_____________________________________________________________________
Прим. автора: Мне ни капли не стыдно за количество отсылок к другим фэндомам в именах моих ОС. Прим. перев.: А кто найдёт все отсылки — тот молодец)_____________________________________________________________________
Выйдя из вагона Хогвартс Экспресса, он услышал громкий голос, объявляющий: — Первокурсники, сюда! Первокурсники! И Морган Эмери — тоже! Мерлин последовал на звук голоса и увидел огромного мужчину — наверняка полувеликана, — с необъятной копной спутанных кудрявых волос и маленькими чёрными глазами-жуками. Мерлин остановился рядом с ним и улыбнулся. — Эмери, верно? — спросил тот — и Мерлин кивнул. — Рубеус Хагрид, лесник. Давненько я не видел поступающих старшекурсников. Ну, готов отправиться в школу вместе с первогодками? — продолжил он расспросы. Мерлин снова кивнул, наблюдая за испуганными глазами первокурсников, самый высокий из которых едва доставал Мерлину до лопаток. Дети выглядели до ужаса взволнованными, жались друг к дружке в свете лампы Хагрида, пока остальные ученики залезали в кареты, запряжённые фестралами. Мерлин уже давно не видел этих животных и почувствовал какую-то грустную радость, смотря на печальных существ. — Ну ладно, если все собрались, то нам уже лучше отправляться, — сказал Хагрид — и толпа одиннадцатилетних ребят вместе с Мерлином последовала за ним к берегу большого чёрного озера, за которым светился огнями Хогвартс. Мерлин забрался в лодку к Хагриду, которая покачнулась и едва не опрокинулась, когда полувеликан ступил в неё. Вскоре лодки отчалили от берега озера, поверхность которого отражала светящиеся окна замка, создавая иллюзию огней под водой. Хотя — и в самом деле! — это могли быть обыкновенные Болотные огоньки. Чем ближе они подплывали к Хогвартсу — тем громаднее и величественнее он казался; Мерлин не мог поверить, что видит этот необыкновенный замок впервые. Высокие главные ворота отворились — и перед ними появилась строго выглядящая женщина, с тёмными волосами, собранными в тугой пучок, серьёзно поглядывающая на них поверх своих очков. — Добро пожаловать в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Я — заместитель директора; профессор МакГонагалл. Прошу следовать за мной, — произнесла она. Толпа поспешила за ней. — Надеюсь, они все добрались в целости, Хагрид? — Да, в этот раз никто не свалился, — сказал великан с ухмылкой, которая означала, что раньше кто-то всё-таки падал в озеро. Хагрид отделился от оравы детей и с лёгкой улыбкой прошёл в боковую дверь. Из помещения, куда он вошёл, Мерлин услышал громкую болтовню и гудение, которое создавали ученики Хогвартса; возбуждение, смешанное с адреналином, наполнило каждую клеточку его тела. Давненько он так не нервничал, что ему приходилось сжимать руки в кулаки, чтобы те не тряслись. МакГонагалл рассказала о факультетах и правилах школы и зашла в ту же дверь, что и Хагрид, чтобы убедиться, что церемонию распределения можно начинать. Первокурсники тихо переговаривались друг с другом трясущимися от волнения голосами, гадая, на какой факультет попадут. Некоторые клялись, что на распределении им придётся сразиться с драконом, а другие бросали недоверчивые взгляды на Мерлина. — Не бойтесь, — сказал он детям. Все глаза поднялись на него. — Вам на голову просто наденут Распределяющую Шляпу, она прочитает ваш разум и скажет, на каком факультете вы будете учиться. После этих слов на многих лицах будущих студентов Хогвартса появились успокоенные улыбки. — А ты почему здесь? Ты же слишком старый, — спросил один особенно храбрый первокурсник. — Я поступаю на седьмой курс, — просто