Путь Самаэля

Сандра вошла в свою комнату и повалилась на кровать со счастливой улыбкой на лице. Это был один из лучших вечеров в её жизни, и волна радости захлестнула ее, почти физически утаскивая сознание в Нирвану. Сегодня лорд Фель был настолько добр, что Сандра с трудом могла поверить в реальность происходящего. Неужели этот любезный и остроумный, хоть и слегка чересчур самоуверенный джентльмен является тем же самым демоном, который избивал ее смертным боем и без малейшей жалости срывал кожу с ещё живых пленников? Немыслимые трансформации. Лорд Фель мило шутил, поддерживал почти светскую беседу и рассказывал забавные истории из своего бесконечного прошлого. В какой-то момент Сандра умудрилась забыть, в присутствии кого находится, и отпустить ситуацию, перестать смущенно сжиматься под взглядом ректора. Совсем, как с Сугуро. Конечно, Сандра даже под ЛСД не могла бы увидеть себя в качестве друга лорда Феля, но то ли вино подействовало, то ли игривый тон Феля создал нужный настрой, однако, она все-таки ударилась в воспоминания и начала рассказывать все подряд, не слишком заботясь о том, интересно ли это все слушать её собеседнику. Сандра рассказывала о родителях и о собаке, о семейной традиции празднования Нового года, в которой смешивались элементы итальянских, греческих и русских обычаев. Об игре в футбол с собакой в десять лет. Об археологических раскопках в саду напару с отцом, за которые потом сильно влетало от матери, жалеющей поруганные лопаткой пионы. О найденных в огороде пулях и ножах времён Второй Мировой войны. Об обнаруженных на пустыре за домом противотанковых минах, за которые влетело даже от терпеливого в отношении таких шалостей отца. — Представляете, — радостно вещала Сандра, засовывая в рот кусок индейки, — папа сказал:«Хорошо, что это были не противопехотные мины, а то кусочки меня и моих друзей пришлось бы искать по всему пустырю». Лорд Фель слушал весь этот поток ностальгии со снисходительной улыбкой и даже не стал возражать против недолгих стенаний по безвременно утраченному прошлому. — Я вот иногда думаю, — сказала Сандра, приговаривая третий бокал вина, — а вот у вас когда-нибудь было что-нибудь подобное? Ну там, семья или хоть кто-то, кого вы любили бы и кто любил бы вас? Мне кажется, что вы ужасно одиноки, несмотря на Академию и на то, что вы — глава японского филиала Ордена Истинного Креста. И, несмотря на тысячи других ваших должностей. Разве у вас есть близкое существо? Человек или демон, хоть кто-нибудь? Лорд Фель саркастично ухмыльнулся на эти слова. — Дай угадаю: согласно твоему романтизированному сценарию, я должен ответить «нет», а потом рассмотреть тебя в качестве кандидата на это место? — Нет, ну что вы! Мне, разумеется, было бы приятно стать вашим близким человеком, но я совсем не хотела навязываться. Возможно, я не всегда могу себя контролировать, так что пожалуйста осадите меня, если я скажу или сделаю что-нибудь лишнее… Ее смущение вызвало лёгкий смех Феля, и вопрос отпал сам собой, хотя любопытство Сандры не было удовлетворено, и ей все ещё хотелось знать. Хорошо, что лорд Фель тоже пил, потому что в какой-то момент у него вырвались слова, которые, по мнению Сандры, никак не могут возникнуть в трезвом разуме: — Мы с тобой, Риген, две противоположности не только потому что ты принадлежишь Небу, а я — аду, но и потому что ты отчаянно лезешь вниз, а я смотрю вверх. Тебя интересуют глубины земли, её недра, ты спускаешься глубоко на дно, как можно ниже, а меня занимает строение небосвода, ибо все, что можно было увидеть на земле или в земле, я увидел за свой долгий срок. А вот в космосе побывать до сих пор не довелось. Сандра округлила глаза, подперла руками голову, чтобы изображение не так сильно скакало, и сказала: — Вау, Милорд, вы были в центре земли? А меня туда не проводите? Вместо ответа лорд Фель притаранил телескоп. Смотреть на небо в нетрезвом состоянии — не самая лучшая идея, но Сандре нравилось топтаться рядом с телескопом, потому что в процессе можно было как-нибудь незаметно прижаться к лорду Фелю. Да и сам факт совместного созерцания небесной тверди навевал романтические размышления, и совершенно не имело значения, что где-то на периферии сознания лорд Фель рассказывал, сколько именно весит планета Марс и как именно можно обеспечить Плутон атмосферой. В самый разгар лекции по астрономии взгляд экзорцистки упал на огромную украшенную