Путь Самаэля

Папа Пий VI начал свое правление с безусловного важного события — с праздника. Самаэля это не удивило. Действительно, что может быть более логичным после похорон, чем бурное и не по-священнически пышное празднование интронизации. Папа умер, да здравствует новый Папа! На праздник были приглашены не только кардиналы, но и многие видные деятели Ордена Истинного Креста, которые имели как открытую и для всех очевидную, так и теневую, неафишируемую власть. Среди таких счастливцев, будто бы совершенно случайно, затесался скромный преподаватель Иоганн Фауст V. Это приглашение стало для Самаэля приятной неожиданностью и хорошим знаком. Видимо, его значимость для Ордена новый Папа Римский заметил сразу, и это имеет, как свои плюсы, так и минусы. К первым можно отнести уважение, на которое Самаэль вполне может рассчитывать. Для Пия VI его влияние очевидно, а значит, с его мнением будут считаться. Больше никто не посмеет смотреть на Самаэля свысока. Но, к сожалению, это блестящее положение имело недостатки, главным из которых является настороженность и бдительность, которые теперь не будет терять ни один разумный человек в Ордене (а таких немало) во время общения с Самаэлем. Если тебя недооценивают, это даёт возможность для маневра, это увеличивает шансы заметить брешь в защите врага. И это то, чем приходится жертвовать во имя уважительного отношения. Что ж, получить все, что хочется, выходит не всегда. На данном жизненном этапе, по крайней мере. Самаэль чинно пил вино, закусывал это дело устрицами и другими морскими гадами и вел для прикрытия какую-то ничего не значущую беседу с Эспозито. По-настоящему важным делом сейчас было осмотреться и убедиться, что ничего значительного не происходит. Риччи уже давно, хоть и малоуспешно, вёл игру против Самаэля и, несмотря на то, что такой враг казался жалким и недостойным внимания, демон предпочитал не упускать его из виду. Никогда не стоит недооценивать любого врага. Эспозито сокрушенно покачал головой. — Знаете, что меня всегда поражало, герр Фауст? Каким это образом вы, практически не слушая, умудряетесь отвечать впопад? Самаэль усмехнулся. — Извините, но куда больше, чем состояние католицизма во Франции, меня интересует месторасположение Риччи. Разве его здесь нет? Кардинал пожал плечами. — А зачем он вам? — А разве вы, сеньор Эспозито, не поняли, с какой целью был организован этот фуршет? По-моему, очевидно, что это попытка нового Папы наладить добрые отношения со старой властью — с теми людьми, на плечи которых ему придётся опираться и с чьим мнением ему придётся считаться. Если Риччи здесь присутствует, значит он все ещё входит в число таких людей. — А вам бы, конечно, не хотелось, чтобы он здесь присутствовал. Самаэлю не нравилась в людях излишняя проницательность. Особенно, в союзниках, которые всегда могут переоценить свою значимость и начать строить из себя всемогущих. — А вам, сеньор, не кажется присутствие Риччи в Ордене абсолютно бесполезным дармоедством? Как экзорцист, он совершенно некомпетентен, Общества Иисуса давно нет. Чего ради его до сих пор держат? Эспозито иронично усмехнулся. — Чтобы вам, герр Фауст, не жилось слишком хорошо. А, если серьёзно, то думаю до сих пор никто, кроме вас, не задал себе такого вопроса. Понимаете ли, Ватикан довольно консервативен. Он с трудом избавляется, как от изживших себя законов, так и от изживших себя людей. Да и за время существования иезуитов Риччи приобрёл какое-никакое влияние. Самаэль скривился. — Уж я-то позабочусь, чтобы новый Папа начал принимать новые свежие решения. На лице Эспозито возникло скептическое выражение, которое он поспешил скрыть. — Ну попробуйте. Если у вас выйдет, многие скажут «спасибо». Глядите, а вот и он. Легок на помине. Самаэль повернул голову и действительно увидел Риччи рядом с одним из столов. Демон ничем не выдал своего разочарования. Эспозито хотел вернуться к теме своего повествования, но его внимание, как и внимание Самаэля, привлек шепоток, пробежавший по толпе. Удивлению присутствующих не было предела, когда в зал зашёл Гвидиче. — Что за…- начал было кардинал, но даже он не смог верных слов для описания ситуации. Потрепанный монах в не самой чистой и