Путь Самаэля

Риген — слабачка и идиотка. Грустно, но Мефисто вынужден признать это. Она не отличается ни силой, ни ловкостью, ни телом, ни умом. Её тело — бревно, а ум — набор цитат и чужих мыслей. Единственные её плюсы — хорошая память и верность. Да, Риген способна запомнить тексты невероятных размеров, умеет мастерски анализировать чужие идеи и умеет быть преданной. Её принципы непоколебимы, позиция точная, конкретная, и Риген готова стоять за неё до конца, до смерти, что и продемонстрировала в церкви сатаны. Риген — идиотка, и Мефисто доволен. Она не умеет видеть свои выгоды, она не думает о себе вообще. Можно было бы сказать, что она вовсе не думает, а просто верит. Каменно, титаново, железобетонно. Верит в Творца и Творцу. И действует сообразно этому. А ещё верит ему, Мефисто, что тоже имеет свои выводы и последствия. Риген имеет нечто главное в своей жизни и все остальное её не особенно беспокоит. Как робот. Хотя, кто знает, какой она была до попадания в церковь сатаны. Неужели именно пытки вытравили из бедной девушки все изящество и гибкость? Мда, вряд ли Риген будет интересной игрушкой. Разве что идеальной марионеткой. Мефисто смотрит ей в глаза, но взгляд Риген блуждает по комнате. Она зачитывает основные правила безопасности для экзорцистов, перечисляет классификацию демонов, сопровождая каждый вид одним-двумя способами победить его. Прекрасная память. Наконец, девушка умолкает. Ждет следующего вопроса или задания. — Какой вид экзорцизма тебя заинтересовал? Вопрос не предполагает готового, заученного ответа, поэтому Риген задумывается. — Рыцарь, — наконец, выдаёт она. — Почему? — Мефисто очень надеется на хоть сколько-нибудь оригинальный ответ. — Огнестрельное оружие требует много хлопот: покупок пуль и пороха, умение стрелять. Арии… Я уверена, что смогу быть прекрасной арией и без специального обучения, а укротители…- она замолчал, — просто не хочу. — Использовать демонов для тебя неприемлемо? — в голосе Мефисто звучала издевка. — Неприемлемо встречаться с ними чаще, чем необходимо, — Риген слегка скривилась. Мефисто подавил смешок, ведь минимум с одним демоном Риген готова встречаться как можно чаще. — Хорошо, ты научишься сражаться на мечах. Однако, тебе придётся уделить большое внимание физической подготовке, и я не думаю, что это легко тебе удастся, учитывая состояние, из которого ты вышла. Риген пощупала левой рукой бицепс на правой и вздохнула. — Вы научите меня сражаться? — в её голосе прозвучала надежда. — Не я. Другие преподаватели займутся тобой, как и прочими учениками. От Феля не укрылось огорчение, которое Риген, впрочем, даже не пыталась скрыть. И пусть же. Чем она такая особенная, чтобы сам ректор уделял ей особое внимание. — Знаешь ли, Риген, кое-что меня в тебе крайне смущает. — И что же, лорд Фель? — Ты была спасена из церкви сатаны, затем была поставлена на ноги эскадрильей наших врачей. Что бы сделал любой человек на твоём месте теперь, когда ты свободна и относительно здорова? Правильно, попытался бы вернуться в ту жизнь, из которой был безжалостно вытащен похитителями. Но ты не делаешь никаких шагов в этом направлении. Не скажешь ли ты мне, отчего? Риген опустила голову и уставилась в пол тренировочного зала, в которого они с Мефисто находились. — У меня больше нет прошлой жизни. — Я уже знаю, что твои родители были убиты и принесены в жертву, но ведь у тебя, надо полагать, был кто-то и кроме них. Друзья? Другие родственники? Хотя бы какие-то люди, заинтересованные в тебе и твоём благополучии? Риген подняла на Мефисто наполненные тоской глаза, и он понял, что единственный способ сейчас вытянуть из неё информацию это залезть к ней в черепушку и нагло перевернуть там все вверх дном. Ей-Богу, однажды ему надоест цацкаться с ней. Однажды, но не сейчас. Мефисто поддел пальцами подбородок Риген и заставил её посмотреть ему в глаза. — Улыбнись, — велел он, — я хочу видеть, что ты можешь представлять из себя не только серую тучу. Ведь не может же быть все настолько ужасным. Даже в твоей жизни, наверняка имеются поводы приподнимать