — Никто и никогда не встанет между нами. Я твоя и только твоя навсегда.       Они снова поцеловались.

***

      Мадам Жири и Мари улыбнулись, когда пара наконец-то спустилась, держась за руки и любяще глядя друг на друга, излучая радость и удовлетворение. Двум дамам не пришлось спрашивать о том, что чувствовали молодожёны, так как по их светящимся лицам было очевидно, что они оба были счастливы.       Две женщины изо всех сил старались не стоять на пути молодожёнов, давая им как можно больше уединенности для первого дня их замужества, который, из-за скорого отъезда Эрика, был ещё и их последним днем вместе на какое-то время. Поэтому Мари и Антуанетта только подали им завтрак, а затем ушли в кухню, где обе еле сдерживали слезы, рассказывая друг другу, как рады они были за «детей», и как прекрасно было, что эти двое теперь вместе.       Когда наконец-то наступило время визита Кристин к Раулю, Мари нерешительно отправилась напомнить ей об этом обещании. Она постучала в дверь гостиной, чтобы у пары было время привести себя в порядок, до того, как войти. Войдя, она увидела, что Кристин сидит на коленях у Эрика, обвивая руками его шею; они целовались.       Мари прокашлялась. Она чувствовала себя незваной гостьей. — Простите, — промямлила она, в то время, как Эрик и Кристин оторвались друг от друга, и их щеки стали такими же красными, как и их опухшие губы, — просите меня, — проговорила Мари, — но виконт начнёт волноваться, если скоро не увидит тебя, Кристин.       Затем она с сомнением покачала головой. Могла ли Кристин прийти к Раулю сейчас? Разве он не заметит, что её губы опухли, и не догадается, что она весь день целовала кого-то другого? — Что не так, Мари? — спросил Эрик, удивляясь тому, что его крестная вдруг замолчала. Но затем, когда он понял, что она смотрела на губы Кристин, по которым было понятно, чем она занималась всё утро, он улыбнулся. — Мы не можем предупреждать виконта о том, что скоро произойдёт, — он усмехнулся. — Кристин, он не может увидеть тебя такой, какая ты сейчас. Мы ведь не хотим, чтобы он начал подозревать, что в твоей жизни есть другой мужчина? — Не шути об этом, — прервала его Мари. — Это может быть опасно, Эрик. Конечно, все было бы нормально, если бы он думал, что он участвует в каком-то соревновании каждый день, чтобы не потерять Кристин. В конце концов, Кристин уже замужем и может это доказать. Он не может заставить её выйти за него замуж ни сегодня, ни завтра. Но что если ему будет любопытно, почему у Кристин опухшие губы, и попытается все разузнать? Ты всё ещё здесь, Эрик, ты ещё не в безопасности.       Она прикусила губу, проклиная свою слабость, из-за которой она позволила им быть вместе всю ночь и весь день. Разве не было бы лучше, если бы Эрик уехал сразу после того, как полностью вступит в брак? Разве не было бы это безопаснее для него?       Кристин побледнела. — Вы думаете, что Рауль может догадаться…? — спросила она. — И он может захотеть узнать о том, с кем я… Делала всё это?       Мари вздохнула. — Ну, просто посмотри на себя в зеркало, — сказала она Кристин, — а затем скажи мне, что твои губы не выглядят ярче и полнее после того, как вы с Эриком целовались! Нет, не пойми меня неправильно, — быстро объяснила она, — я не говорю, что вы не должны были целоваться, в конце концов, я знаю, как вы любите друг друга, и вы женаты, и это прекрасно, что вы теперь вместе, но просто… Виконт… — её голос задрожал. — Макияж! — вдруг догадался Эрик. — Нам нужно просто нанести бледный макияж на твои губы, Кристин. Если мы сделаем всё правильно, то они не будут слишком отличаться от того, как они обычно выглядят. Раз виконт не видел тебя в течении двадцати четырёх часов, он не сможет увидеть разницу, особенно если ты попытаешься отворачиваться от света. Просто запомни, что ты не должна ни пить, ни есть в его компании, так как это смажет макияж, а ещё не облизывай губы, а то это тоже разрушит наши старания, чтобы скрыть припухлость.       Кристин не была слишком уверенной, но у Эрика был некий опыт с макияжем, и поэтому он привёл её в нормальный вид через пару минут. — Теперь ты выглядишь, как обычно, — возвестил он, снова проверяя лицо Кристин. — Я думаю, теперь ты спокойно можешь прийти к назойливому виконту на час. Я знаю, что тебе будет тяжело, но помни, что это последний раз. Завтра ты от него избавишься. А когда ты вернёшься после своего визита к нему, я буду ждать тебя здесь… — в его голосе было скрытое обещание того, что они могли бы делать вместе.       Кристин кивнула. — Это будет, наверное, самый долгий час в моей жизни, — прошептала она, — так как он будет разделять нас с тобой, мой Ангел, а у нас так мало времени, так как тебе придётся уехать к завтрашнему дню…       Затем Мари снова напомнила Кристин о том, что нужно было сейчас же пойти и увидеться с Раулем. — Ведь ты не хочешь, чтобы он пришёл сюда и начал искать тебя, да? — спросила она.       Кристин покачала головой. — Нет, конечно нет, — быстро успокоила она Мари, догоняя её у двери, до этого сжав руку Эрика ещё раз.

