Путь Самаэля

Заложив руки за спину, Самаэль неспешно идёт по одной из бесчисленных гравийных дорожек парка Пале-Рояль. Кругом цветет и ветвится по строго заданной садовником траектории подчинённая, окультуренная растительность самых разных видов. Самаэль не знает, как среди людей принято величать все эти цветы, кусты и деревья, но глядя на них ему становится как-то по-философски грустно. Ощущение родства с эскадрильей зелёных пленников не покидает его, ведь он тоже пленник. И хотел бы дать волю своему хаосу, спустить поводья, бесконтрольно расти и заполнять, отвоевывать себе все больше жизненного пространства, но увы, не может. И дело на самом деле не в Пие, не только в нем. Дело в том, что Самаэль — демон и страшно соскучился по своим подопытным. По тем, кого можно расчленять и припарировать, к кому можно забираться в сознание и во внутренности и таким образом утолять жажду: жажду знаний и жажду крови. Впервые Самаэль почувствовал, что все это нужно не только сатане, не только Люциферу, но и ему тоже. Ведь иначе он просто взорвётся, не выдержит, утратит над собой власть и наломает таких дров, что вовек не разгребешь. Ничего не поделаешь, демоническую сущность так просто за пояс не заткнуть, как бы Самаэль не упрекал людей в зависимости от эмоций. Кроме того, это интересно — строение людского тела и людской души. Весьма увлекательно разбирать их на атомы, изучать каждый кусочек, собирать заново. Это открывает новую вселенную, ведь каждый, даже самый примитивный человек — суть вселенная. Самаэль остановился в тени одного из раскидистых дубов непонятно зачем посаженных в эту королевскую клетку. Несмотря на все усилия садовников, мощное дерево не желало подчиняться, оставаться в рамках. Оно выросло, стало воплощением силы. Самаэль подошёл к нему и опустился на траву, уперевшись спиной в его ствол и полностью игнорируя беленькие скамеечки вдоль дорожек. Наблюдение за игрой солнечных лучей в дубовых листьях напомнило о Гвидиче. Вот когда-то они с ним сидели на одной из вот таких вот скамеечек и разговаривали. А точнее, это Гвидиче что-то говорил. Хорошо бы ещё вспомнить, что именно… — Доброго дня, сеньор Фауст, — прозвучало где-то над головой. Поток мыслей оборвался, словно течение реки, посередине которой установили плотину. Самаэль поднял голову и увидел австрийского короля Иосифа II, стоящего на дорожке и выжидательно глядящего на него. Самаэль удивился. На самом деле, он отправился погулять в парк в надежде убить время, пока Пий, Людовик и Иосиф заседают на очередном совещании (после скандального комментария к дискуссии Папы и австрийского короля Самаэль на совещания более не допускался), но неужели болталогия августейших особ уже завершилась? В этот раз довольно быстро. Или же Самаэль в размышлениях утратил чувство времени. Так или иначе, но папскому прелату совершенно недопустимо сидеть, когда к нему обращается монарх. Самаэль с видимой неохотой, которую даже не очень-то пытался скрыть, поднялся и поклонился. — Приветствую, ваше Величество. Иосиф усмехнулся. Он не был идиотом и иллюзий на свой счёт не питал. И это даже вызывало определённую симпатию. — Простите, кажется я потревожил ваш покой, — с улыбкой заметил он. — Да, потревожили. Но я не в обиде, — ответил Самаэль. Конечно, это было не очень-то вежливо, и Пий пришёл бы в ярость, если бы стал свидетелем такого диалога, но сейчас у Самаэля не было никакого желания вести светские беседы не о чем. Кроме того, ему вдруг захотелось проверить просветительские взгляды короля на прочность, поглядеть, как он отреагирует на дерзость нижестоящего. К удивлению демона улыбка Иосифа стала только шире. — До чего же приятно во всей этой неуместной роскоши и неуемном расточительстве найти человека, не склонного к лести. — О, зато, как