* * *
Билл выпорхнул из особняка, поправляя лямку чёрного кожаного рюкзака на плече и, быстро спустившись по лестнице, поднял взгляд и замер. На дороге стоял припаркованный спорткар Audi R8 цвета серый металлик и блестел в лучах заходящего солнца, а рядом — его хозяин, расслабленно привалившись спиной к двери автомобиля со сложенными на груди руками, во всём чёрном: кожаной куртке, футболке, джинсах, кроссовках и солнцезащитных очках. «Сука, он точно решил нас угробить, — пролетело в едва соображающем мозгу Келлера, — и меня в первую очередь». Он сглотнул и на негнущихся ногах подошёл к Томасу, чувствуя себя неимоверно неловко, так как не видел его глаз за тёмными стёклами очков. — Привет, — мягко произнёс тот, уже привычно пожимая другу руку и приобнимая. — Мгм, — только и смог выдавить Билл, прощаясь с остатками разума в момент недолгих объятий. Его обдало запахом терпкого парфюма, почти такого же, как у него самого, но более мужского и «жёсткого», очень подходящего Бауэру. «Это просто парфюм, просто хренов парфюм, которым он пользуется каждый день…» — Залезай, — молодой человек кивнул на автомобиль и открыл дверь со стороны водителя, садясь в него. Билл дрожащей рукой открыл дверь со стороны пассажирского сиденья, обойдя машину, и аккуратно приземлился на него, стараясь не удариться головой и утрамбовать длинные ноги. — Новая? — полюбопытствовал он, чувствуя запах новизны и жадно разглядывая шикарный салон спорткара. Ответ был очевиден, но парень чувствовал острую необходимость сказать хоть что-нибудь, чтобы притупить волнение, граничащее с диким предвкушением. — Да, этого года выпуска. — Охрененная, — выдохнул Келлер и почувствовал, как сердце забилось с удвоенной силой, когда Том завёл мотор. — Готов? — осведомился тот, бросив на парня такой взгляд, от которого внутри всё замерло. «Когда он успел снять очки?» Билл едва сдерживался, чтобы не выскочить из машины, унестись обратно в дом, закрыться в своей комнате и рвать на себе волосы от противоречивых чувств. Два часа назад он решительно хотел проверить себя, но вся уверенность мигом испарилась, стоило ему увидеть Бауэра. Чертовски красивого, непозволительно и как-то по-особенному привлекательного сегодня. «Блядь, чтоб я сдох, а!» — Надеюсь, ты не будешь гробить нас в черте города, — он попытался улыбнуться, но был уверен, что получилось неубедительно и криво, так как карие глаза напротив обжигали, переворачивали все внутренности и заставляли вжиматься в сиденье. — Обижаешь, — протянул Томас, усмехнувшись и плавно тронулся с места, выруливая на дорогу. — Как только окажемся на трассе, так сразу. Келлер ничего не ответил, но нервный смешок сдержать не смог. Он не знал, чего боится больше: скорости или того, что ждёт их в этой поездке. Впрочем, уже через несколько минут парень смирился со своим положением и с тем, что у него медленно, но верно теряются последние крупицы разума. Спустя час, когда в тёмном небе уже блестели звёзды, а солнце опустилось за линию горизонта, молодые люди ехали по автобану А24, ведущему в Гамбург, в абсолютной тишине. Молчание было сродни тому, что повисло во время их первой встречи в кофейне месяц назад — напряжённое и заставляющее панически перебирать в голове все темы для начала разговора. Однако никто не решался заговорить, предпочитая показывать напускное безразличие. — Ты последовал совету Георга? Что там с той учительницей? — внезапно спросил Томас, не желая больше терпеть эту давящую тишину, разрываемую только звуками мотора. По правде, ему не очень был интересен ответ, но молчать он был больше не в силах. — Эм… — Билл замялся, уже практически забыв о том злосчастном букете роз и о совете друга, — да ничего. Мы разговаривали с ней на обеде, она вела себя как обычно, так что… не знаю. Честно говоря, даже не хочу это всё анализировать. — Разве не хочешь узнать, кто это был? — Нет. — Почему? — Сейчас мне начинает казаться, что это твоих рук дело, — Келлер усмехнулся и взглянул на Бауэра, который хмыкнул, облизнув нижнюю губу, и сильнее сжал правую руку на руле. — Если бы я хотел сделать что-то подобное, то сделал бы это открыто. Смысл сказанного не сразу дошёл до Билла, но поняв, что только что сказал друг, молодой человек напрягся, сцепив руки в замок. Пугало, что тон их диалога ни на йоту не был шутливым, а даже наоборот. Том