Путь Самаэля

Сандра не помнила момент, в который лишилась сознания. В мозгу лишь отчётливо запечатлелась сцена удара, который получил Акино в качестве мести за все ее страдания. Получил от лорда Феля, что добавляло ситуации особенную сладость и пикантность. Что ж, туда ему и дорога — за все хорошее. По заслугам и награда. А потом лорд Фель нес её на руках, и она могла сколько угодно цепляться за его воротник и даже прижиматься к его плечу. И это было самое прекрасное, что Сандра помнила в своей жизни. Нет ничего лучше, чем быть так близко к лорду Фелю. Прежде это удавалось пережить только, когда он бил её, но в этот раз все было наоборот. Лорд Фель вступился за неё, наказал обидчика. Защитил. И от осознания этого внутри что-то сворачивалось, а потом разрывалось тысячами фейерверков, тоннами ярких, как костюмы лорда Феля, красок. Последствия от миссии в Храме Сета с лихвой окупились через эту чудесную награду. Очнулась Сандра в своей комнате. На краю кровати, рядом с ней сидел лорд Фель, и он заметно оживился, обнаружив её пробуждение. — Милорд? Здравствуйте. Долго ли я спала? — Несколько часов, но это хорошо и пошло тебе на пользу. Я осмотрел твои раны, они не представляют никакой опасности и даже не задержат тебя в постели надолго. Даю тебе три дня выходных на восстановление. Сандра улыбнулась, и лорд Фель ответил ей той же монетой. — Благодарю. Вы так добры. Думаю, я смогу выйти на работу раньше, и такой длительный отдых не потребуется. — Я считаю, что ты вполне заслужила небольшой отпуск. Реактивы, что были тобой обнаружены, оказались очень полезны и пригодились мне для дела. Я должен поблагодарить тебя за успешную службу. Сандра покраснела от удовольствия. — Эти вещества оказались нужны вам? Господи, я так рада. Так боялась, что все это может быть зря. А отпуск совсем необязателен, я хочу как можно скорее снова вернуться в строй и быть рядом с вами. Лорд Фель протянул руку и накрыл своей ладонью пальцы Сандры. — Сегодня Рождество, знаешь ли, и я совсем даже не планировал работать. Я подумал, что ты, вероятно, захочешь провести этот праздник со мной. Глаза Сандры округлились от удивления, а челюсть отвисла. — Правда? Вы правда позволите мне? Ох, конечно! Да! Постойте, Рождество? — Сандра засмеялась, — я совсем не заметила, как наступил этот день. Ой, а скажите, вы знаете что-нибудь об Арата Сато? — Это кто? — Мой друг. Он из ангельского легиона, из миссионеров, посланных паладином, которых Акино просил вас убрать. Так его не убрали, и я случайно поняла, что он экзорцист. Мы работали вместе, и это разве не он отнес вам колбы? — Реактивы у сетианцев забрал один из моих слуг. И он не имеет отношения к ангельскому легиону. — Получается, Сато думает, что я все ещё в плену у сетианцев. Это не очень хорошо. Боюсь, как бы он с его горячей головой глупостей не наделал. Милорд, мне неудобно снова обращаться к вам за помощью, но, может, вы найдёте Сато? Нужно ему как-то сообщить, что я в порядке. А то он ещё начнёт меня спасать и попадет в беду. — И как я найду твоего Сато, если я его даже не видел никогда? — Резонно. Сандра почесала затылок. — Тогда нам, наверное, стоит вдвоём отправиться его искать? — Оставь это, — отмахнулся Мефисто, — я не собираюсь сейчас этим заниматься. Я вытащу твоего Сато из любой ямы, в которую он по своей дурости угодит. Обещаю. Но не теперь, а к примеру, дня через два. Сандра благодарно улыбнулась и сжала руку Мефисто. — Хорошо. Спасибо вам огромное. За все. Фель самодовольно усмехнулся. — В таком случае, будь возле дверей моего кабинета, скажем, через три часа. — Это замечательно. Мефисто встал и хотел было уйти, но все-таки в дверях развернулся и посмотрел на Сандру. — А ты, оказывается, завела себе много друзей. Сугуро Рюджи спрашивал о тебе. И Белиал. — Спасибо им за такое внимание, ибо я не