***
Прибывшая делегация была до одури официальной. Порой Изабель забывала, как сильно ненавидела весь этот официоз, когда ещё встречалась с... когда была достаточно глупа, чтобы развлекаться вместе с фэйри. Двор, весь дивный народец, держался за зачарованные временем правила, чтил традиции и с некоторой злобной завистью следил за свободными в своей глупости людьми. Беспомощными, жалкими, но вольными делать то, что желали. И то, что сейчас три всадника, закутанные в свои плащи, напряжённо замерли перед ними, говорило о многом. Холодный мир, оставивший после себя лишь пепелище, не дозволял Сумеречным Охотникам каким-либо образом помогать фэйри, какими бы сладкими ни были их речи, какими щедрыми - обещания. Им и не верили: Мариза едва не отправила за бывшим мужем в Аликанте, но её всё же удалось отговорить. Изабель до сих пор со слезами вспоминала и собственные, и мольбы Джейса. Уговоры, уловки, слёзы, злой крик. Ангел, что они теряли, в конце концов? Некоторые раны становились лишь болезненней со временем. И разве не стоил Алек того, чтобы попытаться? Тем временем один из всадников спешился, сбросил капюшон, открыв своё лицо, почти человеческое, почти живое. Раньше Изабель завораживала статичная, замершая красота фэйри, но теперь она отказывалась верить даже в то, что те были живыми, что их сердца бились, как и её. - Не хотела бы показаться грубой, но у вас пять минут, - голос Маризы, подобно грому, разнёсся по небольшому залу. Она всё ещё правила Институтом твёрдой рукой, отстаивала то, что считала верным на Советах и таких вот встречах, но годы не пощадили и её. Потерю второго сына она пережить так и не смогла. Изабель до сих пор с содроганием вспоминала первые недели, когда мать почти не приходила в себя, находясь в беспамятстве. Как сложно было уходить, верша от её имени дела. Им никто не давал передышки, не позволял вдоволь выплакать слёзы, сродниться с горем. Да, Мариза пришла в себя, но тень безумия навсегда осталась где-то на границе её сознания. Изабель не сводила с замершего в лёгком поклоне фэйра злого взгляда лишь потому, что не могла смотреть на мать. - Моё имя... - тот перевёл взгляд с матери на дочь, размышляя о чём-то. Длинный, явно длиннее человеческого, язык нервно скользнул по губам. Его речь, как оказалось, была полна какого-то лёгкого треска. Напоследок осмотрев Изабель с ног до головы, он осторожно продолжил, вернув своё внимание главе Института. - Киран. Полагаю, вы в курсе последних... вестей. - Дриада в парке, где её не должно было быть. Теперь эти земли принадлежат не вам. В отличие от проблем, с которыми вы должны разбираться сами. Своей... Охотой. Холодный, жёсткий голос матери всё же дрогнул на последнем слове. Изабель поёжилась, сжала ладони в кулаки, лишь бы не потянуться к клинкам, к хлысту, лишь бы не разукрасить застывшую вежливую маску Кирана, не отнять жизнь. Фэйры всегда оставались грёбанными манипуляторами, знавшими, за какие струны души дёргать, лишь бы получить желаемое. - Погибают не только фэйри. Вампиры, оборотни, даже ваши собратья, - голос, мягкий, почти медовый, уносил куда-то далеко, обещал избавить от проблем, но тихий треск всё же мешал полностью погрузиться в транс. Должно быть, Киран был кем-то важным, привык не заискивать, а отдавать приказы. - Но вы не можете понять, что за письмена покрывают кожу убитых, наши же учёные... И всё же он попытался впихнуть свою лживую псевдовежливость, даже на половину не поняв, почему молчавший, державшийся до этого момента в тени блондин почти зарычал, прервав его. - Ваше время истекло, - голос Джейса пронёсся по залу ещё одним раскатом, в руках замерцали