***
— Ты всерьёз думаешь, что он станет тебе помогать? — подняв брови, скептически поинтересовался Молох. — Пост главнокомандующего позволяет мне сотрудничать с теми, с кем я захочу, — пожал плечами улыбнувшийся Люциан. — Самое время для туза в рукаве. К тому же ты сам подстроил так, чтобы я получил эту должность. Пожинай плоды. Молох нахмурился и раскурил сигарету. Ему в диковинку быть по другую сторону стола, и он понял, что предпочитает старую позицию. Газаль в качестве советника — по его мнению, первый всадник Апокалипсиса. — Апокалипсис начался уже довольно давно, — спокойно продолжил Моргенштерн, словно прочитал его мысли; взгляд у Молоха был очень задумчив, и Люциан просто угадал. — Ещё тогда, когда сюда прибыла делегация из Тартара. Вот о чём стоит беспокоиться в первую очередь. Ты ведь знаешь, что один такой ящер способен уничтожить несколько демонов сразу? Конечно, знаешь. Иначе бы ты не сделал Слайза своим секретарём. Он твой туз. — Газаль опасен со всей его хитростью и жаждой наживы, — настаивал на своём Молох. — Впрочем, неспортивно вмешиваться раньше, чем я окажусь прав, — хмыкнул он. — Делай что хочешь, принцесса. — Думаешь, тебе хватит усидчивости? — хитро улыбнулся Люциан. — Да ты уже сейчас сидишь здесь явно для того, чтобы отговаривать меня. Не трать время попусту. — Ты не знаешь этого паршивого ангела, — Молох откинул голову на спинку дивана и выпустил дым кольцом под потолок. — А я знаю. На каких условиях вы сотрудничаете? Моргенштерн помял в руках случайную папку и посмотрел сначала на неё, затем — на Молоха. — Я просто предложил ему то, чего ему так хочется, — славу и богатство. Быть личным секретарём главнокомандующего — мало того, что почётно, так ещё и выгодно. Глупо было бы отказываться от такого щедрого предложения. Молох посмотрел на потолок так, будто над ним располагался его личный бог, способный дать ответ на вопрос: почему Моргенштерн так наивен? — Я понимаю, что ты, возможно, воспринял принцип держать врага ближе друзей слишком уж к сердцу, — мужчина выпустил ещё одно кольцо. — Но ты создал идеальные условия для предательства в самый ответственный момент. Я уже сейчас могу делать ставки на итог этой безумной затеи, — и похлопал себя по карману галифе, где лежала пачка денег. — Ты упускаешь из виду его талант, — Люциан заправил прядь волос себе за ухо. — Он первый ангел, не потерявший лица и так надолго оставшийся в бизнесе. У него всё ещё есть доступ к Эдему, несмотря на то, что он живёт здесь, как там. Для этого нужен незаурядный ум. Именно поэтому я решил взять его в качестве секретаря. — Я уверен, что он уже сейчас планирует то, как сделает из тебя подушку для английских булавок, — поморщился Молох. Послышался тихий шорох. В воздухе медленно начала проявляться фигура Газаля, удобно устроившегося на диване напротив. Он лежал лениво, живописно и небрежно, как сытый грек. — Не думал, что вы такие словечки знаете, бывший главный командир, — хмыкнул хитрый ангел, подпирая голову рукой. — Вы были бы правы, если бы не тот момент, что меня наконец-то оценили по достоинству. Гений пропадал, пропадал, но новая власть исправила-таки старую ошибку и даже извинилась. Молох посмотрел на Люциана взглядом: «На что тебе пришлось решиться, салага? Что ты натворил?». — Дела, — вздохнул бывший командир и потёр переносицу. — Никто не знаком с жителями Тартара лучше меня в радиусе нескольких кругов. А даже если и знаком, то давно выжил из ума, — затараторил Газаль. — Я успел познакомиться с Райвасом, пока вы оба развлекались друг с другом, и установил с ним приятные приятельские отношения. Иногда достаточно простой