заслужила этого. Обязательно скажу Сугуро, что со мной все в порядке и беспокоиться не о чем. А вы, если вас не затруднит, скажите Белиалу. Мефисто кивнул и вышел. Сандра откинулась на подушку и блаженно закрыла глаза. Мефисто Фель видел мучения, которые пришлось Риген вынести ради службы ему, и это вызвало в нем желание отблагодарить её. Изготовление Найгаузом эликсиров бессмертия сильно продвинулось вперёд, именно благодаря находке Риген, а Фель, хоть и был демоном, но что-то отдалённо напоминающее совесть, никак не позволяло оставить без внимания эту заслугу. Какая великая радость осветила лицо Риген, когда она увидела его, своего лорда Феля, рядом; когда он предложил отметить вместе Рождество. И Мефисто испытывал определённое удовольствие от осознания того, что именно он может быть для кого-то источником такого счастья. Это льстило. Это расчесывало самолюбие, поливало гордость. Мефисто нравилось видеть в чьих-то глазах такое неприкрытое, чистое, незапятнанное обожание, и он почти невольно выказывал жесты, призванные подпитывать этот восторг — брал Риген за руку, смотрел в глаза с доброй улыбкой. Много ли ей, влюбленной дурочке, надо? Что ж, Фель не против. Фель покормит её иллюзии сладкой сахарной ватой. Только сегодня и, конечно, только ради собственного развлечения. Юкио чувствовал себя круглым идиотом. Сандра Джексон. Майкл Акино искал Сандру Джексон, но её не было в Храме Сета. Там была Риген, и от осознания этого Юкио хотелось размозжить собственную голову о ближайший камень. Как же можно было ТАК опростоволоситься?.. Люцифер прибывал в не меньшей ярости и первый раз за все время позволил себе упрек в адрес младшего брата. Это стало для Юкио своеобразным откровением, и юный экзорцист поклялся себе, что сделает все возможное, лишь бы больше не слышать от короля света обвинения в глупости. Это было больно, но вина за боль, без сомнения, лежит на подлой девчонке, а не на Люцифере. И настанет день, когда Юкио возьмёт с неё должок. Но сегодня нужно отложить мысли об этом. Юкио слишком сконцентрировался на работе, но служебные обязанности ведь не должны причинять ущерб его неформальным отношениям и дружбе. С этим, в конце концов, даже Люцифер согласен. Сегодня Рождество, а кроме того, день его с братом рождения. Юкио забыл, что у него есть семья, и этот день лучше всех подходит для того, чтобы вспомнить об этом. День рождения… Так когда-то давно сказал Фуджимото Широ, и братья Окумура приняли его слова, как данность. Они всегда так поступали, когда речь заходила об отце или о его словах и решениях, ведь Широ априори не может быть неправ, не может лгать. Если бы кто-нибудь спросил Юкио в детстве, почему он верит именно в то, во что верит, он не смог бы дать внятного ответа. Окумура-младший тогда ещё не знал, что такое «байесовская вероятность», но уже вполне сознательно её отрицал. Широ — аксиома, а аксиомы не нуждаются в доказательствах. И отец в самом деле не лгал, оба Окумуры знали, что истинный день их появления на свет неизвестен, но беспокоило это почему-то только Юкио. Окумура-младший считал, что причина этого заключена в стремлении к истине, которое у него всегда было сильнее развито, чем у Рина. Только по-настоящему великие способны страдать, подобно Юкио, от того, что правда все ещё не находится в их руках. Юкио охотно принимал участие в подготовке праздника: вырезал кривые-косые снежинки, ходил за продуктами и даже надел оленьи рожки. Конечно, в глубине души он чувствовал себя выше всей этой возни, но нельзя было не признать, что она всё-таки доставляла ему удовольствие. Особенно приятно было созерцать такую искреннюю и простую детскую радость Рина. Юкио частенько казалось, что именно он — старший брат (да что там частенько, всегда ему так казалось), но обычно эта мысль содержала в себе высокомерие, а