_____________________________________________________________________
Прим. автора: Прошу прощения, что смешиваю события фильма и книги; я просто выбираю наиболее понравившиеся и запомнившиеся мне моменты или объединяю их в одно. Прошу прощения за это и надеюсь, вам понравится!_____________________________________________________________________
Сентябрь пролетел очень быстро — и вскоре все только и говорили, что о прибытии в Хогвартс двух школ волшебников. Мерлину, к счастью, удалось избежать других стычек с Артуром — но он продолжал следить за ним. Он отчаянно пытался убедить себя, что тот Артур, которого он знал, и этот — совершенно разные люди; но это было очень тяжело. Ему больше всего в жизни хотелось крепко обнять Артура и плакать, уткнувшись в плечо, прося прощения за то, что позволил тому умереть, и умолять снова быть его королём. Он уже много веков назад принял для себя, что любил Артура, даже если это было и не взаимно. Наступил день приезда иностранных гостей. Несмотря на то, что школы должны были быть официально представлены на вечернем пиру, занятия были прерваны появлением огромных золотых пегасов, которые пролетели прямо мимо окон замка и приземлились на лужайке перед ним. Точно так же несколько часов спустя все были вновь отвлечены от учёбы, когда из центра Чёрного Озера поднялась гигантская мачта, а затем — и весь корабль. К вечеру замок гудел от возбуждения. Мерлин с радостью присоединился к своим друзьям за столом Хаффлпаффа, с нетерпением ожидая появления гостей. — Я слышала, что ученики Шамбартона носят только шёлк, — прошептала Кора. — Шёлк? В середине осени? Они же знают, как тут холодно, правда? — недоумённо спросил Роб. Обсуждение продлилось ещё несколько минут, пока двери Большого зала не закрылись за последним учеником Хогвартса. Дамблдор поднялся из-за стола. За учительским столом было несколько пустых мест, где также сидели мистер Крауч и Людо Бегмен, представляя собой абсолютные противоположности. Возбуждённый гул стих, когда Дамблдор поднял руку. — Позвольте представить вам учеников Академии Шамбартон и их директора — мадам Максим, — объявил Дамблдор. Двери широко распахнулись — множество элегантно одетых в лиловое парней и девушек вошли в Большой зал и построилось перед учительским столом; все шамбартонцы держали грациозную осанку. Девушки эффектно послали прозрачных бабочек в сторону парней, а потом никто не мог отвести взгляда от девочки, вышедшей вперёд и продемонстрировавшей невероятные гимнастические трюки. Но вскоре всеобщее внимание притянула вошедшая в зал огромная женщина. — Чёрт подери, — пробормотал Вернон. Мадам Максин была как минимум на фут выше Хагрида, а это уже кое-что да значило, подумал Мерлин, наблюдая за вошедшей женщиной. Она была одета в отлично сидящий костюм из чего-то похожего на драконью или змеиную кожу, с мехом на воротнике; её лицо было широким и в какой-то степени красивым. Зал разразился аплодисментами, когда представление Шамбартона закончилось. Мадам Максин, пожав руку Дамблдору, заняла своё место за учительским столом. — Позвольте представить учеников Академии Дурмстранг и их директора — Игоря Каркарова! Громкий стук наполнил Большой зал — и все закрутились на местах, чтобы получше рассмотреть учеников Дурмстранга, в кроваво-красных мантиях с меховыми воротниками, выстукивавших своими посохами воинственный ритм. Мерлин буквально почувствовал, как внутри него всколыхнулась магия; когда он наблюдал за ними, то чувствовал, как кровь наполнялась адреналином с каждым ударом посохов о пол. Они тоже продемонстрировали акробатические трюки. За ними, в серой мантии с мехом, в зал вошёл их директор. Когда последний дурмстранговец пересёк порог — по залу пролетел всеобщий вздох: это был Виктор Крам. — Это же Крам! — охнул Седрик, когда мировая звезда квиддича прошла мимо их стола и присоединилась к остальным ученикам Дурмстранга. Каждый из четырёх факультетов поприветствовал обе школы — и ученики заняли свои места: шамбартонцы сели за стол Рейвенкло, а дурмтранговцы — за стол Слизерина. Со своего места Мерлин увидел, как Рон Уизли строит глазки светловолосой шамбартноке, а Гарри хмурится, наблюдая, как Крам занимает место рядом с Драко Малфоем. Угощения появились на столах. Мерлин заметил, что в этот раз были и необычные