уголки губ. И Фель улыбнулся, словно бы был уверен, что Риген забыла, как это надо правильно делать, и нуждается в наглядной демонстрации. — Да, повод есть. Девушка выполнила приказ также, как кинулась бы на врага, если бы Мефисто пришло в голову дать соответствующее указание или также, как пошла бы проверять стопку контрольных по латыни. Но Мефисто не был раздосадован фальшивостью улыбки, потому что она таковой не была. Она была застенчивой и немного трогательной. Искренней. Как же давно ничему не удавалось вызвать у Сандры гнев, но сцена с Лайтнинг-сенсеем по-настоящему вывела её из себя. Якшаться с демонами?! С врагами рода людского? С теми самыми, кто принёс столько зла и самой Сандре, и её близким? Да в гробу она это видала! И да, может быть, Лайтнинг-сенсей и не призывал устанавливать контакты именно с непосредственными подчиненными Люцифера, но ведь всякому здравомяслящему человеку известно, что все демоны — одного поля ягоды. Экзорцисты обязаны бороться с адскими пришельцами, а вместо этого, они сотрудничают! Неслыханно! Но переубедить кого-то было невозможно, только не сейчас, когда для этих детей она никто и звать её никак. Может быть, позже… Выслушав лорда Феля, Сандра вздохнула с облегчением, это было похоже на правду. И пусть конфликтовать с Лайтнинг-сенсеем нельзя, но разводить цивилизованные дискуссии никто же не запрещал. Этим Сандра и займется при первой возможности и желательно в публичном месте. Девушка была уверена в себе и считала, что ей ничего не стоит переспорить пафосного учителя. В конце концов, его гордость — лишь внешняя позолота, насколько она может судить. Ещё бы, ведь Лайтнинг-сенсей не единственный такой в своём роде. Сандра всяких повидала. Урок с лордом Фелем — один из лучших подарков, которые способна принести Сандре судьба. Девушка и сама не знала, с какой стати вцепилась мёртвой хваткой в этого более чем странного человека, но с момента освобождения из лап иллюминатов, только он был единственным источником положительных эмоций. Без лорда Феля Сандра впадала в «спящий режим», как компьютер, отключенный от блока питания. И это не поддавалось никакому анализу, а ведь Сандра пыталась. Быть может, она так реагирует, потому что он её спас? Или потому что во время ее болезни, он был единственным, кто не раздражал и не докапывался? Или свою роль сыграла потребность в привязанности? Как там, согласно пирамиде Маслоу… Сначала физиологические потребности, потом потребность в безопасности, а потом и потребности в любви. Да, наверное так. Ведь, лорд Фель — самый достойный из всего её нового окружения. Или нет? Ведь были и другие. Те… Из прошлой жизни. Но об этом лучше думать. Как назло, но лорд Фель копает именно в этом, таком неприятном для Сандры направлении. Залезает под кожу, ищет причины. Ну зачем ему знать… На кой-черт ему сдались эти её призраки прошлой жизни? Сандра не хочет ничего о них знать, Сандра хочет обрести другую, новую семью. Сандра хочет, чтобы лорд Фель был её семьёй. Девушка забывает, как дышать, когда лорд Фель берёт её подбородок своими длинными, как у пианиста, пальцами и, глядя в глаза, просит улыбнуться. Конечно, она улыбнется! Сандра сделала бы это и без всякой просьбы, если бы знала, что вызывает ответную симпатию, но разве это возможно? И вроде бы лорд Фель предельно вежлив и излучает доброжелательность, но есть в нем что-то такое, что заставляет настораживаться и сжиматься. Что-то опасное, и Сандра совсем не уверена, что лорд Фель не захочет применить против неё свою скрытую силу. В этот момент больше всего на свете хотелось кинуться к нему и обнять. Может быть, это уничтожило бы чувство опасности. Но урок закончен, и Сандра возвращается в класс. Ей предстоит беседа с Лайтнинг-сенсеем. Мефисто вернулся в кабинет и отправил Укобака вслед за Риген. Фамильяр был вооружен диктофоном и кратким курсом молодого шпиона. Конечно, Мефисто и сам бы мог в своём собачьем обличии понаблюдать за дискуссией, но у него была работа поважнее. Дело в том, что Сюра и оба её карманных Окумуры уже вернулись в Академию. Конечно