ответил он, когда МакГонагалл вернулась и сделала жест следовать за ней через главный вход. Большой Зал был доверху заполнен учениками в остроконечных шляпах и цветных мантиях, сидящими за четырьмя столами, представляющими четыре факультета. Потолок был невероятно красив: заколдован так, чтобы выглядеть как ясное звёздное небо; некоторые звёзды подмигивали им — и всё небо было таким настоящим, что Мерлину показалось, что он совсем и не в замке. Хогвартс таил в себе очень сильную магию — ему не терпелось начать изучать всё, что тот мог предложить, хотя и знал, что на разгадку всех тайн замка уйдёт его целая жизнь, а это — достаточно долгий срок. Старая шляпа, лежавшая на табурете в центре Зала, открыла свой рот, или дырку в поле, — и все тут же замолчали, когда она начала петь о факультетах. Мерлин хлопал вместе со всеми остальными, а затем МакГонагалл вышла вперёд, держа в руках свиток пергамента. — Перед тем, как начать церемонию распределения, я бы хотела объявить, что в этом году к нам на седьмой курс поступает новый ученик, мистер Морган Эмери. Я уверена, что каждый факультет с радостью примет его, — сурово сказала женщина. Затем она кивнула Мерлину, который поднялся по ступенькам к табурету и надел шляпу. Несколько секунд стояла полная тишина. Мерлин подумал, всё ли правильно он сделал. — Э-э... Добрый вечер? — осторожно мысленно спросил он. — Мерлин Эмрис! Я... Что за... Какая честь! — заикаясь, проговорила Шляпа. Мерлин едва сдержал смешок. — Это большая честь и для меня, — ответил он, — ну так... на какой факультет вы меня направите? — Куда мне вас отправить? Вы обладаете огромным количеством качеств, присущим всем факультетам, — вы с лёгкостью могли бы сами выбрать, куда идти! — проскрипела Шляпа. — То есть я могу выбрать любой факультет? Вы не будете меня распределять? — уточнил он. — Я... Э-э... Я не совсем это имела в виду, — снова проскрипела Шляпа. — Может быть, тогда пойдём от противного? Качествами какого факультета я обладаю в меньшей степени? — спросил Мерлин. — Полагаю, это Слизерин, — ответила Шляпа, наконец почувствовав себя в своей тарелке. — Вы определённо очень амбициозны и хитры — но не настолько, чтобы это затмевало остальные ваши качества. — Значит, остаётся Гриффиндор, Хаффлпафф и Рейвенкло. Что дальше? — А вот тут всё сложнее, — сказала Шляпа. — У вас недюжинный ум — но прошу меня простить: вы набрались мудрости и здравого смысла за счёт своей долгой жизни, а не... родились с ними, — произнесла она почти извиняющимся тоном и, кажется, немного боялась оскорбить его. Мерлин только рассмеялся. — Всё в порядке: тут вы определённо правы, — успокоил её он, замечая, что все в Зале начали шептаться из-за того, как долго проходило его распределение. Шляпа почувствовала его мысли и замолчала — так что он решил продолжить не торопясь. — Тогда Гриффиндор — или Хаффлпафф, верно? Отвага — или преданность? — спросил он. — Скорее, в вашем случае безрассудство — или преданность, — пробормотала Шляпа, а Мерлин снова едва подавил смешок. — Тут вы снова правы. Я всегда был безрассуден, спасая Артура, — но полагаю, что моя верность ему была моей самой сильной чертой. Я бы никогда не оставил его — ни под какими предлогами, — и я бы никогда не предал его. Я рисковал своей жизнью ради него столько раз, что сбился со счета, — так что, думаю, вы уже знаете, куда я подхожу, — закончил он. — Да-да, — сказала Шляпа. — Вы проявите себя наилучшим образом на факультете... — ХАФФЛПАФФ! — объявила она. Хаффлпаффцы разразились радостными криками и громким топотом, когда Шляпу наконец-таки сняли с головы Мерлина. Он спустился к столу Хаффлпаффа, где