Из камня и железа

      Просыпаться, а точнее, поднимать себя с кровати категорически не хотелось. Почему-то казалось, что стоит только выбраться из-под простыни, как мирная жизнь закончится тут же. Впрочем, не так уж это и неверно, учитывая кто их враг.       Рен повернулся на бок, чтобы посмотреть на спящего Кая. Он совсем по-детски подложил ладонь под щеку и кажется впервые за все время их ночевок не выглядел больным, смертельно уставшим или похожим на мертвеца, наподобие тех, кого он разделывал в своем морге. Пожалуй, не будь Рен таким ответственным, и не разгуливай по городу психованная убийца в лице его матери, он бы предпочел увезти Кая куда подальше отсюда. Не ради того, чтобы спрятать и запереть в башне, как мечталось особо темной и собственнической стороне его сущности — им обоим просто необходимо отдохнуть. Родовое поместье на берегу Ледяного озера для таких целей подошло бы идеально.       Снова задремать не дал Генри, запрыгнувший на кровать и настойчиво вылизывающий ухо: лень ленью, а завтрак для пса — святое. Да и солнце за окном настойчиво напоминало, что пора бы и поднять свою задницу из постели.       — Эй, Кай, — Рен потряс его за плечо. Реакции не последовало. — Кай, просыпайся, тебя ждут трупы и, мать его, Гейбриел.       Кай мученически застонал, пряча голову под одеяло.       — Кому надо отсосать, чтобы рабочий день начинался после обеда? — послышалось приглушенное подушкой бормотание.       — Неважно кому надо, всё равно можно только мне, — возразил Рен, мягко отгибая угол одеяла. Обнажившееся плечо тут же захотелось поцеловать, хотя действеннее было бы укусить посильнее.       — Почему это?       — Потому что со мной у тебя серьезные отношения, общие постель и собака, я даже согласен усыновить твоего Энобуса и обещаю заваривать миндальный чай по утрам, — каждое слово Рен сопровождал поцелуем. Надо же было как-то заранее успокоить Кая, который наверняка подскочит от таких слов до самого потолка. То, что любые разговоры об отношениях доводят обычно невозмутимого Макнейра до паники, он успел запомнить.       — Энобус сам кого хочешь усыновит, — заверил Кай, явственно силясь разлепить глаза. — Ладно, уговорил, я согласен страдать во имя наших, прости Хладная, отношений, — Рен ощутил мимолетное прикосновение легкой ладони к своим волосам. — Теперь отлепись, а то сейчас я проснусь и мы здесь надолго застрянем.       — Можно подумать, мне есть куда торопиться, — хмыкнул Рен, но с постели всё же поднялся. — У тебя есть полчаса, пока я принимаю душ и выгуливаю Генри, после чего жду тебя на кухне. Миндальный чай, совместный завтрак и всё такое…       Когда он вернулся, несколько взбодренный, Кай уже занял ванную и кажется, даже напевал. Хотелось зайти и сказать что-нибудь эдакое о якобы суровых злобных некромантах, но быстро рассудил, что не стоит злить Макнейра с самого утра — ему и так придется весь день терпеть сиятельного лорда Гейба в своем кабинете, а это то еще испытание.       Кай появился на пороге кухни в полном некромантском облачении — мертвенно-белый, прилизанный и мрачный, ни капли не похожий на привычного глазу и сердцу светловолосого дивнюка, с которым он засыпал вчера.       — Мне кажется, или ты не слишком рад, что придется провести смену в компании Гейбриела? — глянув на него, хмыкнул Рен, ставя на стол тарелки с завтраком.       — Мысль о его мышастой башке, уже почти прибитой у меня над камином, несколько примиряет с действительностью, — сухо отозвался Макнейр.       — О, я б посмотрел.       