ёлку, стоящую во дворе Академии. Девушка заговорщески хихикнула: — Лорд Фель, а пойдемте воровать шарики с ёлки. — Что? — Шарики. Пойдемте воровать. Лицо Сандры впервые за долгое время стало озорным и веселым. Фель расхохотался. — Дорогуша, я ректор и имею полное право взять любой из этих шариков. Боюсь, я не лучший компаньон для твоей затеи, если вся её цель заключалась в том, чтобы сделать что-то запретное. — Вот блин. А, если бы вы были студентом, то нас могли бы наказать за расхищение школьной собственности. Вот как бы вы нас наказали, если бы были студентом? Ой, то есть, если бы были ректором… Ой, вы же и так ректор. Ну то есть, я хотела сказать… — А я хочу сказать, что тебе определённо пора возвращаться к себе. Давай, давай, спокойной ночи. Белиал, проводи её, чтобы не натворила ничего. Несмотря на сумбурное окончание вечера, Сандра, уже протрезвев, тихо смеялась, вспоминая своё самое чуднóе Рождество за всю историю празднования этого события. На ум пришла мысль о подарке, и экзорцистка извлекла рубин, один из тех, что был глазами статуи Сета. Второй сейчас находится у лорда Феля, и эта мысль по-настоящему согревала душу. Крепко сжав в кулаке камушек, Сандра свернулась в позу эмбриона и заснула с улыбкой на устах. Мефисто смеялся и, к своему удивлению, осозновал, что это в высшей степени странное Рождество ему понравилось. Пьяная Риген преподносила намного больше сюрпризов, чем трезвая Риген. Видимо, «кровь Христа» сносила определённые дамбы, разрушала стены, за которыми вполне может скрываться намного более живая личность, чем кажется. Психологическая травма загнала её в раковину, но рано или поздно она из неё выберется. Да, Мефисто мог поклясться, что однажды Риген выздоровеет — перестанет быть Риген. Что она сделает после этого? Не то, чтобы Мефисто было интересно… Хотя нет, немного интересно все же было. Вообще-то этим вечером Фель не планировал заниматься манипуляциями. Не планировал проводить на Риген эксперименты или выведывать у неё что-либо, но практически против воли стал слушателем сентиментальных и малоинформативных воспоминаний, которые немного пролили свет на прошлое Риген, но лишь уверили Мефисто в том, что практически ничего интересного у неё за душой нет. Обычная семья, отличающаяся разве что повышенным интересом к наукам — к истории, ботанике, физике. Никуда малышке Риген было не деться от образования и это, конечно, хорошо. Это можно использовать себе на благо. И Мефисто воспользуется всеми возможностями, которые у него есть, пусть это и временно. Это все у него есть только до психологического выздоровления Риген, и надо торопиться, пока этот ресурс ещё работает. «Была ли у вас семья или кто-то, кого вы бы любили и кто любил бы вас?» Глупый вопрос, излишне сентиментальный. Мефисто знал, что все это у него было до грехопадения, хоть и не помнил уже, как именно это ощущалось, и даже после грехопадения один раз это с ним приключилось. Но Мефисто все равно предпочитал об этом не вспоминать. Потому что это, как ни банально, но слабость. А уж желающих воспользоваться чужими слабостями всегда предостаточно. Фель не собирается пополнять ряды их жертв за свой счет. Нет, только не Фель! Могущественный Мефисто не поддастся на это никогда. Рин начал что-то подозревать. Окумура-младший всегда недооценивал брата и частенько это выходило ему боком, как и сейчас. Юкио пытался, изо всех сил пытался скрыть своё разочарование, быть весёлым и беззаботным, как во время Рождества, так и в гостях у Джузо и Мамуши, однако общение с Люцифером, видимо, оставило какой-то отпечаток на нем — на его внутреннем состоянии и, как следствие, поведении. Рин, будучи ближайшим родственником, чувствовал и видел это яснее остальных, и это беспокоило Юкио. Ведь в случае разоблачения он никогда не сможет объяснить, что совсем не имел в виду никакое предательство. Должно быть, не следовало так кричать и лишний раз подогревать подозрения. Помимо Рина, существовала ещё одна проблема — план по уничтожению назойливого насекомого по имени Сандра провалился и с этим надо было что-то делать. Перед отъездом в Ме Дха Юкио успел сбегать в подземелья к Гедуину и сообщить, что некоторое время не сможет работать, потому что будет в поездке, от которой невозможно отказаться. Если повезёт, Люцифер за время поездки придумает новый способ убить сначала душу Сандры, а затем и тело. Михаил Гедуин валяется на полу подземелья