Путь Самаэля

Самаэль медленно приходит в себя. Этим добрым людям все-таки удалось лишить его сознания. Что поделать, кажется, тело стало намного уязвимее, чем было в Геенне. На руки смотреть страшно. И левая, и правая сломаны в нескольких местах. На каменный пол капает кровь. Кап-кап… Переломы определённо открытые. Кисти рук повреждены меньше, и лицо не очень пострадало, но зато сильно досталось грудной клетке и животу. Хорошо, хоть хребет ему не стали ломать. Самаэль может побиться об заклад, что у него многочисленные внутренние кровоизлияния. И дышать тяжело. Видимо, ребра тоже не пощадили. Стоит ли опасаться, что такими темпами он окажется в Геенне, не успев не только выполнить поручение, но и элементарно освоиться в Ассии? Конечно, стоит! Но Самаэль не опасался, зная, что это бесполезно. Давно ли иезуиты оставили его в покое? Самаэль не знал. Вероятно, это произошло, когда Риччи заметил, что обвиненный превратился в огромный кусок бессловестного и хорошенько перемолотого мяса. Они, наверняка, пытались привести его в чувства. Вон, даже пол весь залит водой. Как печально, что эта вода ещё долго не испарится, ведь и без того очень холодно. И потеря крови не способствует сохранению тепла. Когда палачи придут вновь? Тоже неизвестно… Самаэль наверняка знает только то, что они придут. А ведь сколько в мироздании всего неизвестного! Обычный человек от таких ран давно бы испустил дух, а вот он, демон, держится. Самаэлю страшно интересно, где же предел его тела, что-таки способно его убить. Самаэль знает, что экзорцистам тоже интересно, но, в отличие от них, демону совсем не хочется узнавать это опытным путём. Будет очень и очень неприятно, если не добившись никакой полезной информации, Орден Истинного Креста оставит его, второго сына сатаны, у себя в качестве лабораторной крысы. Еще бы, ведь он один из двух демонов в мире, которые имеют свое, личное тело, столь похожее на человеческое! Какой простор для творчества! Что может представлять более сильный научный интерес для молодого, пытливого ума, чем разобрать на составные части такой любопытный экземпляр. По крайней мере, Самаэль поступил бы именно так, будь он на месте Папы Римского. Такие мысли начинали пугать, и демон попытался прогнать их. Нет, Гвидиче совершенно точно костями ляжет, жизни своей не пожалеет, но не допустит таких экспериментов. Хотя бы потому что Гаспаре проводит своё собственное исследование. Психологическое. И один из неоспоримых плюсов этого исследования в том, что объект должен быть в состоянии говорить, мыслить, делать выводы. Объект должен быть личностью, а не грудой органики. Давай же, Гвидиче, включай голову, проявляй изобретательность. Ведь Самаэль чувствует, что слишком долго не вынесет. Где-то далеко скрипнула дверь. Самаэль уверен, что это не принесёт ему никакого облегчения. Скорее, наоборот. Неторопливые приближающиеся шаги только усиливают эту уверенность. Самаэль закрывает глаза и обмякает, питая призрачную надежду, что неизвестный посетитель уйдёт, увидев, что жертва все ещё без сознания. Как это наивно, в духе людей. Глупо. Шаги прекращаются. В темнице настолько тихо, что Самаэль слышит дыхание таинственного некто. — Лео, тащи ведро. Эта падаль все ещё не желает возвращаться к печальной действительности. — Да, сэр. О нет, кажется, его снова хотят окатить. А ведь Самаэлю только-только удалось более-менее обсохнуть. Ладно, пусть так. В конце концов, если он сейчас откроет глаза, может статься, что произойдёт что-то более неприятное. Голос принадлежит Риччи, конечно же. Самаэль с трудом подавляет усмешку. Складывается впечатление, что генерал иезуитов не может отдать свою жертву в другие руки. Вода стекает по шее и груди, холод пронизает насквозь, но с другой стороны, благодаря ледяной влаге, боль немного утихает. — Убирайся, Лео. Дальше я сам. — Да, сэр. Тяжёлые шаги палача потихоньку отдаляются и, наконец, совсем затихают. Какой бестолковый человек этот Лео. Можно подумать, что другие слова, кроме «да, сэр» ему и неведомы. Риччи входит в камеру и приближается к Самаэлю. Ещё мгновение, и демон чувствует прикосновение мягкой ткани перчатки к подбородку. Самаэль распахивает глаза за секунду до поцелуя. Размахнувшись, связанный демон бьёт экзорциста лбом по лицу, а затем заливается безудержным, немного безумным хохотом. Риччи падает, у него разбита губа. — Вот как, сеньор Лоренцо Риччи! Кто бы мог подумать. Генерал иезуитов… Долго же ты шел к этой должности, верно? Многих людей на своём пути столкнул в пропасть. Так на каком же этапе ты почувствовал