сейчас Юкио неожиданно осознал, что любит брата. Окумуре-младшему показалось, будто некто уронил ему на голову мешок с кирпичами. Да, несмотря на зависть и внутреннее (только ли внутреннее?) желание одержать верх, Юкио все же любил своего озорного и непослушного взрывного братца. Открытие, достойное Рождества. Мобильник Сугуро ожил и издал мелодию. Парень напрягся, глянул на дисплей и с облегчением выдохнул. Смс от ректора сообщала прекрасную новость — Сандра жива, в порядке, и он сможет скоро с ней увидеться. Что ж, когда ещё случаться чудесам, как не в Рождество? — Что там? — спросил Лайтнинг, заметив спокойную улыбку на лице своего ученика. Заглянув через его плечо, Лайт прочитал текст сообщения. — О, она вернулась. Было бы обидно, если бы этого не произошло, ибо наш с ней спор ещё не окончен. Рюджи собрался было ответить, но мобильник Шимы тоже завибрировал, и через несколько мгновений Сугуро забыл и о Сандре, и о том, что собирался сказать Лайтнингу. У Джузо и Мамуши будет ребёнок, и он даже сможет поехать к ним. Любая радость меркла на фоне этой. Юкио и Рин лежат в кровати, и Юкио в очередной раз не понимает. Ладно, он давно уже смирился с тем, что в брате нет стремления к истине, но хотя бы простое любопытство должно иметь здесь место. Как можно не хотеть знать обстоятельства собственного рождения! Не хотеть знать свою мать. Разумеется, неведение иной раз может оказаться блаженным, но Рин ведь никогда прежде не руководствовался этим принципом. Сюра рассказала, что их мать звали Юри Эгин, и поведала историю их короткой встречи. Красивая и добрая… Юкио мало этого, но Рину, видимо, вполне достаточно. Дерзкому и бойкому Рину, вечному искателю проблем на свою пятую точку. Маленькому демоненку, который никогда не считался с благоразумием. — Так кто из нас слабак?! — остервенело кричит Юкио. Его всегда бесило непонимание. А особенно непонимание того, что, по его мнению, должно быть перед ним, как на ладони — например, душа Рина и его мотивы. Белиал с широкой улыбкой пожал Риген руку, а затем даже наклонился и поцеловал костяшки пальцев, затянутые в чёрную перчатку. Демон-дворецкий искренне рад видеть свою товарку в добром здравии. Даже невзирая на праздник, Риген не изменила своим привычкам и пришла, как обычно, в чёрном. Мефисто поморщился, запуская её в кабинет. — Хотел бы сказать, что ты шикарно выглядишь, но увы. Этот твой вечный чёрный… Тоску нагоняет, если честно. Риген усмехнулась. — Я не располагала временем для тотального обновления моего гардероба. Прошу меня простить. Последняя фраза прозвучала с лёгким сарказмом, что сильно удивило Мефисто. Ирония в беседе с ним? Серьёзно? Риген окинула взглядом помещение. Небольшой круглый стол, сервированный на двоих, два кресла. Простенько и со вкусом, только свечей не хватает. Риген едва удержалась, чтобы не потрясти головой, отгоняя мысль о свечах. — Как странно. — Что именно? — спросил Мефисто, опускаясь в одно из кресел. — Я думала, вам больше по душе шумные вечеринки с помпой и большим количеством украшений. А здесь так спокойно и совсем никого нет, кроме нас с вами и Белиала. — Ты разочарована? — Нет. — В таком случае, присаживайся. Риген села напротив Мефисто и застенчиво поежилась, избегая встречаться с ним глазами. Пришлось смотреть в окно, к счастью, в кабинете Феля оно было довольно большим и занимало чуть ли не пол стены. На улице сгущались сумерки, на землю опускалась тьма. Начиналась одна из тех ночей, что была переломной в существовании человечества. Смущение постепенно уходило, ибо нет ничего более успокаивающего, чем небо. — Так странно, — снова задумчиво произнесла Риген, ни к кому не обращаясь. — Сегодня для тебя все странно. Кто из нас демон и гость в мире людей? Риген усмехнулась. — Здесь нет гостей. А разве вам никогда не казалось удивительным, что