блюда — видимо, привычные иностранным ученикам. На одной из тарелок лежало что-то, похожее на чёрную рыбу-кляксу. Кора подначивала Павла попробовать её, что он и сделал, позеленев и чуть не выплюнув кусочек, едва тот попал к нему в рот. Он проглотил его, вздрогнув от омерзения, чем рассмешил всех за столом. — По вкусу... как... склизкая курица, — заключил Павел и был услышан девушкой из Шамбартона, которая одарила его презрительным взглядом. — Упс. Пир был наивкуснейшим. Мерлин едва нашёл место кусочку чизкейка в конце. Наконец еда исчезла со столов — и представители трёх школ начали переговариваться, пока Дамблдор и мистер Крауч не встали из-за стола. Зал снова погрузился в тишину. — Чемпионы Турнира Трёх Волшебников будут определены беспристрастным и справедливым судом, — объявил мистер Крауч. В зал закатили большой золотой сундук, который растаял, когда Крауч прикоснулся к нему палочкой, и открыл всеобщему взору довольно простой на вид кубок. — Кубок Огня, — сказал он. Как только он произнёс эти слова — синее пламя вспыхнуло в кубке. — Все те, кто хочет участвовать, и все те, кто достиг семнадцати лет, должны просто написать своё имя на кусочке пергамента и бросить его в Кубок. Результаты будут объявлены через три дня. — Я хочу участвовать, — восторженно произнёс Седрик, крутясь на месте. — Я — тоже, — сказала Кора. — А ты? — Не уверен, — сказал Вернон, поджав губы. У Роба и Павла была та же реакция. Павел пробормотал что-то, что, наверное, было как-то связано с Россией. Друзья повернулись к Мерлину. — Ты говорил, что собираешься попробовать, верно? — спросила Кора. — Определённо, — ответил Мерлин с натянутой улыбкой. Глубоко внутри он знал, что делает это только, чтобы восстановить баланс и не позволить своему новому другу погибнуть. Вопрос был в том, как он может быть уверен, что Кубок выберет именно его. Узнает ли этот артефакт его новое имя и выберет ли его как самого достойного среди других кандидатов — или ему стоит наложить чары, чтобы быть абсолютно уверенным, что выберут именно его? Этой ночью Мерлин отправился ко сну с головой, полной множеством догадок и предположений о том, как могут развиваться события. Варианты разрастались как дерево, чьи корни укреплялись в «почве» с каждой минутой. С очередным новым корнем-вариантом появлялось как минимум десять побегов-последствий, образовывающих совершенно новую цепь событий. Мерлин точно не знал, что это были за события, — но он знал, что в конце они приведут к сцене на кладбище; единственной разницей было то, будет ли там, с Гарри, Седрик — или он сам. Способ каскадного построения причинно-следственных связей, которым он часто пользовался, позволял ему увидеть и пережить любой возможный результат и рассмотреть все события, приводившие к нему. Этот процесс занимал довольно много времени, был сложным и утомительным — но всегда стоил потраченных усилий. В ту ночь он совсем не спал — лежал с широко раскрытыми глазами на невероятно мягкой кровати, размышляя о том, что ему нужно сделать, чтобы быть уверенным, что всё останется неизменными, за исключением его присутствия на кладбище, которое, возможно, изменит грядущее. Основываясь на прошлом опыте, он знал, что и его действие и его бездействие приведут к совершенно разным результатам в вероятном будущем. Побег и предательство Мордреда могли никогда не произойти, если бы Мерлин не вмешался, пытаясь предотвратить увиденный в будущем этот самый побег. Если бы он ничего не делал, не пытался бы ничего менять, то это изменило бы то будущее, которое он видел. Однако сейчас может произойти и совершенно противоположное, если он ничего не предпримет, — вероятнее всего, события начнут разворачиваться, как и должны были, в итоге приведя к смерти Седрика на кладбище, скорби его друзей и семьи и к возвращению Лорда Волдеморта. Чёрт, всё было гораздо сложнее, чем он предполагал. Ему не нравился ни один из вариантов. — Морган, проснись! — позвал голос, выводя его из глубокой задумчивости. Мерлин повернулся на кровати и увидел Седрика — с бардаком на голове и сонной улыбкой на лице: — Хочу позавтракать до того, как дурмстранговцы всё съедят. После нескольких провальных попыток разбудить Павла четверо друзей встретились с Корой в гостиной — и все вместе направились в Большой зал. — Кстати, о