Путь Самаэля

Самаэль сверлит взглядом Климента XIV и размышляет. Амаймон свято убеждён, что нет ничего проще, чем выбить престол из-под этого ряженого мужика. Может оно и верно, но король земли не учел одного важного факта: смена власти не должна вызывать возмущения ни у кардиналов, ни у членов Ордена Истинного Креста. Именно поэтому просто пришить старика и оккупировать Собор святого Петра — очень вредоносная идея. Самаэль вообще никогда не был сторонником насильственных мер. Одно дело, если бы все служители Ватикана представляли из себя духовных собратьев Лоренцо Риччи. Подобные ему гнилые души легко покоряются демонам, и Самаэль приподнес бы своему «отцу» Ватикан на блюдичке с голубой каемочкой, но увы. Город населяют ещё и люди с прямо противоположным духовным вектором. Эти-то как раз часто являются великими воинами в стане Врага, и над их душами демоны не властны. Если Самаэль сядет на святой престол, они могут взбунтоваться, пойти против него с оружием. А, если им в этом деле ещё и поможет Враг… В этом случае, у Самаэля огромные шансы вернуться в родные пенаты с пустыми руками. Нет, брать Ватикан силой никак нельзя. Папа Римский жмется под пристальным взглядом демона и пытается выяснить, каким образом можно раз и навсегда победить сатану. Климент чувствует себя крайне неуютно наедине с демоном, хотя Самаэлю прекрасно известно, что возле двери в зал караулит стража, всегда готовая прийти понтифику на помощь. Идиоты, что тут ещё скажешь. Самаэль с трудом сдержал улыбку. Эти олухи думают, что смогли бы помешать второму сыну сатаны убить Папу. Климент начинает выходить из себя. Ещё чуть-чуть и с мужиком случится истерика, и все потому что Самаэль не произносит ни слова, буравя саму душу Папы. А он не так прост, как кажется. Климент — хитрый политик и коварный человек, немного нечестен и трусоват, но в нем никакой особенной гнили. Да, не святой, не праведник, но и не то, чтобы вконец обделенный Божьей искрой мерзавец. Есть в нем что-то светлое, какие-то добрые порывы, и это защищает его от прямого демонического влияния. Жаль. Если бы душа понтифика была похожа на душу Риччи Самаэлю ничего бы не стоило слегка подвинуть ее и вселиться в тело Папы. Но этот вариант, к сожалению, отпадает. Так, а теперь, пожалуй, надо хоть что-то ответить, а то у Климента окончательно срывает тормоза, ещё орать начнёт. — Ваше Святейшество, если бы я знал, как победить сатану, то давно бы это сделал. Увы, я прибываю ровно в таком же неведении. Конечно же, это реплика только подлила масла в огонь. — Ты лжешь! — Докажите. Вы горазды обвинять, а вот аргумент у вас на все про все один. — Ты демон и отец лжи! — Да, именно это я и имел в виду под единственным аргументом. Климент начинал потихоньку приходить в ярость, и Самаэль поспешил оправдаться. — Скажите, ваше Святейшество, известны ли вашим подчинённым ваши слабые места? — Конечно нет. У меня нет слабых мест. — Вот и сатана говорит ровно то же самое. И скрывает свои уязвимости. И ему это очень хорошо удаётся. Сатана — центр Геенны, её ядро. Все в Геенне вертится вокруг сатаны, все ему подчинено. Вы, ваше Святейшество, центральная фигура Ватикана, но у вас над ним нет такой власти. По одному желанию сатаны существование любого обитателя Геенны может превратиться в нескончаемое мучение, и вы в самом деле думаете, что хоть кто-нибудь в таких условиях полезет узнавать слабости сатаны? Да мы сидим там и за собственные хвосты дрожим каждое мгновение. Мечтаем быть навеки оставленными в покое. Нет, ваше Святейшество, коли собрались уничтожать сатану, уничтожайте всю Геенну. Они раздельно не существуют. Самаэль сам не заметил, как начал говорить абсолютно искренне, а Климент слушал хоть и настороженно, но не перебивал и враждебности не выказывал. — Так как же это сделать! — всё-таки не выдержал понтифик, — мы уже и литры святой воды тройной концентрации выливали, и печати ставили, мантры пели, и заклинания бубнили! Я даже, скрепя сердце, позволил использовать против самых вредоносных демонов других демонов. Люди, которые этим занимаются, укротителями зовутся. Но даже они дали лишь временный эффект, а к сатане мы даже не