я погляжу, вы к ней склонны, раз делаете мне подобные комплименты. Это было слишком. Лицо Иосифа вытянулось, и Самаэль поспешил произнести: — Я прошу прощения, ваше Величество. Извините мне моё скверное настроение. Возмущение, не успевшее вырваться, погасло. Иосиф сделал рукой приглашающий жест. — Сеньор Фауст, не составите ли мне компанию во время прогулки? — Я прошу прощения вторично, ваше Величество, но раз совещание закончилось, разве мне не надо поспешить к моему господину? По лицу короля проскользнуло едва заметное недовольство. — Его Святейшество остался с его Величеством Людовиком. У них имеются темы для разговоров, принимать участие в которых у меня нет ни необходимости, ни желания. Не думаю, что вы сейчас понадобитесь вашему господину. — В таком случае, почту за честь составить вам компанию. Несколько минут король и папский прелат шли молча. Самаэль делал вид, что наслаждается окружающими пейзажами, но в действительности пришёл в полную боевую готовность. Разумеется, все это неспроста. Наверняка, Иосиф задумал выудить у приближенного к понтифику человека некую информацию. И пусть от короля не пахнет ни ложью, ни коварством, это ещё может ничего не значить. — Вам нравится парк Людовика, не так ли, сеньор Фауст? — рассеянно поинтересовался Иосиф, видимо, только для того, чтобы как-нибудь начать разговор и прервать неловкое молчание. — Нет, ваше Величество, — лаконично отозвался Самаэль, — я думаю, этот парк представлять собой только очень печальное зрелище. — Сады Ватикана, конечно, намного приятнее глазу, — в голосе Иосифа чувствовались вопросительные интонации, которые Самаэль решил проигнорировать. — Если так считает ваше Величество, — смиренно ответил он. — А как считаете вы, сеньор Фауст? — спросил король, сделав акцент на слове «вы». — Любой из этих парков не вызывает во мне приятных эмоций. Самаэль нутром чувствовал в этом простом на первый взгляд разговоре какое-то второе дно, но пока не был уверен, в чем именно оно заключалось. Следующая фраза Иосифа подтвердила его опасения. Король хмыкнул и кивнул. — Кажется, я в вас ошибался. — Мне это не слишком понятно. Не изволит ли ваше Величество пояснить? — При первом знакомстве с вами, сеньор Фауст, я решил было, что вы пришли, как поддержка и опора вашему господину, но теперь вижу, что ошибся, и очень этому рад. Ваша речь открыла мне глаза. Ведь вы не клирикал, не торговец Господом Богом. Вы занимаете близкое место к Папе Римскому, но вам не чужды новые идеи, идеи просвещения. Самаэль едва удержался от того, чтобы усмехнуться. Австрийский король думает, что папский прелат не разочаровал его, но в действительности все наоборот. Это он не разочаровал папского прелата. Самаэль был почти уверен, что его сейчас начнут вербовать в шпионы. Что ж, это отлично. Уж он-то сумеет извлечь пользу из сделки с Иосифом. — О да, разумеется, — охотно подтвердил демон, — Я рад, что ваше Величество это поняли. Конечно, я служу понтифику, но его взгляды не так, чтобы очень близки моим. И пусть я стараюсь влиять на политику его Святейшества, но мне это не особенно удаётся. К сожалению. — Уверен, что без вас Папа доставлял бы нам больше неприятностей, — утешил Иосиф. — Делаю все, что в моих силах, — признался Самаэль, навесив на лицо выражение, которое, по его мнению, лучше всего должно было продемонстрировать королю неустанный и неусыпный труд на благо простого люда. Следующие несколько минут снова прошли в молчании. Дорожки парка Пале-Рояль казались бесконечными, словно лабиринт, и, если бы тут были стены, Самаэль вполне серьёзно бы мог подумать, что здесь водятся минотавры. Наконец, Иосиф снова нарушил тишину: — Вы делаете много, сеньор Фауст, и это нельзя не оценить, но вы же понимаете, что этого недостаточно? — Да, конечно, — демон