Путь Самаэля

Лоренцо Риччи тщательно удерживает на лице серьёзное, сосредоточенное выражение. Иначе и быть не может, ведь он настолько отдался своему призванию, что сросся с должностью. Теперь костюм экзорциста от него можно отодрать только с кожей и мясом. Они вместе, пока смерть не разлучит. Настоящая работа это, как настоящая семья, отдай ей все или вовсе не ввязывайся в это. Лоренцо Риччи поводит плечами. Проклятье, обычно такой удобный и родной костюм сегодня почему-то раздражает кожу до красных пятен. Не иначе, как постирали не при той температуре. Или же… Риччи усмехается, представляя, что его одеяние мстит ему за измену. За то, что воспылал сильной страстью к чему-то другому, помимо своей должности. Что ж, в таком случае красные пятна заслуженны, а Риччи потерпит. Тем более, что идет он как раз на встречу со своей новой любовью, которая так охотно ответила несколько дней назад на его ухаживания. Что ж, через недельку надо бы перевезти демона в более комфортабельные условия где-нибудь поближе к самому Риччи. Эх, жаль, нельзя сделать так, чтобы о втором сыне сатаны все резко и внезапно забыли. Самаэль сидит в самом тёмном углу своей камеры, прислонившись затылком к стене и закрыв глаза. Где-то неподалёку валяется разорванная подушка, там же мертвыми змеями висят цепи. На следующий день после милой «беседы» с Риччи, Самаэля освободили от оков и притащили ему сюда этот набитый пухом кусок ткани. Но демон не оценил доброты генерала иезуитов. А полёт перьев был очень красивым. Белый пух напоминал снежинки, что очень гармонично смотрелось, учитывая температуру подземелий. Раз в день к Самаэлю в камеру приходил какой-то экзорцист низкого ранга и приносил еду. Это всегда происходило в разное время. И, хоть сегодня паренек еще не являлся, но Самаэль сразу понял, что прозвучавшие только что шаги принадлежат не ему. Веселье близится. Самаэль не открывает глаз. Риччи входит в камеру, демон слышит лягз железа. — Что тебе нужно, малыш Риччи? Тон слегка насмешливый, Лоренцо немного краснеет, хорошо, что здесь этого при всем желании заметить нельзя. Хотя, демоническое зрение… Это неважно, Самаэль все равно на него не смотрит. Почему-то. — Я соскучился, — робко говорит экзорцист, — разве ты не рад мне? — С чего бы это вдруг? Наигранное удивление могло бы оскорбить, но Риччи органически не мог обидиться на Самаэля. — Тебе не понравилась подушка? Самаэль открыл глаза, ну все, пан или пропал. Он больше не намерен быть любезным и нести всякую чушь, чтобы угодить этому лицемеру. К черту! — Я хочу отсюда выйти. И не просто выйти, а чтобы Папа Римский сам своею волей выпустил меня. Ступай к нему и скажи, какой я хороший и, как искренне каюсь. Сможешь для меня это устроить, а, малыш Риччи? Генерал задохрулся от возмущения. Какой наглец! Как смеет он только такое требовать. И чего этот демон только возомнил о себе! — Ты в своём уме? Ты осознаешь, кого и чем просишь? Не бывать этому, демон! — О нет, — Самаэль встал и двинулся на экзорциста, — я не прошу, я приказываю тебе. Оправдай меня перед Папой Римским в кратчайшие сроки! Демон прижал экзорциста к стене и с такой силой ударил кулаком в несколько сантиметрах от его головы, что камень закрошился. — Нет, — дрогнувшим голосом ответил Риччи. Казалось, второй сын сатаны окончательно потерял над собой контроль, и сейчас разорвет противника на части, Риччи готов проститься с жизнью, но внезапно все заканчивается. Самаэль отходит от него, возвращается на своё место, закрывает глаза и изрекает: — Ладно. У Лоренцо отвисает челюсть. — Что? — Ладно, малыш Риччи, как хочешь. В таком случае, говорить мне с тобой больше не о чем, так что очисти территорию от себя, будь добр. — Ты не смеешь указывать мне, что делать. Риччи хотелось бы, чтобы это заявление звучало более твердо. — Ладно, оставайся. Черт с тобой, малыш Риччи. С этими словами Самаэль просто материализует из воздуха книгу и принимается за чтение. — Ты не смеешь меня игнорировать! Ответа не последовало. Несчастный экзорцист окончательно перестал что-либо понимать. Поведение этого демона не укладывалось ни в какую логику. Возможно, стоит попытаться соответствовать? Лоренцо двинулся навстречу Самаэлю и только попробовал дотронуться до его плеча, как отшатнулся, почувствовав укол чего-то, похожего на электрической ток. — А вот конечности свои держи при себе пожалуйста, — не отрываясь от книги, прокомментировал демон. — Я ничего не понимаю! Ещё совсем недавно ты был совсем другим. — Тебе когда-нибудь преподавали психологию демонов? — Самаэль перевернул страницу. — Конечно. — Можешь подать на своих учителей в суд. — Это была такая шутка? Ты издеваешься надо мной? — Я издеваюсь над всеми людьми, а шутил я с тобой в минувший четверг. — Ты шутил, когда целовал меня? Самаэль поднял глаза на Риччи и усмехнулся. Говорят, жизнь в человеке поддерживает пища. Вздор! Жизнь в человеке поддерживают иллюзии. Они питают, дают энергию. Жизнь без иллюзий не стоит и гроша. Глупые люди… Делают вид, что хотят освободиться