группа семикурсников уже освободила для него место. Добрые улыбки его новых сокурсников согревали его сердце. И он знал, что ни на каком другом факультете он не чувствовал бы себя так, как здесь, — как дома. Конечно, он мог быть и на Гриффиндоре, чтобы поближе присматривать за Гарри, — но, по правде говоря, он не был так уж храбр. В прошлом его вели безрассудство и преданность, но теперь — знание о своём бессмертии. Хаффлпаффцы были дружелюбными и верными — они уже раскрыли свои объятия, чтобы поприветствовать его. Это было его место. — Ещё никогда не встречался с тем, кто не учился в Хогвартсе с первого курса! — сказал симпатичный парень, сидевший напротив него, и протянул для рукопожатия руку. — Седрик Диггори, приятно познакомиться. — Морган Эмери, — произнёс Мерлин, пожимая его руку. У Диггори была добрая улыбка. Мерлин был уверен, что слышал, как Артур Уизли говорил о нём и его отце на Кубке мира. Девушка, находившаяся по правую сторону от него, — с кофейного цвета кожей, — представилась как Кора Даллас, а парень, расположившийся слева, — с русским акцентом, — назвался Павлом Кайдановским. — Ну, что расскажешь, Морган? — спросил Седрик, пока свежераспределённый первокурсник спускался к столу Слизерина. — Да рассказывать, в общем-то, нечего, — ответил Мерлин, неопределённо дёрнув плечом. — Потерял семью — решил, что неплохо бы получить год школьного образования и сдать экзамены для будущей работы. Всю жизнь был на домашнем обучении. — Мне очень жаль, что ты потерял семью, — сказал Седрик и радостно рассмеялся, когда напуганную девочку отправили на Хаффлпафф. — Давно я не видел, чтобы Шляпа так долго раздумывала во время распределения. Всё, что мог сделать Мерлин, — это пожать плечами. — Она сказала, что у меня есть черты, присущие нескольким факультетам, — ей понадобилось время, чтобы решить, куда меня определить, — сказал Мерлин. — Должно быть, ты очень интересный человек, — улыбнулся Седрик. Мерлин рассмеялся. — Да не особо. Пир был просто потрясающим: множество блюд с едой такого разнообразия, какого Мерлин давно не видел. Он с радостью съел столько, сколько смог, слушая беседы вокруг. В основном разговоры были о том, как прошли каникулы, какие предметы ребята собираются брать в этом году, чем они будут заниматься, когда выпустятся... но было и несколько тихих обсуждений событий на Кубке мира. Мерлин пытался их подслушать, притворяясь, что очень поглощён своим бисквитом, когда профессор Альбус Дамблдор поднялся из-за стола. И весь Зал мгновенно стих. — К сожалению, моим долгом является сообщить, что в этом году Чемпионат Хогвартса по квиддичу проводиться не будет, — сказал он. Фред с Джорджем Уизли стали громко возмущаться на весь Зал. Дамблдор поднял руки, призывая учеников к тишине. — Потому что будет проводиться гораздо более интересное и необычное мероприятие. Я имею честь сообщить вам, что легендарный Турнир Трёх Волшебников будет проходить в этом году в Хогвартсе! — добавил волшебник. Фред и Джордж Уизли перестали возмущаться и перешли к восторженным перешёптываниям. — Турнир Трёх Волшебников? Не может быть, — прошептала Кора. Её глаза засияли от возбуждения. — Две другие школы волшебников будут участвовать в состязании — ученики Шамбартона и Дурмстранга прибывают в октябре. Также я вынужден объявить, что из-за недавних трагических событий только студенты старше семнадцати лет смогут попробовать свои силы в участии в турнире, — сказал Дамблдор. — Неслыханно! — снова возмущённо закричали близнецы Уизли. Седрик перегнулся через стол, чтобы восторженно обсудить с Корой турнир. — Собираешься участвовать? — спросил он. — Ещё бы! — возбуждённо