***

      Рауль нервно расхаживал по террасе. — Где она? — прошипел он. — За кого она себя принимает, чтобы заставлять меня ждать? Но я знаю, что это значит. Она знает, что это последний день её свободы, и она пытается игнорировать меня. Если она не появится здесь через пять минут, я приду к ней в дом и притащу её сюда сам. Я заставлю её сдерживать свои обещания! — Успокойтесь, месье виконт, — Надир попытался успокоить раздраженного дворянина. — Я уверен, что дамы появятся здесь с минуты на минуту. Вы ведь знаете, что в домашних делах нельзя ничего сделать по минутам… — он вдруг понял, что у виконта, наверное, нет таких знаний, так как он никогда не делал никакой домашней работы сам. — Я хочу сказать, что что-то могло задержать их дольше обычного, — быстро добавил он. — Они появятся здесь очень скоро. — Пять минут! — повторил Рауль. — Если она не появится здесь через пять минут, я схожу за ней сам, в этом я Вам клянусь!       Надир цокнул. — Такое нетерпение, месье, правда… — обругал он Рауля. — Разве Вас не учили, как важно держать себя в руках? — Как я могу быть спокойным и держать себя в руках, когда моя невеста так играет с моими чувствами? — огрызнулся Рауль. — Но почему я хочу, что бы Вы это поняли, Вы, когда Вы показываете только невежество в делах любви и страсти?       Надир поднял бровь. — Во всяком случае, я никогда не посмею потащить женщину куда-либо, — остро сказал он.       Но, к счастью, до того, как обстановка между двумя мужчинами накалилась до предела, позвонили в дверь, и через пару минут Дариус провёл Кристин и Мари на террасу. — Вы опоздали! — поприветствовал их Рауль. — Простите, месье виконт, — начала Мари, — мы протирали от пыли мебель в гостиной, и, по-моему, пыли оказалось гораздо больше, чем обычно, поэтому уборка отняла у нас больше времени, — она повернулась к Кристин, которая почти пряталась за ней, и, извиняясь, улыбнулась ей, до того, как продолжить, — но мы останемся на час, как и обещали.       Рауль закатил глаза. Кто спрашивал эту старую деву? Он хотел, чтобы Кристин извинилась перед ним. — Разве у Кристин нет языка? — выплюнул он. — Разве она сама не может объяснить, почему заставила меня, своего законного жениха, ждать? — Рауль, пожалуйста, — промямлила Кристин, — не злись. Всё было так, как сказала мадемуазель Перро, — мы были так заняты работой, что забыли о времени. Но теперь мы здесь, — попыталась она успокоить Рауля. — Мы сдержали обещание.       Чуть утешившись, Рауль предложил им сесть. Кристин передвинула своё кресло так, чтобы солнце было у неё за спиной. — Ну, Рауль, — она попыталась начать мирный разговор, — как ты себя сегодня чувствуешь? Твоё сотрясение всё ещё доставляет тебе неудобства? — Ты и так знаешь, что я уже выздоровел, — коротко ответил Рауль. — Давай не будем терять время на формальности, а поговорим о том, о чём действительно нужно, — о нашей свадьбе!       Кристин вздохнула. — О Рауль, — прошептала она, — почему ты не можешь понять, что я люблю тебя как брата? Что между нами никогда ничего не будет? Почему ты настаиваешь на этой свадьбе? — Потому что ты моя невеста, — ответил Рауль. — Ты обещала выйти за меня замуж, и я хочу, чтобы ты сдержала обещание. Ты мне обязана этим после всего, что я для тебя сделал! — Может быть, да, — призналась Кристин, чтобы не разозлить его ещё больше. — Но я всё же права. Мы не подходим друг другу, мы из разных социальных слоёв. Меня никогда не примет твоя семья, и тебе придётся разрываться между нами и вставать на чью-то сторону, и даже если бы я любила тебя так, как ты говоришь, что любишь меня, хотя я тебя не люблю, то у нас ничего не получится. Я сейчас не вспоминаю ещё и о том, что я не смогу продолжать мою карьеру, — добавила она. — Твоя карьера, твоя карьера! — закричал Рауль. — Вечно твоя карьера! Этот ужасный образ жизни, который ты вела, пока я не нашёл тебя! Куда он тебя затащил, делая из тебя идеальную диву, желанную каждым мужчиной в зале, бесстыдно показывающую себя на сцене!       Кристин зло покачала головой. — Не оскорбляй меня так, Рауль! — сказала она ему. — Ты говоришь так, словно я выходила на сцену голой. Ты знаешь, что я всегда была одета, и никогда не делала ничего неприличного. Я даже отказалась от похода на ужин с тобой той ночью после моего дебюта, хотя, несмотря на то, что ты был всего лишь моим другом, я не могла пойти с тобой без компаньонки. А что насчёт него, то запомни, что я с детства мечтала стать певицей. Это была мечта и моего отца тоже. И я знаю, что мой отец гордился бы продвижением в моей карьере, и не хотел бы, чтобы я избавилась от этого так быстро, — она умоляющие посмотрела на Рауля. — Пожалуйста, Рауль, позволь мне уважать память моего дорогого папы. Ты тоже его знал, ты уважал и почитал его. Позволь мне делать то, что он бы хотел, чтобы я делала.       Рауль покачал головой. — Завтра, — напомнил он ей, — завтра я потребую, чтобы ты выполнила обещание, данное мне. Завтра я потребую, чтобы ты вознаградила меня за всё, на что я пошёл ради тебя. Завтра ты станешь моей женой.       Кристин отвела взгляд, чтобы Рауль не увидел, что в её глазах загорелось совсем другое чувство — триумф от мысли о том, как Рауль отреагирует, когда узнает, что она уже замужем. — Да, завтра, — промямлила она. — Завтра.