вежливости, чтобы расположить кого-то к себе. Жаль, что вам, бывший главный командир, этого не понять. Молох сидел, и в его висках стучало желание размазать негодяя по стенке прямо здесь и сейчас. Но нельзя: Люциан огорчится, как ребёнок, родители которого только что растоптали его новенький замок из песка. — Газаль, — с нажимом произнёс Люциан. — Твоё положение не так прочно, как ты полагаешь, — и с тонким намёком. Ангел серьёзно посмотрел на него и кивнул. Для Молоха факт того, что тот кого-то слушает, стал новой загадкой. Почему он подчиняется Люциану? Что сам Молох делал неправильно? Или это какая-то странная дружба двух пассивов? Да, бывший главком полагал, что такой балабол может быть только снизу. Никакое уважающее себя существо не могло лечь под такого болтуна и балагура. Газаль хмыкнул, будто тоже умел читать мысли, но на самом деле ему просто хватило выражения лица Молоха — словно перед ним только что раздавили что-то и мигом собрали обратно, но голова стала сидеть там, где задница. — Полагаю, что вы уже сработались, — немного сипло начал Молох и кашлянул, — и каковы результаты? Газаль не стал язвить про то, что Молох им не начальник, — вдруг место стало любо и дорого. Люциан его не за фигу с маслом призвал подчиняться в отличие от некоторых. Люциан вздохнул и начал излагать. — Если мы начнём войну, нас ждут колоссальные потери. Но это не главная проблема. Гораздо хуже, если Сатана ждёт именно того момента, когда мы ослабнем. На нас нападают, он ловит момент, стягивает должность главнокомандующего, входит в совет Князей Тьмы — и готово. Он уже у власти. — Моя идея, — поднял руку Газаль, явно не страдающий от скромности. — Это разумно, — неохотно признал Молох. — Сатана мог начать этот конфликт как раз для этого. — Меня признали. Боженька ты мой, — Газаль картинно откинулся на диване, как актёр дешёвого театра — переигрывая. — Поэтому нам придётся каким-то чудом решать всё до того, как Райвас объявит войну. Газаль поднялся с дивана и потянулся. — Слайз его отвлечёт, уж поверьте. На некоторое время точно. Нам остаётся только обезвредить Сатану хотя бы юридически. Или стравить Сатану и Райваса друг с другом. Но там тоже, знаете ли, свои подводные камни. У него есть в распоряжении некоторая часть войск, его личная гвардия. Если он победит, то нам придётся несладко. Не считаться с тем, кто подчинил себе Тартар, — очень быстрый путь к ранней пенсии по причине глупой смерти. Молох прищурился. Есть ли что-нибудь, чего этот хитрожопый ангел не знает? Кажется, он успел сунуть нос в карман каждого, кто находится в Аду в принципе, и всё для себя уяснил. Люциан смотрел на Молоха так, будто уже победил, настолько он гордился выбранным тузом. — А ничего, что вы Слайзу оставили роль подсадной пассивной утки? Насколько я помню, я его не увольнял с должности, — произнёс Молох, оставив бычок в пепельнице. — Ты слишком нагружал его, поэтому я подумал, что расширить штат сотрудников — это то, что нам нужно, — ответил Моргенштерн. — Теперь у него появилось свободное время, за которое он мне весьма благодарен. — Точно вам говорю: уже исполняет нашу часть плана, — лукаво хмыкнул Газаль. — Эти ящеры пусть и могущественные, но в некоторых вопросах — очень приземлённые. Однако с ними лучше сотрудничать, чем воевать. — Именно, — подчеркнул Молох, — поэтому я спрошу: вы уже придумали, как повязать Люцифера, или нет? — Насколько я знаю, — начал Газаль, — у него уговор с Творцом: Сатана искушает людей и получает за это плюшки. Но где лучше всего ему бы в таком случае работалось? Конечно, в Верхнем мире. Понимаете, о чём я? Можно просто выкинуть его наверх, вместо