еде. Вы должны мне рассказать, как добраться до кухни, — сказал Мерлин, когда они сели за стол и начали накладывать блинчики себе в тарелки. Была суббота — и замок был погружён в сонную меланхолию; на столах была вкусная еда, подходящая для ленивых выходных, а не обычные каша и яйца. — В понедельник будет праздничный ужин в честь Чемпиона Хогвартса, — сказала Кора с хитрой ухмылкой. — Надеюсь, он будет из Хаффлпаффа. — Да кто угодно — только не слизеринец, — пробормотал Роб. К тому времени, как двери зала пересёк Павел, почти все блинчики были съедены. Он налил себе столько кофе, сколько влезло в его кубок, и сидел, пялясь в никуда добрые пять минут. — Нам нужно написать эссе профессору Мерчанту об основных элементах алхимии и ещё одно, по Чарам, — заметил Седрик. — Ты забыл про двухфутовое эссе по Зельеварению, которое мы завалили на прошлом занятии, — печально добавила Кора. — У меня ещё футовое эссе по Теории Магии, — сказал Роб. — Честно говоря, даже не знаю, зачем я на неё пошёл: Старая Магия уже больше не используется — и нет почти никакой информации о ней, — фыркнул он. Брови Мерлина взлетели вверх. — Здесь учат Старой Магии? — спросил он заинтересованно. — Ну, это внеучебный элективный курс, а это означает, что ещё один предмет добавляется в кучу остальных. На нём изучается теория магии — отсюда и название, — в том числе Старая Магия, современная магия, лингвистика современных заклинаний и, мне кажется, ещё какая-то маггловская наука, — объяснил Роб. — Тебе должно понравиться: предмет очень интересный, хоть сейчас эти знания нигде и не применишь. — Мне уже нравится. Где можно записаться? — спросил Мерлин, окуная последний блинчик в клубничный сироп. — Можешь просто прийти на следующее занятие — оно, кажется, во вторник, когда у тебя окно, там и запишешься. Профессор Синистра проводит уроки на вершине Астрономической башни, — объяснил Роб. Мерлин был рад, что узнал об этом предмете: ему было очень интересно, что сейчас известно о Старой Магии и насколько верными были факты. — Когда планируете бросать имена в Кубок? — спросил Павел, наконец подав голос. — Может, сегодня? После мучений над эссе, конечно. Если мы их сегодня сделаем, то завтра можем целый день отдыхать, — произнёс Седрик, оглядывая всех за столом. Все дружно закивали — Почему ты не на Рейвенкло? — тихо спросил Мерлин. Седрик рассмеялся. — Шляпа долго думала — но, похоже, моя верность победила другие качества, — ответил он с улыбкой. — Со мной та же история — видимо, моя смелость на самом деле безрассудство, а ум не то, что мне дала природа, — признался Мерлин. Компания друзей разразилась смехом. Это был не обидный смех, который он, вероятно, услышал бы за другими столами. Нет, этот смех заставил его почувствовать себя уютно в кругу друзей. Он не мог поверить, какими замечательными они были и как близки они стали за столь короткое время. У него не было настоящих друзей со времён Камелота — и ему было очень приятно снова почувствовать себя любимым. Но всё же он тосковал, вспоминая Гвен и Гаюса; Ланселота и Гавейна, и Элиана; Персиваля и Леона; Фрейю, Килгарру и его Артура, которого он видел через зал, однако тот не был им. — Ну идём, возьмём ещё кофе на дорожку. Завтра обещают хорошую погоду — я хочу погреться на солнышке, пока погода ещё не совсем испортилась, — настояла Кора. — Откуда ты знаешь, какая завтра будет погода? — спросил Роб. — Трелони сказала, — ухмыльнулась Кора. Все снова засмеялись. Мерлин уже слышал истории о сумасшедшей учительнице Прорицаний — Трелони, — которая, как он также знал, была потомком Морганы, что означало, что она унаследовала хотя бы крупицу способностей к провиденью. Выходные быстро пролетели — и друзья легко расправились со своими эссе, делая их вместе за огромным столом в гостиной Хаффлпаффа. Их стол был завален книгами, множество разноцветных чернильниц стояло в центре, балансируя на ненужных книгах. Написание всех работ заняло у ребят большую часть дня — но благодаря тому, что они посещали одни и те же предметы, им было просто обмениваться мыслями и идеями. Они с лёгкостью исписали свои пергаменты. Мерлину не нужно было писать эссе по Зельеварению, как остальным, так как его зелье вышло идеальным, — но вместо этого, к его стыду, ему пришлось писать эссе по