Бег по лезвию

      Когда золотое солнце закатывается за линию горизонта, несколько минут ещё держится красно-розовое небо, словно какое-то мимолетное чудо. Хотя, нет, скорее, как мираж или видение – а был ли на самом деле этот закат? Был ли день и мирские заботы? Может быть, всё это было таким же сном, как и этот миг? Но он быстро проходит и постепенно небо уступает место более темным краскам и серым тучам, которые хаотично расползаются по всему простору. Светлое «царство» на время захвачено царевной-ночью, которая устанавливает в нем свои порядки. Вскоре ночь рассыпает звезды по ночному простору неба, которому нет конца и края. Кажется, словно ты – лишь песчинка, лишь такая же одинокая звезда в огромной Вселенной. Некоторые звезды гаснут, так и не показав себя, а некоторые очень-очень ярко загораются, даже зная, что потом взорвутся из-за этого.       Именно в такой момент Тане не спалось. Девочка переворачивалась с одного бока на другой, накрывалась одеялом с головой – ничего не помогало. Даже осознание того, что совсем скоро новый год не помогало ей заснуть. Оно только больше подзуживало рыжеволосую и заставляло фантазировать бал-маскарад с взлетающим в воздух конфетти, огромную ёлку. И почему-то в это представление врывался Володя в рыцарском наряде, протягивая ей в подарок целую коробку конфет. Таня сразу же покрылась румянцем на щеках – чего он забыл в её мечтах? Да и с каких пор боевая Осколкина думает о мальчике? Вот в нем-то и крылась истинная причина бессонницы Тани. Девочка до мельчайших подробностей воссоздавала в своём сознании их встречу, представляла, как он снова возьмёт е за руку. Или нет, лучше пусть он приплывет к ней на большом деревянном корабле, который бы назывался «Татьяна О.», с алыми парусами! Таня захихикала от таких мыслей и блаженно прикрыла глаза.       Нет, пора что-то менять в её жизни! У неё есть её милые подруженьки – Ая и Вея. А лучшего друга среди мальчишек – никогда не было. В приюте мальчишки её откровенно побаивались, старшие – смеялись над дерзким поведением Тани. А настоящего мальчика, который бы понял и принял её – не было и на горизонте не собиралось появляться. И тут в её жизнь врывается Володя – настоящий принц из сказки! Осколкина просто уверена, что это именно она должна стать его принцессой: они бы были идеальной парой. Таня даже бы согласилась терпеть, когда он дергает за косички. Девочка для него даже бы научилась готовить вкусные пироги и супы, одевала бы красивые и милые платьица. «Решено. Я подружусь с ним, пусть даже между нами встанет Мария Степановна! Да что там Мария Степановна – пусть весь приют встает, я не отступлю», - решительно подумала она. Таня продолжала лежать и мечтать о чем-то далеком и беззаботном, не понимая, что её сегодняшнее состояние зовется первой влюбленностью.