Жаль, что не доведется, по крайней мере в ближайшее время — Ларссон и Дальгор обещали придумать что-нибудь, но сразу предупредили, что особых надежд питать не стоит. Мысль о том, что Кая придется оставить наедине с Лейернхартом бесила неимоверно, до пелены перед глазами, но вместе с тем, в самой глубине души Рен был рад, что ему не придется сидеть с ним в кабинете несколько часов кряду. Он попросту не был уверен, что сможет сдержаться и не убить подонка.       — Да не делай ты такую физиономию, — проворчал Кай, будто прочитав его мысли. — Коммандеры предсказуемо сошлются на артефактное право: книжонка-то твоя у нас в участке, и мы всегда можем сказать — мол, раритет стоимостью в полмешка золота, дышать и трогать можно только в присутствии хозяина. Будет тебе допуск, короче. Погоди только, пока Гейба повяжем.       «Да, только для этого придется позволить Гейбу помахать у тебя перед носом единственным оружием, которое может тебя убить».       План, задуманный Каем ему откровенно не нравился. Как и любой другой, где тот мог пострадать. То, что Макнейр, на минуточку, был боевым некромантом и сотрудником полиции, априори подвергающим себя опасности по семь раз на дню, совершенно ничего не значило.       Кай только закатил глаза, видимо, правильно расценив выражение его лица и, наскоро выпив свой чай и закусив его яблочным пирогом, ушел на работу. Тем лучше — не хватало еще разругаться из-за крашеного мудака.       Заниматься дома было откровенно нечем — за время отпуска, несмотря на ежедневные тренировки, после которых Рен (да и Кай) мешками валились на кровать от усталости, квартира была вылизана до идеальной чистоты, кладовка пополнилась приличным количеством запасов, а Генри даже успел слегка похудеть от долгих прогулок. Спать не хотелось тоже: в последнее время кошмары, после которых не удавалось сразу понять, реально ли все вокруг или нет, снились чаще и оставляли после себя на редкость муторное ощущение.       Идея навестить Данку пришла неожиданно, заставив тут же устыдиться — со старой кухаркой в последний раз он виделся очень давно. Даже на похоронах Гленны с ней не удалось перекинуться и словом, да и не до того было.       Генри его идея в ожидаемый восторг не привела — видимо и впрямь устал от него, от прогулок и прочих проявлений активной жизни, а потому посмотрел осуждающе и в знак протеста развалился во весь диван.       — Ты уже даже смотришь на меня, как Кай, — проворчал Рен.       Разумеется, пес на его недовольство никак не отреагировал.              ***              Мутное, липкое и до жути знакомое ощущение холодом окатило спину, стоило свернуть в Соловьиные сады. Подобное чувство Ренделл уже испытывал — там, за городскими стенами, когда они повстречались с личем. Он остановился, чтобы осмотреться, подобрался весь, сжал в руке амулет связи и позвал Кая — если Элрисса и впрямь где-то поблизости, ему стоит об этом знать. Да и сам он совсем не был уверен, что сможет противостоять ей в одиночку, да и вообще сделать хоть что-нибудь. Как бы ни был велик его резерв и уровень силы, недооценивать извращенный, но острый ум той, что когда-то была его матерью, совсем не стоило.       Ощущение ушло так же резко, как и появилось, оставив после себя мерзкое послевкусие и желание хорошенько вымыться. Он даже успел оглядеть прохожих: простые люди, выгуливающие своих питомцев, влюбленные парочки, женщины с детьми…       А потом пробирающее до костей чувство вернулось с удвоенной силой, отчего Рен вздрогнул — она была совсем рядом.       Она была за спиной.       Шаровая молния вспыхнула в руке еще до того, как он обернулся и увидел перед собой ее, Элриссу аз-Саадат. Не лича в плаще, скрывающем фигуру с головы до ног — ту, что когда-то, двадцать лет назад, была его матерью.       — Ты… — вмиг пересохшими губами прошептал он, невольно делая шаг назад — находиться рядом с ней, вот такой было… ошеломляюще.       