произнесла Кора. — Я столько всего читала о Турнире Трёх Волшебников: он чертовски опасный — но приз составляет тысячу галлеонов! Можешь представить такое количество денег? С таким состоянием ты обеспечен на всю жизнь! — Вообще-то, первый Турнир Трёх Волшебников проводился в России... — начал Павел, однако был сразу же оборван Корой. — Да, конечно, а ещё квиддич, родители Дамблдора и Гринготтс. Что вообще пришло не из России? — вздохнула она, а Мерлину показалось, что для них подобные споры были не редкостью. — Что насчёт тебя, Морган? Будешь участвовать? — просил Седрик. Мерлин посмотрел в глаза парня — и в его памяти всплыла картинка: мальчик лежит в неестественной позе на траве; сияющий кубок валяется недалеко от него; широко раскрытые, невидящие, мёртвые глаза. Седрик был чемпионом Хогвартса, понял он. Седрик был тем, кто должен будет умереть. — Конечно, — сказал Мерлин. Седрик ухмыльнулся. Как только шум обсуждений немного стих, Дамблдор отправил всех по своим гостиным, а Павел быстро рассовал несколько пирожных по карманам перед тем, как выходить из-за стола. — Не понимаю, зачем ты воруешь отсюда еду, — вздохнула Кора, когда они направлялись вниз по коридору вместе с другими хаффлпаффцами. — Кухни на следующем повороте от нашей гостиной. — Хотеть есть — теперь преступление? — обвинительным тоном сказал Павел. — Я не это говорила! — громко возразила она, а Седрик протяжно страдальчески вздохнул, но подмигнул Мерлину. Они продолжали перепалку, пока не дошли до вполне обычных рыцарских доспехов, на нагруднике которых был высечен герб Хаффлпаффа. — Честь, — произнёс Седрик. Доспехи шагнули в сторону, открывая проход к тщательно замаскированной двери, ручка которой становилась видна, только когда доспехи сходили со своего места. Седрик толчком открыл дверь — и они очутились в очаровательной гостиной. Гостиная Хаффлпаффа была большой и просторной и, на удивление, очень классической. Стены были нежного оттенка заварного крема — такого же, как и мягкие кресла, расставленные кругом по комнате; вся мебель же была чёрной, включая огромный, трещащий поленьями камин. Вдоль стен стояло несколько чёрных парт, а эркерное окно у дальней стены было закрыто шторами с жёлто-чёрным дамасским узором. Мерлин мог представить, каково было находиться в гостиной в солнечный день с отдёрнутыми шторами: солнечные лучи льются сквозь огромные окна, наполняют комнату яркостью красок и ощущением счастья. Он был уверен и в том, что окна гостиной выходили прямиком на поле для квиддича. Поднявшись на несколько ступенек выше, он отдёрнул шторы с другой стороны комнаты — его взгляду открылся вид на Чёрное Озеро. — Мысли? — спросила Кора, крутанувшись вокруг себя с широко раскрытыми руками. — Просто удивительно, — восхищённо произнёс Мерлин. Он не мог насмотреться на то, как хорошо была обставлена комната. Ему пришлось признаться себе, что когда он увидел безвкусную жёлто-чёрную мантию Людо Бэгмена, то решил, что гостиная Хаффлпаффа будет такой же яркой. Он был приятно удивлён, особенно когда увидел большой книжный шкаф — во всю стену, — в котором уже стояло несколько книг. — Общий книжный шкаф, — сказал Седрик. — Это изюминка гостиной Хаффлпаффа вот уже несколько веков. Люди оставляют там ненужные книги, школьные учебники и другую литературу. Есть только одно правило: берёшь книгу — оставляешь книгу. Эта честная система работала годами на нашем факультете. Мерлин улыбнулся: он знал, что книги, мёртвым грузом лежащие на дне его чемодана, станут желанным дополнением в шкафу. — В любом случае нам лучше уже ложиться. Завтра будет долгий день. Они пожелали Коре спокойной