и держится за голову. Примерно час назад его покинул Окумура Юкио, а теперь пожелал навестить Люцифер-сама. Разгневанный неудачей Люцифер-сама. Согласно тщательно выверенному плану, Сандра должна была убить Гедуина из мести и этим поступком запятнать навеки свою душу. В этом случае, её нематериальная сущность (после того, как тело будет убито рукой Юкио) отправится прямиком в Геенну. Что до Окумуры-младшего, убийство должно было стать его переломным моментом, позволяющим сатане вселиться в его тело. В лучшем случае. Но при любом раскладе этот поступок навеки привязал бы Юкио к секте иллюминатов. Идеальный план, но вот есть одна маленькая загвоздка — Сандра не хочет убивать. И ничто на свете не способно её к этому принудить. И Сандра не желает поклоняться идолам, как показал эксперимент с Храмом Сета. Все рушится, и Люцифер в гневе. Ведь Гедуин не справился с задачей, не смог спровоцировать девчонку на убийство себя. Подвел. — Скажи мне, для чего ты нужен, бесполезное, убогое ничтожество? — звучало в голове Гедуина. Михаил страдал. Искренне глубоко и ужасно. И совсем не потому что голову разрывал потусторонний голос. Гедуин подвёл своего Люцифера-сама, и осознание этого причиняет больше боли, чем любая пытка. — Простите, господин, — стонет несчастный просто потому что больше нечего сказать. Неуклюжие извинения бесят еще больше. — Ты пустая бочка, расходный материал. Ты закончился, Гедуин, окончательно опорожнился. Из тебя больше не выжать ни капли. Мне жаль, но ты больше не нужен. Ты больше ничего не можешь мне дать. Смысл этих слов бил хуже кувалды, придавливал сильнее огромной кирпичной стены. Гедуин догадывался, что последует за этими фразами. Всех ненужных пешек ожидает одинаковая судьба. И внезапно Гедуин понял, что хочет жить. Пусть в тюрьме, в виде демона-червя — все равно! Да, Михаил знал, на что идёт. Да, он понимал, что умрёт так или иначе, и даже находил удовольствие в том, чтобы отдать жизнь за своего бога, но когда вопрос встал так близко, так непосредственно, стало страшно. Страх сковал Гедуина, включился инстинкт самосохранения, который тут же начал предлагать варианты спасения своей шкуры. И память Михаила не подвела, вовремя подкинув нужное воспоминание. — Так, так… — голос Люцифера прозвучал заинтересованно, ибо демон видел все мысли своего раздираемого на части слуги, — так значит, Сандра Джексон по уши влюблена в Самаэля, который, само собой, не отвечает ей взаимностью. Хм. Молчание длилось мучительно долго. А затем боль начала отступать. Видимо, у Люцифера-сама появилась надежда, что Сандру ещё можно будет спровоцировать. — Вот так и получилось, что Храм Сета из нейтрально настроенной организации стал союзником иллюминатов. Арата Сато сидел на подоконнике в комнате Сандры и передавал последние сетианские новости. Сама же Сандра наблюдала за ним несколько сокрашенно. — Хочешь сказать, у Ордена Истинного Креста в общем, и у лорда Феля в частности теперь появился ещё один враг? Из-за меня? — Похоже на то. Если только сетианцы изначально не служили Люциферу тайком. В любом случае, теперь они решили обвинить Орден нарушении пакта о ненападении и под эгидой этого встать под знамена иллюминатов. Вроде как «не виноватые мы, это вон они все первые начали». — Упс. — Да не то слово, — хохотнул Сато, — ладно, чего уж теперь. Что сделано, то сделано. В конце концов, меня же тоже выперли. — А тебя-то за что? — Ну я же говорил, что я феерический раздолбай. Меня схватили с поличным прямо во время шпионажа, когда я наблюдал за заключением договора Акино и Люцифера. Хорошо хоть пытать не стали, а просто выгнали. А я, между прочим, не просто так шпионил. Я тебя искал. Кстати говоря, какого хрена ты исчезла, не удосужившись предупредить? — Извини, правда возможности не было. Меня сначала били, но потом лорд Фель меня спас. На последнем предложении Сандра слегка покраснела от удовольствия, а Сато ужаснулся. — Тебя пытали? Ну скоты! Если бы я только знал… — Не пытали. Ударили пару раз, но это ничего. Кстати, как ты меня нашёл? — Да просто днём студентов поспрашивал, но наведаться решил ночью, чтобы уж точно не попадаться на глаза твоему начальству. Неохота мне. Да, кстати, пожрать у тебя чего-нибудь не найдется? Сандра усмехнулась. — Пошли, придумаем что-нибудь. Но утром надо будет обязательно рассказать лорду Фелю о поступке Акино. — Да, да. Забудь уже о своём Феле и пошли меня кормить.