Путь Самаэля

Мефисто сидит и расслабленным взглядом наблюдает за частично открытыми вратами Геенны. Вообще-то, мягко говоря, ему не следует сюда приходить, и экзорцисты, стоящие на страже, нипочем не пустили бы его, если бы им было дело до маленького, совершенно неприметного таракана, проскользнувшего мимо них. Разумеется, на пути Мефисто стояли антидемонические барьеры, но когда это его останавливало? Мефисто сильно рисковал, приходя сюда, ведь ему и так никто не доверял. Страшно представить, как разыграется фантазия у Ангеля или у Лайтнинга, если до их сведения дойдут визиты Феля, которые на самом деле совершенно невинные и не преследуют какой-либо злокозненной цели. Но Мефисто, тем не менее, приходил сюда. Существовало два места, где Мефисто мог спокойно придаваться размышлениям. И по иронии судьбы оба эти места представляли опасность для его жизни и здоровья. Как уже понятно, это была вовсе не его комната, не ванна с мягкой, розовой пеной и даже не любимый подвал с полудохлыми врагами Ватикана. Это были врата Геенны и церковь. И на то, и на другое Мефисто мог лишь смотреть со стороны, не решаясь приблизиться. Первые олицетворяли его прошлое. Мефисто запрещал себе забывать его и отрекаться от него, хотя очень хотелось. Фель должен помнить обо всем, произошедшем там, чтобы никогда туда не вернуться, даже если очень хочется. Даже, если оцепение сковывает мышцы, или ярость разводит внутри пожар, и так охота плюнуть на все и возвратиться в место, где было значительно проще существовать. Там не было выбора, и это так все упрощало… Мефисто не живёт, играет. Весело, с помпой, с надрывом. Люди, окружающие Мефисто — его игрушки, но кто сказал, что его собственная жизнь не марионетка, которой демон умело рулит. Ведь так любопытно, чем закончатся жизненные пути демонических кукол. Всех кукол, включая его самого. Церковь это что-то другое. В её присутствии Мефисто испытывает и отвращение, и какую-то щемящую тоску. Само по себе здание, разумеется, не имеет значения, но оно напоминает о былом, от него веет ностальгией. Ностальгирующий человек вспоминает детство, в котором и трава зеленее, и небо голубее, и счастье переполняет все, пронизывает собой каждый миллиметр пространства. Ностальгирующий демон тоже имел аналог такого радостного детства. Но сейчас не это занимает мысли Феля, ведь его тело потихоньку разрушается. Будь он человеком, то сказал бы, что смертельно болен и умирает. Но он не человек, поэтому хорошо знает, что его ожидает. Возвращение в Геенну. Несколько месяцев назад к Мефисто явился Ангель и попросил помощи, ибо врата Геенны открылись и медленно, но верно расширяются. Весь Орден в ужасе, Мефисто тоже, хоть и не подавал вида. Похоже, мечта Люцифера начала сбываться, Геенна и Ассия будут воссоединены. Начнется Апокалипсис. Единственный способ замедлить процесс — остановить время над вратами, что Мефисто и сделал, но такие манипуляции временем чреваты серьезными последствиями — тело Мефисто разрушается. Возможно, делать этого не стоило, зачем сопротивляться тому, что и так рано или поздно произойдёт? Высшие инстанции ни за что не проигнорировали бы массовое вторжение адских обитателей в мир людей, настал бы Судный день. Занавес опущен, господа! Всем спасибо, все свободны! Спектакль завершен небывалой удачей для всех зрителей и актёров — встречей с Хозяином театра. Мефисто вздрогнул. Вероятно, здесь кроется причина. Фель борется не столько за Ассию, сколько за своё право ещё немного поиграть в этом шапито. Нет, рано опускать занавес, рано переходить к завершению и титрам. Ещё не было кульминации, сюжет не дошёл до своего пика, характеры героев не раскрыты. Но