***

      Больше всего Таня любила лето. То самое теплое лето, когда портфель и надоедливая форма с фартуком заброшена куда-нибудь подальше. Список летней литературы она упорно игнорировала и читала только то, что не самом деле её захватывало: приключения, про пиратов, вечно странствующих где-то, и, конечно же, про холодный рассудительный ум Шерлока Холмса! Но больше всего Осколкина любила лето именно за то, что тогда можно носиться на улице (пусть и по строго огороженной территории), играть в футбол со старшими мальчишками. Встречаться с Аней и Верой летом намного проще и доступнее. А проводить с ними время в теплую пору года – вдвойне веселее, чем когда-либо. Но теперь Таня буквально заболела новыми встречами: с Володей. Он приходил навещать её, они вместе сидели на лавочке и болтали ни о чем. Как же тогда бешено билось юное девичье сердце!       Аня была только рада, что Таня нашла себе нового друга. Часто она показывала подружке рожицы и пела «Тили-тили тесно», но Таня лишь хладнокровно на всё это реагировала, пропуская мимо ушей. Ведь рыжеволосая твердо знала, что Красина только рада за неё. У Веры же была немного обратная реакция: она только больше замкнулась в себе, начала иногда довольно грубо отвечать Тане. Когда же к компании присоединялся сам Володя, то Смородина спешила покинуть приют, с укором смотря на мальчика.       Вере было очень больно прощаться с другом своего детства. С другом, который самый первый не дразнил её из-за положения в обществе и родителей, а предложил помощь в том, чтобы скрасить одиночество души. И теперь он не гуляет с ней, не развлекает её, ничего не приносит ей в подарок. Вера с трепетом помнит и хранит старую куклу, которую Володя подарил ей. Ведь девочка всегда играла с самодельными «куклами»: связанные нитками две щепочки в форме крестика, на которые повязан носовой платок вместо платья. Денег на настоящую куклу у мамы Веи не было: ей они были нужны на сигареты, подпольный напиток, который назывался «самогон», на жалкую горстку еды, которая в основном была представлена банками с маринованными зелеными помидорами. А Володя подарил её настоящую куклу! С белоснежной кожей, с закрывающимися глазами! У неё было настоящее красное платье и темные волосы. А ещё она говорила слово «мама». Вера расплакалась от такого подарка, даже спала в обнимку с куклой, которую назвала Ларисой. Смородина долго прятала Ларису, не показывала маме. Но как-то раз, через несколько лет, похвасталась перед мамой своим подарком темным вечером. Мать девочки взревела что-то «Мы не жалкие бедняки, чтобы принимать подачки!» и выкинула Ларису в темный проем окна. Вера тут же выбежала из квартиры и бежала что есть сил по ступенькам вниз. Слезы застилали глаза: как она могла так поступить с подарком Володи?! Вера выбежала во двор и увидела полыхающий мусорный ящик. Брюнетка без раздумий кинулась к нему и прямо из огня вытащила остатки от куклы. Руки стали ужасно болеть, они вспухли и покраснели, но зато Вера теперь уже плакала от счастья: Лариса снова с ней. Пусть даже теперь у неё не осталось волос, до тла сгорело платьице (огонь даже с боку чуть «съел» белые трусики), была сплавлена полностью правая рука и нога, обгорела кисть левой руки, из слова «мама» остался только звук «а». Главное, что она теперь вместе с ней.       Вера вернулась домой поздно, когда мать уже заснула на кухне. Девочка осторожно, чтобы не шуметь, положила Ларису в картонную коробку из-под обуви и поставила коробку под кровать. На следующий день трезвая мама долго извинялась и плакала перед дочерью, купила ей новую куклу. Но Вера даже не притронулась к новой игрушке. Она была противна девочке, всё в ней было каким-то напущенным. Смородина с трепетом приклеила ниточки к голове Ларисы – новые волосы ей сделала, вместо руки и ноги вставила скрутку из ткани. И сама сшила платьице: пусть даже взяв ткань из своего.       