Элрисса красноречиво обвела взглядом парк с людьми и показательно вскинула руку, заставив вздрогнуть.       — Милый, давай не будем делать глупостей. Не хотелось бы заливать эту рощицу чьей-либо кровью.       Признаться, в данный момент до красоты Соловьиных садов ему не было никакого дела. Как и до чьей-либо крови - крохотных знаний о личе было достаточно, чтобы понимать: если ее не остановить, каким угодно способом, жертв будет в разы больше. Останавливало только понимание, что он и сам войдет в их число. А жертвовать собой и невинными людьми, не имея и малейшей надежды на победу, — верх глупости.       — Разве убивать — не твое любимое занятие? — процедил Рен сквозь зубы, стараясь погасить искрящуюся сферу. Сделать это удалось с трудом.       — Я в самом деле люблю убивать, — не стала отнекиваться Элрисса. — Все темные это любят, только вот не всем дозволено... Что далеко ходить за примерами? Макнейр каждый год убивает по нескольку дюжин людей на плановом поднятии нежити, и он будет лжецом, если скажет, что ему это не доставляет удовольствия. Как и я, он пускает людишкам кровь для некроритуалов… однако почему-то клеймят чудовищем только меня, — она сухо усмехнулась. — Странно и весьма лицемерно, ты не находишь?       — Ты искала меня, чтобы сообщить, какое Макнейр чудовище? Право, не стоило — я не питаю иллюзий относительно некромантов. Лет с пяти. Вот только Кай не режет первую попавшуюся девчонку ради собственной выгоды.       Не то чтобы Рен оправдывал Макнейра — глупо было бы обелять того, на чьих руках даже в силу профессии столько человеческих жизней, что не сосчитать. Но, как и любой житель империи, маг и полицейский, прекрасно знал, кого пускают в расход некроманты. И ничуть не жалел ни убийц, ни насильников, ни прочую падаль.       — Я искала тебя… трудно сказать, зачем, — на ее восковом лице отразилось нечто сродни секундному замешательству. — Сойдемся на том, что мне стало скучно. И любопытно. О, я бы с радостью навестила тебя раньше, но милый Кайлин заклял твой домишко от пола и до потолка. Весьма грубо с его стороны — пытаться спрятать от меня моего собственного сына.       Эти слова вкупе с тоном сбивали с толку. Настолько, что где-то в глубине души начинало зарождаться нечто, похожее на сочувствие. Она была его матерью когда-то, любила, в ее голосе всегда было место ласке и заботе. И видят боги, несколько лет назад Рен отдал бы многое, чтобы вернуть ее, хотя бы ненадолго. Несмотря на внушительный список ее жертв. Пришлось зажмуриться и тряхнуть головой, чтобы прогнать это ощущение, растекающееся по внутренностям.       — Моя мать умерла двадцать лет назад. Ты — всего лишь ее копия. Не более того.       — Разве? — она приблизилась и протянула руку, чтобы коснуться его щеки. Рена словно парализовало, единственное, на что хватило сил — это деактивировать амулет, отправляя послание. — Милый, посмотри на меня. Посмотри внимательно и скажи, хотя бы сам себе, что ты видишь. Монстра, которым принято пугать детей? Или ту, что смогла возродиться из пепла, ради возможности быть снова живой? Быть снова с тобой рядом. Из-за твоего отца и скучных фокусников, даже не представляющих, насколько широки возможности магии, мы потеряли двадцать лет. Которые теперь можем наверстать. Неужели жизни пары десятков никчемных людишек имеет какое-то значение по сравнению с возможностью снова быть семьей? На этот раз на очень долгое время. Я могу дать тебе это, Ренделл. Дать тебе вечность, которая теперь есть у меня. Только представь, мы можем стать живыми богами в этом мире, нам будут поклоняться, ставить алтари в нашу честь, просить благословения…       — Так вот чего ты хочешь, — горько усмехнулся Рен. — Мирового господства и храмов с твоим именем? Не думал, что ты настолько банальна.       — Это приятный бонус. Но не самоцель, отнюдь. Можешь мне не верить, но мир, в том виде, какой он есть, мне не нужен. Мне не нужны ни Эрмегар, ни Иленгард, ни эти люди, с каждым днем все сильнее приближающиеся к своей смерти, тратящие свою жизнь на всякую ерунду, вроде походов по магазинам и чтение глупых книжек о любви, — холодные пальцы скользнули по волосам, пригладили пряди, отчего Рен прикрыл глаза. Несмотря на мерзкое ощущение от ее ауры, это прикосновение было слишком знакомым. Слишком ласковым. — Важны только сила, вечная молодость, бессмертие. Чужой страх и благоговение приложатся — слабые сами создают себе богов. И я была бы крайне рада, если бы ты разделил это со мной. Кто может быть лучше в союзниках, чем родной сын? Такой взрослый, красивый, сильный…       — Возможно, те люди и впрямь ничего не значат, — говорить было трудно — от ее голоса, от присутствия в горле пересохло, а в мыслях царила сущая мешанина. — Возможно, ты и в самом деле моя мать, с которой я действительно хотел бы провести чуть больше времени. Но… — Рен запнулся и снова прикрыл глаза — так было проще, — у нас его нет. Кай доберется до тебя, рано или поздно. И снова развеет твой пепел над имперскими землями.       — Кай? Не смеши, дорогой, — Элрисса пренебрежительно скривила губы. — Он, конечно, умен, однако я всегда на два шага впереди. Убивать сильного и незаурядного мага — ужасное расточительство, но что я могу поделать? — она вздохнула с напускной печалью. — Только когда этот самоуверенный мальчишка испустит последний вдох, я восстану из крови и пепла, из камня и железа. Ну, может быть, не так быстро… такую силищу еще переварить надо… но всё же я восстану. Мне будут подвластны силы, недоступные чванливым архимагам… и это возвысит меня над ними, над их лицемерной моралью, над сводом идиотских правил. И ты, Ренделл… ты можешь возвыситься вместе со мной. Тебе достаточно лишь не быть дураком и принять как факт: Кайлин Макнейр — покойник. Выбери правильную сторону, милый.       «Кайлин Макнейр — покойник».       Эти слова ударили по ушам громче любого храмового набата. И мигом разрушили морок, навеянный ее голосом, прикосновениями и близостью.       — Кто сказал, что мне нужно все это? — зло выплюнул он, скидывая ее руку со своего плеча. — Зачем мне мир без того, кого я…       Элрисса в ответ на это только усмехнулась.       — Любишь? Любовь излишне переоценивают, милый. Уж поверь, я знаю, о чем говорю. Я любила твоего отца и посмотри, чем он мне отплатил. Не надейся, что Кайлин окажется намного лучше него… — она вдруг остановилась и оглянулась куда-то назад, — о, ну стоит только помянуть! Прости милый, мне пора. В отличие от тебя, на болтовню с Кайлином Макнейром мне нужно особое настроение.       Прежде, чем отойти на несколько шагов назад и исчезнуть в телепорте, Элрисса едва ощутимо коснулась губами его щеки и проговорила еле слышно:       — Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор.       А через две секунды, когда от навалившегося гадливого ощущения захотелось рухнуть в ближайшее озеро, вспыхнул еще один телепорт.       Кай определенно был взбешен, и настолько, что вокруг него мгновенно образовалась мертвая зона в десяток ярдов: люди чуяли агрессивную темную магию и стремились убраться из зоны поражения. Рен, останься у него хоть немного моральных сил, тоже был бы не прочь сделать ноги, особенно после того, как злющий Макнейр, приблизился на расстояние кулака в морду.       — Кай, я… — выдохнул он, невольно подаваясь вперед.       — Молчи, — резко оборвал Кай, до боли сжимая его руки и дергая на себя. Фиолетовая сфера окружила их обоих тут же.       