***
Бубба сегодня был на редкость угрюмым. Гарри подозревал, что ветеринар сделал диету строже, а псу хотелось радостей жизни. Гарри, в общем-то, его поддерживал. Ему самому хотелось радостей и вкусняшек, но финансы не позволяли. До Рождества две недели и всего сто двадцать баксов. Для Нью-Йорка — это копейки. Бубба уныло рыл носом землю под лавкой, Гарри теребил поводок и старался не думать про вчерашнюю оплошность и завтрашнюю тренировку. Когда-то же он поумнеет? Эндрю оказался самым что ни на есть натуралом. Он любил девочек и не любил мальчиков. И никогда в жизни не мечтал о членах. И что-то ещё про мужскую дружбу злобно шипел ему в лицо парень, грозно сдвинув густые брови. Эндрю был правшой. Теперь и на левой скуле расцветал синяк. Послабее, конечно, куда ему до Сэмми. Но все же не стоило его целовать. Можно было хотя бы просто спросить, для начала. Бубба, вздохнув, побрел вдоль дорожи по траве, очевидно, не обнаружив ничего вкусного и запретного. Гарри тоже вздохнул и пошёл следом, пиная сухие листья. — Не везёт нам с тобой, да? — пёс только хрюкнул и поднял заднюю лапу у высокого дерева. — Зачем я сюда приехал? Сидел бы с папой, всем было бы только лучше. А так не город-мечта, а город-разочарование какой-то! Зачем я тут, а? Бульдог укоризненно посмотрел. Действительно, для чего он тут, как не гулять с ним? Кто ж ещё должен это делать, как не он — Гарри Стайлс? — Ну да, все ради того, чтобы подбирать твои какашки… Бубба обиженно засопел и отвернулся. Гарри просить прощения не собирался. Он вытянул тамблер из кармана рюкзака, сделал глоток и вздохнул — чай в старбаксовской кружке уже совсем остыл. Да и сам по себе чай уже не бодрил, как когда-то раньше, не грел, даже обжигающе-горячий. Хотелось кофе. Густого и черного, из красной с хромом кофеварки на кухне его соседа. Никто не варит такой кофе, с идеальными пропорциями сахара и арабики, с пенкой по краю и безумным запахом… Это тупик. Он то и дело думает о Луи, хотя вообще ничего не намекает о нем. Ну, кроме самой чашки. Гарри задрал голову вверх в попытке отвлечься. Небо, деревья и крыши небоскребов. Типичный Нью-Йорк. Никакой романтики. Но этого не поймёшь вот так сразу — фильмы показывают совсем иное. Красивая жизнь, Манхэттен, шампанское. В жизни все не так — холод. Он тут повсюду. В бесконечных, стремящихся в облака зданиях, стальном небе, сером асфальте. Никакие жёлтые машинки и огни рекламы не скроют безразличия — всем на тебя плевать. Всем от тебя что-то да нужно, если есть деньги — отлично. Нет денег — тело тоже подойдёт. А потом ты никому не нужен, тебя высосали как источник тепла — и до свидания! Бубба уверенно и сильно ткнулся носом под коленку, и Гарри, пошатнувшись, посмотрел под ноги. Пёс смотрел жалобно. — Ничего, малыш, прорвёмся! — он присел почесать пса за ухом. Бульдог прижался к ноге и снова вздохнул. — Нам пора, да? Он ненавидел это. Каждый ебаный раз ненавидел момент, когда нужно было отводить собаку в приют и отдавать поводок. И каждый раз Бубба молчал — не скулил, не рвался к нему, только укоризненно смотрел исподлобья. — Я завтра тоже приду! — он пыхтел, но не выпускал его из рук. Пёс не просился, шёл бы и сам, но это вроде их маленькой традиции, пусть ей только третий раз но… Гарри просто нравилось это — тащить тяжелую псину на себе. За три прогулки они почти сроднились. Или даже уже не почти. Забрать бы его к себе. Они б валялись на кровати и смотрели все фильмы по ТВ подряд под мигание гирлянды. Может быть, ему отдадут его хотя бы на праздники? Нужно будет обязательно уточнить.***
