Two Out of the Closet

Фрэнк лежал на кровати, сонно прикрывая глаза. Свежий, душно-теплый воздух из приоткрытого окна не будил, а только больше морил, заставляя парня зевать. Сегодня у него выходной, но по его ощущениям, было лишь семь утра. И Фрэнк был в каком-то только для него понятном состоянии, когда тело проснулось, но разум — нет. Потом он услышал мат на кухне, а следом шум упавшей кастрюли на пол. Ещё раз мат, отчего Фрэнк заулыбался, а потом в комнату вошёл парень, чуть пухлощекий, с легким румянцем, с длинными черными ресницами и отросшими волосами. Он какое-то время с некой досадой смотрел на Фрэнка, который только-только встал и улыбался. — Доброе утро, Джер, — пробурчал в подушку Фрэнк, улыбаясь ещё больше. Парень только ещё больше нахмурился, а потом, громко вздохнув, плюхнулся на кровать. — Доброе, Фрэнки. Хотел приготовить что-нибудь, но я ничего не умею… Из меня плохая домохозяйка? — Джерард повернул голову, а Фрэнк, обвив довольно не худого парня руками, зарылся носом ему в шею, вдыхая его запах. Он любил Джерарда и испытывал к нему самые теплые и невероятно светлые чувства, но было кое-что ещё. — Ну почему же, ты очень даже сладкий, — Айеро поцеловал Джи куда-то в шею, отчего тот лишь смущенно захихикал, но отстранился. — Ты чего? — Фрэнк, не сегодня, прошу, — вяло сказал Уэй. И так всегда. Сколько у них уже не было секса? Почти три недели, черт возьми. Сейчас был август, Фрэнку через два месяца исполнится двадцать один. Но стоит ли говорить о том, что этот неугомонный парень ничем не отличался от подростка, и он просто заводился с полуоборота? Джерард был его старше на три (или четыре?) года. И он, видимо, не так нуждался в постоянном трахе, как, к примеру, Фрэнк. Он был художником по своей сути, он удовлетворял себя моральной энергией от собственных картин и комиксов, над которыми он работал в офисе каждую среду и пятницу (а сегодня как раз была пятница). Поэтому он не был так привязан к этому всему, как Фрэнк. А если у Айеро получилось, и Джерард говорил «да», то секс был довольно блеклый и неинтересный. Но, тем не менее, Фрэнк любил Джерарда за его некую нежность, за его нематериальную привязанность к вещам. Он находил в этом человеке собственное успокоение, Джерард был его личной батареей. Личной моральной батареей. А трахаться-то хотелось. — Джи, Джи, прошу, — он вновь слегка прикусил нежную шею, тут же зализывая укус. А когда парень попытался вырваться, Айеро лишь крепче прижал его к себе, прикусывая мочку. — Фрэнк, мне… Мне н-н-надо на работу-у-у, — сбивчиво проговорил черноволосый, но он обманывал лишь сам себя, поэтому пропустил руку между разгоряченными телами и положил ладонь на промежность, лаская Фрэнка через ткань пижамных штанов. — Детка, правда, я могу опоздать, я приду и м-мы… — он зашелся громким вздохом, когда татуированная ладонь легла на ткань домашних джинсов, выводя еле ощутимые узоры в области паха. — Фрэнк. Айеро лишь тихо вздохнул, остановил движения, но руку не убрал. — Джи, три недели, три… — Я понимаю, Фрэнки, понимаю, но проект… Я весь в нём, мне нужно его закончить, мы уже близки к цели. А если комикс выйдет удачным, то мы сможем выкупить эту квартиру, а не жить в ней, как на съемной, понимаешь? Потерпи ещё пару дней, я обещаю, мы потом просто не вылезем из кровати, договорились? Фрэнк лишь разочарованно кивнул, убирая руку. Стояк никуда уходить не собирался, но он знал, что нужно будет делать. — Я постараюсь прийти пораньше, правда, — сказал Уэй уже на пороге, завязывая черные кеды. — И тогда, может быть… — Джи убрал черную челку с глаз, а потом быстро чмокнул парня на прощание. — Не скучай без меня. Приготовь чего-нибудь, — Айеро кивнул, и, как бы это странно и грубо не звучало, он уже хотел, чтобы Уэй поскорее смотался из дома. Не было сил терпеть. Как только дверь за Джерардом закрылась, Фрэнк тут же метнулся в комнату. Натянув джинсы и более-менее чистую футболку, Айеро глубоко вздохнул, достал из ящика смазку. Несколько секунд помялся, думая, взять презервативы или нет… И все-таки