Сontrol

Никогда бы в жизни не подумала, что столкнусь с таким, но… Как человек может испытывать «ничего»? Полное отсутствие любых эмоций и ощущений. Ни счастья, ни отчаяния, ни усталости, ничего. Он пропадает. Баки сидит сутуло, опустив голову. Пряди немытых отросших волос скрывают лицо, но могу разглядеть густую щетину. Бледная кожа. Не двигается. Еле дышит. Вокруг копошатся медработники, тишину разбавляют их тихие голоса и пиканье приборов. И что я могу с ним сделать? Стою в другом конце комнаты, сложив руки на груди. Наблюдаю. Слушаю. Сердцебиение спокойное, дыхание медленное. Пытаюсь уловить намек на какую-то эмоцию, но тщетно. — Через десять минут начинаем, — обращается ко мне один из врачей, и я коротко киваю. Нас оставляют одних. Меня поставили как смотрящего за Солдатом. «Подготовь его хоть немного. Морально.» Делаю первый шаг. Сильнее хмурюсь, начиная прокручивать в голове список причин, почему подходить к нему не надо, но их перечеркивает то, что Стивен надеется на меня, он ждет от меня помощи, как когда-то я ждала от него. Я в долгу, и я сдержу обещание, которое сама и дала. — Слушай… — неуверенно начинаю, встав почти вплотную к креслу. Не реагирует. — Ты… — кусаю губы, не зная, как и что говорить. — Ты готов? — выдыхаю, когда Барнс все-таки поднимает голову, но не взгляд. Молчит. Мну в пальцах тонкую ткань своей серой футболки. Жду. А в ответ ничего. — Баки, ты… — тишина. — Все будет хорошо, слышишь? — слышит, но не отвечает. — Все будет хорошо. Молчание и бездействие занимают еще минуту. Хочется сказать что-то еще, но какой в этом толк, если он не отвечает и, возможно, даже не воспринимает мои слова? Сглатываю, делая шаг назад. Еще один. И еще. Полностью разворачиваюсь, спешу к выходу, на секунду прикрывая глаза. Это сложно — пытаться выйти на контакт и упираться в холодную стену, которую этот человек построил вокруг себя. Толкаю двери, вылетая в душный коридор. Чувствую запах Т’Чаллы, поэтому сразу двигаюсь на него. Приходится спуститься на первый этаж и пройти чуть ли не все здание, чтобы выйти к главному входу и встретиться с… Ведьмочка налетает на меня, стискивая в тонких руках, отчего цепенею, впиваясь взглядом в улыбающегося Короля. Успеваю похлопать ее по спине перед тем, как она отлипает, чтобы не казаться слишком уж грозной. Меняйся. — Выглядишь лучше, Мейси, — говорит тихо, я сдержанно улыбаюсь, когда она сжимает пальцами мой локоть. — Ты точно сможешь ему помочь? — ее выражение лица меняется. Неуверенность — вот, что в ней вспыхивает. — Ванда? — Я постараюсь, я… — запинается. — Я сделаю все, что смогу. Сжимаю губы, заметив на себе взгляд Пантеры, и киваю ему, сжимая пальцы в кулаки.

