Извращенец

- Мелочь, перестань! - недовольно рычит Санс, мотнув головой - аккуратно, чтобы ненароком не съездить ей затылком по носу. Потом не оберешься соплей и крови, да и Папирус подключится - к этому ребенку он питал, как оказалось, глубокие отцовские чувства, рыча на каждого, кто посмел как-то не так высказаться или глянуть в сторону Фриск. - Я кому сказал! Фриск обиженно надувает губы и на какое-то время отступает, пряча в карман широкую ярко-розовую резинку для волос. У нее идея-фикс. Мания. Болезнь, если хотите. Просто у Санса достаточно длинные и послушные волосы - Фриск уже знает, что их приятно пропускать сквозь пальцы, путать, а потом расчесывать. Санс обычно ругается, злится и все равно дается - но только в то время, когда их не может увидеть Папирус. Потому что Санс знает: тому тогда сорвет башню, и он после сам оттягает Санса за волосы, рыча что-то про то, что брат распустился и его следует поставить на место. Конечно, Папирус не ревнует его к Фриск (Санс на это надеется). Потому что Фриск - умопомрачительно милый ребенок, которому очень трудно отказать, даже если очень хочется. Но вот соглашаться на плетение косичек Санс точно не собирается. Как будто бы мало ему в жизни унижений. - Ты, сука... Санс рефлекторно вжимает голову в плечи и зажмуривается, потому что как-то раз у него чуть было не вылетели к чертям глаза из-за удара Папируса - брат отличается тяжелой рукой, крутым нравом и абсолютной бездарностью в плане составления закрученных проклятий. Папирус встряхивает его за ворот свитера, тянет наверх за ошейник и рычит что-то про то, что хочет посмотреть в наглые бесстыжие глаза брата. Санс шмыгает носом, вырывается, шипит и почти что плюется, но после очередного тычка в ребра успокаивается и лишь внимательно наблюдает за братом, пытаясь угадать, что тот будет делать дальше. - Сука, - повторяет Папирус, грозно прищуриваясь. - Я понял, - вздыхает Санс, нервно сглатывая. Он пытается угадать, чем же теперь не угодил брату. Вроде как - по его собственному мнению, конечно, которое ни в хуй не ставится, но все же, - он ничего не делал. Не преступное "ничего не делал", за которое от Папируса можно словить меткий удар сапога под ребра, а "ничего не делал" невиновного, которое является единственным оправданием. - Когда ты привел эту мелкую, - Папирус снова встряхивает брата, словно это может помочь ему думать и соображать быстрее. Санс только недовольно хрипит, потому что ошейник с шипами внутрь - и эти самые шипы больно впиваются в кожу. Просто у Папируса новый фетиш, а Санс не посмел ему возразить, - я смирился. Когда мелкая стала крутиться вокруг тебя - я смирился. - Кротость и всепрощение, - хмыкает Санс и прикусывает свой собственный язык. Не из-за того, что Папирус больно натянул ошейник, а потому, что это, пожалуй, единственный способ заставить самого себя держать язык за зубами. Когда-нибудь брат рассвирепеет настолько, что вырвет этот самый язык своими собственными пальцами. И бросит его собакам. Чтобы неповадно было. И никакие аргументы Санса о том, что этим самым языком он не только нести хрень может, но и еще кое-что умеет им вытворять, от чего Папирус сдавленно стонет и тяжело дышит, не помогут. - Заткнись, - рыкает брат. - Когда мелкая стала и ко мне докапываться - я взял ее под свое крыло. "Какая же ты умница", - думает про себя Санс. - Но когда она врывается ко мне, - Папирус низко наклоняется, сталкиваясь почти нос к носу с братом, - этого я терпеть не могу. Санс неловко ухмыляется, проклиная про себя Фриск. У этого ребенка начисто отсутствовал инстинкт самосохранения, раз она, наверняка без стука, ввалилась в комнату к Папирусу. Или она просто неразумное дитя, которому срочно что-то потребовалось. Брат ненавидит, когда кто-то нарушает личное пространство его комнаты, - Санс это запомнил на всю жизнь, после того, как попытался поговорить с Папирусом-подростком. Переходный возраст, нестабильная магия, все дела - Санс просто хотел быть хотя бы немного хорошим старшим братом. Хотел показать, что на младшего ему не насрать, как тот думал. В итоге Санс отхаркивал кровь и залечивал переломанные ребра. А еще ему Папирус, кажется, отбил почки тогда. Или это было после? Хрен уже вспомнишь. - Н-но... - начинает Санс, но тут же затыкается под тяжелым взглядом брата. Он не собирается сваливать всю вину