Восхождение Эмриса

Не прошло и пары дней с момента, как имя Гарри было вытянуто из кубка, а Мерлин уже везде видел дурацкие значки, приколотые к мантиям некоторых хафлпаффцев и рейвенкловцев и всех слизеринцев, на которых было написано: «Эмери — чемпион, Поттер — вонючка!» Мерлину это всё казалось по-детски глупым и обидным — но, к счастью, никто из его друзей их не носил. Он просил всех, кого видел с этими значками, снять их — но всё равно спустя несколько часов видел их вновь приколотыми. Он заметил, что почти никто не заступался за Гарри — даже его лучший друг обходил того стороной. Мерлину было очень жаль мальчика. Что может быть хуже, когда тебе четырнадцать, ты всемирно известен благодаря смерти своих родителей и сейчас притягиваешь ещё больше негативного внимания? — Эмери! — строго окликнул его голос. Громкий звук вырвал Мерлина из своих мыслей — и он увидел, как профессор МакГонагалл стоит у доски и хмурится, глядя на него, уперев руки в бока. Должно быть, у него было слишком отсутствующее выражение лица — и к тому же его ваза всё так же, совершенно не изменившись, стояла перед ним, как и в начале урока. Мерлин осторожно улыбнулся ей — она подошла к нему. — Вижу у вас проблемы с трансфигурацией — возможно, вам стоит взяться за что-нибудь полегче? Может, превратите спичку в иголку? — спросила она, кладя перед ним спичку. Мерлин увидел, как на передних партах Артур со своими друзьями перешёптываются и смеются, смотря в его сторону. — Дело не в этом, мэм, — настоял он. После того, как он взмахнул палочкой, профессор МакГонагалл подняла со стола блестящую острую иглу. — Дело в том... я не могу превратить вазу в лебедя. Я не могу превратить что-то неодушевлённое в одушевлённое, живое существо. Я не понимаю, как такое возможно: это же огромный дисбаланс — я просто не понимаю, как... На удивление, МакГонагалл тепло улыбнулась ему: — У вас любопытный склад ума, мистер Эмери, напоминает мне Старую Магию. Вы ходите на занятия по Теории Магии? — Да, — кивнул Мерлин. — Вчера я был на первом уроке с Робом — там мы разбираем Старую Магию. — Возможно, вам стоит попросить профессора Синистру дать вам книгу по современной магии. Она может помочь понять преобразование одушевлённых и неодушевлённых предметов и облегчит задания по трансфигурации. А пока можете продолжать трансфигурировать неодушевлённые предметы в неодушевлённые — и наоборот. С улыбкой на лице она отвернулась к доске. — Ты ей нравишься только потому, что ты Чемпион, — поддразнила его Кора. — Нет, мне всё равно придётся сдавать экзамены в конце года: я от них не освобождён — это единственная причина, по которой я вообще здесь сижу, — ответил Мерлин с ухмылкой. — Ох, это же ужасно, — вздрогнула Кора. — Ну я раньше никогда не сдавал экзамены — так что, наверно, будет интересно, — честно сказал Мерлин. О, он раньше проверял экзамены — но никогда не составлял и не писал их. Он запомнил, что ему нужно взять книгу по современной магии у профессора Синистры, которую он не до конца понимал, в отличие от Старой Магии. Если он чего-то не знал о ней, то оно приходило само собой, инстинктивно, — но современная магия просто не укладывалась у него в голове. Он не был уверен, что махание палочкой и произношение каких-то латинских слов смогут заставить волшебство свершиться. На первом уроке Теории Магии им объяснили, что всё, связанное со Старой Магией, кануло в лету или было уничтожено во время правления Утера. Профессор Синистра рассказала, что Старая Магия была основана на балансе и черпании волшебства из всего мира, тогда как современная магия фокусируется на единичном направлении волшебства через