подобрались! Самаэлю снова пришлось сдерживать улыбку. Климент отбросил излишний официоз, и его слова представляли из себя крик души. — Поговорите с Гвидиче. Он самый разумный человек из всех, кого я знаю. Что-то мне подсказывает, что дело совсем не в печатях с мантрами. — А ты знаешь много людей? — усмехнулся Папа. — Нет, — язвительно протянул демон, — вашими стараниями, Святейший. Папа откинулся в кресле и махнул рукой. — Да знаю я, что скажет этот Гвидиче. Вот только печати с мантрами всегда хоть немного да действуют, а эта его вера, любовь и прочая чушь иной раз вообще без ответа остаётся. Мало того, что экзорцист по версии Гвидиче должен душу открыть, всего себя на карту поставить, так ещё и гарантий никаких! Ну как профессионал может полагаться на такие непредсказуемые методы? Самаэль уже был достаточно хорошо знаком с Гвидиче, чтобы знать о его реакции на этот вопрос. Экзорцист бы фыркнул на слово «методы» и заявил бы, что нельзя относиться к Богу, как к способу достижения чего-либо. В принципе, Самаэль мог бы сам таким образом возразить Папе, но вот отношения понтифика стало отдаленно напоминать дружелюбие. Демону не хотелось, чтобы это исчезло. — Вы правы, — кивнул демон, — это возможно лишь в теории. Но вот только зря вы пытаетесь узнать у демонов способы уничтожения сатаны. Мы — последние, кто в этом разбирается. Но вот скажите, если… Гвидиче все же получает ответ на свои просьбы, что работает лучше? Обеспеченный помощью с неба Гвидиче или мантры с печатями. — Ну разумеется, Гвидиче. Только пойми ж ты меня! К нам обращаются сотни людей! Мантры с печатями действуют быстро, а экзорцист должен всего лишь прочитать заученный текст и изобразить заранее известный рисунок. Никаких проблем. А с методами Гвидиче никаких душевных сил не хватит! Пока настроишься… А ведь может не сработать! Это на словах все красиво получается. «Откройте души ваши Господу, и Господь поможет-не оставит». Да, конечно, только Господь действует, как захочет, не подчиняется никому. А мне результат нужен, понимаешь? Здесь и сейчас. — Понимаю, — сочувственно протянул Самаэль, покачав головой, — для крепкой, слаженной организации все эти сантименты никак не годятся. — Не годятся, — подтвердил Климент. — Мне жаль вас. Замкнутый круг какой-то. Но знаете, несмотря на свою некомпетентность в отношении слабых мест сатаны, в печатях и мантрах мне нет равных. Я мог бы усовершенствовать ваши знания и системы. Они станут работать в несколько раз эффективнее и будут мощнее. Климент окинул демона заинтересованным взглядом, в котором отражалось недоверие. — Врешь. Для чего тебе нам помогать? — Ни в коем случае. Я докажу. А причины… Ну, допустим, вы мне понравились, и ваш Орден тоже. Хочу помочь, авось хоть как-то сатану пошатнем. Решайтесь. Держу пари, у ваших укротителей никогда не было таких сильных помощников из адских глубин. Климент задумался. Действительно, а почему нет? Используют же они разных языческих богов и бесов. Отчего бы не заручиться поддержкой второго сына сатаны? — Ладно, я согласен, — сквозь зубы, словно нехотя, ответил Климент, — но я стану следить за тобой. И Риччи станет. Глаз с тебя не спустим и никаких поблажек не дадим. Хотя бы одна ошибка и сгниешь в инквизиционных застенках. Понтифик раздраженно ткнул в собеседника пальцем, украшенным перстнем с рубинами. Самаэль склонил голову и кивнул, изображая полнейшее подчинение. Его душа ликовала, дело шло как нельзя лучше, без сучка и задоринки. Климент кликнул Гвидиче и выставил Самаэля за дверь под надзор стражи. Подслушивая незаметным для конвоя способом распоряжения, которые Папа отдавал Гвидиче в отношении него самого, демон радовался и едва не пустился в пляс. Его положение в Ордене начинает потихоньку укрепляться. — А, Гвидиче! Я как раз думал, кто же мне приготовит поесть. Давай-ка сорганизуй. Самаэль откинулся на подушку и отхлебнул винище прямо из горла. — Герр Фауст, — экзорцист скривился, — что вы делаете? И где умудрились стащить бутылку? — У Амаймона на конфеты выменял. У него свои стимуляторы, у меня свои. И не стой, как соляной столб. Велено же раздобыть провизии. — У Амаймона? А, кстати, где он? — А