клинки. - Слово фэйри не рушимо, - Киран моргнул, очевидно поняв, что где-то ошибся. Ещё раз заглянув в глаза Изабель, Маризе и, под конец, Джейсу, он добавил как можно твёрже, отбросив так свойственное фэйри кокетство. Невольно это заставляло задуматься, кем же он был на самом деле, этот странный, мало похожий на других... рыцарь? Пожалуй, что так. - Мы выполним обещание: Алек Лайтвуд будет возвращён вам. Сбросив личину более подвижного, даже жеманного посланца, Киран распрямил наконец спину, стремился показаться более грозным, чем на самом деле был. Между бровей у него залегла жёсткая складочка, а Изабель почему-то развеселилась. Было в этом веселье что-то истерическое, но она уже давно не могла иначе. Киран, такой грозный, могучий и властный, выглядел совсем как мальчишка. Несмотря на обманчивость внешности, в фэйрах всегда неуловимо чувствовалась мудрость, годы их реальной жизни почти незримой дымкой застилали их образ. Вот только сейчас этого не было, перед Охотниками напряжённо замер юнец, которому отчаянно нужно было вырвать своё место зубами. Улыбаться резко расхотелось. Кем бы ни был этот Киран, он всё ещё мог значительно усложнить им жизнь. Быстро бросив предупреждающий взгляд на уже открывшего рот Джейса, Изабель едва заметно мотнула головой. - Мы дадим вам слова, что нашим учёным удалось перевести, поделимся всеми догадками... - Киран, поймавший их переглядки, очевидно, понял что-то своё. Голос его почти не изменился, равно как и поза. Вот только теперь он держал свою драматическую паузу, глядя Изабель прямо в глаза, безмолвно уговаривая. - Как только вы согласитесь принять наши условия. Впрочем, окончание его эпичной речи было достойным его народа: заставляло задыхаться от беспомощности. Киран мог и не плести паутины, туманившей разум: его твёрдая, уверенная речь вызывала желание прислушиваться, его доводы - желание согласиться. Он был жесток, но прав. Пёкся лишь о своих интересах, но иначе было нельзя. - Перевод - лишь первый шаг к убийце. Вы найдёте его, передадите нам, и Алек Лайтвуд вернётся к вам на веки, - Киран тем временем продолжал, войдя даже в какой-то раж. Постепенно его безжизненная маска становилась менее плотной, обнажала его реальные мысли: он не желал зла, лишь хотел защититься. - Вы получите сына, мы - возможность жить дальше. Изабель почти прониклась, почти начала сочувствовать. Вот только она была свято уверена, что ничего дурного фэйри не имели в виду и в то время, когда пытали Алека, лишив его рассудка. Очевидно, эта мысль пришла в голову не только ей: холодный голос матери прозвучал почти одновременно с насмешливой речью Джейса. - Холодный мир запрещает Сумеречным Охотникам каким-либо образом помогать вам. - Почему вы вдруг, после стольких лет решили обратиться к нам? Почему просто не пошли к чародеям, заплатили и продолжили проводить время в пирах? - последние слова Эрондейл почти выплюнул, скрестив руки на груди. Изабель заметила, что клинки в ножны он так и не убрал. - Никто из чародеев не придёт нам на помощь, - этот удар, похоже, достиг своей цели, Киран скривился так, будто ему нужно было выдержать целый обед из приготовленных Изабель блюд. Впрочем, удивляться тут было нечему: если с Охотниками маги продолжили работать, то дивному народцу к ним путь был заказан. Никто не желал разозлить сразу нескольких сильных магов. - Да и слова, переведённые нами слишком похожи на заклятья. Последние слова прозвучали неуверенно, Киран, должно быть, сам почувствовал, что почти начал оправдываться, потому как сразу смолк, на пару мгновений неловко опустив взгляд. Изабель, не сдержавшись, резко вскинула