решил, что не надо. Он открыл дверь шкафа, почувствовал еле уловимый аромат Джерарда, и голова сама собой закружилась. Тут висели практически одни вещи Джи, многочисленные рубашки, пиджаки и толстовки. Фрэнк же убрал все свое в небольшую тумбочку, которая до сих пор пуста наполовину. Там всего три рубашки и пару футболок, две пары джинсов, а штанов у него и вообще нет. Облизнувшись, Фрэнк, наконец, полез внутрь. Кто-нибудь, наверное, покрутил бы пальцем у виска, но Айеро знал, что делал. Пробираясь сквозь толщу одежды, Фрэнк учуял, как меняется запах. Из нежного, любимого, такого привычного и родного на резкий, опьяняющий. Запах похоти и секса, вот что это был за запах. И через пару мгновений он вновь оказался в своей же квартире. На кровати лежал парень, его ядовито-синие волосы тут же бросались в глаза. Вечный беспорядок, бумажки, слова песен на этих бумажках, разбитая гитара, пустые бутылки из-под пива — все это валялось под ногами, и стоило Айеро сделать лишь один шаг, как поднимался громкий шум. Но синеволосому было похуй, он просто продолжал сопеть в подушку. — Хэй, Джерард, вставай, — сказал Фрэнк, хотя и понимал, что этот Джерард отличался от его. Его Джи был теплым и мягким, у него была нежно-молочная кожа с легким румянцем на щеках, а его уши постоянно краснели, стоило Фрэнку сказать что-то пошлое. Фрэнк любил эту некую «девственность» в поведении Уэя, хоть и временами она его сильно раздражала. Как и сегодня, к примеру. И кто же мог подумать, что шкаф, который стоял в их спальне — это проход в параллельный мир, а Джерард, живущий в нём, будет необычайно страстен и хорош в постели. Фрэнк не знал, можно ли это назвать изменой, ведь он спал с тем же Джерардом. Уэй раздраженно фыркнул, садясь на кровать. Растянутая футболка спадала с тощих, острых и чуть угловатых плеч, открывая Фрэнку свежую, недавно сделанную татуировку. — О, это, — показал Уэй пальцем на симпатичного дракона возле ключицы. — Сделал пару дней назад. Мне даже нравится. Оба Уэя были творцами. Только один творил картины, а другой — тяжелую, разрывающую музыку. Фрэнк даже послушал одну из его песен, и когда его настоящий Джерард спросил парня, что случилось, Фрэнк не смог и связать двух слов. Эта песня была убийственна. Она была пулей, что прошла через его висок. — Мне тоже нравится, — сказал Айеро, подходя ближе к Уэю и садясь на его колени. Ни капли стеснения. — Ты сегодня рано, Фрэнки, — руки Уэя легли на ягодицы Фрэнка, некрепко сжимая их. — Опять не дали? — он противно засмеялся, слегка засасывая нежную кожу на шее точно также, как это делал Фрэнк утром. — А тебе ведь хочется… Какой же ты озабоченный ублюдок, Айеро, — захохотал Уэй, прижимая парня к себе ближе. Фрэнк ничего не ответил, лишь обхватил руками лицо Джерарда, а потом прижался к нему, тут же запуская язык в его рот. Целовался он страстно, чуть ли не раздирая губы Уэя в кровь. Он отчаянно пытался представить своего Джи, у которого нет обжигающего колечка в губе, у которого не растянуто одно ухо на двенадцать миллиметров, у которого нет татуировок, которые по количеству превосходят самого Фрэнка. Он пытался, но не мог. В этом и было их отличие. Этот Уэй, что сейчас жадно целовал Фрэнка в ответ… Он был бунтарем, он был таким же озабоченным подростком, как и сам Фрэнк. Фрэнк запустил пятерню в синие волосы, ощущая металлический привкус на языке. Чуть оторвавшись от губ Джерарда, он увидел небольшое красное пятно, что становилось больше и капелькой скатывалось по губам любовника. Он прикоснулся языком, слизывая кровь и ощущая, как вздрогнул Уэй и тут же ослаб. — Скучал по мне, не так ли? — жарко прошептал Айеро, тут же снимая с Джерарда футболку, чуть ли не разрывая её в клочья. — Конечно, я очень хотел вставить тебе по самые гланды… Да, Фрэнки? — Уэй запустил руки под джинсы, под нижнее белье, тут же оставляя красные отметины на бледных ягодицах. — Признайся, ты только и ждешь, пока я не засуну в тебя до упора, да? Да ты кончаешь только от одной мысли моего члена в своей заднице? — а потом Уэй, жадно