А в следующий момент Рен ощутил под ногами твердый пол и, с трудом сфокусировав взгляд, понял, что они по какой-то известной только Каю причине перенеслись в Академию.       Кай же с объяснениями не торопился: отволок его за руку, будто дитя малое, в уже знакомую башню, впихнул в уютную гостиную госпожи Линдтерн — тоже, само собой, знакомую, — а сам куда-то сгинул, лишь только бросив сквозь стиснутые зубы: «Скоро вернусь».       Судя по выражению лиц Линдтерн и Эрдланга, с удобством расположившихся в кабинетных креслах и мирно попивающих чай, таких гостей они не ожидали. Но, судя по всему, слишком хорошо знали своего блистательного ученика, а потому не слишком удивились. Архимаг Линдтерн только медленно отставила на столик свою чашку и, окинув внимательным взглядом замершего посреди гостиной Рена, взмахом руки подвинула еще одно кресло и кивнула, показывая, что он может присесть.       — Судя по всему, произошло что-то крайне серьезное, — мягко проговорила она.       В ответ Рен смог только покачать головой — он и сам не до конца понимал, что произошло, а потому даже подобрать слова и сложить их во что-то более-менее связное не получалось.       — Небось опять нашел приключений на задницу, — архимаг Эрдланг смерил его снисходительным взглядом поверх очков. — Я и не припомню, когда братец Кай в последний раз пребывал в таком бешенстве. Чую, будет мне котлован вместо учебного полигона…       И, едва он закончил фразу, снаружи раздался жуткий треск. Как если бы посреди безоблачного неба вдруг возник грозовой фронт на полстолицы. Эрдланг водрузил чашку на блюдце, поднялся с места и с крайне заинтригованным видом принялся глазеть в окно.       — Во дает, сученыш! Тройной штопорный, Гарэйн! — восхитился он. Вдалеке полыхнуло алое с зеленцой зарево; казалось, что даже стены вибрируют от очередного боевого заклятия, ударившего в землю. — А это вообще какая-то непатентованная хренотень… Хладная, ну на кой такая мощь некросу, а? Когда Джердис уже ему уступит место в Круге?       — Нескоро, — рассеянно откликнулась госпожа Линдтерн, не отнимая чашку от губ. — Не дорос, говорит, твой мальчик до такой ответственности. Можно подумать, через десять лет у того мальчика прибавится кротости… Ренделл, ты присядь, чего стоишь? Резерв у нашего Кая немаленький, это шоу еще на четверть часа затянется.       — Что с ним? — только и смог проговорить Рен, продолжая наблюдать за развернувшимся за окном бедствием.       Нет, разумеется он понимал, что Кай будет не в восторге от его встречи с личем. Не думал, что до такой степени, но понимал. Рен и сам этого самого восторга не испытывал — он был зол, напуган и ненавидел сам себя за то, что несмотря на все знания о природе нынешней Элриссы, в глубине души очень хотел ей поверить.       Хотел бы побыть с ней немного дольше.       — Да тут скорее вопрос — что с тобой? — подозрительно протянула архимаг Линдтерн и, чтобы предупредить всякие возражения, потянула его к креслу. — Так, стороннего магического вмешательства не наблюдается, видимых повреждений нет, о невидимых лучше поинтересоваться у Анаис… Давай-ка нальем тебе чаю, хорошо? А я пока позову свою дорогую супругу. Право слово, нельзя так много работать, особенно когда вокруг столько всего происходит!       Рен послушно отхлебнул из протянутой ему чашки с ромашковым чаем. Стало и впрямь немного легче — по крайне мере, во рту больше не царил филиал Белой пустыни.       — Спасибо, — поблагодарил он негромко, на что архимаг Эрдланг усмехнулся:       — За чай? Поверь, это преступно низкая цена за такое представление — всегда любил наблюдать за тем, как колдует братец Кай. Красота да и только!       «Красота» по счастью, подошла к концу — по крайней мере за окнами больше не громыхало, не сверкали разноцветные вспышки заклинаний, не пробирало до костей от осознания, что Кай не в порядке. И хотя сейчас стоило бы позаботиться о себе и своем душевном спокойствии, Рен не мог не беспокоиться о нём — в таком состоянии Макнейра он еще не видел.       Рассказ о том, что произошло в Соловьиных садах вышел на диво коротким — никакого желания припоминать всё в подробностях не возникало. Впрочем, архимагам хватило и его отрывистой речи — вернувшаяся Линдтерн, уж на что опытная некромантка, нехорошо побледнела и скривилась от одного имени Элриссы, Эрдланг же заметно посерьезнел и куда больше стал походить на грозного преподавателя боевой магии.       — Да уж, знай я об таком семейном визите раньше, всерьез задумался бы об эвакуации города, — выдал он, бросив мимолетный взгляд в окно, словно ожидал еще одной магической бури. — Только вот ума не приложу, чего от тебя этой твари занадобилось? Не соскучилась же она, ну в самом деле?       — Да при чём тут он? — мрачно и как-то сердито возразила Линдтерн. — Элриссе надо создателя извести, и у нее это понемногу, но получается. Кай успешно врет окружающим, что он в порядке, но я-то вижу: он понемногу теряет рассудок…       — Так помоги ему! Почему ты ничего не делаешь?       — Ты знаешь, что нам нужно делать. И Кай тоже знает, — Эрдланг, кажется, приготовился разразиться гневной отповедью, однако его собеседница вскинула миниатюрную ладонь перед собой. — Мне его план нравится ничуть не больше, чем тебе! Но у нас, похоже, нет иного выхода…       Разумеется, диалог архимагов вызвал у Рена кучу вопросов, однако прежде чем он смог задать хотя бы один из них, двери отворились и вошел Кай. Точнее, почти вполз, поддерживаемый высокой эффектной магиней, смутно знакомой еще по годам учебы в Академии. Всё в ней выдавало нелюдя: хищные черты лица, бесцветно-белоснежная кожа, копна отливающих сталью светлых волос. Узкие глаза, вытянутые к вискам, периодически вспыхивали зловещими огоньками, что было характерно для одних лишь демонов.       Имя ее Рен тоже вспомнил, хоть и не без труда. То была скандально известная Анаис Флеврети, неприлично юная супруга госпожи Линдтерн и, кажется, единственный на всю Империю темный целитель. Притом всё перечисленное обсуждалось сплетниками именно в такой последовательности.       Впрочем, что сейчас Рена интересовало меньше всего, так это семейные отношения архимагов. Куда больше волновал никакущий Кай, бледный настолько, что даже Анаис по сравнению с ним казалась весьма румяной девицей.       — У вас тут вечеринка, что ли? А где бухло? — простодушно осведомилась Анаис. Лицо ее при этом осталось таким постно-унылым, что некросам учиться и учиться. — Ну так оно вам понадобится. Особенно тебе, Эрди, когда увидишь, во что превратился второй сектор полигона.       Эрдланг ни на новость, ни на забавную кличку не отреагировал, с интересом наблюдая, как Анаис упихивает подозрительно тихого Макнейра в спешно призванное из соседней комнаты кресло.       — Гормонами по мозгам двинула?       — Ага.       — Ты сколько ему вкатила? — нахмурилась Линдтерн, подозрительно глядя на жену. Та лишь пожала острыми плечами.       — Тройную. Да не делай ты такое лицо! Оклемается через пяток минут. У этой белобрысой сволочи метаболизм — обзавидуешься.       — Сама дура, — вяло протянул Кай, силясь выпрямиться в кресле и бессильно обмякая. Рен тут же оказался рядом, поддерживая и помогая устроиться удобнее. Вышло с трудом — пушинкой тот, несмотря на кажущуюся тонкокостность, всё же не являлся. На попытки помочь он, казалось, не обратил никакого внимания: его расфокусированный взгляд блуждал по комнате, будто бы ища подходящее орудие убийства. — Очухаюсь и прибью.       — Тебе лишь бы прибить кого, горемычный, — Анаис ласково взъерошила ему волосы и повернула голову в сторону Рена, присевшего на пол рядом с креслом. Темно-ртутные глаза ярко вспыхнули.       — О-о! Я так понимаю, это и есть твой мальчик? — она совсем по-девчоночьи хихикнула, оглядев Рена с почти неприличным вниманием. — Да уж вижу, что у вас дела плохи. Ты не мычи тут, ты бедолагу в храм веди, как честный человек!       Ренделл хотел было поинтересоваться, о каком храме речь, и с какой радости его куда-то должен вести Макнейр, но потом вдруг вспомнил.       Проклятье демонов.       Кажется, единственная тема, которую он в разговоре с Каем предпочитал избегать, хотя поначалу и подумывал о том, что обсудить сию щекотливую тему было бы неплохо. И каждый раз, когда эта мысль начинала разъедать ему мозг, обязательно случалось что-нибудь эдакое, отчего резко становилось не до вечной любви в любых ее вариациях. Сейчас был как раз очередной такой случай.       — Не до храмов, — мрачно буркнул он, мимолетно касаясь пальцами ладони Кая и подмечая непривычно горячую кожу. Глядя на него, совершенно расклеившегося, даже об Элриссе, будь она неладна, как-то подзабылось.       Удивительно, но Кай, кажется, был с этим мнением абсолютно согласен:       — Во-первых, с какой радости? Во-вторых, кто сказал, что я имею какое-то отношение к честным людям?       — Чего пришел-то? — подал голос Эрдланг, не давая продолжить перепалку. — Так хотелось упрятать свое сокровище в башню?       — Гнусная клевета, — огрызнулся Кай, хотя казалось, что он и сам не до конца понимает, зачем перенесся в Академию. Он наконец выпрямился и оглядел собравшихся уже куда более осмысленным взглядом. Анаис про «пяток минут» определенно не преувеличила. — Я решил зайти еще когда несся от некроотдела к менталистам, чтобы запеленговать одного смертника по амулету связи… — выразительный взгляд в сторону Рена заставил того устыдиться — хотя, если подумать, в чём он-то был виноват? Элрисса заявилась к нему сугубо по собственному хотению. — А решил я так, потому что меня всерьез достала эта гребаная нежить. Возражений больше не принимаю, своей шкурой распоряжаюсь как хочу. Значит, вот что у меня получилось, — Макнейр щелкнул пальцами, и посреди столешницы с грохотом обрушился толстенный талмуд в потертой кожаной обложке. — Бездна! Анаис, у меня от твоего колдунства прицел сбился… Это просто словарь, а вот внутри лежат записи. Там всё нужное — и заклинания, и дешифровка.       — Кай, ты уверен? — переспросила госпожа Линтерн с явным беспокойством. — У нас еще остался вариант с амулетами.       — Не поможет, и вы это знаете, — раздраженно возразил Кай. — Мы будем его пробовать лишь для протокола, в течение недели, пока я разбираюсь с Гейбом и… готовлюсь. Мне как раз квоту выделили: дюжина вампиров, два дракона и еще кое-что… интересное. Анаис, освободи для меня эту неделю. Нужна будет твоя помощь.       — Да, мой господин, — язвительно пропела демонесса, однако между ее тонкими бровями залегла складка. — Это всё, о величайший?       — Пока да, — он с некоторой неуверенностью оперся на подлокотники кресла и, помедлив, поднялся. — Извольте простить, на чай не задержимся.       — Домой? — неуверенно поинтересовался Рен, перебарывая желание подставить Каю плечо — вряд ли тот оценил бы подобное благородство, да еще и на людях.       — Да хоть к Дальгору в шкаф. Главное, что один ты больше не остаешься.       И хотя сказано это было уже привычным сварливым тоном, Рен, впервые за этот долгий день почувствовал, как внутрь возвращается знакомое тепло.