брови в недоумении: Киран слишком походил на Алека, когда тот в чём-то ошибался. Впрочем, думать о поведении этого странного посланца вовсе не хотелось. Да и было не нужно. Джейс, в отличие от сестры был взбешён. После исчезновения Алека, после того, как их связь попросту перестала существовать, сдерживаться у него не получалось вовсе. Не то, чтобы Джейс когда-то пробовал, но теперь заводился с полоборота. Изабель бросила настороженный взгляд на брата, который и так уже едва не дымился. Впрочем, на речь это никак не влияло: голос был чётким, слова быстро вылетали. Обвинение в них почти не чувствовалось. - Это ничего не меняет. Веру в ваши слова вы сами же и уничтожили. Хотя вы всегда можете похитить ещё кого-то, чтобы шантажировать иллюзиями. Откуда нам вообще знать, что он жив? - под конец Джейс всё же позволил себе вольность: ему нужно было знать. С тех самых пор как он перестал ощущать своего парабатай, он всегда сомневался, не позволял себе думать, но не мог иначе. Киран поморщился, как от зубной боли, с которой уже отчаялся справиться. И правильно, он знал, что будет нелегко. Сделав знак рукой одному из своих спутников, до этого даже не двигавшихся, он вновь повернулся к Лайтвудам. Изабель напряжённо следила за каждым движением грациозно спешивавшейся фигуры. Явно не человеческой фигуры, потому как ни один человек не мог двигаться с такой лёгкостью, ни чьи движения не могли быть такими плавно-неспешными, точно он танцевал под музыку, слышимую лишь им самим. В какой-то момент из-под плаща показались руки. Сильные, мускулистые, с совсем не похожими, не свойственными фэйрам мозолистыми ладонями. Изабель заворожённо следила за ними, никак не могла понять, что же смущало, не давало покоя. Тем временем фигура статуей застыла рядом с Кираном всё также не издав ни звука. - Покажи лицо, - повелительные нотки в голосе стали ленивее, спокойнее. Точно Киран не раз и не два говорил уже эти слова. Точно именно ему и говорил... Смуглые руки медленно потянулись к капюшону. Изабель сама не поняла, в какой момент, подавшись вперёд, хищно начала следить за каждым движением, мысленно подгоняя, упрашивая, но всё никак не осознавая. Пока, наконец, ткань не была откинута быстрым движением. Внезапно наступившая тишина оглушила. он был высоким, выше даже, чем Киран. Смуглый, сильный. Воронье гнездо на голове, очевидно, кто-то пытался разодрать, уложить, но не вышло: всё такой же беспомощный, буйный беспорядок. Выдавали лишь глаза, и от этого горло сдавливало болезненным спазмом, мешавшим сделать даже вздох. Странный, отсутствовавший взгляд лениво прошёлся по ним, едва мазнув. - Але... - хриплый шёпот был подобен крику. Джейс, подавшись всем телом вперёд, замер, отчаянно и безмолвно шевеля губами. И в глазах такая тоска, что и не поверить даже: всего пару минут назад хорохорился, злился, чуть не ядом плевался. Изабель в бессилии скрипнула зубами, слишком хорошо осознавая: теперь они точно на крючке у этого... Кирана. Пусть он и выглядел надёжным... Мелиорн тоже был таким. Ничего не вышло, с фэйри это просто не работало. - Так мы договорились? - голос фэйри не сделался сахарным, притворно-милым, не производил впечатление деланного умиления, от которого, откровенно говоря, начинало немного тошнить. Нет, было похоже, что Киран искренне уверен, что его позиция здравая. Да и почему бы ему думать иначе? Обычная сделка, баш на баш. Ничего личного, ничего неприемлемого. Вот только потому-то с фэйри и нельзя вести дел: даже связанные тысячей клятв они могли найти лазейку, которую позабыли указать тысяча первой. Изабель с тоской посмотрела брату в глаза. Был ли у них