палочку, которая, в свою очередь, является объектом средней чувствительности к магии. Мерлину было очень интересно выявить разницу между ними — и он с радостью взялся за трёхфутовый доклад об их различиях. Роб решил, что он сошёл с ума, — но был рад, что кто-то ещё взял этот предмет и сможет помочь с докладом, который нужно будет сдать через три недели. Как только прозвенел звонок с урока, Кора взяла его под руку — и их компания направилась на Зельеварение, которое быстро стало любимым предметом Мерлина. Ему нравилось, когда он мог полностью отключиться и сварить зелье буквально инстинктивно — только временами сверяясь с учебником. Он сел рядом с Верноном — и вскоре Снейп вошёл в класс из маленькой комнатки, где хранились все ингредиенты. — Сегодня вы будете варить очень спорное в применении зелье — Феликс Фелицис. Вы все определённо знаете, что это за зелье, — растягивая слова, произнёс он. — Жидкая удача! — прошептал Седрик. — Тебе она ещё может понадобиться, Морган. — Это зелье готовится две недели — вам придётся приходить во внеучебное время, чтобы добавлять ингредиенты, как сказано в инструкции. Я не ожидаю, что хоть у кого-то из вас выйдет что-то хоть отдалённо похожее на это зелье, — сказал Снейп, а Вернон прыснул, взглянув на Мерлина. — Но тем не менее вы должны его сварить. Предупреждаю вас: это зелье очень опасно как сваренное верно, так и неверно. Поэтому вы ни в коем случае не должны проверять его действие сами. Кора с Павлом обменялись понимающими взглядами. Мерлину стало очень интересно, что за история с ними приключилась и что за зелье они попробовали. — Если я увижу, что кто-то из вас попытается взять себе хоть каплю этого зелья, — я лично дам вам месяц отработки и не понесу никакой ответственности за последствия принятия зелья. Всё ясно? — угрожающе закончил Снейп. По каменным подземельям пролетело всеобщее «Да» — и ученики направились к кладовке с ингредиентами, чтобы взять всё необходимое. Многие ингредиенты нужно было брать из личного шкафа Снейпа. — Что были за переглядки с Павлом? — прошептал Мерлин. Кора хихикнула. — В прошлом году мы украли пару пузырьков Раздувающего Раствора и пробрались в кухню, чтобы подлить его в питьё слизеринцев, — хихикнула она. — Всех слизеринцев раздуло — и они так смешно шевелили толстыми пальчиками, катаясь по полу, как куча пляжных шаров, — прыснула она. — Это стоило наказания, — прошептал Павел, беря себе небольшую прядь волос единорога. — Я думал, устраивать всякие проделки — работа близнецов Уизли, — удивился Мерлин. — Всё так — но они ничуть не против, если кто-то другой захочет выкинуть что-нибудь. В случае чего благодаря этому у них появляются более правдоподобные алиби — и учителя не так уверены в их вине, если знают, что кто-то другой мог нашалить, поэтому наказывают их не так строго, — объяснила Кора. Она осторожно отмерила порцию золотой эльфской пыли в баночку и чуть не уронила её, когда подслушивающий их слизеринец толкнул её в плечо. Мерлин взял последние необходимые ингредиенты и отправился назад, к своему котлу, подвешенному над трещащим синим пламенем. — Кора, ты никогда не чувствовала себя неловко, будучи единственной девушкой в компании парней? — спросил Мерлин, расставляя на столе ингредиенты и открывая учебник. — Да нет, — пожала плечами Кора. — У меня есть подруги, их сложно не завести, живя в одной комнате с одними и теми же людьми семь лет, — просто мне нравятся эти идиоты. Я не по части воздыхания по мальчикам, понимаешь? Мерлин усмехнулся, когда она откинула волосы назад и принялась отмерять щетину нюхлера. Мерлин тоже начал отмерять ингредиенты и плавно погрузился в