люди настолько редко спрашивают себя, почему они совершают то или иное действие? Например, почему они празднуют Рождество, если для них это просто повод повеселиться. Ведь вечеринку можно устроить всегда, в любой другой день. — В этом нет ничего удивительного. Ответ на твой вопрос — повод, рождественский антураж, традиция. И это понимаю даже я, хоть и не являюсь человеком. Неужели для тебя все эти ёлки, подарки, гирлянды и свечи ничего не значат? Это не связано с твоим детством или с приятными воспоминаниями из прошлого? Риген пожала плечами и не ответила. Мефисто сложил руки в замок и поставил на них подбородок. — Ты горделиво считаешь себя выше всех этих мелочей и такой невозвышенной радости. Для тебя рождественская вечеринка — слишком мелочно? Ты, конечно, ни за что в жизни не захочешь расслабиться и сделать какую-нибудь глупость, ведь это недостойно тебя и твоих страданий. Скажи-ка, Риген, ты на пост сверхчеловека метишь? — Я вовсе не говорила, что считаю себя выше чего бы то не было. Вечеринка мне просто кажется неуместной, но не более. Отчего вы решили, что я мечу в сверхлюди? — Ницше утверждал, что страдания очищают. Учитывая, как крепко ты держишься за свои собственные мучения, ты явно желаешь от них что-то получить. Если это не очищение, то что же? Риген не ответила. Она просто понятия не имела, что должна сказать, потому что никогда не пыталась анализировать свою печаль. — Вот видишь. Ты обвиняешь людей, в том числе и любителей вечеринок, в пренебрежении анализом их поступков, но сама тоже предпочитаешь не размышлять над вечным трауром, в который ты облачила своё тело и свою душу. Возражать смысла не было, потому что Мефисто говорил правду. Белиал принёс индейку, вино, овощи, хлеб, поставил все эти гастрономические богатства на стол, а затем снова испарился, будто его и не было. Фель откупорил бутылку и наполнил два бокала. — Не желаешь ли немного потенциальной крови Того, Кто сегодня родился? Риген кивнула и взяла бокал. Красное вино так сильно напоминало кровь, что становилось не по себе. — Ты не скажешь тост? — насмешливо предложил Фель. Экзорцистка подняла взгляд и посмотрела в глаза своему собеседнику. Первый раз за вечер. В наступившей полутьме зрачки Мефисто Феля казались вертикальными, а его зелёные глаза в сочитании с кроваво-красной жидкостью в бокале делали его как никогда похожим на настоящее исчадье ада. Празднование Рождества с демоном. Во всей этой ситуации присутствовал какой-то тонкий, словно улыбка Мефисто, юмор. Вероятно, достойный самого Мефисто. И Риген открыто улыбнулась, демонстрируя бесстрашие. — За радость, — провозгласила она, салютуя бокалом. — Прекрасно сказано, — одобрил демон и поднес сосуд к губам. Становилось все темнее, глаза Мефисто делались все заметнее, а Риген чувствовала себя все более загипнотизированной. — Лорд Фель, я бы хотела преподнести вам рождественский подарок, если вы не против. — Валяй. То есть, применительно к ситуации, я хотел сказать, изволь. — Я не нашла, во что упаковать, поэтому держите так. И Риген протянула Мефисто два небольших рубина. Фель заинтересовался, взял камни, внимательно их осмотрел. — Откуда? — Украла у сетианцев. Они были глазами у статуи Сета, но я думаю, что они должны принадлежать вам. Мефисто откинулся на спинку кресла и расхохотался. — Это замечательный подарок, благодарю. Но куда справедливее будет сделать так, потому что у меня нет для тебя подарка. Фель протянул Риген один из рубинов. — Что? Нет, зачем же? Мне ничего не надо. Спасибо вам уже за этот прекрасный вечер. Я и мечтать не могла, что… — Отказ не принимается. Риген несколько минут смотрела на рубин в своих руках, а потом переводила взгляд на аналогичный в руках Мефисто. Чем больше это казалось ей символичным, тем счастливее она себя чувствовала. И был вечер, и была ночь.