сосредоточенно вёл автомобиль с непроницаемым лицом. Казалось, он даже не задумывался о том, в каком ключе могла быть воспринята его фраза. — Чего ты так напрягся? — спросил он со смешком. — Я просто поставил себя на место этого человека. «Не смей расстраиваться, чёртов кретин. Он же твой друг!» — кричал разум, но внутри против воли неприятно кольнуло от обиды. Надеяться на то, что Бауэр имел в виду себя самого — верх глупости. — Всё нормально, просто вспомнил кое-что… Конечно, Келлер ничего не вспоминал и уж тем более не думал о чём-то другом, кроме дурацкого ощущения собственной ничтожности. Забавно — его пугает неизвестность, в которую с каждой минутой засасывает с такой силой, что сопротивляться этому уже бесполезно, но в то же время расстраивает, что Томас имел в виду не себя, говоря об ухаживаниях. — Не хочешь вспомнить прошлое? В универе было достаточно странных личностей, которые не давали тебе покоя. — О да, особенно Патрик Новак, которому вечно было дело до моей задницы, — фыркнул Билл, отворачиваясь к окну и следя взглядом за каждым фонарным столбом на трассе. — Я говорю о странных, а не с атрофированным мозгом, — пробормотал Том, прибавив газу и ощутив прилив злости в сторону обладателя упомянутого имени. Бауэр не единожды конфликтовал с ним, заступаясь за друга, когда тот откровенно издевался над Биллом и не давал проходу, выводя его из себя. Келлер, конечно, тоже был не из робкого десятка и всегда давал отпор, но Томасу этого было недостаточно — он считал своим долгом дать Патрику добавки. — Мне кажется, до меня уже никому нет дела. Не думаю, что кто-то сквозь время пронёс свою влюблённость и теперь воспылал чувствами, узнав о моём возвращении, — саркастично произнёс молодой человек, всплеснув руками, отчего Том улыбнулся, встречаясь с его насмешливым взглядом. — А Ивонн? — С чего бы ей? У нас было расставание в лучших традициях мелодрам, к тому же, она равнодушна к цветам, что автоматически доказывает её непричастность. — Она же так любила тебя. — Я тоже любил, но всё проходит. Это не тот случай, когда ещё можно что-то возродить… мы расстались довольно драматично, но это действительно был конец во всех смыслах. Воспоминания о бывшей девушке ворвались в сознание и заняли там своё место, вынуждая Билла замолкнуть. Ивонн Шмидт была его первой настоящей любовью и, собственно, остаётся ею. До и после неё он не испытывал ни к кому даже похожих по силе чувств и в какой-то момент разуверился, что сможет снова испытать это. — Да ну нахрен это всё, — почти неслышно сказал Билл, наблюдая за мелкими капельками влаги, появляющимися на стекле. Дорога уже была сырой, очевидно, после дождя, и сейчас он начинался вновь. — Лучше расскажи, как там у Стефани дела с её шиншиллами, — он внезапно вспомнил, что младшая сестра Томаса собралась разводить этих милых грызунов, и с удовольствием бы послушал интересные истории об этом, чтобы избавиться от навязчивых воспоминаний. — Знаешь, я особо не интересовался, на какой стадии романтические отношения у Персика, но слышал, что он в восторге от Вафельки. Келлер поднял на Тома непонимающий взгляд и встретился с карими глазами в обрамлении пушистых ресниц, в которых танцевали искры задора, несмотря на выражение абсолютной серьёзности на лице. Вдобавок к этому молодой человек покивал для убедительности и устремил взгляд на дорогу, освещённую фонарями. Спустя мгновение Билл прыснул от смеха, покатываясь в разные стороны, вынудив Томаса так же рассмеяться. — Вафелька? — переспросил парень, давясь смехом и запуская пальцы в чёрные пряди волос, не уложенные лаком. — Нет, серьёзно? — После Персика я даже не удивился, — хохотнул Бауэр, вспомнив свою реакцию на кличку, когда сестра озвучила её, сюсюкая белый пушистый комок и попутно укоризненно глядя на задыхающегося от смеха брата. — Ладно, это довольно мило, — отсмеявшись, заключил Билл, но перестать улыбаться не смог. Оставшиеся два часа дороги прошли незаметно для них обоих, отчего даже стало легче дышать. Расслабленность сменила напряжение, заставив молодых людей говорить без умолку и так же без конца шутить. Казалось, что у этих двоих нет тяжёлых мыслей, висевших в сознании, словно грозовые тучи, которые ещё немного и разразятся громом. Томаса так же, как и Билла мучили некоторые вопросы к самому себе, появившиеся не так давно, однако он решил забросить их куда подальше, приказав разуму заткнуться. Келлер же так сделать не мог и все его попытки утихомирить бурный поток самокопания с треском проваливались, а в голове возникало ещё больше дурных мыслей. Почему нельзя просто отключить их, когда это так необходимо?* * *