своё обычное трансоподобное состояние, спокойно ожидая, когда закипит русалочья вода, а затем добавив 4,6 дюйма волос единорога. К концу урока его зелье было идеального — металлически-мятного — оттенка, какого и нужно было добиться на этой стадии. Он отметил для себя, что нужно будет зайти сразу после ужина, чтобы помешать зелье пару раз против часовой стрелки, — но его шестое чувство подсказывало, что стоит ещё помешать два раза, по. Оглядевшись, он увидел, что зелье Седрика тоже было почти мятного цвета, в котле Коры варилось нечто ярко-розового оттенка — и она ломала голову над тем, как это вышло. Зелье Роба превратилось во что-то, похожее на грязь; у Павла оно было горчичного цвета; а у Вернона — какого-то примерно зелёного оттенка. — Не представляю, как ты это делаешь, — пробормотал Павел, когда они выходили из класса. — Я следовал всем инструкциям, а оно всё равно стало жёлтым, даже не зелёным, как у Седрика или Верна! Он зло взмахнул руками и чуть не задел неудачливого третьекурсника. — Ты добавил лунный камень до или после чешуи радужной рыбы? — спросил Мерлин. Павел резко остановился — Кора врезалась ему в спину. Его лицо побледнело. Он издал такой громкий стон, что парочка первокурсников по ошибке приняла его за школьную сирену. — Моё зелье испорчено! Я могу даже не возвращаться, чтобы доделать его! — простонал Павел. — Думаю, если добавишь два стрекозиных крыла и шерсть лисы, то они исправят зелье, — мягко сказал Мерлин с расфокусированным взглядом, пока совершал подсчёты в уме. — Я... как ты это делаешь? — снова спросил Павел. Все засмеялись. Мерлин помогал друзьям с зельями две последующие недели — часто в его обязанности входило поднимание их среди ночи, чтобы добавить волосок японской кошки в зелье, или вытягивание с середины завтрака, чтобы помешать зелья точно четыре раза по часовой стрелке и три с половиной — против. По прошествии двух недель зелье Мерлина было прозрачным, как стекло, и идеальной консистенции. Зелья Седрика и Павла были очень близки к идеалу; Роб и Вернон смогли добиться правильной консистенции — но зелья всё равно были лёгкого серого оттенка. И неважно, как сильно он старался помочь Коре, — её зелье всё равно вышло водянистой голубоватой кашицей. — Просто не представляю, как ты умудрилась сделать его таким, — вздохнул Мерлин, когда Кора счастливо протягивала своё голубоватое зелье профессору Снейпу. Мерлин был уверен, что если бы тот был способен проявлять эмоции, то был бы в абсолютном шоке, учитывая, что он три раза застукал Мерлина, когда он помогал ей. — Это талант, — ответила Кора, отбрасывая свои длинные тёмные волосы назад. Компания зашла в гостиную Хаффлпаффа и, как обычно, заняла угловой стол, усевшись на стулья с подушками — почти настолько же мягкими, как и их кровати. Роб тут же достал свою работу по Астрономии и начал царапать на ней что-то, отдалённо похожее на слова. — Я... Роб, ты всё ещё не закончил её? Сдача завтра! — воскликнул Вернон. Роб послал ему убийственный взгляд и продолжил перечислять планеты и звёзды, оставляя пятна чернил и кляксы по всему пергаменту. — Знаете, о чём нам стоит поговорить? — спросила Кора. — О том, что Рита Скитер написала статью о Чемпионах и только едва упомянула Моргана! Вся эта чёртова статья была трагичной бредовой историей жизни Гарри Поттера! — Она хлопнула по столу газетой, которую носила с собой с самого утра, когда совы принесли почту. Журналистка брала интервью у Мерлина на прошлой неделе после взвешивания палочек. Во время интервью складывалось впечатление, что она заинтересована только в Гарри, хотя и задала несколько вопросов касательно поступления