***

Напряжение сковывает каждую клетку тела. Зрение, слух, обоняние, — все работает на максимуме, чтобы не пропустить что-то серьезное. Головная боль осложняет процесс. Я уже устала. Неотрывно смотрю через стекло на Баки, которого закрепили ремнями в кресле. Для этой «процедуры» даже выделили специальный кабинет, где нет ничего лишнего, только четыре стены (на самом деле три, в одно встроено большое окно из пуленепробиваемого стекла) и кресло по центру. Никакого оборудования и лишней мебели. Ванда подходит к Баки сзади, прося расслабиться, и он немного откидывает голову назад, прикрывая глаза. Дышит ровно, но ему страшно, могу ощутить даже отсюда. Да и у меня настрой не лучше. Девушка поднимает руки. В горле становится сухо, сглатываю, но не помогает. Сцепляю пальцы рук в замок, перекатываясь с носка на пятку. Барнс открывает глаза, устанавливая со мной зрительный контакт. Я еле заставляю себя приподнять уголки губ и киваю. Он должен знать, что я рядом. — Вы хорошо подумали? — голос Т’Чаллы звучит прямо у уха, отчего вздрагиваю. Опять ушла в себя и не среагировала на звуки и запахи. — Это точно сработает? — Меня просто поставили перед фактом, — машинально складываю руки на груди, закрываясь. — Это затея Роджерса. — Я не думаю, что он принял плохое решение, — встает подобно мне, наблюдая за Вандой, которая перебирает в пальцах энергетику. — Это его лучший друг. — Иногда даже самые близкие могут предать, — повисает неловкая для меня пауза. — Ну так обычно в фильмах и книгах говорят, драмы там всякие, — мужчина улыбается, я чувствую его взгляд. — Для подростков там… — Я понял, — смеется, но смех обрывается, когда резко поворачиваю голову к окну, сделав шаг вперед. Сердцебиение ускорилось. Красные ленты проникают в его голову, отчего Баки морщится, зажмуриваясь. Сама начинаю чаще дышать, когда ощущаю новую волну. Боль. Ему становится больно. Сжимаю челюсти, продолжая наблюдать. Ванда прикрывает глаза, иногда дергая головой, будто… Будто выискивая этот чертов механизм. Скорее всего, так оно и есть. Становится душно. Там. Чувствую разницу температур. Резкое движение ее пальцев, — и Баки выгибается в спине, сжимая губы в тонкую полоску. Я чувствую каждый удар сердца, каждый вдох и каждый выдох, чувствую… Он кричит. Этот вопль заставляет меня сморщиться, накрыв ладонями уши, и сделать шаг назад. — Мейси… — сбрасываю со своего плеча руку Пантеры, вновь припадая к стеклу. — Что… Его крик превращается в громкий хрип, когда он начинает сгибаться, но ремни не дают этого сделать. Ведьма смотрит на меня, прижимая свои ладони к груди, испуганно, но кивает, и я срываюсь с места. Подбегаю к солдату, почти не ориентируясь, потому что в голове лишь его дыхание и боль. Я могу ее забрать. Успеваю только дотронуться до его руки, как он вновь выгибается в судороге, заставляя меня отскочить назад. Пару секунд смотрю на вспотевшее бледное лицо и обхватываю его ладонь двумя руками, пугаясь такого быстрого сердцебиения. Оно бешеное. Сама зажмуриваюсь, концентрируясь, и в следующее мгновение все тело пронзает невыносимая боль. Рычу, сильнее сжимая пальцами горячую ладонь. Проступают клыки, и я пытаюсь немного расслабиться, чтобы не вышли когти и не принесли еще больше боли. Вены до самого локтя черные. Никогда не чувствовала такое. Все мышцы ноют, кости как будто заживо ломают, кожа горит. Отступаю назад, еле сохраняя равновесие, и сгибаюсь пополам, запуская пальцы в волосы. Меня трясет. Ничего не слышу, в голове как будто вакуум, который с каждой секундой увеличивается. Как он вообще смог это перетерпеть? Я чувствую подкатывающую тошноту. — Я в порядке, — выдыхаю, принимая нормальное положение, когда ощущаю чье-то прикосновение к спине. Это Ванда. — Порядок. Он смотрит на меня. Волосы прилипли к лицу, ремни уже не сковывают тело, поэтому сидит сгорбившись, прижимая одну руку к груди. Молчит. Тяжело дышит. — Нам нужно проверить состояние, Волчица, можете оставить нас? — в комнату входят медработники с приборами в руках. Киваю, сглатывая, и тяну за собой ведьму. Но приходится резко затормозить, когда слух улавливает тихий шепот. — Спасибо. Резко поворачиваю голову, пересекаясь взглядом с солдатом. И он кивает.