Дом восходящего солнца

      Ангелина принесла с собой резкий запах перегара. Входная дверь гулко хлопнула, и Соловей, несколько часов просидевший неподвижно, прислонившись спиной к стене, вздрогнул и проснулся. Откинув волосы назад, он поднял голову. Только что вошедшая девушка, скинув туфли, удивительно ровно прошествовала в комнату, опираясь о костыль и стены. — Тебя так долго не было, — негромко сказал Артур. Ангелина то ли не услышала его, то ли сделала вид, что не заметила. Соловья немного обижало это, но дуться и выяснять отношения он не умел. Сторонний наблюдатель заметил бы сразу, что Ангелина пользовалась его слабыми сторонами. Так обычно ведёт себя очень плохой друг или человек, абсолютно уверенный в своей власти над зависимым существом. — Чем от тебя пахнет? — снова подал голос Артур, едва успевший отвернуться, когда девушка начала стаскивать с себя платье. Ангелина давно пыталась приучить его к приличиям, потому что у персонажа отсутствовали малейшие представления о принятой в обществе морали. — Разочарованием, — девушка задумчиво посмотрела на себя в зеркало трюмо, поправила бретельку шёлковой комбинации, весь день ласкавшей кожу под ненавистным платьем. Артур, увидев, что она всё ещё в одежде, не пошёл в логических умозаключениях дальше и повернулся обратно. Ему было достаточно того, что она не прогоняет его, а на всё остальное — абсолютно параллельно. — Что случилось? — парень плюхнулся на кровать, раскинув в стороны руки. — Почему такая недовольная?       Артур поймал её взгляд через зеркало. Он не выражал никакого чувства. Это было лишь мутное зелёное стекло, то ли заиндевевшее от холода, то ли запотевшее от полыхающего внутри жара. — Гель… — Подойди, — хрипло сказала та.       Артур с готовностью подскочил и подполз к ней, усевшись на край постели. Сейчас она погладит его по щеке, потреплет волосы, может, переберёт или заплетёт их. Несколько мгновений — и она выложит всё, что её так тревожит, крепко приправляя отборными ругательствами. Нужно лишь подождать.       Пальцы Ангелины провели мягкую линию от ямочки между ключиц до подбородка. Артур закрыл глаза, и его губы растянулись в привычной блаженной улыбке. Всё хорошо.       За окном орали вороны.       Вместо ласкового успокоения или мата, ёмко выражающего всё внутреннее состояние Ангелины, Соловей внезапно ощутил влажное прикосновение к своим губам и замер, широко распахнув глаза. На его плечи легли тонкие пальцы, грудь обдало жаром разогретого шёлка, когда девушка приблизилась. Осознание бесконечной власти над искренне любящим её существом, злость и страсть смешались воедино, оставляя на языке Соловья привкус алкогольной горечи.       Не обращая внимания на то, что он никак не реагирует на прикосновения — он и не должен был — Ангелина целовала его с пьяным увлечением. Жгучее чувство обиды кипятило внутри желание, нерастраченное на того, кому предназначалось. Тот самый, единственный, этим вечером в гостях у их общих друзей предпочёл переспать с продажной девкой, готовой на всё ради того, чтобы после техникума не мыть полы, как её мать, а жить безбедно ценой своего тела. Банально до глупости, обидно до безумия. Увидев, как он уводит её с кухни в одну из комнат, Ангелина добила себя тремя глотками водки и отправилась с подругой по домам. — Зачем? — растерянно спросил Артур, как только девушка оторвалась от его губ и начала целовать широкую шею и ключицы, пахнущие сиренью и липовым цветом. Ответа не было, и внезапный порыв Ангелины начал утихать, чтобы вдруг вспыхнуть заново. Поддавшись слепому желанию полностью, девушка повалила его на кровать, нырнула руками под футболку. — Нет.       Артур, случайно не рассчитав силы, грубо оттолкнул её локтем, быстро отстраняясь. Отлетевшая назад Ангелина свалилась на пол, парень сдавленно охнул и подался вперед, чтобы помочь. Постельное покрывало совсем сбилось и заскользило под его коленями, но он поднял девушку обратно, усадив рядом, и та подняла на него полные слёз глаза. Во взгляде Артура она не увидела ни жалости, ни сочувствия. Он смотрел на неё с печальным укором, как могла бы глядеть выброшенная на свалку плюшевая игрушка, с которой всегда были неразлучны, а затем запросто предали. — Иди сюда. Расскажи мне, пожалуйста, — Артур порывисто положил её голову к себе на плечо, неумело притягивая на то место, которое ещё горело от поцелуев: — Лучше говори, а не делай то, о чём потом будешь жалеть. Я слушаю тебя и всегда буду слышать.       Она задышала медленнее и глубже, словно отрезвляясь родным ароматом, исходящим от Артура. Сдерживаемые слёзы полились сквозь разбитое кривое зеркало циничности. Ангелина рыдала от одиночества и неудачливости, жалея себя изо всех сил — хоть в этот единственный раз, больше такого шанса может не представиться. — Ты ведь возненавидела бы себя после этого. Я не могу этого допустить, — Артур покачивался, сжимая тело девушки в объятиях. Так когда-то делала маленькая Ангелина, баюкавшая своего большого златовласого друга в тени сиреневого куста. Он с улыбкой смотрел сквозь листву на голубое небо и голубые глаза.       А потом был Круг.       Вспомнив это, Артур похолодел и крепче сжал Ангелину, словно боясь, что она испарится, а всё происходящее окажется дурным сном, насланным Тенями во время изоляции, чтобы его испытать. Почувствовавшая то же самое девушка с глубоким вздохом обвила его шею руками.       Он сидел так, пока она не задремала, сломленная своей болью и глупостью. Оставалось лишь укрыть её одеялом и лечь рядом так, чтобы она не мёрзла — на дворе стоял ледяной октябрь — и чувствовала, что он рядом.       Она обязательно всё расскажет, приправив рассказ отборными ругательствами. Утром. Нужно лишь подождать.