Мерлина в Хогвартс. Когда взвешивали палочки, Мерлин очень волновался, потому что его палочка была на самом деле уменьшенным посохом Ши; и он не представлял, как Олливандер на это отреагирует. Старик долгое время рассматривал палочку и вертел её в руках и наконец огласил её характеристики — английский дуб, волос Ши, 13 дюймов, «чрезвычайно мощная». Он странно посмотрел на Мерлина, когда отдавал палочку назад, — но, к счастью, не добавил больше ничего. Рита Скитер не заметила этого обмена взглядами. — Как она могла? Во-первых, Гарри не единственный Чемпион, во-вторых, она неправильно написала имя Флёр, и в-третьих, как она могла такое написать о Гарри? Очевидно, что это всё — надуманные истории, как будто ему нужно притянуть ещё больше негативного внимания, — произнесла она. — Ко всему прочему, первое испытание — через три дня! Кора произнесла это очень громко — но гостиная была непривычно пуста, потому что был день похода в Хогсмид и почти все старшекурсники отправились в деревню. К сожалению, у семикурсников уже было предостаточно работы — так что они не могли уйти гулять и расслабляться. Они провели большую часть дня, дописывая эссе в гостиной, сделали перерыв на то, чтобы сдать зелья, и теперь отдыхали перед тем, как приняться за оставшиеся задания. — Мы даже не знаем, каким будет первое испытание. Я удивлён, что ты не в ужасе грызёшь ногти, — сказал Вернон, жуя лакричную палочку. — Раз уж я не могу никак решить эту проблему, то уж лучше буду спокоен и не стану раньше времени убивать нервные клетки, — пожал плечами Мерлин. Ему показалось, что Гарри уже знал, каким будет первое испытание, потому что весь день выглядел взволнованным; и каждый раз, когда он ловил взгляд четверокурсника, то ему казалось, что тот хочет что-то ему сказать. Также случился довольно забавный инцидент с Грюмом, превратившим Драко в хорька, — но только Гарри попытался подойти к Мерлину, как его тут же куда-то утащил Грюм. — Что-то я проголодался. Кто-нибудь хочет перекусить? — предложил Седрик. Все подняли руки. — Неужели мне, наконец, представится возможность посетить кухню? — с улыбкой произнёс Мерлин. Он, Седрик и Кора вышли из гостиной, пока Павел помогал Робу с заданием по Астрономии. Мерлин очень удивился, обнаружив, что кухня была буквально через коридор, — всё, что нужно было сделать, чтобы попасть туда, — это погладить грушу на гобелене, которая превращалась в дверную ручку. Мерлин уже сталкивался с этими странностями Хогвартса: двери, которые на самом деле не были дверьми; стены, которые оказывались дверями; сплошные стены, на самом деле являющиеся секретными проходами, — и гадал, сколько картин Хогвартса — из всего множества — были чем-то совершенно другим. Кухня была заполнена домашними эльфами в завязанных на плечах полотенцах с гербом Хогвартса. Они были более чем счастливы дать хаффпаффцам пакетики со сладостями, идеально подходящими для учёбы, и кланялись, когда их благодарили. Ещё ребята прихватили пару бутылок сливочного пива и были уже на полпути назад в гостиную Хаффлапаффа, когда кто-то окликнул Мерлина. Он обернулся и увидел Гарри, неловко стоящего в конце коридора и нервно заламывающего пальцы. Мерлин дал знак остальным идти дальше в гостиную и подошёл к четверокурснику. — Всё нормально, Гарри? — спросил он. — Я просил их не надевать значки, но... — Драконы. Первое задание — это драконы, — выпалил Гарри. — По одному на каждого из нас. Сознание Мерлина затуманилось, когда он вспомнил своего старого друга Килгарру, который больше мешал, чем помогал, — но был очень полезен в последние годы правления Артура, когда Мерлину был нужен совет. — Я... ты