выбор вообще? Этот отчуждённый, немного рассеянный взгляд, будто Алек не видел перед собой даже отдалённо знакомых людей, будто был готов выполнить любое приказание Кирана... это не получалось даже осознать толком, прочувствовать: в голову сразу наплывал какой-то противный туман. Это ведь... Алек. Ангел, как вообще можно было... - Повторяй за мной, фэйр, - хриплый голос Джейса выбил Изабель из собственных мыслей, вернув в реальность. Очевидно, Джейсу удалось сохранить больше здравого рассудка, чем всем им (на Маризу Из боялась даже взглянуть). - Я возвращаю Александра Гидеона Лайтвуда его семье на время проведения ими расследования... - Джейс не сводил с парабатай странного, нечитаемого взгляда, сжимал ладони в кулаки, будто надеялся скрыть собственные страхи, смятение, боль... Речь была выверенной, чёткой, до ужаса формализованной, Изабель слышала такое пару раз, когда, ещё у Магнуса, оставалась посмотреть какие-то глупые телепередачи про суд примитивных. Вот только это Алек всегда пытался быть невозмутимым и исполнительным старшим братом, не Джейс. И даже теперь... особенно теперь, он не был таким. Разве что с самого начала, ещё только заглянув в горевшие надеждой глаза Изабель, не понял, что делать. И, естественно, никому не сказал. Киран, казалось, мыслями был уже далеко, а потому поспешил проститься: - Не испытывайте наше терпение, это не благотворительность.***
Фэйри уже давно покинули территорию охотников, но ничего грандиозного так и не произошло. Победа, пусть и временная, ничего не изменила: не было ни радости, ни облегчения, ни покоя. Как по волшебству, несмотря на вмешательство фэйров, выход не появился. Мариза, гордо подняв подбородок, удалилась, едва за Кираном закрылась дверь. Видеть сына сейчас было пыткой. Смириться с утратой второго ребёнка оказалось непосильной ношей, Изабель не могла её винить, ей самой хотелось оказаться подальше от этого странного, незнакомого… кем бы ни он ни был, который выглядел также, как её старший брат шесть лет назад. Ах, если можно было бы оттянуть момент воссоединения… только сейчас, застыв под внимательным, настороженным взглядом Алека, Изабель понимала, какими глупыми были её мысли. Да, она хотела вернуть брата, да, отдала бы всё… вот только она и представить не могла, что между ними вдруг окажется пропасть, перепрыгнуть через которую попросту не хватит сил. Джейс почему-то тоже не спешил подойти ближе, развеять все страхи. Казалось, в его голове образовалась такая же пугавшая пустота: что сказать, как извиниться… ангел, почему они не подумали об этом раньше, с чего вообще решили, будто всё получится само собой?! Алек тоже, очевидно, не горел желанием что-то решать. А может, как и они, просто не знал, что можно было сделать. Всё его тело было напряжено, точно он был готов к атаке. Взгляд, всё ещё нечитаемый, следовал за каждым движением в его сторону. Пожалуй, Алек боялся их больше, чем они его. Не выдержав, Изабель прыснула от творившегося абсурда. Тут же её пригвоздили к месту два почти идентичных, настороженных взгляда. Тихие смешки резко превратились в немного истеричный хохот. В глазах подозрительно защипало, дыхания почти не хватало, но остановиться всё равно не получалось. - Изабель! Ничего смешного! – голос Джейса звучал почти обиженно, того и гляди оттопырит губу и запыхтит. Алек же, грозно сдвинув брови, медленно сложил руки на груди. Эти двое действительно не понимали, как нелепо выглядели или что? Хотя Изабель была уверена, что выглядела не лучше какие-то две минуты назад. Новый взрыв хохота не заставил себя долго ждать. – Изабель! О, Ангел, этот детский сад нужно было