Путь Самаэля

Потомок Гвидиче… Немыслимо! Как это вообще могло произойти? Мефисто сосредоточенно нарезал круги по собственной спальне, комкая в руках бумажку — досье Риген. Примерно час назад он отправил потомственную экзорцистку в седьмом поколении спать, категорически запретив любые прогулки, в том числе и с наглыми представителями ангельского легиона. А вот, зачем ему понадобилось вводить такой запрет, Мефисто предпочитал не раздумывать, у него и без этого пищи для размышлений хватало с избытком. Например, как это Джулия Гвидиче умудрилась выжить? Хорошо, допустим, она выжила, но отчего в таком случае она не вернулась к своему святейшему отцу? И кто стал отцом ребёнка самой Джулии? Как Майкл Акино узнал об этом? Почему, владея такими сведениями, он допустил Риген в Храм Сета и даже сохранил ей жизнь? Вопросы множатся, а достоверных ответов ни на один из них нет. В комнату вошёл Белиал, но Мефисто даже не повернул головы в его сторону. — Господин, у вас ещё не начался приступ морской болезни? Может, присядите? — заботливо предложил дворецкий. — Белиал, ты помнишь Гвидиче? Дворецкий на мгновение оторопел. Уже много лет он не слышал этой фамилии из уст своего господина. И не был уверен, что хочет снова её когда-нибудь услышать. — Да, — осторожно ответил Белиал, и в его сторону тут же полетел смятый комок бумаги. Несколько минут дворецкий молча изучал содержание досье. — Что скажешь? — спросил Мефисто, усаживаясь в кресло и поворачиваясь к огромному окну. Снаружи стремительно светлело небо. Наконец-то. Давно уже ни одна ночь не казалась Мефисто такой долгой, как эта. Стоящий позади Белиал насмешливо фыркнул. — Скажу, господин, что сами знаете у кого отменное чувство юмора. Ваш друг покинул вас не навсегда. Он всего лишь перевоплотился, и вот — снова с вами. Как прежде. Как тогда, давно… — Заткнись, — рассеянно буркнул Фель, — я не об этом. Бредни это все. Дворецкий пожал плечами. — Вы просили сказать, что я думаю. Я всего лишь добросовестно исполнил ваш приказ. — Лучше бы посоветовал, что теперь с ней делать. Мефисто задумчиво подпер рукой голову. — В каком смысле, господин? Разве это что-нибудь меняет? — Ну разумеется! Её же теперь просто так в качестве пушечного мяса не используешь, на баррикады не кинешь. Даже убить по-человечески и то уже… Неудобно как-то. Потомок Гвидиче всё-таки, сам понимаешь. Это, конечно, слабость, но у каждого должно быть хоть что-то святое в жизни. — И девчонка угодила в то единственное, что для вас свято. Мефисто усмехнулся, пожал плечами и резко крутанулся в кресле. Несмотря ни на что, эта ситуация казалась ужасно забавной. — Знаете, господин, я думаю, что ничего вам с этим делать не надо. Такие совпадения случайными не бывают. — Ты мне ещё про высшее предназначение болтать начни. Мефисто развернулся и резко пнул снизу стоящий на письменном столе поднос, на котором уже было все готово для очередного чаепития. Посуда разбилась, а на полу образовалось большое тёмное пятно. — Что встал? Пиво тащи, чаем он меня тут поливает, философ доморощенный. Белиал положил досье на стол и покорно отправился за требуемым напитком, а Мефисто снова повернулся лицом к окну. Солнце медленно, но верно, поднималось над линией горизонта, становилось все светлее. Фель невольно улыбнулся, как новому дню, так и собственной ловушке, в которую сам же и угодил. Да, он мог сколько угодно сердиться и бугуртить, это нисколько не изменит того факта, что он отныне не сможет сознательно причинить Риген вред. Свадьба Джузо и Мамуши — не место и не время для рефлексии и самокопания, но у Юкио никак не получалось отделаться от этих мыслей. В последнее время юный экзорцист начал замечать, что их общение с Люцифером стало слишком близким, слишком тесным. Юкио внезапно осознал, что чересчур часто делает именно так, как того хочет старший брат. Изначально все казалось таким безобидным, но теперь то, что делает он, Юкио, стало все чаще входить в противоречие с тем, что он должен делать. И это требует переосмысления ориентиров и каких-то изменений, иначе есть риск окончательно утратить контроль над ситуацией. Конечно, он, Юкио, все ещё любит Люцифера и готов защищать его право на существование, а Сандра Джексон все ещё виновата, но что же будет потом? Сейчас Юкио и Люцифер объединены одной целью — отправить душу Сандры в лапы сатаны, но что будет после того, как это произойдёт? Будет утрачен общий враг — самое сильное связующее звено. Два брата вновь окажутся так