серьёзно? — произнёс Мерлин, а Гарри кивнул. — Остальные знают? — Да, Хагрид показал мадам Максин, а Каркаров чуть не сбил меня в Запретном Лесу, когда я возвращался в замок, — пробормотал последние слова Гарри. — Я просто подумал, что... лучше, чтобы мы все знали. Так будет честно — и мне было бы неудобно, если бы ты один ничего не знал. — Спасибо, Гарри, — с благодарностью произнёс Мерлин. Гарри в ответ слегка улыбнулся. — Значит, драконы. Чёрт подери, я не ожидал, что они позволят семикурсникам встретиться лицом к лицу с драконом, не говоря уже о четверокуснике. Ты как, держишься? — спросил он. — Да, Грюм дал мне пару советов, — сказал Гарри. — Есть уже идеи насчёт драконов? Я бы сказал тебе раньше — но сам узнал только вчера. — Я... у меня есть мысль, — ответил Мерлин, слегка ухмыльнувшись своей «близости» к драконам. — И ещё, мне очень жаль по поводу той дурацкой статьи Риты Скитер. Гарри покраснел. — Да, чокнуться можно было, особенно постоянные издевательства Малфоя, — пробормотал Гарри — Не обращай на него внимания, Гарри, он — идиот, — сказал Мерлин, успокаивающе кладя руку Гарри на плечо. — Ты — один из самых храбрых людей, которых я когда-либо встречал, справляешься со всем этим год за годом. Я уверен, что ты справишься и с Турниром. Гарри улыбнулся. — Тебе пора возвращаться в свою гостиную, уже поздно. Тебе повезло, что ты не семикурсник: нам задают тонну всего, — пожаловался Мерлин. — Заметно. Кстати, откуда вы взяли еду? — спросил Гарри. — Кухня. Строго конфиденциальная информация — только для хаффлпаффцев, понимаешь? — улыбнулся Мерлин. Он на прощание помахал Гарри рукой и направился в гостиную, где еду уже разложили на столе между свитками пергаментов, учебниками и чернильницами. Мерлин упал на стул и со вздохом положил голову на скрещённые на столе руки. — Что случилось? — спросил Вернон, потянувшийся к тыквенным пирожкам. — Все чемпионы уже знают, каким будет первое испытание, включая Гарри и меня. И оно не такое уж и приятное, — снова вздохнул Мерлин. Он услышал, как друзья притихли, вслушиваясь в его слова, отодвигая со стола чернильницы и сбрасывая пергаменты на пол, стараясь подвинуться ближе к нему. — В смысле? Что это? — возбуждённо загалдели все, перекрикивая друг друга. — Не могу вам сказать — но вы всё равно скоро узнаете, — уклончиво ответил Мерлин. Он не хотел заранее волновать друзей перед испытанием. Он отказался отвечать на их вопросы — и в конце концов они сдались и вернулись к поеданию сладостей, дописыванию эссе и проливанию чернил на пол. Мерлин вяло накарябал что-то в своём эссе: его сознание было полностью поглощено драконами. Драконами. Драконом, с которым ему придётся справиться. Он был в полном дерьме. Он размышлял о том, что ему делать весь ужин и весь оставшийся вечер до полуночи, взвешивал все «за» и «против» и прикидывал последствия обоих поступков. Стоит ли ему использовать свои способности Повелителя Драконов? Технически он мог. Это не было бы нечестно и не нарушало бы никакие правила, потому что он бы использовал свои собственные способности, что и должен делать чемпион для прохождения испытаний. Предугадать то, что в испытании будут участвовать драконы, было невозможно; и по удачному стечению обстоятельств Мерлин был последним Повелителем Драконов. Он явно шокирует и впечатлит судей, используя эту способность, и ему определённо дадут высший балл за прохождение, что было целью испытаний. С другой стороны, как он объяснит свою связь с Повелителями Драконов? Исторически было известно, что Мерлин был последним из них. И каждый знал, что он не оставил наследников, которым бы передалась эта способность (и