облизнувшись, примкнул к беззащитному уху, буквально вылизывая ушную раковину. Фрэнк покраснел, его Джерард никогда и ни за что не говорил ему таких грязных слов. Что уж там — Фрэнк и сам никогда не говорил такого Джи, потому что тот становился пунцово-красным, под цвет своих волос (да, когда-то у Джерарда были красные волосы, и Фрэнк был очень расстроен, когда тому пришлось перекраситься в черный из-за работы). Джерард завалился на спину, и, фактически, Фрэнк оседлал его. Оба красные, до невозможности возбужденные, они смотрели друг на друга пьяными взглядами, желая только одного: дикого ритма, пошлых шлепков и невероятно яркого оргазма. Джерард с диким рычанием подмял Фрэнка под себя, сдергивая с него джинсы вместе с нижним бельем. Потом, вновь жадно облизнувшись, он наклонился и провел языком вдоль ствола, вызвав у Айеро восхищенный стон. А потом все затихло. — Джи? — Фрэнк приподнял голову, смотря на Уэя из приоткрытых век. — Я хочу, чтобы ты просил меня, — сказал он, приближаясь к лицу Фрэнка. Потом как бы не нарочно задел его плоть своей, вызвав у парня новый стон. — Прошу, Джи, — проскулил он и уже было хотел положить ладонь на свой член, как Уэй перехватил его руку, и Фрэнк был уверен, что на его кисти останутся синяки. — Господи, прошу, возьми меня. Вытрахай из меня весь дух, чтобы я не мог сидеть, — на одном дыхании сказал он, отчего Уэй лишь присвистнул, но руку отпустил. Избавившись от всей одежды полностью, оставшись наедине с собой, лишь со своими голыми, возбужденными телами, парни жадно смотрели друг на друга. — Коленно-локтевая, быстро, — прорычал Джи, быстро вынув из заднего кармана джинсов Фрэнка смазку. Наспех смазав ладони и размазав смазку по члену, он быстро протолкнул сразу же два пальца, и даже несмотря на то, что те были очень скользкими, двигать ими было трудно. — Б-блять, — шумно выдохнул Фрэнк, опуская голову. В уголках глаз скопились слезы, но он мысленно приказал себе расслабиться. И, кажется, у него почти получилось. — Такой… узкий, чёрт с ним, — и Уэй, плюнув на дальнейшую растяжку, вынул пальцы. В горле застыл разочарованный вздох, потому что теперь пустота внутри была какой-то неприятной и холодной. Уэй лишь ещё раз смазал член, а потом, крепко схватив Айеро за молочные ягодицы (Фрэнк был уверен, что останутся прекрасные отметины), начал медленно входить. Фрэнк на секунду широко раскрыл глаза, а из горла вырвался какой-то непонятное, гортанное рычание. — С-сука, ах, да, — Фрэнк прогнулся в спине ещё сильнее, а голова безвольно упала на сложенные впереди руки. — Черт тебя подери, быстрее. Это словно было сигналом, и Уэй, плевав на всякую осторожность, вогнал до упора, из-за чего яйца ударились об ягодицы с каким-то противным, пошлым звуком. В этой комнате пахнет недавно разлитым пивом, терпким запахом пота, мужского одеколона и секса. Тяжелое дыхание было словно музыкой для двоих. А потом Джерард начал двигаться, немного откинув голову и слегка шатаясь, потому что ноги его уже не держали. Было до того узко, тепло, даже жарко, что эти ощущения сносили крышу. — Ты можешь быстрее? — каким-то ломающимся голосом спросил Айеро, слегка поворачивая голову. — Ч-чёрт, — пальцы сами вцепились в смятую простынь, когда парень ощутил уже знакомое, но приятно-острое ощущение, когда член проезжается по чувствительному бугорку… В глазах на полсекунды потемнело, а язык онемел. — Оу, — сдавленно прохрипел Уэй. Затуманенный, пьяный взгляд был скрыт под синей челкой, а алые, искусанные губы искривились в легкой, такой же пошлой улыбке. — Я нашёл, да? А потом начался сладостный ад, длинною в пару вечностей. Раз за разом, попадая в нужную точку и вызывая у Айеро новый стон, Джерард кусал белую спину, почти полностью покрытую татуировками. Фактически уже лежа на Айеро, Уэй зацеловывал тыкву, которую Фрэнк наколол себе на свое восемнадцатилетие. Но поняв, что так не слишком удобно, да и Фрэнк получает куда меньше, чем нужно, Уэй вернулся в исходную позицию, придерживая Фрэнка за бедра. Он впивался своими тонкими, грубыми от гитары