ощутимо по разные стороны баррикад. И придётся выбирать. Когда-то давно Гедуин уже пытался обратить внимание Юкио на этот факт, но юный экзорцист не придал значения его словам. Не захотел придавать. Зато теперь тяжесть выбора, словно гранитная плита, придавила младшего Окумуру, две стороны раздирали парня на части. Юкио держал в руках весы, и на одной их чаше находился отец Фуджимото Широ, Рин, счастливые детские воспоминания, совместное отмечание праздников, мечта стать врачом и трогательная, светлая вера брата в обязательное осуществление этой мечты, забота о старшем брате, словно о маленьком ребенке, обучение под началом Широ и совместная работа с ним, доверие отца и его вера в то, что Юкио достоин этого доверия и, конечно же, его обязательно оправдает. Окумура-младший не мог вычеркнуть из памяти большую часть своей жизни и все эмоциональные привязанности, которыми она была наполнена. Парень не мог предать память отца, не мог обмануть любовь брата. Но существовала вторая чаша весов, которую занимал Люцифер. А также чувство недооцененности и пренебрежения со стороны окружающих, личные амбиции и честолюбивые стремления, желание добиться в жизни как можно большего, урвать самый жирный кусок. Желание справедливости и победы. Желание доказать свою значимость, показать, что не пустое место, утереть нос тщеславному, гордому братцу. Стремление помочь тому единственному, кто оценил по достоинству. Чаши весов колебались и могли изменять своё положение несколько раз за день. Юкио смотрел на них и понимал, что не сможет, подобно Фемиде, завязать себе глаза, дабы обеспечить объективность выбора. Значит, нужно, по крайней мере, иметь представление обо всех рисках, определить все «за» и «против». С первой чашей все было понятно, но вторая постоянно задавала вопросы. Люцифер хочет объединить Ассию и Геенну и сделать мир справедливым, равноправным — так говорят иллюминаты, но члены Ордена не верят им, считая, что демоны желают заполучить власть над людьми. Юкио, конечно, отдавал себе отчёт, что Люцифер может обмануть его, и Орден окажется прав, но даже, если так… Ведь Юкио — сын сатаны. В новом мире он будет влиятелен, обретет большую власть. Или нет? Станет ли сатана делиться властью? Как вообще сатана относится к своим сыновьям? И как сатана относился к матери своих сыновей? По крайней мере, к их с Рином матери… Как именно сатана и Юри Эгин могли зачать детей и какая, по их мнению, роль должна была быть у этих детей? Каков процент информации, известной ему, Юкио, об обстоятельствах их с Рином рождения правдив? Так много вопросов и так мало ответов… А ведь, кажется, Сугуро с Лайтнингом что-то известно. — Сожалею, но тебе придётся начать говорить, — произносит Юкио, тыча пистолетом в подбородок Сугуро Рюджи. Парень шокированно смотрит в ответ и обливается пóтом от неожиданности возникшей угрозы. — Расскажи, как мы с братом родились, — голос младшего Окумуры звучит холодно и бесстрастно, и Сугуро начинает казаться, что пристрелят его тоже с абсолютно равнодушным выражением лица. — Ты серьёзно собираешься меня пристрелить? — в интонациях Рюджи звучит такое возмущение, что Юкио вздрагивает и словно пробуждается ото сна. Определённо ему стоит поменьше общаться с Люцифером, это оказывает на него скверное влияние. Но выяснить обстоятельства их с Рином рождения необходимо не только из сентиментального желания знать, кем являются собственные родители, но и, чтобы досконально понимать, какая роль в действительности уготована сатаной демонам, Ассии и конкретно его сыновьям, в частности ему, Юкио. Ведь можно же стать настоящим сыном сатаны и исполнить желание Люцифера, а вместе с этим уберечь Ассию от агрессии сатаны, защитить людей от демонического произвола и таким образом исполнить главную цель Ордена. Однако нападение с пистолетом все-таки слишком сильно компрометирует его, Сугуро не дурак и может что-нибудь не то заподозрить. А уж Лайтнинг и подавно не дурак. — Я же просил прислушаться к совету никому не угрожать, — произносит Рензо Шима, и он имеет на это право, поскольку исполняет роль шпиона иллюминатов. С ним у Юкио много общего. Хотя, в отличие от Рензо, Окумура-младший уже не может в точности сказать, является ли он шпионом иллюминатов в Ордене или шпионом Ордена у иллюминатов. И в этом принципиальное различие, что Юкио и замечает Шиме. Звонит телефон, на другом конце провода — Сюра, требующая вернуться вместе с эсквайрами в Академию. Что ж, отпуск закончен, время