шут его знает. Разве я сторож брату моему? — Что?! Вы не следите за ним? — Гвидиче схватился за голову. Демон презрительно фыркнул. — Успокойся. Я приказал ему: людишкам и их имуществу не вредить. Ослушается — шкуру спущу. — И как же вы об этом узнаете? Самаэль усмехнулся. — Не беспокойся. Если Амаймон надумает устроить хаос, об этом почти сразу же станет известно всей Италии. И вообще, долго ты ещё собираешься стоять над душой и игнорировать мои приказы? Однако, Гвидиче собирался игнорировать не только приказы Самаэля, но и его хамский тон. — Кажется, вы хотели стать экзорцистом. Что-то не похоже, что вы прямо из кожи вон лезите ради этого. — А я передумал. Сказать, что Гвидиче выпал в осадок, значит ничего не сказать. — Да, не смотри на меня так. Что такое экзорцизм? Способы изгнания демонов. Дорогуша, я второй сын сатаны и могу изгнать, куда угодно, любого демона, кроме Люцифера и сатаны. Мне нет нужды чему-то обучаться. Тем более, у таких олухов, как вы. — Эвона как вы заговорили. Стоило Папе отнестись к вам чуть менее враждебно. Самаэль сел, поставил бутылку на пол возле кровати и посмотрел Гвидиче в глаза. — Чего ты хочешь от меня? Я знаю все. Все эти ваши экзорцистские штучки. Мне нечему учиться. — Все да не все, — покачал головой Гвидиче. — Ой, знаю я, что ты имеешь в виду, — отмахнулся демон, — не выйдет. Не примет меня твой Бог. Да и вообще, что у тебя за идея фикс такая? Ты вообще о чем-нибудь другом можешь думать хотя бы иногда? В демоне начало просыпаться раздражение. — Ой, Гвидиче, отвали. Хочешь сделать полезное дело — приготовь пожрать. Нет, тогда просто испарись. У меня завтра непростой день. С этими словами демон просто лег и повернулся к экзорцисту спиной. Через несколько мгновений Самаэль услышал, как Гвидиче вздохнул и ушёл. Но, минут через пятнадцать в комнате запахло пиццей. Фарфоровая тарелка издала едва слышный звук при соприкосновении с полом. Экзорцист ушёл и больше не возвращался. Самаэль сел и принялся за еду, придаваясь в процессе размышлениям. На душе скреблись кошки, хотя демон не слишком понимал, от чего. Вроде как неудобно, Гвидиче расстроился. И не то, чтобы Самаэлю было дело до этого, но все-таки неудобно. Как бы то не было, но он с самого начала относился к Самаэлю лучше, чем кто бы то не было другой с момента падения. Был добр и терпелив. Несмотря на непростой демонический характер. Черт возьми, да к Самаэлю вообще никогда никто не был добр и терпелив с момента падения! Что-то похожее на благодарность колыхнулось в душе демона. Самаэль даже потряс головой. И придёт же в голову такая глупость! Наверняка, у хитрого экзорциста свой расчёт. В конце концов, Самаэль же не может заглянуть к нему в сознание. Интересно, а куда он все-таки попер… Очередного демона изгонять или лоб возле порога очередной церкви разбивать. Конечно, где же ещё он может быть! Хотя… Это человек полон сюрпризов, надо бы сходить проверить. Быстро доев пиццу, Самаэль покинул комнату. Обнаружить Гвидиче было несложно, для демона каждый человек воспринимается исключительно индивидуально. Экзорцист чинно шествовал по улице, неся в руках чемоданчик. Стало быть, до места назначения ещё не добрался. Самаэль в своём нематериальном виде последовал за ним. Вскоре они оказались перед огромным зданием детской больницы. — Герр Фауст, было бы неплохо, если бы вы приняли материальный вид до того, как мы войдем внутрь. Самаэль усмехнулся, материализовался и подошёл к Гвидиче. — И давно ты заметил меня? — Я экзорцист. Вы меня недооцениваете, — Гвидиче улыбнулся, — да вы и не особо старались прятаться. — Что мы здесь забыли? Хотя, дай угадаю: ты у нас добрый самаритянин, который ни за что на свете не упустит возможности помочь бедным детишкам. Горшки за младенцами выносишь? — Не угадали, — несмотря на язвительный тон Самаэля, на губах Гвидиче играла лёгкая, торжествующая улыбка, — вернее, не совсем угадали. Идемте. Демон и экзорцист вошли в больницу. Для Самаэля это был первый в жизни визит, и он с интересном осматривал белые стены и решётки на окнах, но наибольший интерес представляли из себя лица маленьких пациентов, время от времени высовывающихся из