в нескольких местах продранной рясе с худым, немного изможденным лицом ужасно, просто катастрофически не вписывался в это изысканное, элитарное общество. На фоне накрахмаленной, холеной толпы простой схимник казался еще более нищим и грязным, и Самаэля объял стыд, природу которого он не мог себе объяснить. «Ну вот куда ты приперся? Куда ты со своим свиным рылом и в калашний ряд заявился? Зачем? Читать нотации на тему „вы, злые богачи, жиреете здесь, а там народ голодает“? Никто не станет тебя слушать! Молись, чтобы охрана тебя не побила, выкидывая из папской резиденции», — думал Самаэль, а Гвидиче, тем временем, не обращая ни на кого внимания, двинулся прямиком к Пию VI. Самаэль моментально преградил ему путь. — Что ты здесь делаешь? Уходи, — прошипел демон почти змеиным тоном. Монах окинул его немного язвительным взглядом и хотел было что-то сказать, но тут прозвучал голос Папы: — Ах, сеньор Гвидиче, я так рад вас видеть! Герр Фауст, отойдите, не мешайте моему гостю подойти ко мне. Гвидиче с железобетонным выражением на лице обогнул Самаэля, подошёл к Пию и изобразил символический поклон. — Рад приветствовать вас, Ваше Высокопреосвященство. Пий расплылся в подобострастной улыбке, и Самаэль сразу же понял его план. Гвидиче становился все более популярным. Уже нельзя было безболезненно игнорировать его существование или просто снисходительно смеяться над ним, называя безумцем. Потому что безумец вот-вот склонит на свою сторону всех представителей Ордена Истинного Креста. И кому, в таком случае, станут подчиняться члены «обновленного» Ордена? Правильно, тому, кто «наставил их на путь истинный», то есть Гвидиче. Святой престол при таком раскладе остаётся попросту не у дел. Пий это понимал, и его такой расклад не устраивал. Стало быть, надо угрозу ликвидировать. Вопрос: как это сделать? Можно Гвидиче убить, но это вызовет такой шквал среди его последователей и учеников, что прольется много крови. И это явно будет кровь не только учеников Гвидиче. Не говоря уже о том, что такая акция в самом начале правления создаст Пию крайне скверную репутацию. Просвященный мир, помешанный на гуманизме, хором скажет грозное «фи» Ватикану. Все это явно не входило в интересы Папы. Что в этом случае оставалось? Правильно. Не можешь предотвратить — возглавь. Видимо, Пий решил объединиться с опасным врагом, подружиться с ним. Продемонстрировать всему миру, что официальная власть ничего не имеет против. А уж потом можно было бы поступить как угодно. Хоть убить Гвидиче, хоть переубедить его, хоть нейтрализовать его влияние. Даже, если это потом и вызовет у кого-то какие-то подозрения в отношении Папы, это уже не примет такой широкомасштабный оборот. Пий устроит Гвидиче роскошные похороны, будет плакать самым искренним образом. Народ ведь глуп и помешан на эмоциях, это прокатит. Самаэль усмехнулся. Пий VI явно никогда не присутствовал на проповедях Гвидиче. И даже не просто не присутствовал, но и представления не имеет, о чем обычно говорит этот монах. И это лишний раз подтверждало убеждение Самаэля в том, что каждый человек видит в другом в первую очередь то, что носит в себе. Папе Римскому и в голову не приходило, что Гвидиче не интересует ни политика, ни политическая власть. Да! Гвидиче не пытался никого свергнуть, не пытался нарушать закон и никого к этому не призывал. Гвидиче не пытался создавать секту имени себя или строить армию для похода на Святой престол. Он просто указывал на ошибки Ордена, говорил о необходимости вернуть Христа на законное место в Ватикане и в Ордене — в самый центр. Но это все было недоступно пониманию Пия, и от этого хотелось смеяться. Пий о чем-то говорил с Гвидиче, и с каждой секундой его лицо мрачнело все больше. Самаэлю не нужно было шпионить, чтобы понимать, о чем идёт речь. Гвидиче был спокоен. В какой-то момент лицо Пия стало непримиримым и холодным. Он выпрямился, словно статуя какого-то языческого божества, отказывающая своим поклонникам в милости. Гвидиче снова изобразил символический поклон и отправился к выходу. Самаэль извинился перед Эспозито, подождал, пока Папа отвлечется и пошёл за монахом. Перехватить его удалось у самого выхода. — Что, не удалось Папе завербовать