того, чтобы постоянно запирать в подвале. В мире людей он будет менее могущественен и, правда, более обозлён. Вам остаётся согласовать это с остальными Князьями Тьмы — и всё! А для верности ещё и Вельзевула пусть захватит, а то я уже их не представляю друг без друга. Молох перевёл взгляд на Люциана, мол, ладно, ты не зря его сюда привёл. — Сатана вам не мяч для пляжного волейбола: просто так через сетку не перекинешь. Как вы планируете это провернуть? — уже с интересом спросил Молох, как отец двух детей, которые сами себе домик на дереве сколотили, а его не дождались. — Вы это утвердите, а мы потом расскажем, как провернём, — закинул Газаль руки за голову и откинулся на спинку дивана. — То есть вы ни черта не придумали ещё? — в лоб спросил Молох. — Не то что бы совсем не придумали, но и к окончательному решению ещё не пришли, — быстро проговорил ангел. Молох рассмеялся неопределённости ответа. — Ладно, может, ваше сотрудничество не так уж и плохо. Это не значит, что я не буду ожидать очевидного для меня конца вашей дружбы, — Молох поднялся с дивана и стряхнул с галифе невидимые пылинки. — Господин главнокомандующий свободен сегодня вечером? — как бы невзначай поинтересовался мужчина. Моргенштерн хмыкнул, смущенно посмотрев на Газаля, мол, неужели без него спросить не мог? Но потом всё-таки кивнул. Иногда Люциан позволял себе пропустить бокал вина наедине с Молохом. Сесть к нему на колени и скинуть бразды правления на двух секретарей и одного начальника по безопасности. Да, пожалуй, это опрометчиво. Но что делать? Весь Ад — как один большой вулкан, на котором сидишь и не знаешь, когда тот рванет. А рванёт обязательно. Люциану просто пьётся гораздо легче, когда под ним бёдра Молоха. Сразу так спокойно становится, они ещё выбирают местечко потише. Моргенштерн хмелеет и сразу интересуется, а что это за пуговицы на груди и у мужчины и почему они до сих пор не расстёгнуты. Молох отвечает усмешкой и касается пряных от вина губ. Они всё такие же трепетные и сухие, как в момент их первого поцелуя. Ну, мужчина так предполагал. Зачастую мнение Молоха значило больше, чем истина. Моргенштерн цеплялся за грудки его пиджака и утопал в водовороте нахлынувших чувств. Растворялся в сладости и пряности, побуждаемый ненавязчивыми прикосновениями к бёдрам, хорошо ощущаемыми через чёрную ткань мантии. Люциану понравилось носить её: она гораздо удобнее накрахмаленной униформы — и пользовался правом надевать, что захочется. Ну, а Молоху какая разница, что стаскивать с любимой принцессы в порыве страсти?Оказия 26: Тонкости военного времени
25 октября 2016 г. в 10:59
Война. Благословение для Молоха и огромная проблема для меня. Я не люблю войну. В ней нет ничего приятного, как об этом могут подумать неопытные солдаты, рвущиеся в бой и жаждущие славы. Война приносит славу, только если ты отдашь ей что-то взамен и вернёшься весь испещрённый шрамами. Она жадная торговка с крючковатыми пальцами, хватающая всё что ни попадя. Мне когда-то нравилось торговаться, пока я ездил по турецкому побережью, но здесь у меня ни шанса получить больше. Нужно быть внимательным и осторожным, либо не задумываться о её сущности, как и делал Молох. Быть самой войной. Но я не Арес. Скорее, скромный посланец Гермеса.
У войны много лиц. Это тысячи дверей, которые предстоит открыть, и к каждой нужен правильный ключ. С первой попытки мало кому удавалось вставить верный ключ. Но я нашёл ключника, когда-то недооценённого Молохом. Очень зря он держал эту фигуру на поводке: на поле брани от неё гораздо больше пользы. Против жадной торговки нужен такой же неистовый любитель поторговаться.