ночи и поднялись в мужское крыло, которое было громадным. Там было как минимум тридцать чёрных дверей с выгравированным золотом номером. Седрик и Павел повели Мерлина к комнате номер семнадцать, в которой их уже ждали чемоданы. В комнате было пять кроватей — мягких двуспальных кроватей с жёлтыми одеялами — с десятком узорчатых чёрно-жёлтых подушек на каждой. Стены рядом с кроватями были заклеены плакатами и фотографиями, некоторые из них двигались, а некоторые — нет. Мерлин заметил свой чемодан в футе от одной из кроватей, на котором лежали совершенно новая пара хаффлпаффских мантий, шарф в полоску и шапка. — Как, во имя Авалона, они узнали, что я с вами подружусь? — недоуменно произнёс Мерлин. Седрик засмеялся. — Без понятия, — ответил тот. Мерлин склонился над своим чемоданом и открыл его. Сначала вытащил свою сумку, за ней последовали пижама и умывальные принадлежности. Он был рад, что заколдовал чемодан так, что внутри он был гораздо больше, чем снаружи, потому что в спальне не было платяных шкафов, где можно было бы повесить вещи. В комнате был небольшой книжный шкаф для учебников — но так как у Мерлина было несколько личных книг, то он решил оставить их в чемодане. Он засунул свои простые чёрные мантии на дно и положил мантии Хаффлпаффа наверх. Переодевшись в пижаму, Мерлин забрался в постель, которая была настолько мягкой и приятной, что если бы вкус сахарной ваты можно было передать ощущениями, то это была бы она. — Кровати просто райские, — вздохнул он, а Седрик вновь засмеялся откуда-то из глубины комнаты. Дверь открылась — и в спальню зашёл ещё один парень, широкоплечий, с торчащими во все стороны, непослушными волосами. — Эй, Роб, познакомься с Морганом. Морган, это — Роб Картер, — представил их Седрик. Мерлин помахал рукой, парень улыбнулся и упал на свою кровать, пружиня на мягком матрасе. — Всё лето думал только о них, — вздохнул Роб, зарываясь в одеяло. — Они — самый страшный секрет Хогвартса, — согласился Седрик. — Вероятно, прямиком из России, — пробормотал Мерлин. Седрик прыснул со смеху. Павел закатил глаза и вытащил какую-то книжку на русском из своего чемодана. Через двадцать минут разговоров последний житель их спальни показался в дверях: темнокожий и мускулистый, с коротко подстриженными иссиня-чёрными волосами. У него были добрые глаза и ослепительная улыбка. — Эй! — воскликнул Седрик, дав пять вошедшему парню — Как провёл лето? — Неплохо, съездил в Калифорнию, встретился с семьёй, поиграл в лакросс, ну сам знаешь, — сказал он низким бархатным голосом. — Карлос встретил нового парня и решил в этот раз остаться там — повезло, что он уже выпустился, а то он бы долго не раздумывал, выбирая между Хогвартсом и своей новой любовью. — Ну и хорошо, — сказал Седрик с улыбкой, от которой у него появились морщинки вокруг глаз. — О! У нас новый сосед, Морган Эмери, только поступил. — Тебя довольно долго распределяли, — сказал новый парень. — Шляпа не могла решить, куда я больше подхожу, — объяснил Мерлин, пожимая плечами. — Я — Вернон Саммерс; но все зовут меня Верн, — сказал он. Мерлин кивнул. Верн подошёл к своей кровати и тяжело опустился на неё, потягивая шею направо и налево и пару раз щёлкнув позвонками. После получаса ленивых разговоров свет выключили. Мерлин быстро погрузился в сон, тревожимый картинами видений будущего. Казалось, с ними было гораздо легче справиться, когда он не знал Седрика, не знал, каким добрым и заботливым тот был. Мерлин мог с уверенностью сказать, что они станут хорошими друзьями, и надеялся только, что сможет предотвратить смерть нового друга, — так же, как наделся не позволить Волдеморту вернуться.