сохранение жизни Ассии дорого обходится Мефисто. Свой собственный, персональный Апокалипсис встречать тоже не хочется. Мефисто, не отрывая взгляда, смотрит на копошащихся внизу демонов. Дом, милый дом. Даже, если врата откроются на полную и впустят всех своих беженцев в мир людей, сатана не сможет последовать за ними. Подарить ему такую возможность может только материальное тело, могущее выдержать всю силу сатанинской энергии. Окумура Рин. Или удачный результат опытов иллюминатов. Последняя надежда. Сюра по приказу Мефисто и благодаря его живописному объяснению теперь учит Рина не сдерживать и подавлять свою силу, а направлять её в нужное русло, но разве это даст гарантию, что синее пламя, которое многие тысячи лет использовалось во зло, сможет стать оружием света? Мефисто сильно сомневался. Вообще-то намного проще было бы убить старшего Окумуру, что значительно уменьшило бы шансы сатаны прорваться в Ассию. Мефисто часто думал об этом. Фель сохранил жизнь Окумурам не из милосердия или жалости, а из вполне разумных и логичных соображений, гласящих, что прежде чем уничтожить что-либо, стоит убедиться, что объект действительно не нужен. Уничтоженного не воротишь. Только потом выяснилось, что, благодаря этому решению, Мефисто сохранил доверие сатаны. Смерть братьев Окумура можно было бы замаскировать под несчастный случай, и проблема решена, доверие Папы Римского растёт в геометрической прогрессии, а сатана лишился одного из возможных материальных тел. И для этого нужна самая малость — убить. Но, если что-то Мефисто и понял за время своего прибывания в Ассии, то это то, сколько вреда на самом деле может принести одно действие, кажущееся таким выгодным, правильным и разумным. Тошнит. Фель снимает перчатки, закатывает рукава белого тренча, хмуро рассматривает свои раны. Когда-то давно, ещё в застенках инквизиции, триста лет назад ему было очень интересно, на что же способно его тело, сколько оно может вынести, что способно его убить. Кажется, скоро он узнает ответы на все свои вопросы. Не даром говорят: нужно быть очень осторожными со своими желаниями, вдруг они исполнятся. Ирония судьбы. Все-таки, у кого-то там наверху очень хорошее чувство юмора. Мефисто усмехается. Затем поднимается, превращается в таракана и юрко исчезает. Антракт закончен, спектакль продолжается. Сюре скоро грозит смерть, а это совершенно не входит в планы Мефисто, поэтому он решает, что самое время выручить экзорцистку из беды. Это задание, само собой, поручается герою всея Японии — Окумуре Рину. Ну и Юкио, который отправляется вместе с братом исключительно в качестве голоса разума и здравого смысла последнего. Все-таки, они хороший тандем: источник силы и энергии, мини-вулкан, изрыгающий синее пламя и спокойный, расчётливый своеобразный замедлитель нейтронов, не дающий взорваться ядерному реактору. Правда, сам Окумура-младший так не считает, он не хочет быть конденсатором, ему мало лишь проводить энергию. Мефисто знает об этом, но в этот раз Юкио придётся потерпеть. Отсутствие основного постоянного помощника — отличное время, чтобы взглянуть на своего второго, нового помощника в действии. Конечно, Риген все ещё выглядит так, словно вот-вот склеит ласты, но видимо она будет так выглядеть до конца своих дней, что ж её теперь и не использовать по назначению? Пусть вон хотя бы стопку-другую контрольных по латыни проверит для начала. Кстати, надо бы узнать, как там она… Ведь у неё первые дни учёбы на экзорциста начинаются. Как раз свободное времечко обнаружилось… Риген входит в класс, прижимая к груди учебники, словно щит, и обводит взглядом новых одноклассников. На неё сразу устремляется несколько десятков