изобразил печаль. — Вам нужна помощь в этом благом деле. — Да, не помешало бы. — Вы же понимаете, что мной движет исключительно желание помочь народу? — Не сомневаюсь, ваше Величество. — Тогда вы согласны? — На что, ваше Величество? Иосиф покрутил головой, желая убедиться в отсутствии лишних ушей, и понизил голос: — Вы же понимаете, что Папу не так-то просто убедить поступиться некоторой долей власти ради улучшения условий жизни простых людей. Мне необходима информация, которая помогла бы сделать его Святейшество более… Сговорчивым в этом вопросе. Самаэль изобразил возмущение. — Ваше Величество, вы просите меня предать моего господина. Это совершенно невозможно! — Конечно нет. Я никогда бы не позволил себе призывать кого-либо к предательству, и с вашей стороны предательством будет потворство бесчеловечной и диктаторской политике Папы. Я прошу вас сделать нечто такое, что вы и так уже делали, но менее эффективно, чем могли бы, — помочь людям обрести свободу. Фактически, это я сейчас предлагаю вам свою помощь! Самаэлю подумалось, что этот король-просветитель умеет читать проповеди не хуже Пия. Что ж, предложение понятно, но нельзя соглашаться слишком быстро. И нужно подумать об оплате. — Я понимаю вас, ваше Величество, и знаю, что вами движет чистейший альтруизм, но мне необходимо подумать. Кроме того, моя неустанная забота о народе не может научить меня жить одним самопожертвованием. Если Папа выгонит меня, куда же я пойду? Последний вопрос прозвучал излишне прямолинейно, но Иосифа это не смутило. — Вы можете быть спокойны, сеньор Фауст, моя дружба навеки с вами. Если вам вдруг понадобится помощь, я всегда готов её вам предоставить. Кроме того, если вам удастся выяснить что-нибудь полезное, я с радостью помогу вам приобрести ваш собственный дом в Вене. А может быть, и не только дом…— выражение лица Иосифа сделалось очень многозначительным, и Самаэль его понял и кивнул. — Я подумаю над этим предложением, ваше Величество. — Конечно, но я хотел бы получить ответ до отъезда понтифика в Ватикан. И, надеюсь, вы понимаете, что наш сегодняшний разговор должен остаться в тайне? — Разумеется. А сейчас извините, но мне пора возвращаться к моему господину. Самаэль поклонился и, скрывая невероятно довольную улыбку, двинулся к выходу из парка. — Где это тебя носит? — спросил Пий, стаскивая с головы тяжёлую митру, — я полагал, что ты станешь дожидаться меня возле входа в зал. Понтифик положил митру на стол и попытался снять плувиал, но потерпел неудачу и потребовал помощи. Самаэль покорно стащил с Пия накидку и непринужденно ответил: — Гвардейцы его Величества могли принять моё присутствие за попытку подслушать, так что я сходил прогуляться в парк. Это ведь не запрещено. Освобождённый от своей ноши Пий опустился в кресло и вытянул ноги, издав облегченный вздох. Он ничего не ответил на реплику Самаэля. — Подать вам воды или, может быть, немного вина? — поинтересовался демон с притворным сочувствием в голосе. Пий прикрыл глаза. — Да, пожалуй, не откажусь. Самаэль выглянул за дверь и сделал заказ пробегающему мимо слуге. Едва он задумался над тем, как лучше подступиться к понтифику с вопросами, как Пий сам начал разговор. Не поднимая головы от спинки кресла и не открывая глаз, он произнёс: — Этот Людовик — замечательный материал. Будет не слишком сложно слепить из него необходимую для Ватикана фигуру. Он уже поддерживает меня во всем, сегодня мы пришли к соглашению. — Стало быть, мы еще надолго задержимся в Париже? — Нет, не думаю. Людовик примет в отношении еретиков именно те меры, которые я ему любезно посоветовал. Осталось лишь найти надежного человека, который станет… Опорой и помощником молодому королю. На этом моменте Пий открыл глаза и метнул на Самаэля заговорщеский и многозначительный