на Фриск. Он просто хочет ее оправдать. Она же маленькая, бесшабашная, немного глупая и слишком наивная. Она еще не научилась жить по здешним правилам, она все пытается завести со всеми дружбу - последняя встреча с собакой едва не лишила ее руки. - Когда кого-то приручаешь, - Папирус хмурится, - то неси за это ответственность. Санс мог бы сказать, что кто-кто, а Папирус - самый безответственный хозяин. Дело даже не в том, что он до кровавых соплей избивает брата, вымещая на нем всю накопившуюся злость; дело в том, что Папирус ведет себя крайне похуистично по отношению к Сансу. Он почти не обращает внимания на то, что Санс может заявиться далеко за полночь, немного пьяный и шатающийся. Он не обращает внимания на то, что иногда от Санса пахнет духами Маффет - удушливо-сладкими. Санса это немного злит, немного раздражает и немного настораживает. - Обмудыш ты, - почти с любовью и нежностью говорит Папирус, кусая кончик носа Санса. Тот морщится и надеется, что на брата не найдет внезапный приступ каннибализма, потому что что-то подсказывает ему, что части тела отращивать он не умеет. Санс послушно кивает: да, он обмудыш. И любое другое слово, которое брат для него придумает, главное - чтобы отпустил и перестал так сильно тянуть за ошейник. Санс чувствует, как кровь медленно течет вниз по позвоночнику, пачкая футболку; горячая вначале, а потом остывает. Он невольно ведет плечами, едва заметно шикая от неприятной боли. Наверное, Папирус чувствует запах крови, потому что натягивает ошейник еще сильнее. - Отпусти, - хрипит Санс, ладонями упираясь в грудь брата. Тот неодобрительно цокает языком, но руки Санс убирать не спешит - он пытается оттолкнуть от себя брата, однако шипы только сильнее вцепляются в кожу и рвут ее. - Я все понял. - Нихуя ты не понял, - качает головой Папирус и кусает его за нижнюю губу. До крови. Санс мычит, мотает головой, руками сжимает плечи брата, надеясь, что у того тоже останутся синяки. А от Папируса тянет приторно-сладкими духами Маффет; его волосы пахнут этим удушливым запахом чего-то чрезмерно сладкого; кончики пальцев пахнут; пахнут губы. А от Санса тянет кровью, совсем немного - алкоголем и табаком. Папирус буквально грызет его губы, вжимает в себя, словно хочет окутать этим удушливым запахом. Словно хочет таким нехитрым способом объяснить брату, что тот исключительно для быстрого удовлетворения похоти. Смотри, брат, тебе очень легко найти замену. Ты не лучший. Ты прирученный, но тебя уже мало. Санс рычит - отчаянно, болезненно. Как там сказал брат? Приручил - неси ответственность? Санс хочет, чтобы брат понес хоть какую-то ответственность. Не он, Санс, который раньше ночей не спал, сидя у кровати Папируса, потому что тот рос достаточно болезненным ребенком; не он, Санс, который, шипя и матерясь, лечил брата, подравшегося снова с Андайн; не он, Санс, который теперь частенько ждет до поздней ночи Папируса, одновременно с этим успокаивая Фриск, которая по каким-то неведомым причинам не может заснуть, если дома кого-то нет. Санс льнет к нему. Санс говорит всем телом: посмотри на меня, я лучше, я лучше, я лучше-лучше-лучше-лучше! Папирус усмехается. Папирус - хитрая задница, который знает, на какие рычаги надо надавить, чтобы не только позлить брата, но и вдолбить прописные истины в его пустую бесполезную голову. - Санс, не дергайся! - А ты не тяни! - рычит Санс, стараясь не смотреть на свое отражение в зеркале. Фриск разошлась не на шутку: она заплетает косички Сансу, расплетает их, переплетает, вплетает то бусины, то ленты. Над ним издеваются, как хотят, а он терпит, недовольно бурча себе под нос. Папирус сидит рядом, закинув ногу на ногу и лениво наблюдая за творящимся беззаконием. Фриск весело хохочет, постоянно дергает Санса за волосы и как-то странно поглядывает в сторону Папируса. Она маленькая, но понимающая. А поэтому трактует сытый взгляд правильно, но предпочитает молчать. И просто лепит на засос на шее Санса ярко-розовый пластырь с цветочком и аккуратно заплетает очередную косичку. - Ты чего?! - вскидывается Санс и тянется, чтобы отлепить пластырь. Но Фриск ловко бьет его расческой по руке, фыркает и продолжает плести - ей нравятся волосы Санса. Теперь ей осталось только подойти к Папирусу и попросить его разрешить ей накрасить Санса. Она уже примерно знает, у кого будет выпрашивать помаду.