Hey, baby, you've got a cute little tail

— Смотри на меня, — шепчет Джерард, проводя линию за линией на чистом листе бумаги. — Я хочу нарисовать тебя таким же прекрасным, какой ты есть на самом деле. Чтобы тебе не было скучно, давай сыграем в игру? — В какую? — Я задаю вопросы, а ты на них отвечаешь. — А если я не захочу отвечать на какой-нибудь из них? — Взамен на это ты должен поцеловать меня, — Джерард был определенно доволен своей только что выдуманной игрой «Я хочу целовать Фрэнка, но не знаю, как заставить его делать это». Но Джерард действительно хотел бы узнать о нем нечто большее. — Я согласен, если только первый вопрос задаю я, — произнес Фрэнк и хитро прищурил глаза, отчего Джерард рассмеялся, но другого выхода, как только согласиться, не было. Фрэнк сидел пару минут неподвижно, почти не дыша, обдумывая то, что в первую очередь он бы хотел спросить у Джерарда. Для Айеро он — темный лес, таинственный и непреодолимый. Он такой разный, со своими мыслями и секретами. Но Фрэнк бы с радостью обменял каждый свой ответ на поцелуй Джи. — Почему ты поцеловал меня сегодня? Джерард чуть заметно усмехнулся, на мгновение перестав рисовать. А затем произнес: — Если ты думаешь, что я поцеловал тебя лишь потому, что был обдолбан, то ты ошибаешься. Наркотики здесь не причем. Мне нужно было сделать это уже давно, когда я вдруг понял, что ты единственный, кто находится рядом со мной без какой-либо на то причины. Я действительно хотел сделать это. Ты ведь тоже этого хотел, Фрэнки? — Я был не против этого, — тихо произнес Фрэнк, и его хвост начал дергаться из стороны в сторону оттого, что Фрэнк начал переживать даже из-за такого, казалось бы, простого вопроса Джерарда. Он не на столько открытый и искренний, чтобы рассказать обо всем, при этом не смущаясь до ужаса. — Ладно, Фрэнки, ответ засчитан. Ты остался в этой школе только потому, что по уши в меня влюблен? Айеро смотрел на Джерарда испуганным взглядом, не в силах что-то сказать. А Джи, казалось, был вполне доволен реакцией Фрэнка, улыбаясь и ожидая ответа. Он молчал достаточно долго, чтобы Джи произнес: — Можешь ничего не отвечать, а просто поцеловать. Но, в любом случае, это будет означать «да». — В тот день, когда ты спас меня, ты был очень подавлен. — Хочешь сказать, что ты просто пожалел меня? — Если бы это было так, я бы просто ушел. — Тогда скажи, Фрэнки, как оно есть на самом деле. Будь честен сам с собой. Тогда Фрэнк решает приблизиться к Джерарду, чтобы «быть честным». Если тот хочет, Фрэнк даст ему это. Айеро так часто закрывался от всего мира, от матери, которая всегда упрекала сына в скрытности. Но перед Джерардом (он чувствует это) Фрэнк может быть самим собой. Потому Фрэнк садиться на колени Уэя, ладонями прикасаясь к его щекам. Фрэнк целовал Джерарда так, словно миру осталось существовать всего минуту: нетерпеливо, стараясь показать, что ему действительно не было просто жаль Джерарда. Он улыбнулся, когда Фрэнк на секунду остановился, потому что эмоции зашкаливали, и было абсолютно нечем дышать. — Это означает «Да»? И Фрэнк сам не понимает, как у него хватило смелости (глупости) кивнуть в ответ. Теперь это означает, что Фрэнк во власти Джерарда. Тот может обнять его и сказать, что всё будет хорошо, либо залезть прямо в душу, чтобы сжечь там всё, что напоминает о любви Айеро к нему. Он всё ещё сидит на коленях Джерарда, и тот обнимает его, спрятав лицо в его шее. От тяжелого дыхания по коже пробегают мурашки, но оба всё еще молчат, не в силах сказать ни слова. — И что теперь? — наконец прошептал Фрэнк, приоткрыв рот и едва касаясь губ Уэя. — Что мы будем делать дальше? — Я думаю, ты, наконец, поцелуешь меня, — глаза Джерарда сводили с ума. Его взгляд был таким, словно он снова принял огромную дозу наркотиков. И Фрэнк сгорал в его объятиях только от осознания того, как Джи прикасался к нему. — Я не это… — поцелуй в шею, — имел в виду, — Фрэнк откидывает шею назад, подставляясь под многочисленные поцелуи. — Джи… — Будем наслаждаться друг другом, держась за руки. Просто будем рядом, потому что я больше не смогу находится далеко от тебя. Это всё слишком далеко зашло, и Фрэнк не мог остановиться. Это как чертова карусель. — Остановись, Джи, — выдавил из себя Айеро, когда Джерард запустил руки под его рубашку, очерчивая выступающие ребра. — Тогда слезь с меня, Фрэнки. Когда Фрэнк оказался на другом краю кровати, Джерард дотянулся до сигарет, что лежали на тумбочке, и затянулся здесь же, не выходя на балкон. Фрэнк лежал на самом краю, повернув в голову в сторону курящего Джерарда, и пытался собрать все разбросанные мысли в одном месте. Всё тщетно. Он запутался. — Всё нормально, котенок, — произнес Джи, ложась рядом с Фрэнком. В одной руке он держал сигарету, а другой гладил Фрэнка по щеке. — В этом и есть «Мы» — глупый Джерард и мой милый Фрэнки; когда я лечу по наклонной, ты всегда говоришь мне то, что мне нужно в эту минуту. Если бы я сейчас сделал тебе больно, думаешь, я бы простил себя? — Ты не глупый. Это я… я Трусишка Фрэнки, который всё еще не может решить, что он чувствует. Я ведь должен доверять тебе. — Не всё, что я делаю — правильно. Точнее, большинство вещей, которые я совершаю — ужасны. Так что ты всё сделал правильно. Я просто слишком без ума от тебя, чтобы сдерживать себя. Табачный дым серыми фигурами поднимался к потолку, и Джерард стряхивал пепел прямо на ковер. — Но я действительно хочу тебя. — Я знаю, котенок… знаю, — Джерард поцеловал Айеро, а затем, затушив сигарету, он достал из шкафа огромное теплое одеяло, и накрыл им Фрэнка. Джи снял футболку, и единственное, о чем мог думать Айеро в тот момент это «Господи Иисусе, нельзя выглядеть настолько восхитительно». — Ты так смотришь на меня, словно готов сейчас съесть, — рассмеялся Джи, ложась рядом под одеяло. Он сделал вид, будто ничего не произошло пять минут назад. Словно они только что не занялись любовью, а потом Фрэнк всё испортил. Он просто лег рядом и закрыл глаза, пытаясь уснуть. Это был действительно сложный и длинный день. — Засыпай, Фрэнки. «Мне нравится, как ты меня обнимаешь сейчас. Мне нравится спать рядом с тобой. Мне нравится касаться твоей голой спины. Люблю тебя».