палат. До этого момента демон видел человеческих детенышей лишь издали. Гвидиче явно был известен среди здешних обитателей. Дети были рады ему и выражали это, стремясь окружить плотной стайкой. Медсестры, судя по виду, явно вышедшие из какого-то монастыря не препятствовали своим подопечным и даже провожали экзорциста улыбкой. — И все-таки я не ошибся, — произнёс Самаэль, заметив, что дети называют Гвидиче «сеньор доктор». Тот не ответил, его внимание было занято малышней. Пользуясь тем, что дети оттеснили его в сторону, Самаэль обратился к одной из стоящих неподалёку молодых монахинь. — Дети так рады видеть его. Разве он редко сюда приходит? — Сеньор Гвидиче? — голос девушки показался Самаэлю прелестным, и мысли демона совершенно непроизвольно заработали в другом направлении, — вовсе не редко, но каждый его приход для наших малышей, как праздник. Сеньор Гвидиче никогда не скупится на гостинцы для них, хотя наши детки любят его и не только поэтому. — Есть другие причины? Монахиня окинула своего собеседника удивленным взглядом. — Вы ведь пришли вместе с сеньором Гвидиче и не знаете, чем он занимается? — Конечно знаю, — поспешил заверить Самаэль, — он отличный врач. — Не просто отличный, — в голосе девушки звучало восхищение, — его методы лечения всегда самые безболезненные. Он и сеньор Ландман — очень чуткие к чужим страданиям люди. Уж не знаю, как у них получается уберегать малышей от лишней боли во время операций. Странно, что сеньор Гвидиче сам вам не рассказал. Из чувства самосохранения Самаэль предпочел не спрашивать, кто такой сеньор Ландман. — Герр Фауст, ну где вы там? Идемте, — позвал Гвидиче. Поняв, что сейчас придётся покинуть красавицу, демон сразу перешёл в наступление. Украсив лицо своей самой обаятельной улыбкой, он попросил: — Сеньоритта, не изволите ли вы быть такой любезной и сообщить мне ваше имя и название вашего монастыря. Мне бы совсем не хотелось терять вас, а сейчас это, к сожалению, может произойти. Монахиня сначала нахмурилась, потом засмеялась и убежала, оставив без ответа выпад галантного молодого кавалера. Самаэль не расстроился. Он может найти ее, когда только пожелает. Гвидиче и Самаэль отправились не куда-нибудь, а прямиком в подвал больницы. — Если ты принимаешь пациентов здесь, то я вообще не понимаю, отчего они тебя любят. Следующая сцена, представшая пред очи демона заставила даже его вздрогнуть и вспомнить о Геенне. Дверь в одну из комнат в подвальном помещении открылась, и на пороге появился мужчина в фартуке, покрытом пятнами и разводами засохшей крови и других органических жидкостей. Руки мясника также были про локоть в чем-то совершенно неудобоваримом. Все это, а также пространство комнаты немилосердно воняло. — Гаспаре, наконец-то. Где ты бродишь, клиенты ждут, — на одном дыхании выдал мужик, а затем заметил Самаэля. — Э-э-э, а кто это с тобой? — Знакомься, Давид, это Иоганн Фауст. Мой друг. — Ну и имечко у вас, — усмехнулся Давид, — очень для нашей профессии подходит. Ну ты, Гаспаре, конечно молодец. Не мог как-то предупредить? Я сейчас не слишком-то в том виде, который приличиствует для заведения новых знакомств. — А это Давид Ландман — главный врач этой больницы. Нет, Давид, герр Фауст совсем не наш коллега. Он гость в нашем городе, прибыл из Германии. Сам понимаешь, я не мог оставить его одного и привёл с собой. Покажем ему род наших занятий? — Эм, Гаспаре, я думал, мы работать будем, а заниматься просвящением праздно любопытствующих, — в голосе сеньора Ландмана начало звучать раздражение. — И то верно, — быстро поддержал его Самаэль, — ты мне лучше потом все расскажешь. А сейчас я предпочту подождать тебя наверху. Не волнуйся, путь наверх помню. Сеньор Ландман, было приятно познакомиться. Демон быстро развернулся и поспешил покинуть подвалы, не обращая внимания на слово «делитанты», кинутое ему вслед странным товарищем Гвидиче. Сидеть в душных подвалах и заниматься грязным и вонючим делом, что бы оно из себя не представляло? Нет уж, Самаэль лучше поищет прелестную монахиню. Что же касается таинственных дел Гвидиче, то экзорцист и так ему все расскажет. Иначе зачем было вообще тащить его в подвалы.