В отеле Park Hyatt Hamburg было тихо и почти безлюдно. Друзья заселились в забронированные Томом номера, а после заказали пиццу и с важным видом принялись поглощать её в номере Билла, сидя на небольших креслах у окна. — Том, когда ты последний раз был на катке и вообще стоял на коньках? — Келлер прервал пламенный рассказ молодого человека о том, как тот в детстве навернулся с дерева на заднем дворе их дома и чудом ничего себе не сломал. — Э… — Томас опешил, приоткрыв рот, и задумался. — Честно, даже не знаю… не могу сказать, — он пожал плечами, как-то нервно улыбнувшись, а затем провёл рукой по волосам, забирая выпавшие пряди из небрежного пучка. Лёд, коньки и всё, что каким-либо образом напоминало о том, чем он жил раньше, отзывалось покалыванием в районе сердца. Его самая большая страсть, мечта и главная цель, о которой он вмиг забыл, оказавшись в сетях скорби, даже не дававшей шанса на возвращение к прошлой жизни. Всё стало не важным, несущественным, полностью померкшим на фоне того безжалостного испытания, которое ему приготовила жизнь. Билл проследил за его действиями и отчего-то почувствовал себя виноватым, что задал вопрос в лоб, а не намекнул. — Давно хотел спросить просто, — тихим голосом оправдался он, делая глоток газировки из высокого стакана. — Я думал, ты сейчас скажешь: «Давно хотел позвать туда», — усмехнулся Бауэр и с вызовом посмотрел на друга, который сейчас был максимально расслаблен и даже бровью не повёл. — Если хочешь, могу и позвать, — в тон ему ответил Билл и подумал: «Там в газировке спирт, что ли?» — Весьма сомнительное мероприятие, конечно, но должно быть интересно. — Каток можно арендовать, если стесняешься других людей. — Ты думаешь, я растерял все свои умения? Не шути с огнём, — предупредил Том, зачарованно глядя в карие глаза напротив, поражаясь тому, с какой скоростью меняется тон их диалога. — Боюсь-боюсь. Бауэр нарочито тяжело вздохнул и с укором посмотрел на друга, качая головой. Тот стушевался и беззвучно рассмеялся, доедая третий кусок пиццы. «Какого чёрта я творю?» — единственный вопрос, которым задавался сейчас Билл, но при этом чувствовал себя более чем отлично, наслаждаясь пиццей Пепперони. Некоторое время они просидели в молчании, наблюдая за огнями вечернего Гамбурга из панорамных окон номера. Периодически разносился звук сирен машин скорой помощи где-то вблизи отеля и затихал, уносясь всё дальше. Несколькими часами ранее молодые люди были готовы умереть от напряжения, которым была пронизана каждая молекула воздуха, а сейчас не было даже намёка на него. Их открытые, честные диалоги будто в один миг остудили этот накал. — Почему я? — Билл нарушил тишину, неспешно допивая газировку. Томас поначалу непонимающе взглянул на него и смотрел в течение нескольких секунд, пока догадка не озарила его. — Просто захотелось, — он пожал плечами. — Я что, не могу позвать друга с собой в поездку, пусть и по работе? — Ну, ещё есть Георг… — У него завтра рабочий день. — Винсент? — Он уехал из Берлина на несколько дней. Келлер шумно выдохнул, понимая, что у парня есть тысяча и одна причина, почему он взял с собой именно его. Ощущение, будто Том так же что-то для себя выясняет, только укрепилось, и заставило комок нервов сжаться внутри. «Проверяльщики хреновы, — мысленно хохотнул Билл, улыбнувшись. — Нет, у него не могла настолько поехать крыша… бред какой-то…» — уверял себя он, незаметно скользя взглядом по лицу Томаса. Ни одна черта не выдавала в нём напряжённый мыслительный процесс или что он чем-то загружен. Всё было как обычно, и поэтому этот факт порождал ещё больше сомнений. — Ладно, я пойду к себе. Завтра к восьми будь готов, — Бауэр поднялся с кресла, ожидая ответа от друга, который смотрел в одну точку, словно под гипнозом. — Билл? — А? — тот подскочил на месте и поднял вопросительный взгляд на Тома. — Извини, задумался. — Завтра к восьми, говорю, будь готов. Я к себе пошёл, — он кивнул в сторону двери, отчего одна прядь волос снова выпала из-за уха, а Билл сходил с ума от молниеносно появившегося желания заправить её обратно. Томас подхватил со стеклянного столика свой стакан с напитком и недоеденный кусок пиццы. — Спокойной ночи, — с этими словами он покинул номер, оставив после себя лёгкий шлейф парфюма. — Твою мать, — мученически простонал Келлер, затем встал и, дойдя до большой двуспальной кровати, плюхнулся на неё лицом вниз.* * *