от власти фантазии над собой, но на самом деле, они хотят, чтобы их иллюзии потверждались. Истинное удовольствие — иметь уверенность, что та самая приятная ложь — правда. Сама правда же не имеет никакого значения, никому она на самом деле не нужна. Горемыка. — Нет, малыш Риччи. Вот и подтверждение теории — лицо генерала иезуитов сияет, он больше не задаёт никаких вопросов. Ему уже неинтересно, в какой момент Самаэль шутил над ним, главное, что он уверен — самое главное шуткой не было. И ведь не приходит ему в его умную и расчетливую голову, что демон мог солгать. Хотя, Самаэль готов биться об заклад, что, если бы он ответил:«да», Лоренцо бы тут же вспомнил прописную истину о том, что верить демонам нельзя. Лоренцо садится в угол и долго-долго наблюдает за объектом своего вожделения. Риччи не может прийти в себя, это совершенно невыносимо. Его любимый демон больше не подпускает его к себе, да и говорит редко. Лоренцо не знает, где допустил ошибку, а Самаэль ему не говорит. Наверняка, ждёт, что он сам додумается. Единственная мысль на этот счет — отказ оправдать его перед Папой, но ведь это совершенно невозможно! У Риччи с Климентом плохие отношения, он все равно его не послушает, однако Самаэля этот аргумент не удовлетворяет. Лоренцо пробует другие методы. Палачи скоро начнут что-то подозревать, ведь камера второго сына сатаны стараниями генерала иезуитов превратилась почти в номер лучшего отеля. Но Самаэль только смеётся и говорит, что все эти цацки он и сам мог себе наколдовать. Тогда какого же рожна ему надо?! Риччи все чаще хочет, чтобы Самаэль применил свою магию, вышел из тюрьмы и утопил в крови весь Орден Истинного Креста. Всех, кроме него, конечно. Если бы он только пришёл и забрал его с собой навек. И неважно куда, пусть даже и в Геенну. Риччи уже нигде не видит смысла. Генерал иезуитов снова топчется перед Самаэлем. Демон восседает в мягком, кожаном кресле и пьёт вино из хрустального бокала. Риччи знает, что стоит где-то вдалеке стукнуть входной двери, как все это великолепие исчезнет. Проникая в камеру второго сына сатаны Лоренцо все чаще чувствует у себя желание спросить у демона дозволения, прежде чем войти. — Надеюсь, сегодня ты хоть немного разбавишь мои серые будни, — лениво говорит Самаэль. — Я хочу продать душу. Глаза Самаэля округляются и загораются интересом. А в этот раз Риччи действительно удалось удивить. — Какое интересное желание, малыш Риччи… Но аудиенцию приходится прервать. Лоренцо сегодня не единственный посетитель. Кресло и бокал с вином испаряются, мягкий халат трансформируется в рубище. Через несколько минут в камере появляется Гаспаре Гвидиче в сопровождении нескольких экзорцистов. С торжествующим выражением лица Гвидиче сует под нос Риччи какой-то пергамент с печатью. — Вот! Вы больше не имеете права задерживать здесь герра Фауста. Приказ самого Папы. Риччи бледнеет, берет дрожащими руками бумажку, читает. Гаспаре, тем временем, подходит к Самаэлю. — Вы свободны! — радостно сообщает он. — Невероятно, — Самаэль искренне удивлён, он ведь даже не рассчитывал на помощь Гаспаре. — Прошу вас, идём. Риччи растерянным взглядом провожает свою единственную надежду на счастье. Самаэля отправляют в ванну и выдают ему новую одежду. Но один щелчок пальцев, и демон полностью готов к аудиенции у Папы. Гвидиче в лёгком шоке. — Так вы в самом деле могли покинуть камеру без посторонней помощи? — Как ты мог не верить мне? — наигранно обижается Самаэль. — И даже нисколько не похудели, хоть и пробыли в темнице три месяца. Самаэль фыркнул. Что может значить три месяца в застенках инквизиции по сравнению с вечностью в Геенне. По приказу Климента Гаспаре Гвидиче очень долго и скрупулёзно проверяли на магию демонов, а также судили за помощь второму сыну сатаны. Но все исследования показали чистоту намерений и мыслей, а также полное душевное здоровье Гвидиче. Этого было достаточно, чтобы оправдать экзорциста, и только после этого Папа согласился выслушать его. Гвидиче долго говорил: рассказывал о страшных мучениях Самаэля в Геенне, о его неуклюжим поведении в Ассии. Гаспаре вдохновленно врал, повествуя о доброте демона и его твердом решении встать на путь истинный. Войдя в раж, экзорцист даже как-то ляпнул, что видел, как Самаэль молится. У Гаспаре Гвидиче была репутация очень правдивого человека и отличного экзорциста. Также он не забыл напомнить Клименту, что Христос принимал всех, идущих к Нему, а значит, ему, наместнику апостола Петра тем более не стоит отвергать грешника, пусть это даже и демон. — Демагогия, — твёрдо заявил Климент, и тогда Гвидиче привёл последний аргумент: — Он может помочь нам победить сатану. Кому, как не сыну знать о всех слабостях отца. Это решило все. Самаэля было велено выпустить, но его отдали под ответственность Гвидиче. — Будь благодарен, демон. Ты первое исчадье ада, которому оказана честь служить Ордену Истинного Креста, — заявил Климент Самаэлю. — Будьте уверены, Ваше Святейшество, я оправдаю ваши ожидания, — Самаэль поклонился.