Мэгган выплюнула кофе в сантиметре от толстого бока. — Аккуратнее! Гарри нервно дернул поводок и на всякий случай провёл ладонью по шерсти. К счастью, сухо. — Гарри, что с тобой? — девушка прокашлялась и посмотрела на него. В глазах читалась жалость. — Прости, дружочек, — это она уже присела возле Буббы и потрепала за щеки. Бульдог радостно оскалился. — Не собака, а толстый ласковый кот. Невозможно просто! Гарри отвернулся от этой парочки. Ему почему-то казалось, что и Бубба его предал. Но обижаться на пса с дефицитом внимания было бы крайностью. — Он со мной просто не разговаривает и не отвечает на сообщения, трубку не берет… Я… — он трусливо прогулял тренировку, отмазываясь перед собой, что библиотека нужнее. — Я бы хотел извиниться. — Да что с тобой? Ты что, без мужика прожить и недели не можешь?! Это она ещё про клуб не в курсе. — Я не знаю. Могу, наверное? Просто мне казалось, что я ему нравлюсь и он из-за Дэна не решался. А тут… — Да, ты ему определенно нравился, — Мэг потерлась носом о лобастую башку и поднялась. — Только не так, как ты думал. Как человек нравился. Такое бывает. — Бывает, — эхом отозвался Гарри и шмыгнул носом. — Что теперь-то делать? Он трубку не берет. И вообще… Он отпил кофе из стаканчика и, передав поводок девушке, отошёл покурить. Он рад был, что Мэг пришла. Она, конечно, резкая и даже не пыталась подбирать слова, чтобы не задеть. Но это и хорошо. Это быстро приводило в чувство. Действительно, ему что, так нужно было с кем-то начинать встречаться? Да вроде бы и нет. А зачем полез? Гарри знал зачем — закрыть дырку в сердце. В душе. Или где она там? Он физически чувствовал необходимость быть с кем-то, быть не одному. Но этого Мэг не объяснить. Она заладит опять про Дэна. Луи она терпеть не могла, поэтому… Она не захочет понять. В её мире все совсем не так, как в его. Ей не понять, почему милый парень ему не нужен, не поймёт, почему, расставшись с Луи, он ноет и страдает. И это она ещё о подробностях не в курсе! Но фразу «я же говорила» Гарри не перенесёт. Он и сам не знал, почему не может мысленно отпустить Луи, может, просто потому, что чем хуже человек, тем сильнее врывается в жизнь? Скорее всего. — Хотела тебя попросить, — Мэг с неохотой отдала поводок, и Гарри тут же подхватил толстячка на руки. — Зачем ты его таскаешь? — Мне нравится, — прокряхтел он. — Так что попросить? — Мы собирались с Роном и парнями на хоккей. Но… Сходи за меня? Я не хочу тащиться на каток, а потом там сидеть… — Мэг… — Серьёзно! Я дома в ванной с книжкой посижу. А билет пропадёт, обидно же? И Эндрю будет. Поговоришь как раз… Гарри понимал, что она врет. Она любила хоккей, весёлые тусовки, и ей нравилось быть среди парней. — Прощение вымаливаешь? — Немножко, — она грустно ему улыбнулась. — Я все ещё тебя не могу понять, но… Но Рон сказал, что я должна успокоиться. И сочувствовать Дэну я могу сколько угодно, но и тебя не должна так просто бросать. Ваши отношения – это не моё дело, да? — Не твоё. Он прав, — Рон внезапно становился все лучше. И даже стыдно стало за свои прошлые выкрутасы перед ним. — Я бы хотел сходить. Но… — И сходишь, — оборвала она его. — Может, поставишь Буббу? Он не похож на изможденного пса, если честно. — Мне нравится его носить, — пёс прижался сильнее, и Гарри чмокнул его между ушей. — Я б забрал его. Думаешь, отдадут? Я хочу узнать… Они дошли до приюта очень быстро, болтая на отвлеченные темы. Обсуждать что-то серьезное не хотелось. Мир был кое-как налажен, и рушить его было ой как страшно. Близкими людьми не разбрасываются, а ошибки нужно прощать.***