Утро следующего дня было прохладным и медленным. От нависшего над городом тумана клонило в сон и хотелось двигаться очень размеренно, что и делали многие люди, коих на улице было не так много в выходной день. Билл ждал Тома около бизнес-центра уже около получаса, попутно поглядывая на входные стеклянные двери и ёжась от проносящегося ветерка в надежде, что тонкая кожаная куртка его согреет. Возможно, остаться в машине было бы более разумным решением, нежели стоять рядом и трястись от холода, но Келлера убивало отсутствие каких-либо звуков города, поэтому он терпеливо ждал друга, почти сидя на капоте спорткара. Парень достал из кармана куртки пачку сигарет и огляделся, ища поблизости специально отведённое место для курения. Оно располагалось в нескольких метрах от него и совсем рядом с небоскрёбом, где сейчас решал свои дела Бауэр. Билл незамедлительно направился туда, попутно закуривая. Подумать только — за эти два дня он даже не притрагивался к сигаретам, напрочь забыв о своей вредной привычке. Оно и понятно, ведь мозг был занят совершенно другими вещами. Например, анализом его непонятных эмоций по отношению к лучшему другу и вчерашними переживаниями по поводу поездки. Странно, что в тот момент Келлер не психанул, наплевав на нетерпимость Тома к табачному дыму, и не закурил прямо в салоне его автомобиля. Ведь обычно именно это он и делал — курил при первой же возможности, когда испытывал стресс или нешуточный эмоциональный всплеск. Сейчас что-то изменилось, и он даже самому себе не мог объяснить, что именно. Его внутренний диалог продолжался достаточно долго, пока тлеющая в пальцах сигарета не обожгла кожу, заставив выругаться и затушить её. За всем этим действом наблюдал Томас, который уже закончил все свои дела и хотел было выйти из здания, но увидев фигуру друга в большое панорамное окно, остановился. Он с минуту смотрел, как тот подносит к губам сигарету, делает затяжку, затем запрокидывает голову и выдыхает дым вверх. Его лебединая шея, чёткая линия нижней челюсти, скулы и пухлые губы вызвали прилив крови во все места, в которые только возможно. «Твою мать, почему меня это совсем не пугает? — спрашивал себя Том, убеждаясь в своих умозаключениях, сделанных несколько дней назад. — Ах, да, я же решил принимать всё, что предлагает мне жизнь…» Бауэр был решительным, целеустремлённым и идущим до конца задуманного ещё с детских лет. Особенно сильно это проявилось в спорте и помогло одержать немало побед. Его ничто и никто не пугал, а даже если такое и случалось, то он никогда не подавал вида. Вот и сейчас, когда совершенно неожиданно появившаяся симпатия к другу набирала обороты, Том был спокоен. Хотя по всем показателям она должна была пугать и вызывать желание бежать, сверкая пятками, но ничего подобного не было. Разве что лёгкое волнение, абсолютно свойственное каждому человеку перед неизвестностью. После того, как Билл выбросил окурок в урну и сел обратно в машину, Томас направился к выходу с невозмутимым лицом и, покинув здание, приземлился на водительское сиденье спорткара. — Не скучал? — осведомился он, глянув на парня, задумчиво кусающего губы. — Нет, было о чём подумать. — И как? Келлер пожал плечами, наконец, повернувшись к другу, и встретился с ним взглядом. — Пока не знаю, не разобрался ещё. Молодой человек понимающе кивнул и завёл мотор автомобиля, сразу выруливая на проезжую часть. До автобана добирались молча, глубоко уйдя в собственные мысли, коих накопилось целый вагон и маленькая тележка. Оба не знали, как теперь подступиться друг к другу, и это несмотря на то, что их общение ничуть не изменилось и было всё так же по-дружески тёплым. Эта поездка ничего не изменила между ними, но подтвердила некоторые соображения и собственные ощущения. — Хочешь повести? — неожиданный вопрос Тома вытянул Билла из роя тяжёлых мыслей, вызвав удивление. — Я не… зачем? — он растерянно смотрел на парня, бегая взглядом по его невероятной красоты