Мой Люциан
28 октября 2016 г. в 12:41
Мысли бегали в голове, как шлюхи по горящему борделю.
Кружится голова, я чувствую себя пьяным. От красоты. Ситуация — лучше не придумаешь. Если я когда-то предполагал, что такое в принципе возможно.
Дурманит запах. Пряный, сладкий, но тяжёлый запах. Он стелется за тобой шлейфом, когда ты отходишь. Зачем отходишь? Чтобы дать мне по лицу моим же ремнём.
Не помню, чтобы я предлагал тебе такое. Мысли о том, чтобы повести феррари наших отношений, поселились в твоей голове сами. Мне нравится. Я будто смотрю на распускающийся цветок с мягкими лепестками. Он становится всё выше, всё крепче.
Совсем не то, с чего мы начинали. Ты разбил мне губу, и я чувствую собственную кровь. Знаешь, никто в мире больше не осмелится сделать то, что совершил ты. Я их понимаю. Они ведь так дорожат своими мясными мешками — телами. И молят, чтобы я их не трогал, сапоги готовы лизать. Отвратительное зрелище.
Раньше тебе бы стало неловко, если бы произошло что-то такое. Но на тебе ни капли робости. Как будто ты решил мне за что-то отплатить. За годы непрерывного доминирования? Или, может, это кара за ошибки.
Я могу сломать наручники одним движением рук, но я не хочу. Вместо этого я предпочту любоваться твоими бёдрами и смотреть, что будет дальше. Зайдёшь ли ты дальше, чем разбитая губа? Понравится ли это мне?
Если я до сих пор послушно сижу перед тобой, значит, понравилось. Да какому идиоту может не понравиться? Поработав ремнём, ты подходишь ближе, и я могу щекой прижаться к твоему животу. Похохотать. Восторг? Восхищение? Благоговение? Пожалуй, ничего из этого. Я будто вырастил толкового старшего сына, решившего мне воздать сторицей.
Моя одинокая принцесса решила отплатить своему старому и страшному дракону.
Я хочу ещё. Неважно, чья кровь. Главное — она есть.
По спине ты бьёшь пряжкой, ожидая реакции. Прости, но я давно такой каменный. Вряд ли я порадую тебя смешным визгом или мольбой. В отличие от тебя я умею терпеть. Да, я содрогнусь от удара, ведь агония побежит от спины по всем нервным окончаниям, но это естественно. Я же не камень. Вроде бы.
Власть портит? Я бы не сказал. Скорее, способствует зрелости.
Интересно, тебе будет потом стыдно? Мне — никогда не было стыдно. Поэтому важно, чтобы каждое решение было взвешенным. Я был уверен в каждом ударе. И у тебя не дрожит рука. По-твоему, это справедливо. По-моему — долгожданный конец затянувшегося эксперимента.
Я сотворил монстра?
Нет. Это моя Афродита вышла из пены и щёлочи.
Чёрные узоры на твоей мантии похожи на арабскую вязь, и мой разум готов запутаться в переплетениях мрачных нитей, утонуть в головокружительном аромате. Скажи, ты носишь чулки? Конечно, да. И я схожу с ума, мотая головой, чтобы ты позволил прижаться к стройным, обнажённым бёдрам, часть которых прикрывала лёгкая ткань чулок.
До чего же пахнет кровью. Твой взгляд холоден и сосредоточен. Разорвать бы цепи и наброситься на тебя. Растерзать. Обжечь. Моя ледяная Галатея.
— Хочешь показать, кто тут действительно сучка? Продолжай. Я хочу ещё, принцесса.
Смущённый хмык — и следом возмущённый. Снова удар по лицу. Да, по нему получать больнее, ты прав.
Голова кружилась от сочетания пряностей и запаха настоящей кожи. Принцесса седлает дракона и тянет за вожжи всё сильнее и сильнее.
— Мой мальчик, — кидаю тебе в спину, когда ты отходишь, чтобы прийти в себя и отдаться самокопаниям.
Тут же вижу смущённый и возмущённый взгляд. Если бы не он, то проведённое время оказалось бы бесполезным. Покрасней ещё. Назови извращенцем. В конце концов, это, пожалуй, справедливо. Просто никому больше нельзя произносить этого слова, если он хочет жить.
А ты хочешь жить. Уже даже той жизнью, которой я тебя одарил. Это, похоже, ответный подарок. Ведь мы оба чего-то подобного ждали друг от друга — просто не озвучивали.
Я жду от тебя поцелуя. Чтобы ты, изображая доминанта, сам подошёл ко мне с этим удивительным просящим взглядом. Конечно, я подарю его тебе. Садишься ко мне на колени, обнимаешь за шею — и пошло дело. Попробуй кровь, разве она не прекрасна? Разве не стоит хоть раз кому-нибудь её пускать для отрезвления головы?
Ты так быстро заводишься от поцелуя. Но тем интереснее. Тем внимательнее я хочу наблюдать за тобой. Давай, накинь ремень на шею, будто тебе хватит смелости бросить такой громкий вызов. Я с удовольствием буду любоваться этим представлением, особенно когда мантия приподнята естественной реакцией организма.
Я хочу тебя, Люциан. С каждым движением всё сильнее.
Чтобы в очередной раз почувствовать, что ты — мой. Весь мир может ломать пальцы, сколько ему захочется, а ты — мой. Потрясающее чувство. Всё от блестящих глаз и до кончиков шаловливых пальцев.
Расстегни последние пуговицы и почувствуй, какой приторной на вкус может быть ночь. Поэтому я всегда компенсировал, чтобы не доводить до такого уровня сахара. Сладкого не должно быть слишком много.
Лязг наручников.
Громкий стон.
Частое, рваное дыхание.
Что, верный пёс сорвался с цепи? Такое бывает повсеместно, ничего удивительного. Чего ты ожидал, когда посадил на цепь такого монстра, как я? Не подчинения ли? Поразвлекался — и хватит. Чудовища — твари с норовом. И тебе это нравится. Я тоже оценил прелесть такой игры. Играем иллюзиями, а не живём, как это и стоит делать.
Протяжный стон. Просящий взгляд. От одного твоего вида бросает в жар.
Сколько бы я ни старался, секса не получается.
Выходит сплошное занятие любовью.
Прелестный, обнажённый Люциан, приглушающий стоны лежащей рядом мантией. Уткнулся в неё лицом и дышит под тяжестью моего тела. Одним движением отбросил вещь подальше, лишь бы твой оргазм смог расцвести во всей красе передо мной.
Люциан — пожалуй, так бы мог называться какой-нибудь ядовитый и красивый цветок. Я бы собирал охапки и дышал ими до самой смерти. Гладил послушные лепестки, ощупывал бы стебли. Да что там — в груди бы устроил целую кадку для милых и опасных растений, лишь бы вечно дышать их запахом, пропитываться ядом, вынуждающим так наслаждаться тобой.
— Люциан, — тихий шёпот на ухо, и ты вздрагиваешь.
Мурашке по коже, не так ли?
Готов повторять твоё имя раз за разом. Вдыхать яд снова и снова. Идти на поводу у убийственного аромата с самого начала и до самого конца. Кто я такой, если быстро скончаюсь? Наоборот, воспитаю иммунитет. И буду смеяться над теми, кто этого сделать не смог.