BGN

- ...Как это не помнишь нашу первую встречу? - вскрикивает Чонгук, поджимая губы. - Хогвартс-экспресс, пятый вагон, третье купе. Да мы несколько часов вместе ехали! Гук мстительно оставляет ярко-красный засос на шее Мина, собственнически сжимает его плечи и до последнего не замечает, как хитро сверкают глаза старшего и подрагивают уголки губ. - Так тем придурком ты был? - притворно удивляется слизеринец, заглядывая через плечо Чонгука в кипящий котел. - Сбавь огонь и вари еще три минуты. - Придурком? - кипятится Гук, маша палочкой и убавляя огонь под котлом. - Ну все, сам напросился... Чонгук яростно целует Юнги, мысленно отсчитывая сто семьдесят три секунды, после чего отрывается и взмахом палочки переносит кипящий котел в сторону, заодно и восстанавливая дыхание. Юнги выглядит таким расслабленным, спокойным, даже счастливым, что в груди Чона разливается что-то теплое, отчего хочется еще потискать Мина. - Все, отстань, - бурчит старший через пять минут, пытаясь стряхнуть с себя парня, на которого будто что-то нашло. Мин перехватывает руки Чонгука, когда тот пытается приподнять его мантию и запустить руки куда-нибудь еще. - Озабоченное ты животное, Чон Чонгук. - И посмей сказать, что тебе это не нравится, хён, - хмыкает Гук, все же отстраняясь, но только затем, чтобы обеими ладонями взлохматить всегда аккуратно уложенные волосы Юнги. Настроение такое, что отчего-то хочется немного побесить Мина. Да так, чтобы тот на несколько секунд замер, будто окаменел, а затем зашипел как рассерженный кот и полез с подзатыльниками. В этот миг важно не прозевать момент и схватить его за щечки, потискать самую малость и, если хватит смелости, посюсюкать. А после убежать в другой конец класса и покорно ждать гнева господнего, коего страшатся все слизеринцы от мала до велика. Но Чон Чонгук же гриффиндорец от неуемных вихров на макушке до самых пяточек сорок первого размера с девизом "Храбрость - наше все", а потому он только улыбается, как он надеется, соблазнительно и заигрывающе заглядывает в прищуренные глаза Юнги. И ведь срабатывает. Но не совсем так, как надеялся интриган. Мин Юнги тщетно пытается спрятать улыбку, так и норовящую расползтись на все лицо. Засранец гриффиндорский, ласково думает парень, применяя излюбленное заклинание оцепенения, затем мастерски левитирует драгоценное тело на парту и следующие полчаса измывается над макнэ, колдуя над прической, мстя ответным тисканьем пухленьких щечек, дразня ласковыми поцелуями, проводя пером, выуженным из сумки младшего, по чувствительным местам, ну и в конце задумчиво спрашивает, а не оставить ли его тут до утра. Чонгук только мычит, сверкает глазами, не выдерживает и хихикает, когда Мин проводит кончиком пера по его шее. Чары мало-помалу рассеиваются, а потому Чон исподтишка лезет руками под мантию старшему. -...тук-тук, простите, заблудился, - раздается громкое от двери, и Чонгук вздрагивает от знакомой наигранной тэхеновской интонации, - ооой, простите, помешал? Мин Юнги же, да? А ты Чон Чонгук? Улыбочкуууу! Юнги шокировано моргает три раза, забыв закрыть рот, чувствуя как до сих пор в глазах рябит от вспышки. После накатывает осознание того, что снимок сделан. И не просто сделан, а сделан на магический фотоаппарат. - Твою мать, - с чувством произносит Мин, вздрагивает от чувствительного щипка за правую ягодичку - это Чонгук от неожиданности пальцы машинально сжал - и поднимает палочку, но недостаточно быстро. Тэхен уже с гомерическим хохотом выскальзывает за дверь. - Блять.