— …я думаю, на праздники ты сможешь его забрать. Кроме тебя им никто не интересуется, — Алана отвернулась от монитора и грустно улыбнулась. — Рика не отдала бы, как и Синди. Они почти… Почти устроены. И вообще, не желательно давать надежду, а потом возвращать. Но Бубба… Она резко отвернулась, и у Гарри ухнуло сердце. — Что с ним?! — Он старый, больной, и нужно покупать лекарства. И кормить тоже его сложно. Бывшие хозяева здорово «посадили» его здоровье, — голос девушки дрожал, она не поворачивалась лицом, делала вид, что занята поиском чего-то в шкафчике, но пальцы просто нервно перебирали одни и те же карточки — ему было видно с того места, где он стоял. — Его могут. Скорее всего, даже… Я так думаю. — Что?! — он ничего не понимал. Ни слова. Что она несёт?! — Усыпить. Его содержание дорого обходится… И, в общем, — она шмыгнула носом. — Пусть хоть на праздники… Ну, как будто он дом нашёл. Девушка шмыгнула носом и закрыла лицо руками. Гарри молча вышел. Ему нужно было на свежий воздух. Голова кружилась, и от слабости подкашивались ноги. Возможно, что псу осталось совсем немного. И ебанутые законы! Они забрали его, чтобы усыпить?! Может, его бывшие хозяева и были алкоголиками и уродами, но, наверное, любили его?! И он хотел его забрать… Но, блин же! Они не могли отдать ему его, потому что дорого лечить. И они правы, у Гарри не было таких денег. Надо поговорить с папой. Может, он добавит несколько сотен к тем деньгам, что переводит? Может, получится?! Плохо только то, что он не американец, ему уезжать придётся. Но он сможет уговорить Мэг взять Буббу на лето! Он даже не сомневался, он сможет. Главное, просто успеть, чтобы документы не подписали какие-нибудь, и можно было его забрать. Он сильно потёр ладонями щеки и поднялся со скамейки. Нужно все решить как можно скорее. Он будет звонить папе в субботу и все решит. У него было время ещё, до середины января точно было.***
Он и голос-то узнал не сразу. Оглянулся на «Добби» скорее автоматически, прозвище прилипло намертво. — Хэээй! — невысокая стройная девушка помахала рукой. Она стояла у типично-американско-несуразно-квадратного автомобиля. Ветер трепал длинные волосы, и тяжело было разглядеть лицо — она ещё и стояла против света. Он прищурился и, скорее, угадал, нежели узнал её. Бетани. Девушка, которая была с Луи на крыше. Странно, что он её помнит. Странно, что она его вообще запомнила. — Привет, Бэт, — он подошел и улыбнулся. — Привет, Добби, — девушка улыбнулась в ответ и заправила прядь за ухо, придержала, словно это могло бы помешать ветру ерошить её волосы. — Как твой универ? — Хреново, — он поискал сигареты в кармане и прикурил, руки нужно было занять чем-то. Зачем он подошёл, они едва знакомы! — Предметов много набрал, теперь разгребаю. А ты как? — Неплохо, — она достала свою пачку, и Гарри, вспомнив, что он все же джентельмен, помог — поднёс зажигалку, прикрывая огонь ладонью. К черту этот феминизм. — Спасибо. Меня повысили, и вот сегодня едем на праздничный обед. Он только сейчас заметил, что девушка одета в узкое чёрное платье, которое явно не носят просто так, на обед в каком-то дешевом ресторанчике. — С кем? — на автомате уточнил он, но тут же пожалел. Понятно с кем. — С ним вот! — она указала рукой с сигаретой за его спину, и Гарри окаменел. — Ты что так долго? — Прости, — рука Луи легла ему на плечо, деликатно отодвигая, не задержалась ни на секунду дольше, чем положено, но этого хватило — казалось, ладонь прожгла куртку насквозь, опалила кожу и почти добралось до кости. Гарри слишком резко отпрянул, даже Бэт заметила и удивлённо посмотрела сначала на него, потом на Луи и нахмурилась. — Я, как всегда, на работе был. Привет, Гарри. — Привет, — севшим голосом выдавил он. Отошёл, стушевался, неловко выкинул только подкуренную сигарету, задавил носком кроссовка. Почему все так нелепо и ужасно? За столько времени он постоянно предстаёт перед Луи в самой дурацкой одежде, с