взгляд, несущий ядовитую насмешку в адрес марионетки на французском троне. Самаэль склонил голову, признавая авторитет Папы и превосходство его интеллекта. — И кто же станет таким человеком? — осторожно спросил демон. В этот момент в дверь постучали. Самаэль чертыхнулся сквозь зубы и забрал у слуги заказанную бутылку вина. Время, которое понадобилось ему на разлитие напитка по бокалам великолепно могло сойти за драматичную паузу. Приняв бокал из руки Самаэля, Пий загадочно ухмыльнулся, но все-таки нарушил молчание: — Я полагаю… Лоренцо Риччи. Самаэль вернул понтифику его загадочную и довольную улыбку, но старательно скрыл своё удовлетворение. Действительно, это довольно разумный ход со стороны Пия, и не было бы ничего удивительного даже в том, что Папа отправлялся в Париж, уже вынашивая подобную мысль. Ведь Риччи ему, возможно, осточертел не меньше, чем Самаэлю. Бывший иезуит сыграл свою роль в плане понтифика — помог заарканить демона, теперь же его присутствие очень нежелательно. Пию ведь хочется в одиночку управлять вторым сыном сатаны. Оставить Риччи в качестве «помощника» Людовика значит устранить его влияние и вместе с тем — все ещё держать на коротком поводке. Хороший план. Самаэль оценил. — Вот только этот Иосиф, — лицо понтифика немного скривилось, и следующее слово Папа практически выплюнул, — мальчишка! Он ставит мне палки в колёса. Слушай, ты ведь можешь сделать с ним что-нибудь такое, чтобы у него раз и навсегда пропало желание спорить со мной. С помощью магии. Самаэль кивнул. — Как пожелает ваше Святейшество. Пий немного приподнялся в кресле и потрепал Самаэля по щеке. — Я смотрю, ты стал вести себя намного доброжелательнее. Я очень рад этому, надеюсь, так и дальше будет продолжаться. Самаэль представил, как вырывает руки понтифика из плечей. Кости хрустят, жилы рвутся, кровь хлещет фонтаном, а вопли из глотки Пия звучат приятнее трелей Моцарта. Самаэль улыбнулся. — Как будет угодно вашему Святейшеству. Следующая встреча Самаэля и Иосифа случается уже на следующий день все в том же парке. В этот раз все санкционировано Папой, совсем не нужно скрываться, о чем Самаэль сразу же сообщает своему собеседнику. А затем пересказывает последний разговор с понтификом, не упоминая ни о Риччи, ни о магии, просит Иосифа подыграть. — Папа открыл мне глаза на свою сущность, больше у меня не осталось иллюзий не его счёт, — признается демон, и в его голосе звучит сожаление. Австрийский король не разделяет печали папского прелата, но обещает, что беспокоиться не о чем. Он сделает все, чтобы Папа поверил в его лояльность. — Усыпим его бдительность, а затем ударим, — говорит Иосиф, и Самаэль кивает. Все выходит как нельзя лучше. Ещё через день Иосиф и Пий встречаются. Австрийский король приносит извинения, подписывает кучу ничего не значащих соглашений. Понтифик доволен, очень доволен работой своего демона. Ну, а демон очень доволен работой своего понтифика, и об этом говорит шокированное выражение круглых от удивления глаз Риччи. Самаэль улыбается в эти глаза по максимуму ядовито, как можно более презрительно. Пусть у бывшего иезуита не остаётся на свой счет никаких сомнений. Месть второго сына сатаны достанет его в любой точке земного шара. Риччи пытается что-то изменить, ведёт долгие и безуспешные переговоры с Папой. Самаэль очень доволен. Наблюдение за прибитой к стеклу, трепыхающейся бабочкой доставляет ему чисто эстетическое удовольствие. А ведь это была даже не его идея! Видимо, мести хочет не только он, но и Тот, чье имя Самаэль теперь зарекся называть. Это даже забавно. Но это всё-таки только первый шаг. Самаэль, Пий и его свита отбывают из Парижа через неделю. Иосиф уехал ещё раньше, три дня назад, договорившись с папским прелатом о конфиденциальной переписке.