И вот теперь Володя больше не приходил к ней, не скрашивал одинокие вечера. И от этого становилось неимоверно грустно и одиноко на душе у Веры. Она чувствовала, что постепенно теряет своего самого лучшего друга. Друга, к которому питала какие-то совсем не дружеские чувства. Зато Володя нынче тепло относится к Тане, оказывает ей всяческие знаки внимания. А один раз вообще пришел в кабинет Марии Степановны и сказал ей: - Не могли бы Вы отпустить Таню Осколкину к нам в дом на денек? Моя семья хочет с ней познакомиться. - Конечно же веди её к себе в дом. Я буду этому только рада, - загадочно ответила директриса. «Может быть, они хоть её усыновят. И тогда я избавлюсь от этой девчонки – пятна из моего далекого прошлого», - весело подумала старая женщина.       И вот настал тот самый счастливый день, когда Володя, твердо держа Таню за руку, повел её к себе в дом! Девочка затаила дыхание и пыталась запечатлеть у себя в памяти каждую трещинку на дороге, каждую проезжающую мимо машину. Осколкина хотела крикнуть каждому идущему мимо человеку, что она сейчас очень-очень счастлива! Её душа пела на тысячи мотивов, а воображение рисовало самые невероятные картинки, которые только могли прийти в голову молодой влюбленной девочке. Мимо проходили старые дворики, а позже появлялись высокие здания. От всего увиденного у Тани кружилось голова, она чувствовала, что сейчас сможет взлететь в небо, сможет перемахнуть целое море одним шагом.       Но больше всего Таня замерла, когда увидела дом семьи Марченко. Это был довольно большой дом из красного кирпича, огороженный черной кованой оградой. Для Тани стало новшеством такой дом: неужели, он мог существовать не только в сказке? После ворот следовала дорога из желтого кирпича, как у Элли в сказке о Волшебнике Изумрудного Города. Около обеих сторон дорожки росли декоративные кустики и цветы, где-то глубже раскинулся шикарный сад из нескольких десятков различных деревьях. Между двумя деревьями был привязан плетеный гамак – невиданное чудо для Тани. Девочка сдерживала себя, чтобы не открыть рот и не закричать «вау!». Она подняла голову вверх и увидела, что окно на чердаке было открыто, а шторы отодвинуты, из-за чего там виднелась мебель. «Неужели, кто-то живет и на самой крыше?», - с удивлением подумала рыжеволосая. Володя мило улыбался, прекрасно видя всё восхищение в глазах его подруги.       И вот дверь в сказку для Тани отворилась! На пороге появилась женщина с ласковым лицом, которая поприветствовала новоприбывшую гостю. Это оказалась Валерия Иннокентьевна, мама Володи. Женщина была в домашнем синем халатике, поверх которого был одет фартук с изображением груш и яблок. За столом сидел и перебирал какие-то наверняка важные бумаги отец семейства: в белой рубашке и светлых брюках, всё время одергивая галстук. Его звали Павлом Андреевичем, но жена называла «Павлуша» и всё время указывала, что ему делать, как сидеть. Для Тани это показалось диким. Но, когда её попросили представиться, девочка не растерялась и, широко улыбнувшись, проговорила: - Меня зовут Таня Осколкина. И я очень рада со всеми вами познакомиться.       Валерия Иннокентьевна расцвела от такой речи и загремела чашками, ставя их на стол. «Павлуша, убери свои бумажки со стола!», - приказала женщина. Отец Володи что-то пролепетал в ответ и убрал выше упомянутые предметы в черный кожаный портфель. Володя побежал помогать маме разрезать торт и класть его на фарфоровые блюдца. Тане было неудобно сидеть на большом деревянном стуле с высокой спинкой, неудобно было держать в руке изящную ложечку и маленькую чашечку с причудливой ручкой. Всё здесь ей казалось сказочным и ненастоящим, словно всё это вот-вот растает. Но пока мираж не уходил: они все вместе сидели за большим столом, пили чай и ели торт. Таня думала, что эта сказка и продлиться до конца её пребывания в гостях, но вдруг где-то вдалеке заскрипели старые половицы на ступенях, ведущих на чердак. Девочка прислушалась: кто-то вальяжной походкой спускался к ним в кухню, что-то насвистывая себе. Кроме неё никто из присутствующих здесь людей не заметил нового гостя.       Таня резко обернулась, когда в дверном проходе появился ещё один житель дома. Он кардинально отличался от всех других представителей семьи Марченко. Этот парень был довольно высок и коренаст, у него были густые черные волосы. И зеленые едучие глаза, которые сразу же впились в лицо Тани. От этого взгляда девочке стало не по себе, стало враз как-то неуютно. Парнишка был одет как-то слишком по дворовому, не было аристократической одежды Володи. Больше всего девочку удивила кепка на голове и серый пиджак, закинутый через плечо. Житель чердака усмехнулся и произнес голосом-баритоном: - Что, жируете? Жируйте, пока есть время.       