тебя? — спросил демон. Гвидиче улыбнулся при виде друга и покачал головой. — Я даже не буду спрашивать, как вы узнали, но нет, не удалось. — Будь теперь осторожен. Сомневаюсь, что Пий спокойно проглотит это. — Не беспокойтесь, герр Фауст, со мной все будет в полном порядке. Единственное, я хотел бы попросить вашего разрешения прийти вечером. Мне хотелось бы кое-что вам рассказать. — Да, разумеется, — пожал плечами Самаэль. Схимник снова улыбнулся и пошёл прочь. Самаэль не стал его задерживать. Да, с ним все будет в порядке, и совсем даже не потому что Пий простит ему отказ. Не простит. Но дело-то на самом деле вовсе не в ситуации, а в отношении к этой ситуации. А с этим у Гвидиче полный порядок. Самаэль вошёл в одну из своих расширенных лабораторий. Несколько студентов, подрабатывающих у него, тут же ломанулись на встречу и отчитались о проделанной работе. Самаэль выслушал их и отпустил. Ребята убежали, а демон опустился на стул рядом со своим рабочим столом и обреченно уставился на реактивы. Никаких ощутимых результатов до сих пор нет. Уже столько времени прошло… Сатана, наверняка, рвет и мечет. — Не огорчайтесь, Господин, так бывает, — сзади подошёл Белиал, — я читал, что большинство учёных ожидает такая неприятная ситуация. Потом они все равно находят выход. — И кто только научил тебя читать, — раздраженно буркнул второй сын сатаны. — Господин, вы же знаете, что у всех демонов осталось исходное умение… — Это был риторический вопрос, — Самаэль раздражался все больше, — заткнись и исчезни! Белиал повиновался лишь только, когда в лаборатории материализовался Люцифер. Самаэль тяжко вздохнул. Вот только его здесь не хватало. — Что, братец, не больно-то у тебя получается выполнять приказ отца. На самом деле, Самаэлю, тем не менее, удалось вывести несколько видов лекарств, которые спасли жизни некоторым неизлечимо больным в больнице Ландмана, но об этом, конечно, стоило умолчать. Люцифер бы не оценил. — Не беспокойся, Самаэль, ты не виноват, я понимаю, — голос первого сына сатаны звучал крайне снисходительно и от этого еще более гадко, — ты просто не в состоянии это сделать, поэтому я принял решение. Самаэль напрягся. Всем известно, что от решений Люцифера ничего хорошего ждать не приходится. — Я решил, что буду работать над телом отца вместе с тобой. Самаэль выдохнул как можно тише. Он никогда не думал, что старший брат способен сказать что-то действительно приятное. С одной стороны, это решение немного ограничивало Самаэля в действии, но с другой… Наконец-то можно разделить с кем-то этот тяжкий груз ответственности. Теперь сатана будет спрашивать не только с него, но и с Люцифера. И, если что, всегда можно прикинуться глупым младшим братом, который ничего не знает. Неужели Люцифер в самом деле не понимает, как сильно он с этим подставляется? Что ж, раз не понимает, Самаэль не будет ему подсказывать. Опустив глаза долу и старательно изобразив огорчение, второй сын сатаны произнес: — Хорошо, приказывай, брат. С чего начнём? Самаэль стоял в своём кабинете в больнице у окна и курил в форточку, глядя на медленно раскачивающиеся кроны деревьев. Это навевало умиротворение. В дверь постучали. — Войди. Вошёл Гвидиче. — Мне кажется довольно странным, что вы назначили встречу именно здесь, а не у вас дома, — сказал он. Самаэль загасил окурок о подоконник и вышвырнул его в окно. — Ничего странного. Я давно уже ночую здесь куда чаще, чем на квартире, которую ты мне оставил. Развернувшись к посетителю Самаэль криво усмехнулся. — Чай, кофе? — Потанцуем. — Что? Гвидиче засмеялся. — Оставьте светские любезности, герр Фауст, это все вам не к лицу. Давайте присядем. В голове Самаэля промелькнула не слишком приятная мысль о том, что Гвидиче распоряжается в его кабинете, как у себя дома, но демон отогнал её в сторону. Это не имело никакого значения. Они присели за небольшой столик, на котором стояла миска с фруктами. — Итак, что именно ты хотел мне рассказать? Гвидиче взял яблоко из миски и вонзил в него зубы. Самаэль терпеливо ждал, пока фрукт будет пережеван и проглочен, в лице монаха читалась насмешка. Демон фыркнул. — Думаешь, мне настолько интересно, что я не выгоню тебя? Гвидиче закончил жевать и похлопал