прекращать. Ощущать себя единственным взрослым человеком было как-то странно, неправильно. - Если мы простоим тут ещё немного, сменятся времена года, - фыркнув, Изабель постаралась не обращать внимания на вспыхнувшие уши Джейса. В конце концов, у него была жена для того, чтобы издеваться над тонкой душевной организацией. И Саймон. Определённо, кому-то из них нужно было хотя бы казаться взрослым. – Ничего не случится, если мы будем говорить сидя на удобных диванах и в тепле. Алек приподнял бровь, с сомнением наблюдая спектаклем, который перед ним разыгрывался. Сказать ему, очевидно, хотелось много чего, но он послушно ждал антракта. А потому послушно кивнул на предложение. Джейс быстро сощурился, но тоже ничего не сказал. Просто развернулся и направился к неприметной двери. Как Изабель заметила, теперь у него покраснела ещё и шея. Алек двигался грациозно и бесшумно, всё время хотелось обернуться, убедиться, что он всё же последовал за ними, не остался стоять в одиночестве, проводив их презрительным взглядом. Не то, чтобы приходилось часто себя одёргивать, но неприятный ком вновь встал в горле. Теперь всё не казалось таким простым и радужным. Нельзя было просто сказать «Алек, мы так скучали по тебе, эти годы были худшими в нашей жизни, но мы не сделали ничего, чтобы тебя вытащить, сам-то как? Совсем не изменился!». И пусть Изабель понимала, что их вины в том не было, что даже Магнус не смог ничем помочь, легче не становилось. Душу грыз упрямый червячок вины. Глупые оправдания, всегда только оправдания… Происходящее всё ещё виделось каким-то кукольным, ненастоящим, только смешно уже не было. Вымученные, рваные движения, неуклюжие попытки выглядеть нормальными проваливались изначально: Джейс умудрился дважды споткнуться, она сама едва не села мимо дивана… на их фоне Алек казался попросту Ангелом, спустившимся на землю, чтобы спасти этих глупых смертных от ужасного террора мебели. Тишина, разумеется, никуда не делась. - Как ты? – Изабель искренне надеялась, что её голос звучал вовсе не так жалко, как слышала она сама. Нерешительно протянув руку вперёд, она дотронулась до горячего плеча брата, осторожно, словно тот мог развалиться на куски. Мышцы под пальцами резко напряглись, но и только. – Алек? Алек на миг прикрыл глаза, точно собирался с силами. Ему не было неприятно, он не злился, не был поражён или ошарашен. Не радовался, ничего не ждал. Что-то определённо было не так, но делиться он не спешил. Прошло, должно быть, несколько минут, прежде чем он заговорил. - Покажите моё место и объясните уже, зачем я вам нужен, - голос был хриплым, он звучал совсем непривычно, не так, как должен был. Чувствовался в нём какой-то надлом, будто разговор сам по себе приносил одну лишь боль. Ещё раз выдохнув, Алек всё же поднял взгляд, полный какого-то странного, страшного отчаянья, и продолжил, намного тише, но уверенней. – И я обычно не позволяю… незнакомцам дотрагиваться. Изабель рассеянно улыбнулась, чуть сжала дрожавшую ладонь. Бросив быстрый взгляд на Джейса, она встретила точно такой же ничего не понимавший взгляд. - Алек, о чём ты? Ты теперь дома… – но тот, казалось, уже не слышал: остекленевший взгляд, пробежавшая по телу дрожь… резко и совсем неграциозно вскочив на ноги, он едва не опрокинулся на спину, стремясь уйти от прикосновения, от участливого взгляда в глаза. Крепкое тело сотрясалось мелкой дрожью, а вырывавшееся изо рта дыхание напоминало какой-то скулёж. - Не прикасайтесь ко мне! Просто… просто дайте сделать работу и это закончится, закончится… Улыбка замерла на губах. Кто бы мог подумать: Алек действительно боялся их больше, чем они его.