Никто не обратил на него и его фразу ни капельки своего внимания. Все смеялись и шутили, рассказывали для гостьи какие-то глупые шутки. Лишь одна Осколкина не понимала: что твориться в этом доме?! Почему родители на замечают этого парня? - Привет. Ты кто? – произнесла она, чтобы хоть что-то понять в этой истории. Лицо брюнета вытянулось в удивлении: она с ним заговорила? Неужели, она увидела его? Или ещё маман не провела с гостьей воспитательную беседу? Валерия Иннокентьевна громко произнесла в ответ, состроив недовольное лицо: - С кем ты разговариваешь, милая? Там же никого нет!       Таня ещё раз обернулась и посмотрела в смугловатое лицо парнишки: как так никого нет?! Она же отчетливо видит его! Парень расхохотался и с ноги открыл дверь, что у той, ударившись о кирпичную стену дома, вылетело стекло вверху. Оно со звоном разбилось о дорожку, но никто ничего не замечал. Все продолжали веселиться и рассказывать смешные истории: как будто ничего совсем не произошло. Лишь Таня сидела в непонятном смятении: как можно не замечать человека и такого его поступка? - Мы пойдем в сад, - произнес Володя, потащив из дома за руку девочку. Как только пара покинула порог и прикрыла за собой дверь, Таня вырвала свою руку и твердым голосом проговорила: - Володя, кто это? Неужели, ты тоже его не видел? - Все мы его видим, - тяжело произнес мальчик. – Это мой старший брат Виктор. Мы ему объявили бойкот: не видеть его словно, не замечать его выходок. Таня, он словно сошел с ума! Его не приняли в комсомол: Виктор на сдаче билетов выговорил всё, что он думает о устройстве государства, его чуть со школы не выгнали за это. Мало того: какие-то умельцы в соседнем дворе сделали ему татуировку на плече. Он же на уголовника с ней похож стал! Представляешь, какой это позор для нашей семьи?! А он ходит лыбится и выпендривается! Каждый день какая-нибудь драка, каждый день новые жалобы. В школе у него высокие оценки по математике и физике с химией, но вот с другими предметами такой завал, что ему грозит отчисление. Таня, прошу, пойми нашу политику – это же для его же блага. Он сумасшедший. - Он бунтарь. Он хочет что-то изменить. Не нужно с ним… так, - выдавила девочка, смотря в голубые глаза своего принца. – Я сейчас… Я просто поговорю с ним!       Осколкина рванула в сад, быстро пробегая мимо деревьев. Она не замечала веток, которые царапали лицо, не замечала того, что уже давно сбилась с дорожки, и Володя кричал её имя, требуя вернуться назад. Таня не могла это оставить просто так: надо было поговорить с этим Виктором. И вот девочка наконец-то выбежала на залитую солнцем поляну: там и сидел, опершись на ствол дерева, Виктор, читая какую-то довольно толстую книгу. Рыжеволосая успокоила своё дыхание и, стараясь не шуметь, подошла к нему. Заглянув в книгу, она прочитала: «Глава четвертая или устройство карбюратора». Для Тани это слово не говорило ни о чем, но вдруг парень произнес: - Отойди, пожалуйста, ты загораживаешь мне солнце и создаешь тень. - Прости, - Таня присела на корточки рядом. – Меня Таня звать, а тебя? - Какая разница? Кыш, ты мне мешаешь, - парень уставился снова в книгу, не замечая девочку. «Какой грубиян!», - подумала она. Набрав в легкие побольше воздуха, воспитанница детского дома заговорила быстро: - Как ты себя ведешь?! Это очень некрасиво! Твои родители переживают за тебя! - Они?! – взревел Виктор. – Эти пресмыкающиеся перед высшими чинами, которые ничего не понимают в устройстве мира?! И ты такая же: всё меришь по устаревшим стандартам, всё измеряешь так, как тебе сказали! Хоть раз загляни на истинную сущность вещи и поймешь, что мир не так устроен, что жить не так уж легко. Ах, радуйся жизни. Радуйся и считай, что во всем виноваты мы – мальчики, которые ведут себя не по уставу, - произнес, усмехаясь Виктор. Он встал с пиджака, взял книгу подмышку и ушел, оставив Таню в смятении. Но одна мысль грела душу парня и что-то шевелила в ней: с ним впервые за это время кто-то заговорил и попытался помочь.