Трансфигурации об основах предмета. Также ему нужно было написать маленькое исследование по Древним Рунам, на которые он ходил с Робом и Корой. Трелони оказалась права насчёт воскресенья — Мерлин провёл весь день на лужайке перед Чёрным Озером, привалившись спиной к большому буку и наслаждаясь тёплыми лучами солнца, понимая, что уже скоро его не будет. Он заметил Артура, важно расхаживающего неподалёку и подначивавшего младшекурсников. Он заметил, что тот даже не удостаивал Мерлина взглядом, проходя мимо него, — вероятно, считал его своим смертельным врагом. Это было ещё одной проблемой, о которой ему приходилось беспокоиться. Даже сейчас перерождённый Артур, как и тот король, которому он служил в Камелоте, нуждался в Мерлине — но, похоже, что они начали не с того. Мерлин не знал, что с этим делать. Он не рискнул спрашивать совета у Коры, которая считала, что он влюбился в блондина (что было не совсем неправдой). Он только снова хотел стать Артуру другом. Человек, которого ему так не хватало в прошлом; тот, кого он ждал дни напролёт, искал, тосковал так долго, что в его сердце образовалась чёрная дыра, которая всё расширялась, бесконечно тянулась к его мёртвому королю, его лучшему другу, его доверенному человеку, его любви. Ему было необходимо наладить отношения с Артуром. — Пошли, Морган, а то пропустишь церемонию выбора, — сказала Кора с хитрой улыбкой, утягивая Мерлина по каменным коридорам в Большой зал, где все места были уже заняты, а некоторые ребята даже уселись на столы. К счастью, Вернону удалось занять им места — Кора с Мерлином втиснулись на лавку. Седрик и Кора бросили свои имена в Кубок прошлым вечером. Мерлин наложил слабое заклинание на свой листок, благодаря которому для всех там было написано «Морган Эмери», однако Кубок прочитал бы «Мерлин Эмрис». В этой эпохе его имя стало нарицательным, а титул друида забылся — но Кубок определённо сможет прочитать написанное на пергаменте и выбрать его. Это было его единственной надеждой. (Он знал, что и Артур бросил своё имя в Кубок, что понижало его шансы быть избранным, если Кубок сумеет распознать древнюю душу Артура Пендрагона, а не простого студента). Дамблдор взмахнул рукой, когда последний ученик сел за стол Гриффиндора; факелы, развешанные по стенам зала, затухли — и гобелены начали отбрасывать мягки тени. Атмосфера была напряжённой — казалось, будто воздух трещал от электричества. Синее пламя Кубка стало красным — и обугленный клочок пергамента вылетел из него прямо Дамблдору в руки. — Чемпион Шамбартона... Флёр Делакур! — объявил он. Все захлопали сереброволосой девушке, с улыбкой бросившейся к дверям за учительским столом. Несколько девушек и даже пара парней из Шамбартона пустили радостную слезу. Ещё один всполох красного огня — и Кубок выбросил следующее имя: — Чемпион Дурмстранга... Виктор Крам! Все ученики Дурмстранга затопали, пока Виктор шёл к той же двери, в которую вошла Флёр. — Кого же выберут? — прошептала Кора. Теперь, когда пришла очередь чемпиона Хогвартса, от напряжения в зале было сложно дышать. Кора дрожала от нетерпения рядом с Мерлином. Он чувствовал себя совершенно беспомощным: всё, что он мог сделать, — это скрестить пальцы и молиться, что он поступил правильно и что его выберут вместо Седрика, вместо Артура; что он сможет восстановить баланс и сохранить жизни всех, кто должен будет погибнуть от руки Лорда Волдеморта. У него просто не было другого выбора. Наконец Кубок снова вспыхнул — и последний кусочек пергамента опустился в руки Дамблдора. Он прочитал его со странной улыбкой и объявил: — Морган Эмери! Стол Хаффлпаффа взорвался криками и аплодисментами. Мерлин почувствовал, как тяжёлый груз упал с его плеч, как колючий комок волнения растворился, когда все хлопали его по плечам, а Кора крепко обняла. Седрик подмигнул ему, когда он вставал из-за стола, направившись мимо Дамблдора в комнату за учительским столом, где уже ждали Флёр и Крам. Они представились друг другу. Мерлин знал, что в этот самый момент Кубок выбросил имя Гарри Поттера. Гриффиндорец спустился по лестнице несколько мгновений спустя, шокированный; с таким видом, будто его вот-вот вырвет от волнения. — Гарри, ты в порядке? — спросил Мерлин, подходя к четырнадцатилетнему мальчику. — Я... да... просто... Кубок меня выбрал, — ошеломлённо