снова вернуться в строй, а уж в строй ли Ордена или в строй Люцифера — не суть важно. Арата Сато вошел в зал для тренировок и улыбнулся. По огромному, заполненному инвентарем помещению плыл гулкий, отскакивающий эхом от стен звук — это Сандра старательно мяла бока бойцовской груше. По лбу девушки скатывались капельки пота, а на лице застыло такое сосредоточенное выражение, что Арата стало жарко, и он начал обмахиваться листом бумаги, который бережно нес в руках. — Эй, Риген! — позвал он и помахал рукой. Сандра отвлеклась от своего занятия, обернулась и с улыбкой поприветствовала друга. Они давно не виделись, ведь Сато отбывал на две недели в главное управление Ордена — в Ватикан, чтобы просить Ангеля о переводе в японский филиал. — Мне все равно, где служить, — объяснял свой выбор Арата, — особой привязанности ни к какому месту нет. А тут хоть ты будешь под боком. Стану следить, чтобы Фель не очень загонял тебя. Последняя фраза, разумеется, была шуткой, но Сандра все равно обрадовалась. Весьма неплохо водить с кем-то постоянную стабильную дружбу. Единственным препятствием оставались два момента: разрешение Ангеля, которое тот может дать или не дать, и разрешение непосредственно Феля. Второе было получено достаточно быстро — Мефисто презрительно скривил губы, но возражать не стал и согласился даже слишком быстро, по мнению Сандры, а вот за первым пришлось ехать в главный штаб и идти на ковёр к Ангелю. Паладин просто обожает официоз. Сато обнял подругу, хотя Сандре казалось, что время после тренировки — не лучшее время для объятий. — Ну что? — спросила она, — как успехи? Арата отстранился, но ничего не ответил, выдерживая драматичную паузу. Терпения на слишком длительное молчание у него не хватило. — Ангель дал добро! — воскликнул парень, помахивая перед носом Сандры письменным разрешением от паладина. — Ура! И на какой должности ты теперь будешь? — Не знаю, это зависит от Феля. Мне сейчас надо отнести ему эту бумажку на подпись и заодно спросить все насчёт моей новой должности. — Ой, слушай… Можно я пойду с тобой? Дай мне пять минут, я буду готова очень скоро. — Если есть в этом мире что-то постоянное и неизменное, так это Риген, приходящая в состояние полной боевой и не только готовности при упоминании о ректоре. Сандра засмеялась и побежала в душ. — Понимаешь, — объясняла она, когда они с Сато шли в направлении кабинета ректора, — лорд Фель в последнее время избегает меня. Попросту игнорирует моё существование. С тех пор, как он узнал, что я — потомок какого-то Гвидиче, лорд Фель не желает меня видеть. Даже бить меня и то уже не хочет. Не знаю, что с этим делать. Сато уже привык, что побои от Феля для Сандры не являются чем-то негативным. — Ты спрашивала Белиала? Если у тебя с этим дворецким такая дружба, то он мог бы тебе растолковать причину, наверное. Или он сам не в курсе? — Белиал в курсе, но объяснять ничего не хочет. Говорит, что лорд Фель сам сделает это, если посчитает нужным. А я вот вообще не понимаю… Ведь я же не виновата, что являюсь потомком какого-то неведомого Гвидиче, который, видимо, очень лорду Фелю насолил. Сато промолчал, его грызла совесть. Нельзя было допустить, чтобы то досье попало в руки Феля. Или не только в руки Феля, но и в руки Риген тоже, ведь она ни за что не согласилась бы обманывать своего обожаемого ректора. Когда Арата Сато выявил желание перевестись в японский филиал, в душе Мефисто воскресла надежда. С Сугуро не получилось, ибо он оказался слишком занятым, но может, хотя бы этому парню удастся сплавить Риген. Тем более, что предпосылки есть. Слава мирозданию, что Сато теперь в полном распоряжении Мефисто, и он может поставить пацана в пару с Риген, заставить их работать вместе. Здоровые отношения, взаимная поддержка, дружба обязаны оказать целительное воздействие на человеческую душу. Таким образом, девчонка будет пристроена в заботливые руки, и совесть Мефисто будет чиста перед этим засранцем Гвидиче. Ведь Фель хорошо обойдется с его потомком, обеспечит ей надежное будущее. А уж что до тех мелких услуг, которые она пока оказывает ему, своему благодетелю… Это не в счёт. Пока есть такая возможность, Мефисто её не упустит. Проблема заключается в том, что ему, кажется, уже не особо-то хочется куда-то девать Риген. Во всяком случае, раньше это желание было сильнее, а теперь… Так, что-то это все напоминает не слишком хорошую тенденцию к не слишком здоровому отношению. Избавиться от Риген надо как можно скорее.