профилю и сосредоточенному взгляду. — Ты забыл, что тебе предстоит покупка машины? — Бауэр хитро покосился на него, на секунду оторвав взгляд от дороги. — Блядь, — обречённо прошептал Келлер, проведя ладонью по лицу и отчего-то улыбнувшись. Естественно, он обо всём забыл, но Тому знать об этом было не обязательно. Чёртов автомобиль, о покупке которого твердили ему друзья, отошёл на десятый план, и обещание Томаса помочь с выбором улетело туда же. — У тебя же есть права с собой? — Да, я никогда не выкладываю их из портмоне, — пробормотал Билл, стараясь не смеяться. В горле уже давно зародился какой-то нервный смех, готовый вырваться в любую секунду. — Тогда давай, вперёд и с песней, — бодро произнёс Бауэр и, притормозив у обочины дороги, вышел из машины. — Он серьёзно, что ли? — ошарашенно прошептал парень, медленно открывая дверь, и покинул автомобиль с лицом человека, приговорённого к смерти. — Ты серьёзно? — переспросил он, умоляюще глядя в тёплые карие глаза и морщась, словно ему предстоит заниматься не самым приятным делом. — Абсолютно. Довольное лицо Томаса не прибавляло оптимизма, а настойчивый кивок головой в сторону двери со стороны водительского сиденья, заставил мгновенно закатить глаза от отчаяния. «Чему ты так радуешься, говнюк?» — мысленно негодовал молодой человек, однако повиновался и занял место за рулём. Руки мелко дрожали, а в голове проносился тот самый день из юности, когда он едва не разбил машину отца, избежав столкновения лоб в лоб. Казалось, что этот момент уже давно стёрся из памяти, но стоило Биллу положить руки на руль, как он снова и снова прокручивался в голове и не давал сердечному ритму восстановиться. — Не волнуйся, я рядом, — как из другого мира прозвучал голос Тома, заметившего оцепенение друга, — если умрём, то вместе, — усмехнулся он. — Уйми свой искромётный чёрный юмор, — попросил Келлер, не без укоризны бросив взгляд на откровенно веселившегося парня. Правда, Билл понимал, что Том таким образом пытался оказать поддержку. — Давай трогай, нам нужно вернуться до полуночи. Биллу не составило труда вычислить, что сейчас приблизительно десять часов утра, так как из отеля они выехали ровно в восемь — пунктуальности у Бауэра было не занимать — и испепелил Томаса взглядом, сложив руки на груди. Тот продолжал улыбаться и облизывать губы, невинно глядя на друга. — Господи, — Келлер тяжело вздохнул, понимая, что говорить с ним бесполезно, и выехал на трассу, пытаясь подавить улыбку, которая вот-вот расплывётся на лице. — Молодец. Пропустив реплику мимо ушей, Билл внимательно следил за дорогой, с ужасом осознавая, что ведёт машину. Сам. — Твои руки всё помнят… и ноги, — подметил Том, не без удовольствия наблюдая за тем, как невозможно потрясающе он смотрелся за рулём, а отсутствие макияжа на лице придавало парню совсем юный вид. — Спасибо, я очень стараюсь не обосраться сейчас и не угробить нас обоих. Бауэр улыбнулся и положил левую ладонь на правую руку Келлера, сжимающую руль. — Возьми чуть правее, — мягко произнёс он, чуть надавив на острые костяшки пальцев, которые были холодными, а на контрасте с его тёплыми руками казались почти ледяными. — Замёрз, что ли? — заботливо поинтересовался Томас, не убирая руку. — Есть немного, — отчего-то севшим голосом ответил Билл и напрягся всем телом, ощущая приятную мягкость ладони. — Сейчас согреешься. Том включил подогрев водительского сиденья, убрав руку с руля и чувствуя, что сердце бьётся быстрее, чем обычно, а кончики пальцев покалывает от недавнего прикосновения. «Всё, что предлагает жизнь, да? — молодой человек улыбнулся своим мыслям. — Хорошо». Весь остальной путь до Берлина прошёл в коротких диалогах, однако молчание всё же преобладало. Изредка Томас поправлял руль, вновь касаясь руки Билла, отчего тот хотел выскочить из машины на полном ходу, но в то же время мысленно умолял парня не убирать ладонь. В таких противоречивых чувствах они за два часа добрались до родного города, немного превысив скорость на автобане и получив порцию адреналина, выбросившегося в кровь. Затем попрощались без лишних слов, прекрасно осознавая, что обязательно свяжутся в социальных сетях в ближайшее время. Правда, теперь у них было достаточно почвы для размышлений, и вряд ли шутливые дружеские диалоги будут способствовать разрешению всех внутренних вопросов.