желание увидеть под собой одну из своих жертв? Когда в первый раз унижение другого распалило твои плоть и воображение? — Заткнись! Риччи удивлён маленьким обманом своего узника, а ведь опытный экзорцист… Он отвесил Самаэлю пощечину, но тот практически не почувствовал этого. Демона трясло от смеха. Риччи пришёл в совершеннейшую ярость. Он бил Самаэля, и состояние аффекта усиливало каждый удар, но демону не было дела до его побоев. Смех не стихал. — Прекрати, немедленно замолчи! — требовал экзорцист. — А то что? Неужто ты настолько жалок, что неспособен признать свои желания даже перед самим собой? Ты ничего не сможешь с этим сделать, теперь я знаю твою тайну. Знаю тебя. — Только попробуй очернить моё имя, грязный демон! А впрочем, кто тебе поверит?! — Грязный демон? Нет, дорогой, я куда чище, чем ты думаешь. Даже куда чище, чем ты. Как хорошо, что ты в перчатках. Мне не хотелось бы, чтобы существо, подобное тебе, прикасалось ко мне. Риччи взревел и снова обрушил на демона град ударов. Издевка Самаэля явно попала в самое яблочко. — Ну-ну, Риччи, зачем же на мне вымещать ненависть к самому себе? Ты можешь разодрать меня, но это ничего не изменит. А знаешь, отчего тебя это так бесит? Иезуит на мгновение застыл, ожидая ответа. — Ты прекрасно осознаешь, что даже демон менее развращен, чем ты. И это осознание мучит, терзает. Поэтому ты так жесток. Риччи со всего размаху впечатал кулак в стену. — Я никогда не поверю, что ты, демон, бывал только с женщинами, — наконец, выдавил он. — О да. И я могу поклясться тебе в этом. Риччи, Риччи… У тебя есть враги? Ну, разумеется, как не быть. Чтобы у такого-то, как ты, и не было врагов. А вообрази только, до чего они обрадуются, узнав о таком любопытном факте? Думаешь, они не разыщут доказательств? А теперь реши задачку. Дано: генерал иезуитов — содомит. Какова скорость его вылета с должности, если об этом узнает Папа Римский? А ведь вы с Папой не ладите. Ведь я прав? Самаэль снова расхохотался. Кажется, судьба всё-таки пожелала ему улыбнуться. Риччи сделает все, что угодно, лишь бы его тайна не стала известна. Репутация складывается годами, а рушится в один миг. Иезуит схватил Самаэля за горло и чуть не пробил его черепом дыру в стене. — Я уничтожу тебя, — злобно прошипел он. Дышать становилось все труднее, но с лица демона не сходила улыбка. Риччи казалось, что этот демон даже умрёт со своей вечной ухмылкой на устах, которую не могут стереть никакие страдания. И эта непостижимость завораживала и притягивала. И Самаэль это чувствовал. — Нет, ты этого не сделаешь. Риччи отпустил горло узника, и отпрянул, словно от змеи. Он был беспомощен перед существом, закованным в кандалы. Вооружённый, сильный, здоровый человек лежит перед избитым, покрытым кровоточащими ранами, связанным существом и не понимает, кто из них палач, а кто жертва. Должен ли палач испуганно с тайным восторгом смотреть на жертву? Может ли быть жертвой существо, во взгляде которого столько превосходства и торжества? Или, быть может, роли поменялись? Риччи вскочил и пулей вылетел из камеры, чувствуя на своей спине триумфальный взгляд. — Возвращайся, малыш Риччи! Я буду ждать! Самаэль долго не мог успокоиться. Кто бы мог подумать… Какой замечательный бонус ему решил подкинуть обычно столь суровый рок. Что может быть проще, чем влюбить в себя такого, как Риччи. А ведь каким стойким, преданным своему делу, почти великим казался он при первой встрече. Даже Самаэль почти поверил в этот фальшивый образ. Исполнительный, верный экзорцист, оказавшийся на поверку таким жалким и совсем не достойным внимания. Что ж, он будет хорошим материалом для создания благоприятного образа в глазах Папы Римского. Сеньор Лоренцо Риччи шёл по коридору главного штаба иезуитов-экзорцистов, принадлежащих к Ордену Истинного Креста. Штаб был расположен под главным храмом ордена — церковью Святейшего Имени Иисуса. Иезуиты почтительно расступались перед фигурой грозного генерала, олицетворяющего собой мощь и незыблемость иезуитских идеалов. Для молодых экзорцистов, только вступивших в Орден, сеньор Риччи был недостижимым безупречным кумиром, невероятной высотой которого хотелось любоваться. Лоренцо Риччи имел несгибаемый характер, твердость и уверенность в себе и в правильности своих действий. Лоренцо Риччи никогда не отступал перед опасностью, был послушен начальству и строг, но справедлив к молодняку. Лоренцо Риччи — профессионал, мастер своего дела, виртуоз, интеллектуал. Лоренцо Риччи походкой победителя вошёл в свою комнату. Лоренцо Риччи упал на кровать и зарыдал.