пар глаз, включая заспанные, красные глаза Бона и Лайтнинга. Последний вел урок. — Извините за опоздание, — её голос едва слышен, но сенсей кивает и лукаво улыбается. — Проходите, мисс Джексон, присаживайтесь. Несколько мгновений Риген размышляет, где бы устроиться. Место Рина рядом с Шиеми свободно, Риген занимает его. Мефисто в виде белого терьера прищуривается, лёжа под одним из последних в классе столов. Он потягивает кофе через соломинку и жалеет, что не прихватил никакого хлеба специально для такого зрелища. Лайтнинг чертит на доске пентаграмму и объясняет, какие символы необходимо изобразить на концах её углов, чтобы заклинание сработало. Мефисто знает, откуда взята информация. Это практикум Алистера Кроули. Студенты старательно копируют рисунок в свои тетради, никто не смеет отвлекаться, ведь это лекция самого Лайта Лайтнинга! Сильнейшего экзорциста Ангельского легиона! Правой руки паладина. Мефисто усмехнулся. Интересная игрушка, надолго хватит. Все студенты обожают Лайтнинга, боготворят его почти. Его способности изумляют, Мефисто уверен, что этот экзорцист способен впечатлить кого угодно. И Риген тоже, само собой. Конечно, ведь девчонка так легко поддаётся внушению. В процессе её лечения Мефисто не использовал никаких демонических сил, Лайтнинг способен это повторить. Однако, Риген сидит и в упор смотрит на пентаграмму. И мрачнеет с каждой секундой. — Что это? — её вопрос звучит немного возмущенно. Лайтнинг останавливается. — Один из способов вызова рогатого бога. Этот демон прежде почитался германскими язычниками. Его культ до сих поддерживается их прямыми наследниками — так называемыми викканами. В совокупности с триединой богиней он составляет тандем, который может быть полезен в… — Для чего вы нам все это рассказываете? — перебила Риген, — мы будем вызывать демонов? На губах Лайтнинга проступила улыбка, так похожая на демоническую. — А вы имеете что-нибудь против? — Вызывать одних демонов, чтобы уничтожить других демонов? — Мне все понятно. Друзья мои, — начал сенсей, положив мел, — мисс Джексон не имела чести присутствовать на первых моих уроках. Давайте ликвидируем это недоразумение. Кто желает пересказать мисс Джексон то, что я говорил вам на первых уроках? Бон поднялся с места. — Людям необходимо подружиться с демонами, чтобы победить сатану. Это наиболее эффективный путь. Люди смущаются этому, брезгуют протянуть руку врагу, но как раз именно поэтому сатана до сих пор не уничтожен. Риген иронически усмехнулась. Мефисто забыл о кофе. — Знаете, почему Геенна до сих пор существует? Потому что ненависть — отличный цемент для скрепления любого общества. Что человеческого, что демонического. Всем известно, что лучше всего сближает общий враг. У всех обитателей Геенны имеется такой враг — Создатель, которого они предали. Из ненависти к Нему, из желания переманить людей на свою сторону, демоны объединены под властью сатаны. Но это царство будет стоять лишь до тех пор, пока все части будут слеплены в единый клубок. Не может выстоять царство, разделившееся в себе. И Геенна падет в тот миг, когда хоть один демон её предаст. Вы предлагаете подружиться с демонами, которые служат сатане. Ничего, кроме вреда, это не принесёт. Во время этого монолога глаза всех учеников были устремлены на Риген. Весь класс был сбит с толку, но Лайтнинг, казалось, совершенно не растерялся. — Знаете ли вы, мисс Джексон, сколько демонов служит Ватикану? — Демоны хитры и умны. Манипулировать вами, надавив на ваши слабости и пороки, им ничего не стоит. Особенно, когда вы сами стремитесь к контакту с ними. Вас дурят, а вы верите. Риген рассерженно стукнула кулаком по столу. Шиеми, сидевшая