разбитым лицом, а теперь ещё и с сигаретой попался! Как будто Луи до этого есть дело, и он сейчас прочтёт лекцию о вреде курения! Он смотрел, как Томлинсон легонько поцеловал девушку в щеку, открыл дверь авто и после того, как помог сесть, уселся рядом. Бэт переклонилась через Луи и помахала ему рукой, Томлинсон тоже сделал непонятное движение рукой и потянулся к ручке. Хлопнула дверь. Машина уехала. А он так и стоял как истукан, в дурацкой шапке, в старой куртке, из-под воротника которой торчал капюшон толстовки. Ведь он же с парнями на хоккей собрался, а не производить впечатление на всяких тут! Гарри со злостью плюнул на землю и поторопился на остановку. У него не было машины с личным водителем, да и вообще машины не было! У него было сто пятнадцать баксов чуть больше чем на неделю и хоккейный матч через час. И куда ему до таких красивых и успешных?! Ветер порывом обжёг щеки, и он побежал на остановку. Он не станет больше о нем думать. Если Луи спокойно себе живёт, наслаждается, то и он будет! Да пошёл он на хуй, этот Томлинсон! Злиться было гораздо лучше, чем страдать. Может быть, даже полезнее. Гарри вскочил в автобус, сел на свободное сидение и всунул наушники. Похуй. По-хуй. Старые добрые «The Kooks» успокаивали, и он задергал ногой в такт, игнорируя взгляд пожилой соседки. Насрать. И на старушку тоже насрать. Как бы там ни было, что бы у неё ни болело, ему было хуже. Луи был окончательно и бесповоротно счастлив. Без него. Сердце в сотый раз разбилось на осколки.***
Рон поманил его пальцем и указал на стакан, торчащий из кармана рюкзака. Он автоматически его передал и через пару минут забрал потяжелевший тамблер. Только сейчас дошло, когда в нос ударил острый запах, зачем они топчутся в подворотне и закрывают Рона — парень разливал из термоса горячий кофе с коньяком. Это было разумно. И очень актуально. Мало того, что Луи встретил, да ещё и не одного, так и Эндрю его сторонился. Напиться хотелось просто смертельно. — Не пей сейчас, — Крис покачал головой, когда увидел, что Гарри открывает крышку. — Унюхают на входе и не пустят, — и добавил, обернувшись на парней: — Идём, скоро уже начнётся. Удивительно, но их рюкзаки никто не проверил, ничего никто не сказал на входе, и они уселись на самом верхнем ряду. Трибуна была наполовину пустая, и на последние ряды никто не претендовал. Парни скинули рюкзаки на нижний ряд и удобно положили ноги на сидения перед собой. Гарри намеренно сел рядом с Эндрю, проскользнув следом за ним, оттолкнув рыжего Стива. Эндрю поджал губы, посмотрел исподлобья, но не отсел, только чуть сдвинулся, чтобы не касаться коленями. Всем своим видом он дал понять, что пришёл смотреть игру, а не болтать. Гарри только хмыкнул, развернулся к Стиву и принялся расспрашивать правила. Он нифига не знал про хоккей. В принципе, напиться не вышло — на катке было действительно холодно, и, возможно, он выжил только благодаря кофе с коньяком. Да и было его не так чтобы много. Зато игра была интересной! Кто бы мог подумать, что его заинтересует хоккей?! Он вышел на улицу через два часа, подпрыгивая и разминая окоченевшие ноги. — Стайлс, ты с нами? Парни, горячо обсуждая игру, пошли по улице вверх, толкаясь плечами и отпуская нелестные комментарии в сторону проигравшей команды. Ответ Гарри их не интересовал, Крис, обхватив его за плечи, тянул с ними — они явно собирались продолжить вечеринку. У Гарри с собой был только проездной и двадцатка, на всякий случай. И если все хотели пива, то он был бы больше рад горячему чаю. А лучше кофе. Как девчонка, блядь! Кофе ему, блин, с шоколадкой! Гарри злился, и ему было страшно. Вот он идёт с этими, неизвестно куда, но парни же, наверное, не в курсе, что он гей? А если узнают? Это компания Рона, он видел их в первый и, возможно, последний раз — кто знает, что у них на уме? Рон, конечно, в курсе, но что это решает? Никаких гарантий. Но он шёл, конечно шёл! Ему нужно с Эндрю поговорить — все ради этого и затевалось! Было страшно и сильно не по себе, но сегодня и так дурацкий день, куда уже хуже?***