его знания — тоже). Он притянет очень много нежелательного внимания к своему скрытому таланту — вероятно, даже парочку разносных статей от Риты Скитер. И может быть, потеряет доверие своих друзей из-за того, что держал данное умение в секрете. Не говоря уже о том, что Дамблдор может понять, кто он на самом деле. Благодаря своей невероятной способности узнавать всё. Хорошо ли это — или плохо? Столько всего может пойти не так. Мерлину нужно было время подумать — и он как можно тише и незаметно, как он научился за годы ночных побегов, натянул мантию с капюшоном и выскользнул из гостиной Хаффлпаффа. Ему нужна была лёгкая ночная прогулка, чтобы очистить голову. Ему необходимо было почувствовать природу, ощутить прохладный ночной ветер, уносящий сомнения прочь. Ему требовалось принять решение. Он спустился по тёмным коридорам так беззвучно, как будто наложил заклинание тишины. Ночь была темна, но не полна ужасов — только доспехи блестели в лунном свете. Было полнолуние, заметил Мерлин, присаживаясь на каменный подоконник. Небо было ясным, луна ярко светила, однако в коридоре было достаточно темно, чтобы, когда его зрение приспособилось к темноте, он увидел тысячи звёзд на небосводе. Не прошло и минуты, как он сумел разглядеть Млечный Путь, протянувшийся через тьму, как облако тумана. Мерлин потерял счёт времени — но, судя по положению луны, прошло не больше двух часов, когда из глубины коридора послышались шаги. Мерлин напрягся и начал лихорадочно придумывать, что делать, когда некто заметит его. — Эй, — произнёс некто — и, чёрт подери, Мерлин знал этот голос. — Что за... ты? — Префект Пендрагон, как прогулка? — спросил Мерлин, слегка поддразнивая, а ему не стоило этого делать с Артуром, который его не знал. — Неплохо, раз уж нашёл тебя. Кстати, у тебя есть оправдание, почему ты сидишь здесь? — спросил он. — Не считая того, что я встречусь с неизвестным врагом через три дня на турнире, который забрал жизни многих волшебников в прошлом, а я новенький в школе и не представляю, что делать? В общем-то — нет, — саркастично произнёс Мерлин. — Ах да, ты же чемпион, — протянул Артур. Мерлин вздохнул. — Я... послушай, Артур, могу я тебя так звать? Думаю, наше знакомство не задалось. Мне очень жаль, что посмеялся над тобой перед всей школой, — и, вероятно, мне стоило быть более тактичным. Ну... как думаешь, мы можем всё начать с начала? Я бы не хотел всей этой штуки с заклятыми врагами, — сказал Мерлин, протягивая руку Артуру. На несколько секунд Артур поражённо застыл. — Ты это говоришь, чтобы я на тебя не донёс, — сделал вывод Артур. Мерлин снова вздохнул (кажется, в последнее время он часто вздыхал — но всё же не так часто, как когда ему приходилось оценивать пятьдесят совершенно одинаковых сочинений). — Артур, честно, это не так. Доноси на меня, если хочешь. Я искренне желаю оставить все наши проблемы позади, — сказал Мерлин, настойчиво держа руку вытянутой. Несколько секунд Артур молчал, а потом пожал протянутую руку. Искра тут же проскочила между их ладонями — и всё существо Мерлина вздрогнуло; он едва удержал себя от того, чтобы притянуть блондина в свои объятья. На секунду понимание и узнавание появилось в глазах Артура — но исчезло до того, как Мерлин смог убедиться, что видел его или что сам Артур всё вспомнил. — Артур Пендрагон, — с улыбкой представился префект. — Морган Эмери, приятно познакомиться, — ответил Мерлин. Артур отпустил его руку и привалился к стене рядом с окном, на котором сидел Мерлин. — Так что привело тебя сюда в такой час? — спросил Артур. Мерлин уже знал, что с этого момента всё наладится — теперь, когда Артур был на его стороне.