рядом с ней, вся сжалась, её маленький зелёный фамильяр спрятался за плечом своей хозяйки. Мефисто наблюдал за этим зрелищем, приоткрыв рот. Нет, ну надо же! Кто бы мог подумать. Вот вам и забитая, болезненная замухрышка. Надо сказать, аудитория была настроена верить скорее Лайтнингу, чем Риген. Люди вообще редко признают, что на их выбор влияет по большей части не процент истины в той или иной информации, а… Харизма того, кто эту информацию доносит. Красота оратора, его красноречие. Ну кому бы вы поверили: юной, красивой, наивной девушке с глубокими, голубыми глазами, которая трогательно обнимается с симпатичным зелёным человечком, или полудохлой на вид, мрачной то ли девушке, то ли старухе, которая пугает своим злобным взглядом и утверждает, что милый зелёный человечек — исчадье ада. Лайтнинг понимал это. Лайтнинг лукаво улыбался. — Мисс Джексон, ректор рассказал мне о пережитой вами травме. Мы поговорим с вами после уроков. — Что ж, тогда после уроков и увидимся. Вскочив со своего места, Риген вылетела в коридор. Белый шотландский терьер незаметно выскользнул вслед за ней. — А ты не совсем права, — заметил Мефисто, приняв гуманоидное обличие. Риген подпрыгнула от неожиданности и резко развернулась. — Лорд Фель! Откуда? Тот лишь усмехнулся. — Ты знаешь, что такое фамильяр? Девушка покачала головой. Мефисто приобнял её за плечи. — Пойдём-ка прогуляемся немного. Значит так, Риген, все экзорцисты делятся на четыре вида в зависимости от используемого оружия: рыцари, драгуны, арии и… Укротители. Имеются ещё знахари, но они скорее медицинское дополнение к одному из вышеперечисленных видов. Первые три вида вряд ли вызовут у тебя вопросы, так что о них позже. Вот укротители заслуживают особенного разговора. Дело в том, что укротители во время боя используют демонов. Мефисто остановился, чтобы оценить реакцию Риген. Как не странно, но она отнеслась к этой информации спокойно. — Как это может быть? — только и спросила она. — Ты говорила о коварстве демонов и полностью права. Но укротители не дружат с демонами, а используют их. Заклинание блокирует возможности демонов, не даёт слишком сильно навредить экзорцисту, но каждый вызов все равно представляет из себя сражение. Человек должен очень хорошо контролировать себя и иметь минимум пороков и слабостей, если желает, чтобы демон не взял над ним верх. У укротителей самая серьёзная подготовка, они проходят самое длительное обучение. — Но ведь этот… Лайтнинг-сенсей говорил, что люди должны дружить с демонами, дабы стать сильными. Отчего вы не запретите ему говорить речи, которые вредят вашим студентам? — Миф о необходимости дружбы с демонами возник отчасти на почве высокого профессионализма укротителей, отчасти на стремлении сатанистов подбить делитантов и далёких от экзорцизма людей на контакты с демонами. Но это остаётся мифом. Что же до моих отношений с моим же персоналом, то это не твоего ума дело. Не дерзи. Риген потупилась. — Простите. — Как бы то не было, разводить войну с Лайтнингом я тебе не позволю. А теперь пойдём-ка, проконсультирую тебя насчёт азов, которые ты пропустила. Придётся много работать, если хочешь нагнать пропущенный материал. — Вы будете учить меня? Глаза Риген радостно сверкнули. Мефисто подмигнул. — Если не буду занят чем-то более значительным. Сугуро старательно конспектировал за Лайтнингом, но иногда в голову лезли ненужные воспоминания о той сумасшедшей, что устроила скандал. Какую же невероятную чушь она несла. Бред. Конечно, любовь его сенсея к демонам подозрительна, но Сугуро знает, что Лайтнинг куда больше любит Ассию, чем Геенну. Он сам не раз так говорил. И это правда. Да, абсолютно точно.