сказал Гарри с потерянным видом. — Я... правда? — удивлённо спросил Мерлин. — Разве такое возможно? В смысле, тебе же четырнадцать, твоего имени вообще не должно было быть в Кубке. — Четырнадцатилетним же нельзя участвовать? — продолжил расспросы Мерлин. Секунду спустя дверь отворилась — и в комнату спустился Дамблдор, сопровождаемый МакГонагалл и Снейпом, Каркаровым, Грюмом и мадам Максин. — Гарри, — проницательно глядя на мальчика, произнёс Дамблдор. — Ты положил своё имя в Кубок Огня? — Нет, сэр, — честно ответил Гарри; ужас всё ещё не сходил с его лица. — Ну конечно же он лжёт! — возмущённо воскликнула мадам Максин, почти задевая головой каменный потолок комнаты. Она вместе с Каркаровым начала спорить с Дамблдором. Мерлину только оставалось успокаивающе положить руку Гарри на плечо. Может, он и был Мальчиком, Который Выжил; единственным, кто пережил смертельное заклинание; гриффиндорцем, который, если верить историям, уже победил Волдеморта дважды, — но он всё ещё был напуганным четырнадцатилетним подростком, дрожащим под рукой Мерлина. — Я знаю, что не ты бросал своё имя в Кубок, — прошептал Мерлин Гарри, который с благодарностью взглянул на него. — Возможно, я и не слишком долго тебя знаю, однако уверен, что ты не хочешь всей этой славы. Гарри улыбнулся его словам. Спустя часа пререканий Гарри был подтверждён как участник турнира — и всех четверых отпустили. Мерлин вошёл в гостиную Хаффлпаффа и чуть не оглох от аплодисментов; ему на плечи накинули знамя с эмблемой Хаффлпаффа и завязали его под подбородком как плащ. Кора чуть не прыгнула на него от радости со слезами счастья на лице. Седрик похлопал его по плечу, а потом его окружили Роб, Вернон и Павел, наперебой что-то болтающие ему на ухо. — Это нужно отпраздновать! — объявила Кора перед тем, как вылететь из гостиной в сопровождении подруг. Они вернулись несколько минут спустя с полными руками конфет, пирожных, напитков и закусок. Откуда-то появилась полупустая бутылка огневиски, а одна из подруг Коры, близко общавшаяся с близнецами Уизли, использовала свои связи и достала им сливочного пива. Вечеринка закончилась только за полночь — и даже профессор Стебель не могла уговорить их пойти спать. — Я очень горжусь тобой, Морган, и надеюсь, что ты отлично со всем справишься, — радостно произнесла она, нежно похлопав его по щеке. — В последнее время Хаффлпафф нигде не светится. Мерлин коротко приобнял женщину, от чего та залилась румянцем и ещё раз попросила всех разойтись по спальням. По пути из гостиной она прихватила чашку заварного крема и пинту сливочного пива. Наконец, около часа ночи, вечеринка подошла к концу и все отправились спать. Мерлин со стоном рухнул на свою удивительно мягкую кровать. — Эй, Морган... не знаешь, как Кубок выбрал Гарри Поттера? — спросил Вернон в тишине. Мерлин был уверен, что никто не спал — и каждый внимательно ждал его ответа. — Думаешь, он сам бросил своё имя? Он выглядел шокированным. — Он не мог это сделать, — уверенно ответил Мерлин. — Я знаю его не очень хорошо: я познакомился с ним на Кубке Мира в этом году. Он пытался остаться на нём незамеченным, не говоря о том, что он уж точно не хотел привлекать ещё больше внимания к своей персоне, чем уже имеет. Он всего лишь напуганный четырнадцатилетний мальчик, который не понимает, что с ним произошло, и которого, скорее всего, будут за это ненавидеть. — Я тоже общался с ним, пользовался портключом с ним и Уизли, — сказал Седрик в темноте. — Он очень скромный. Играл с ним в квиддич в прошлом году, был отличный матч, не считая дементоров и того, что он свалился с метлы. Он — хороший парень, — добавил он. — Придётся мне заступиться за него, раз никто другой не станет, — сказал Мерлин. После этого последовало несколько секунд тишины. — Все остальные факультеты будут его ненавидеть, — тихо проговорил Роб. — Слизерин уж точно. Хаффлпафф наконец стал чемпионом в чём-то — так что с нашими всё в порядке. Рейвенкловцы, скорее всего, будут на нашей стороне — но даже на Гриффиндоре наверняка найдутся умники, считающие его жаждущим внимания уродом. — Ещё больше причин приглядывать за ним, — сказал Мерлин — и вскоре юноши погрузились в сон. Смесь эмоций, состоявшая из облегчения и предвкушения, переполняла Мерлина. Завтра наступит новый день.