пальцами, надеясь оставить темно-синие, как и его волосы, синяки. И они бились в таком слаженном, быстром темпе, что воздух не успевал выходить из легких, застревая где-то в горле вместе с новым, горячим стоном. С таким пошло-возбуждающим звуком Джерард трахал Фрэнка, до крови закусывая губу, чтобы не застонать от невероятно-ярких, острых ощущений. — Ах, Джи… Джи, я сейчас, — Айеро широко раскрыл рот, прикрывая глаза. Воздуха не хватало. В этой тесной, душной комнатке, что так была похожа на их с Джерардом спальню, было невыносимо жарко. Пахло потом, сексом и ещё чем-то, чему никто не мог дать названия. Пошлость? Эти границы уже давно пройдены, и сейчас, в этой же самой маленькой комнатке, что так была похожа на их с его Джерардом спальню, было не жарко. Тут было обжигающе горячо, и каждый миллиметр кожи плавился от этого. Рука Айеро медленно потянулась к его же члену, что сочился смазкой и блестел в утренних лучах, что пробивались сквозь темные шторы. Но он не успел — новый толчок позади выбил из него дух, и парень кончил, даже не прикасаясь к себе. — Блять, — громко ругнулся Джерард, чувствуя стремительную разрядку, и тут Фрэнк неожиданно резко сжался вокруг него, кончая. И синеволосый не выдержал. Запрокинув голову, Джерард вытянул татуированную шею и прикрыл глаза. Он из последних сил вцепился в уже покрасневшие ягодицы, кончая прямо в Айеро. Ноги дрожали, а сперма вязко заполняла нутро Фрэнка, стекая по внутренней части бедра. Джерард рухнул на кровать, ощущая ту самую сладостную утреннюю усталость, которая бывала как раз в те времена, когда Фрэнк незвано наведывал его. И если в первое время это его напрягало и даже пугало, то сейчас он давно привык. — У меня девушка есть, — сказал Джи, пытаясь дотянуться до тумбочки. Фрэнк лег рядом, отчего их плечи соприкасались. Наконец, дотянувшись до заветной коробки сигарет, что лежала на самом краю тумбочки, парень достал две сигареты и зажигалку. — Красивая? — хмыкнул Фрэнк. Нет, он не ревновал, потому что это был другой мир. И где-то тут был другой Фрэнк, который, наверное, трахается с его Джерардом. Было бы даже смешно. — Наверное, — сказал тихо Джерард, протягивая одну сигарету парню. Тот кивнул в знак благодарности и перехватил никотиновую отраву из тонких пальцев, что были покрыты татуировками. «Непривычно, — подумал Фрэнк, — мой Джи такой… Чистый». Они курили, медленно, тягуче, растягивая этот момент, потому что с утренним сексом они сегодня уже достаточно поторопились. — Я думаю, что люблю её. Поэтому, — после очередной затяжки сказал Уэй, слепо глядя в потолок. Внутри у Фрэнка как-то все сжалось, потому что он не увидел знакомой до боли родинки на кончике носа. И почему-то этот Джерард воспринимался уже совершенно другой личностью. — Я бы мог попросить, чтобы ты больше не приходил… Но не хочу этого. Не думаю, что наши с ней отношения будут долгими и прочными. Во всяком случае, с тобой мне куда лучше, — нервно засмеялся парень, отчего Айеро лишь только улыбнулся. Он шутит, но почему-то Фрэнк чувствовал, что обманывал своего Джерарда. Раз за разом. Чертов подросток, который просто страдал от недотраха. Но неожиданно тонкие пальцы взяли Фрэнка за подборок, разворачивая к себе. Какие-то доли секунды голубые глаза Джерарда настороженно всматривались (по спине у Фрэнка прошёлся холодок, потому что он так привык к родным, грязно-зеленым глазам своего Джи). Потом Уэй, поглубже затянувшись, прикоснулся к губам Айеро, заставляя его слегка разомкнуть губы. А когда алые губы, наконец, поддались, синеволосый осторожно выдохнул дым, чуть кашляя. Горло слегка саднило, но лицо, с которым он встретился, чуть приоткрыв глаза, было незабываемо. Прикрытые глаза, дрожащие ресницы, легкая дымка, что скрыла напряженные губы и алые щеки. Прилипшие волосы ко лбу, аккуратные брови, крылья носа, что тяжело вздымались от напряжения, что повисло между ними. И, потушив тлеющую сигарету, Джерард приник к этим самым губам. Он целовал спокойно, без какой-то спешки. Просто хотел насладиться этим вкусом, потому что он