же, экзорцистка спасена и избавлена от необходимости склеить ласты в свой тридцатник. Ещё бы, ведь её спасением занимался сам великий Рин, разве могло быть иначе? Встреча прошла как нельзя лучше. Сюра удалилась, хлопнув дверью, а Мефисто снял перчатку и вытер ладонью кровь с пораненной щеки. Киригакуре привязалась к братьям Окумура, её душа плотно спаяна с их душами, и это очень хорошо. Иллюминаты похитили Хачиротаро. Вот это уже не слишком хорошо. Это настолько нехорошо, что Мефисто отправил отряд на поиски демона, несмотря на практически стопроцентную уверенность, что экзорцисты вернутся ни с чем. Пожалуй, сегодня придётся наведаться к Гедуину-кун и немножко поговорить на эту тему. Хотя, и без этого информация, полученная от него ранее да ещё результаты шпионажа Шимы складываются в стройную картину, и Мефисто уже многое знает о способах, применяемых иллюминатами для выведения материального тела сатаны. Возможно, однажды Мефисто даже сможет остановить производство, но как быть с этими чертовыми эликсирами… Фель перевел взгляд на кисть руки, с которой снял перчатку. На ней остался кровавый след, но, кроме этого, отметин не было. Болезнь ещё не добралась. Мефисто раздраженно откинулся в кресле, он ненавидел об этом думать. В какой-то момент ему казалось, что он ни за что не станет использовать эликсиры бессмертия себе на благо, но изредка воспоминания о Геенне навевали малодушие, и Фелю ужасно хотелось потребовать от Шимы выкрасть для него волшебного снадобья. Как бы удержаться… Надо бы сходить в лазарет. Говорят, Юкио получил серьёзную травму. Сначала в лазарет, а потом к Гедуину. Гедуин мешком валяется в ногах Мефисто. У иллюмината нет сил даже для того, чтобы стонать. Конечно, Фель мог бы применить более гуманный метод и вести себя в черепушке Гедуина чуть более деликатно, но ведь он так давно не наслаждался кровью, не видел по-настоящему страшно перекошенного страданием лица. Пять минут назад Михаил, захлебываясь рыданиями, воплями и мольбами выложил все, что знал о роли кицунэ, Хачиротаро и других демонов в планах Люцифера. Все-таки, не зря Мефисто сохранил ему жизнь. Демон собрался было покинуть камеру, но Михаил вытянул руку и прохрипел: — Могу я продать вам душу? Фель остановился. В голове вихрем пролетел ряд лиц. Люди, с которыми он некогда заключал контракты на душу. Мефисто помнил всех и каждого. И помнил причины. Почему-то демону казалось это безумно важным. А теперь Гедуин хочет пополнить этот ряд. Этот изуродованный, насквозь прогнивший человек, чья душа и так принадлежит Геенне. Мефисто обернулся. — Зачем мне это? Что ты можешь дать? Ты едва жив. Твоей энергии едва-едва хватает для тебя одного. И разве ты уже не принадлежишь Люциферу? — Может быть, я и стою одной ногой в могиле, но и вы тоже. Думаете, я не знаю? Мы могли бы поддержать друг друга. Мефисто метнулся к Михаилу и одним взмахом руки сломал тело узника в нескольких местах. Гедуин орал, как раненый сайгак, а Фель чувствовал, как скудная энергия полудохлой души питает его тело. Возможно, даже несколько ран затянется. Не альтернатива эликсиру бессмертия, но лучше, чем ничего. — Хотел столкнуть лбами меня и Люцифера? — прошипел демон, — не выйдет! Пусть формально твоя душа и отправится в ад через его руки, но сейчас ты мой, мой. И мне нет нужды заключать контракт. Оставив узника заливаться воплями Мефисто телепортировался в свой кабинет. Вообще-то, он не смог бы так терзать душу и тело свободного человека, не связанного с демонами и Геенной. Защита данная Создателем каждому представителю человечества блокировала бы такие атаки, но только не в случае с Гедуином. Михаил уже давно отказался от своей защиты и отдался Геенне во всех смыслах этого слова, таким образом позволяя обитателям ада делать с собой, что заблагорассудится. Если бы Мефисто все же согласился на контракт с этим человеком (что крайне невыгодно), это давало бы Фелю первостепенное право выжать из несчастного все ресурсы, но ресурсов-то практически никаких и не было уже. Это раз. А во-вторых, Гедуин и так давно уже не властен над собой.