— Падай, — Эндрю хлопнул рядом с собой. Парни ушли на перекур, Гарри остался. Курить ему больше нравилось в одиночку. — Твою работу, ну, по архитектуре, я уже почти закончил, — без предисловий начал он, — вышлю завтра… — Эндрю. Нет, — Гарри поморщился. Как все объяснить? — Я не хотел. Я не правильно понял все. Слушай. Давай выйдем, как они вернутся и я все объясню? — Ладно, — он вздохнул. — Давай выйдем, — наверное, ему тоже не хотелось выяснять отношения при парнях. — Но бля, только дотронься… Гарри поспешно кивнул. Он и не собирался.***
Эндрю смотрел выжидательно. Стоял, чертил носком высокого кроссовка на асфальте одному ему ведомые узоры и молчал. Гарри смотрел и думал, как в две сигареты — примерно пятнадцать минут, уместить все вот это вот дерьмо? Стыдно было ныть и терять последнее уважение. — Я не хочу, чтобы ты думал, что я нытик и девчонка, — на последнем слове Эндрю фыркнул, — просто… Черт. Нихуя не просто, Эндрю! — Скажи уже, не тяни кота за яйца. Ну? Завалить меня хотел? Отсосать? На спор с кем-то? Говори! — Я не хотел тебя потерять. В смысле нет. Потерять и тебя. Парень молчал, и Гарри продолжил: — Все так хуево стало в один день. Знаешь, был этот тупой день Благодарения… Хотя, все, наверное, началось… Ладно, значит, день Благодарения? Я расстался с Дэном. Не очень красиво, но… И Мэг была на его стороне и забила на меня. И Рон выходит, что тоже — с Мэг. Я со многими общался, да? Но оказалось, что позвонить некому, и мне стало страшно. Пиздец как. Я снова оказался один в огромном городе и, блядь… Я потерял всех друзей в один день. — И решил засосать меня? На фоне стресса? — Да нет же! Я просто решил, что нравлюсь тебе. Если оттолкну, то и ты свалишь. — Охуенно, Стайлс. Ты решил типа мечту парня исполнить? — Ты… Мне Рон сказал лучше по сторонам смотреть. Ты гей-клубом интересовался. Ты заступился перед Сэмми… — Если у тебя нет тут друзей, — перебил нахмурившись Эндрю, игнорируя объяснения. — То откуда у тебя айди? Кто тебе его пробил? — Сосед. Ну… Тот парень. Ты его видел. — Вы с ним? — парень помахал рукой туда-сюда. — Типа… — Я с ним спал. Если это имеет значение. — Для тебя, похоже, да… — невнятно произнес он, и Гарри не стал заострять внимание на фразе. Потому что как раз очень хотелось заострить и рассказать подробнее. Ему физически было необходимо с кем-то поговорить о Луи. Рассказать про все хорошее и про плохое, чтобы кто-то выслушал и сказал, что Гарри все правильно сделал! Он бы рассказал про того парня, которого Луи привёл к себе, про мужчин, которые ночевали, про Бэт и про кофе, к которому Томлинсон приучил его. Про сигареты и про свитер, который они купили в Сан-Франциско по дороге в ресторан, про ужины и про дурацкие прозвища… Но никто не согласится слушать этот бред. Да и зачем? Что было, то прошло! — Прости, что полез к тебе, я правда не… — опомнился он. Что «не» он сформулировать так и не смог. Но Эндрю, похоже, понял, хлопнул по плечу: — Ладно, чувак. Проехали. Будем считать, что ничего не было. Гарри улыбнулся, кивнул и потянул дверь бара на себя. Решил пока не дотрагиваться до Эндрю — в конце концов, он обещал не трогать. Пока непонятно, станут ли они друзьями, или все же он похерил их дружбу в зачатке тем поцелуем. Но, по крайней мере, Эндрю больше не будет смотреть на него с отвращением и отсаживаться подальше.