действительно был незабываем. Сердце громко билось под ребрами, а дыхание было поверхностным и судорожным. Потому что впервые они просто целовались, не безумно трахаясь на этой старой, скрипучей кровати. Подождав ещё немного, Джерард сел на бедра Фрэнка, ощущая, как тот вновь начинает твердеть. — Нихрена ты, — чуть отстранившись, шепнул в самые губы Джи, ухмыляясь. — Ненасытный, черт возьми. Тебе бы только потрахаться. — Просто есть тут одна синеволосая сволочь, которая меня чертовски заводит, — чуть перепачканные в сперме ладони легли на впалые щеки. Весь Уэй был таким хрупким и тонким, кожа была болезненно-бледной и чертовски прозрачной, отчего Фрэнк мог разглядеть каждый позвонок, каждую напряженную мышцу, когда синеволосый вдалбливался (по-другому и не назвать) в его податливое тело. Тонкая кисть Уэя легла на член Айеро, мягко поглаживая его. Тот, чуть прикрыв глаза, тихо застонал прямо в губы Джерарда, словно прося большего. Вновь. Но в ответ он лишь получил легкий поцелуй, а кисть продолжала делать то, что должна. — Если я тебя опять трахну, — тяжело проговорил Уэй. Он и сам был вновь возбужден, и ему оставалось лишь гадать, каким, сука, образом, Айеро так действует на него. — Ты не сможешь завтра встать. Сам будешь объясняться своему Джерарду. Айеро только ухмыльнулся, и терпкое чувство вновь вернулось. Он ведь не изменял Джерарду. Это же и есть он. Вновь протянув руку и достав с тумбочки смазку, Уэй быстро прошёлся ладонями между ягодицами, отчего он и сам покрылся мурашками. Прохладные, скользкие пальцы обжигали и затирали возбуждающие ощущения, но он смог ввести в себя только два пальца. Опять же, на большее у него просто не хватило терпения. Айеро, придерживая парня за бедра, медленно помог ему насадиться на собственный член. И, о Господи, как же внутри него было узко и жарко, от одного только ощущения он мог кончить несколько раз. А потом они начали двигаться. Куда медленней, чем до этого, иногда останавливаясь, смотря друг другу в глаза. Никогда они ещё так не занимались сексом. Медленно, тягуче, сладко-мучительно, срывая редкие, сладостные поцелуи с губ. Фрэнк положил свою руку на член Уэя, отчего тот впервые разорвал зрительный контакт и, опять запрокинув голову, прикусил губу, шипя. Как же хорошо было! Конечно, рука ныла из-за неудобной позы, но Фрэнку, смотрящему на такого горячего, полностью забитого татуировками парня, хватило четырех толчков, чтобы кончить. Не так бурно, как до этого, но зато так сладостно, что пальцы на ногах поджимались сами собой. Уэй, наверное, пожалел, что в этом мире он не так хорошо рисовал, иначе он бы хотел зарисовать такого напряженного от удовольствия парня, чьи глаза были плотно закрыты, а ресницы чуть подрагивали, тонкие струйки пота стекали по вискам, шее, ниже, к ложбинке меж лопаток. Блестящая от того же пота грудь, которая была забита меньшим количеством татуировок, чем у Джерарда, но все же… Хотелось каждую из них попробовать на вкус, вылизать, рассмотреть, словно под микроскопом. И только от этих мыслей и двух-трех движений рукой, Джерард кончил, все ещё на автомате двигая бедрами, а Фрэнк только смотрел на такого странного, нового Джерарда, который не переставал его удивлять. И вновь они лежали рядом, выкуривали сигареты, целовались и продолжали лежать. Было хорошо, тишина, что повисла между ними, не была напряженной или пугающей. Она была такой сладкой, как и второй оргазм. Обычно Фрэнк тут же уходил, кидая Джерарду что-то вроде «пока», но сегодня он впервые остался, раскуривая с ним сигареты, марку которой он даже не в состоянии выговорить. Когда Фрэнк уходит, Джерард ощущает странную, почти удушающую тоску по нему, но убеждает себя, что он вернется. Не сегодня — но точно вернется. И когда он залез в довольно небольшой шкаф, единственное, с чем встретился Джерард — это картонка, которая служила задней стенкой. Он стукнул кулаком, но ничего — простая стена. Впервые Джерард стал бояться, что все это — просто очередная иллюзия… И только сперма на его кровати доказывала, что это не так.