глазами самым невинным образом. — Думаю, не выгоните, потому что вы очень добры. — Не советую проверять мою доброту на прочность. Схимник откинулся в кресле и усмехнулся. — Ладно. Ответьте сперва на такой вопрос: вы знаете что-нибудь о возникновении Ордена Истинного Креста? Самаэль задумался. Ирония заключалась в том, что он никогда этим не интересовался. Почему-то. А вообще-то должен был. — К своему стыду, вынужден признаться, что нет. Не знаю. А там есть что-то интересное? — Ну это вы сами решите. Вы слишком долго сидели в Геенне, герр Фауст, и не знаете, что вы не первый демон, сотрудничающий с людьми. Самаэль вопросительного поднял бровь. — Что ты имеешь в виду? — Воскресение Христа положило начало новой эпохе. Оно заперло сатану в Геенне, и именно с того времени ему нет ходу в мир людей. Поначалу и простым демонам было сложно преодолевать этот барьер, но потом грехи людей снова упростили им задачу. Хоть сатана по-прежнему не мог попасть в Ассию, как и сейчас не может, но демоны, которым это удавалось, были страшно обозлены. Они устраивали ужасные разрушения, и уничтожали много людей, совершенно не осознавая, что люди могут служить для демонов ресурсом. Главное, правильно его использовать. Человеческий мир был на грани уничтожения, и тогда трое высших демонов создали Орден для того, чтобы люди могли защитить себя и предотвратили полное уничтожение. Этих демонов звали Король душ Азазель, Шемихаза — король созидания и Армумахель — император небытия. А произошло создание Ордена в раннем Средневековье. — Получается, Орден Истинного Креста создан, чтобы обитателям Геенны было кого жрать? Самаэль расхохотался. — Изначально его цель была такова. Сохранить человеческий род от разрушения демонами с помощью других демонов, которые, в отличие от своих недалёких собратьев, понимали, как слабы будут демоны без подпитки человеческими пороками. Только об этом очень мало кто знал. Думаю, если бы хоть один Папа Римский поверил, что это правда, история бы резко поменяла свой поворот. — Так вот почему все методы Ордена такие временные и ненадежные. Это довольно забавно. — Это обман вселенского масштаба, но никто не хочет этого осознавать. Даже не всем своим ученикам я могу открыть правду о происхождении Ордена. Да это и не надо, ведь оно не так уж и важно. — Как неважно? Ведь это же все меняет! Орден надо распускать, как Общество Иисуса. — Не надо распускать. Надо изменить методы. Вот об этом я и твержу постоянно. Следует оставить то, что полезно и уничтожить то, что вредно. — Ладно, не надо повторять! Знаю я эту твою песню. Скажи-ка лучше, а что теперь с королём душ, королём созидания и королём небытия? Гвидиче пожал плечами. — Я не знаю. Возможно, вам это предстоит выяснить. Самаэль потер переносицу двумя пальцами. — Мне надо подумать, что делать с этой информация. — Не буду вам мешать. Монах поднялся с места и направился к выходу. — Гвидиче? — окликнул его Самаэль, когда тот уже стоял в дверях. Он повернулся и посмотрел вопросительно. — Когда твоя следующая проповедь? Схимник усмехнулся. — Вам при всем желании не удастся её пропустить. Увидите. Из-за обилия праздников Пий VI сперва мог показаться легкомысленным, и Самаэль уже было подумал, что Риччи серьёзно просчитался, как новый Папа все же развил кипучую деятельность, которая заключалась в отчаянном истреблении янсистов и иосифистов. Объявив охоту на сторонников этих идей, Пий обязал епископов во Франции и Нидерландах остановить распространение ересей. По поводу методов никаких приказов отдано не было, так что у Самаэля были все основания сомневаться в их гуманности. Единственная надежда оставалась на градус неодобрения со стороны преосвященного общества, который ни в коем случае, не должен зашкаливать. Тем не менее, Пий, кажется, решил, что Ватикан должен перестать терпеть пренебрежительное к себе отношение и прогибаться под всех. Папа решил показать миру, где зимуют раки. Эспозито это не нравилось, и он пытался удержать Папу от необдуманных решений. Самаэлю это тоже не сильно нравилось, но он наблюдал за ситуацией и ничего не предпринимал. У него были дела поважнее. Например, в консерватории сегодня играют Моцарта, можно сходить вместе с Амаймоном.